Хроники двенадцатого бата. Турецкие домики. Часть 2

Вместо броников и патронов — банки с домашними соленьями. Вместо новой формы — трофейная «цифра», в которой свои же пристрелят. А ещё Цыган, как всегда, нашёл способ урвать лишнее — и теперь в кузове ЗУ-шки гремит 20 литров борща. Потому что если завтра снова «марш-ползок» под огнём, то хоть с полным брюхом.

Автор: ополченец Донбасса с 2015г., участник СВО, ученик Патриотической творческой мастерской Захара Прилепина, Андрей Огилько, позывной «Док».

Только к концу суток, в домике появился Белый.

-Ряшки, я смотрю, порозовели. А то вчера приехал за вами – испугался: морды серые, глаза тусклые.

-Товарищ комбат, ты просто за нас порадоваться пришёл, или по делу? – дёрнули черти за язык вечного диссидента Чирика…

-О! Чирик! Так и знал, что спросишь, - голос комбата прямо сочился мёдом, - по делу, родной, именно по делу. Сначала вроде просто поздороваться шёл, а как только тебя увидел, так и понял, что по делу.

Чирика в толпе больно пихнули локтем. Удовлетворённо покосившись на сдавленно пискнувшего бунтаря, Ваня перешёл к деловой части.

-В общем, парни, ещё сутки вам на отдых. Ладно, полтора. Моемся, стираемся, шьёмся, отъедаем хари. Оружие всем вычистить, проверить и ещё раз вычистить. По б/к кому чего надо – подойдёте до Левши. Он всё выдаст. Забиваемся по полной. Сколько утащить можете. ЗУ-шники, все ленты снарядить, уложить в короба. Коробов там, кстати, ещё накидали в ремроте, вот чтобы все и забили. Всех остальных подразделений тоже касается. На всей технике полный боекомплект, снаряжены по максимуму. Всем всё ясно?

-Владимирыч, а снарягу привезут?

Это Француз. Такой же диссидент и отпилок, как и Чирик. Штурм от бога, профессионалище и редкостный балабол.

-Да хрен его знает, парни, честно говорю. Сначала конкретно снарягу обещали, потом жопами крутить начали. Теперь говорят, что что-то подвезут завтра, но при слове «снаряга», делают печальный вид и стараются слиться побыстрее. Так что, заранее сильно губу не раскатывайте.

-Да блин, товарищ комбат, - понесло Француза, ты ж сам видишь. Броня расхлёстанная, пикселя в хлам. Во, смотри!

Оттянув полу бушлата, Француз просунул пальцы в дыры и пошевелил ими.

-Через него теперь, - процитировал я незабвенного Печкина, - макароны хорошо отбрасывать. У меня, кстати, то же самое. И штаны тоже…в крупную дырдочку…

И так у всех, кстати. Я когда смотрел на свою выстиранную форму, складывалось стойкое ощущение, что её расстреливали из дробовиков, когда меня в ней не было. Правые пола и рукав бушлата больше напоминают дуршлаг, чем форменную одежду. На правом колене дырища, протёртая во время эпичного «марш-ползка» по Счастьинскому мосту. Дырка от воткнувшегося в задницу осколка тоже, понятно, никуда не делась.

Глядя, как после наших с Французом сольных выступлений, вся остальная банда потянулась к предметам своей одежды, с явным намерением продемонстрировать на них дизайнерские решения от лучших модельеров ВСУ, Ваня побагровел, как свекла и взвыл дурниной:

-Да ёб вашу мать. заткнулись все!

Мы, понятно, команду тут же исполнили. Заткнулись. Внимаем с трепетом и почтением. Да и бузим больше не со зла, а просто ради побухтеть. Понимаем, что по щелчку пальцами Ваня нам ни броники, ни новую форму не родит. Но мы ж не мы будем, если не спросим. А вдруг?

-Парни, вам мою показать? Такая же херня, в дырах вся. Я ж сказал: обещать ничего не буду, но всё, что смогу, сделаю. Всё. Рассосались, лишенцы. Спим. Отдыхаем, готовимся. Послезавтра утром смотреть буду, после обеда выдвигаемся.

-А куда? – не утерпел Чирик.

-Доить верблюда, - уже от двери обернулся Белый. – Куда родина пошлёт, освобождать Родину от бандеровской нечисти.

Обещанная фура пришла к обеду следующего дня. Само собой, весь батальон сбежался посмотреть, чем же нас решили осчастливить…непонятно кто. Адресанта груза тактично замалчивали, а вместо слова «снаряга» вдруг прозвучало сильно мне не понравившееся «гуманитарка». Предчувствия от не очень хороших сместились в сторону очень нехороших. А когда открыли фургон, уже дымящийся под напряжёнными взглядами полутора сотен пар глаз…

-Блядь, вы серьёзно?! – отчаянно взвыл Француз, демонстрируя наше общее состояние. – Закрутки?!

Гордыми штабелями, в кузове возвышались сотни стеклянных банок с домашней консервацией. Огурцы, помидоры, лечо, компоты, грибы…ч-ч-чёрт, чёрт, чёрт! Дай бог сил и здоровья тем женщинам и бабушкам, притащившим на волонтёрские пункты содержимое своих домашних и дачных погребов, поклон им земной. Но пусть до конца жизни страдает геморроем тот недоумок (или вредитель), направивший гору стеклянных банок в наступающий штурмовой батальон. Куда-а-а-а нам их, идиотина?! В обоз, говоришь, пусть бойцы домашненького покушают, пад-дла?! А ты ни разу не подумал, что на первой же кочке грунтовки, всё это заботливо приготовленное и закатанное, разлетится в кашу и осколки? И никакие Ёлкины ухищрения не спасут отчаянно прыгающий по ухабам хрупкий груз.

Сухпаёв нам привезите, до смерти уже надоевших, но компактных и небьющихся. Броников нам подкиньте, хотя бы на половину батальона. Формы нам дайте, комплекта по два, хотя бы нашей же «цифры». Вот тогда и будет вам большое человеческое спасибо. А сейчас смотрю, ребята стоят со злыми глазами и катают нецензурные желваки на челюстях.

Хмурый Ёлыч вскарабкался в фургон, поминая словами нехорошими тех деятелей, что направили сюда такой, пипец как «нужный» именно здесь и сейчас груз.

-Крава, айда сюда. С фонариком.

Мы затаили дыхание, наблюдая за мечущимся в глубине фургона лучом Кравиного налобника.

-Ну хоть что-то догадались положить, - недовольно буркнул Ёлка, - парни, айда, принимайте.

Ёлка – это Ёлка. Человечище, способный найти воду в пустыне, продать снег эскимосам и обмануть еврея при торге. Даже в куче самого ненужного и бесполезного, умудрится найти что-то ценное. Я сильно подозреваю, что где-то есть сверхсекретная школа, обучающая старшин, кладовщиков и зампотылов.

-Что там, Ёлыч? – схватив первую, закрытую, кстати, коробку, поинтересовался Румын.

-Трусы. Носки. Много. Там ещё футболки в коробках есть. Гражданские, но выбирать не из чего. И тёплое бельё, - проинформировал Ёлыч, - набирайте, сколько надо, хер знает, когда ещё что-то привезут. Крава! Возьми с кухни пару- тройку пацанов. Банки все пересмотрите. Если тушняк домашний есть, тащите в столовку. Грибы можете. Остальное – на усмотрение. Чтобы сегодня и завтра перед стартом, пацаны жрали от пуза, домашнее и вкусное. Парни, - это уже нам, - запрыгнете потом, если что надо будет, возьмёте. Только без фанатизма, сколько на себе упрёте. В обоз стекло не пихать, повыкидываю.

Я даже не сомневался, что первым, после ухода Ёлки, в фуру засунет свой любопытный нос Цыган. Цыган, Цыганёнок, мой стрелок и затычка в каждой дырке. И негласный завхоз нашего, расчёта. Это он суетнулся приварить под кузовом нашей ЗУ-шки ещё два ящика, кроме штатных ЗИПов. И вдохновенно забивал их всякой жизненно необходимой, на его взгляд, хренью. Там можно было найти всё, от бензопилы и кусков брезента, до банок с мёдом и тех самых домашних «закруток». Я орал и грозился выкинуть всё к чертям, Цыган тащил в ящики всё новые и новые экземпляры «Док, это пригодится» вещей.

Убедившись, что Цыганёнок исчез, таки, в объёмистом нутре фуры, сжимая в руках уже где-то скоммунизженный клетчатый баул, я обречённо махнул рукой и поплёлся в нашу комнату. Чуда не произошло, так что нужно думать, каким образом привести в относительный порядок изодранную в хлам форму.

На утреннем смотре батальона, кинув первый взгляд на построившееся воинство, Белый сразу же взвыл раненым мамонтом:

-Да вы что, долбодятлы, вообще охренели?! Это что-о-о?!

Объясняю: «это» - элементы трофейной украинской формы, которыми бойцы, недолго думая, заменили соответствующие элементы своей, пришедшие в негодность. Всё бы ничего, если бы в «Айдаровской» располаге нам попался универсальный «мультикам»: некоторые подразделения МО России вполне успешно в нём щеголяли. Но вот беда: хохлы оставили на складе совершенно новые комплекты «цифры». Но не зелёные, как у нас, а эдакой песочной расцветки. В нашей армии формы такого цвета попросту не водилось. Нет, понятно, что парни сразу оснастили укровскую форму нашими красными опознавательными повязками, но…

Олени дурные, рАкушки безмозглые! – орал побагровевший комбат. – Вы чо, не понимаете, что вас в этом свои же ухлопают на раз?!

У меня, каюсь, тоже был порыв залезть вместо своего убоища, в новенькую и довольно удобную форму супостата. Порыв я безжалостно подавил, предвидя вот такую Ванину реакцию. Зато стоящий рядом со мной Цыган – ну кто б сомневался – вковался во вражью «цифру» с ног до головы, оставив из своего только тактическую шапочку.

-Мародёрище, на тебе хоть трусы отечественные? – простонал комбат, разглядывая экипировку Цыганёнка.

-Никак нет, товарищ комбат! – Выпучив глаза, бодро рапортует моё чучело. – Я ж не вандал какой, грязной задницей чистые отечественные трусы пачкать! Трофейные, а так хохлам и надо.

Только что грозно оравшего комбата, скрючило в приступе неконтролируемого хохота. Со всхлипами и слезами из глаз.

Деби-и-ил, - провыл комбат, безуспешно пытаясь задушить смех, - трусы можешь оставить. Разрешаю. И берцы.

Немного успокоившись, комбат ещё раз оглядел строй. Немного подумал, хмуря брови и уже спокойным деловым тоном, резюмировал:

-Кителя, флиски, берцы – хер с ним, таскайте. Броники, каски кто затрофеил – тоже. На каски чехлы наши надеть. Верхнее чужое снять всё. Сейчас обозники с ППД рабочее ваше везут, выберете, что поприличнее. До обеда свободны, готовимся. После обеда грузимся, и погнали.

После обеда, на котором нас, по-моему, пытались накормить на год вперёд, снова отличился Цыган. Убейте меня, я не пойму, где он умудряется найти и прихватизировать совершенно неожиданные вещи. На этот раз – два двадцатилитровых армейских термоса, по-нашему – мармиты. И явно не пустые. Не у Ёлки спёр, это точно, краска и маркировка не наши. Да и Ёлка за такое может по голове настучать.

-Лишенец, у меня два вопроса, - говорю с борта ЗУ-шки Цыгану, пытающемуся закинуть в кузов первый термос, - во-первых: где ты эти цистерны спёр? Во-вторых: чего туда напихал, завхоз хитровыделанный?

-Док, ну как чего? Борща там на кухне кастрюлища целая осталась. А во втором – картоха жареная, с грибочками. Не ссы, мне Ёлыч сам сказал – бери, сколько утащишь, - выпучив на меня кристально честные глазищи, сообщил Цыган, начисто проигнорировав пункт первый.

-А происхождение термосочков не объяснишь? – ехидно интересуюсь, не спеша протянуть руку помощи пыхтящему от натуги потомку Оси Бендера.

-Да никакого криминала, командир, - честные глаза Цыгана становятся ещё честнее, - Ну, гастарбайтеры, турки эти, всё равно уже уехали. А жратву им на объекты, как думаешь, в чём возили? Я ещё вчера про это подумал. А сегодня нашёл. Не, Док, там их штук десять-двенадцать было. Остальные я Ёлычу отдал.

Блин, вот в этом весь Цыган. Рупь за сто даю, ни одному человеку из батальона, за двое суток, не пришло в голову провести подобный анализ и извлечь из него реальную выгоду. А Цыгану пришло. Вот за это и любим балбеса.

-Хапуга ты, - я подхватил тяжеленный термос из уже дрожащих Цыгановых рук, - вор-рецидивист. Расхититель капиталистической собственности. Ты ж, Скрипач, иностранные активы попятил и подлежишь теперь международному трибуналу.

-А не докажут, - весело парировал лишенец, подавая мне второй термос, - и вообще, хрен знает, куда мы ща двинем, и когда в следующий раз вкусно пожрать доведётся.

Ещё часа через полтора, комбат скомандовал «по машинам». Предварительно дал вводную: едем работать по зачистке. И название первого из населённых пунктов. Первого. Но далеко не последнего. Бодро рыча движками, колонна двенадцатого бата шла в направлении Новоайдара.

А. Огилько

Скоро выйдет продолжение Хроник, а пока читайте интервью с Доком

Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇

2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер

Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.