«Я стеснялся смотреть людям в глаза»: Ветеран — о том, как научился видеть в солдатах их последний день. Интервью с бойцом "Голень". Часть 9
Накануне боя солдат пожаловался, что «заебался», выпил кофе и ушел. На следующее утро он подорвал себя гранатой, не дав взять себя в плен. Ветеран «Вагнера» — о своем жутком предчувствии, которое всегда сбывалось, и о том, почему он в итоге стал избегать смотреть товарищам в глаза, чтобы не увидеть в них эту печать.
Прошу обратить внимание, что Автор не несет ответственности за высказывания и мнение героев интервью, которое Вам может не понравиться. Материал записывается со слов участников интервью, без поправок Автора. Статьи не являются рекламой или призывом к действию.
Вадим Белов: Опиши запомнившийся бой?
Голень: Накануне перед первым августом (по-моему, это было 1 августа, если я не ошибаюсь) мы занимали позиции. По перекатам подтягивали БК, укрепляли позиции, расселялись. Там была такая довольно длинная траншея или линия и рядом лесополоса. Это как бы в поле было, ну и рядом вот эта лесополоса.
Там в лесополосе было несколько людей. И вот мы в траншее. Там еще были оборудованные бункеры с толстыми стенами и с металлическими дверями. И мы заселялись в них. И получается, накануне приходят к нам пацаны: «Есть кофе? — Да, сейчас попьём». И заходит пацан (позывной не буду говорить) с «проекта» (бывший заключенный). Он садится и говорит: «Я заебался вообще».
Видимо, вот эти минуты отчаяния. Я ему говорю: «Да ладно тебе". Как можешь, пытаешься как-то отвлечь. Он говорит: «Я вообще, — говорит, — прям заебался». И тогда, глядя на него, я вспомнил этот взгляд..., когда видишь взгляд человека, и ты как будто в последний раз его живым видишь.
У меня там было несколько раз такое ощущение. Может я что-то себе напридумывал, но у меня было такое, что я потом уже под конец командировки стеснялся даже смотреть людям в глаза, чтобы не увидеть этот взгляд. Это, может, мои какие-то загоны. Скорее всего так и есть. Но последний раз, когда так случилось, подумал, может не ошибаюсь.
Он посидел с нами, уходит. И утром происходит накат хохлов. Они начали накатывать. Три БМП поехало. Хитрые оппоненты эти были, они подловили нас. Короче, примерно процентов 40 наших ушло за провизией, за БК. Это было часов в 5 утра, они уходят. С каждого расчёта, с каждой группы — по одному, по двое, кто как распланировал силы. Ну, примерно процентов 30 - 40 точно уходило. И в этот момент они видят, когда у нас эта часть ушла, и они начинают накат.
И пацан-пулемётчик (позывной тоже я его помню) погиб тоже в этот день у меня за спиной буквально. Он видит, что они едут, и начинает отмахиваться от них. Они всё ближе и ближе, уже метров 150 примерно. В тот день буквально видишь их лица, как он бежит на тебя, голову поворачивает и т.д.
А пацаны наши начали откатываться до моей позиции. Это примерно, ну, метров 70–80–100 по прямой (сейчас я точно не скажу), а по траншеям, конечно, это дольше, потому что в них эти все повороты. Откатились до моей позиции, и мы с неё (нас там человек 6, наверное было) и рядом ещё ПТУРщики были, метров 50 справа, начинаем отмахиваться, кто чем может, кто как может. И хорошо, что у ПТУРщика полетела «морковка». Хорошо всё совпало, мы отбили.
Я хотел сказать, что этот пацан, который накануне пил кофе и который говорит, что устал он, не добежал до моей позиции и просто взорвался гранатой. Погиб, пожертвовал собой, видимо к нему уже подходили хохлы, со словами: «Хуй вам, пидарасы!» — взорвал себя.
И я говорил про этот взгляд, когда он смотрел мне в глаза. Это такое ощущение странное. Оно у меня было, и было несколько раз, и всегда срабатывало. И вот он погиб, а накануне он говорил, что он "заебался", как будто прощался.
В тот день я стал старшим расчета АГС. У нас пошёл старший расчёта за провизией, и ему там прилетело, его затрехсотило, он по рации вышел: «Ты теперь старший». И вот с того момента, я стал старшим расчёта. Но это ни к чему не обязывает, ты просто такой же, ну, чуть-чуть на тебе больше ответственности, у тебя рация. Да и всё, на самом деле. По большому счёту, ты просто с радиостанциями, постоянно на связи, и твой позывной в эфире звучит. Я быстро освоился, и мы начали работать. Дальше был путь на Зайцево, а дальше уже к Бахмуту.
Август, впереди лесополосы, и ты понимаешь, что до Зайцева ещё шагать и шагать. Хотя дистанция очень условная. Когда ты на гражданке, для тебя там 500 метров — это, грубо говоря, 5 минут ходьбы. А когда ты на передовой, то 100 метров — это такое очень опасное путешествие, через которое ещё надо идти или проползти. И поэтому ты понимаешь, куда нам надо зайти, вот она уже эта точка вот-вот, недалеко, но ты всё-таки понимаешь, что ещё неизвестно сколько до неё. И никто бы не сказал заранее, когда дойдем. Потому, что на одном перекрёстке можно на неделю застрять и выкуривать. Оппоненты позароются, понароют, что их выкуривают все — и танкисты, и все. Никак. Вот такая ситуация.
Там были дома, которые называли «дома Павлова». Несколько человек в них сопротивляются, и все отчаянные, чем только их не выкуривали. Про них, кстати, ничего не могу сказать. Такие же, как и мы, очень воинственные, сопротивлялись хорошо. И даже пленных, когда там брали, разговаривали — абсолютно такие же.
Вадим Белов: Я был в том бою 1 августа. Тогда в лесопосадке мы были ближе всего к противнику. Они тогда перекрёсток взяли, где блиндаж наш был, а мы метров на 50 отошли.
Голень: Да, братулец, это ты с «Левшой», да со «Студентом» был. У меня со «Студентом» вообще, сложились такие тёплые отношения. Царствие Небесное. Он меня постоянно называл «землячок», «землячок». Мы с ним хорошо так общались какое-то время, когда более-менее познакомились. Хороший был, конечно, такой боевой пацан. И «Левша» тоже. С «Левшой» мы хорошо общались, тепло. Я тебя как бы визуально помню, где-то мы там пересекались.
Вспомнил, там на том месте такой был забавный случай. Мы ещё дальше толкнулись до крайних позиций. Там с водой проблем не было с питьевой, так или иначе мы всё равно где-то находили, пить было. Конечно, был там дефицит, было по-разному, но всё равно её старались не пускать на какие-то бытовые вещи. Носки, например, стирали так. Берёшь эту полторалитровую бутылку, оставляешь там одну треть, примерно поллитра воды и так пальцем носки запихиваешь туда, порошочка или мыло и вот так ходишь, трясёшь, трясёшь. Потом эти «маракасы» вылил, чуть-чуть маленько сполоснул, всё, постирал. Воду питьевую старались не использовать в качестве постирочной. Просто в лесополосе её взять негде. И поэтому там всё равно нет-нет, да где-то экономили её для стирки.
Тут смотрим, идёт дождь на нас. Тяжёлые тучи, дождя нет. Ну, как бы чуть-чуть вроде капнуло, смотрим, тучи тяжёлые, чёрные. Ништяк, думаю, подфартило сейчас что-то постираю аккуратненько под дождём и помоемся заодно. Тяжёлые такие тучи, ну, видно же, как прямо всё на нас идёт, как апокалипсис.
Мы с моим другом с расчёта выходим, всё нормально, постелили себе под ноги какие-то пакеты, разделись догола, как пупсики такие. Стоим с ним, взяли шампуньки, всё намылили, голову намылили, всё, стоим. Вот она туча, вот она, вот она подходит.
Стоим, стоим, две минуты что-то стоим, три минуты стоим. А она что-то раз-раз и как будто бы мимо так уходит. Мы чуть за ней не побежали, за этой тучей, если честно. И просто в моменте друг на друга глядя, как давай ржать. Просто стоим и ржём. Думаю, конечно, помылись. Ну, ладно, достали из припасов по бутылке, смыли то, что мы в надежде на дождь на себе намылили. Хоть так чуть-чуть ополоснулись. Да, этот бог дождя, конечно, над нами посмеялся, и мы тоже с ним вместе поржали. Помылись вроде бы нормально. Вот такие маломальские забавы были. Читать далее
Скоро выйдет новая статья, а пока читайте Хроники двенадцатого бата. Моцарт
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер