«Граната застряла в стволе, а нам через 3 минуты в бой». Интервью с бойцом "Голень". Часть 12
Паника, масло не помогло, а доложить командиру о небоеготовности — значит подвести всех. В отчаянии он бегал по лесополосе со стволом АГС в руках, пока не нашел ржавую трубу, которая идеально подошла, чтобы выбить смертельно опасный снаряд. Напряженная история о секундах до боя и солдатской находчивости.
Прошу обратить внимание, что Автор не несет ответственности за высказывания и мнение героев интервью, которое Вам может не понравиться. Материал записывается со слов участников интервью, без поправок Автора. Статьи не являются рекламой или призывом к действию.
Вадим Белов: Как происходила работа на АГС?
Голень: Я освоил АГС очень быстро, и мы быстро начали работать. Всяко было, но работа была постоянной, и ты работал. Слава Богу, БК подвозилось, где-то еще что-то. Сколько раз что-то если ломается — это оперативно заменяется, подносится. Кто-то всегда подскажет, никто тебя там не оставит один на один, в принципе, у нас так это было. Тебя не оставят одного в тупике. Нет, тебе в любом случае, если ты не знаешь — тебе подскажут.
У меня был случай, когда граната застряла в стволе, и надо было ее вытащить. А она, короче, ну, никак. Мы разобрали все, вот он ствол у меня в руках, ну, никак не выходит. Мы уже и так, и сяк, там маслом заливаем — не выходит никак. Ё-моё. Я смотрю, у пацанов такое легкое, ну, не паника, так сказать, волнение такое и недоумение. Что делать?! А нам надо быть БГ («боеготовыми» — прим.), вот прямо сейчас, через там 2–3 минуты. То есть нет возможности подождать.
Если бы, конечно, там сломалась полностью, то там, да, пришлось бы ждать... Но это менялось очень быстро, в течение часа-двух. Быстро приезжали, привозили детали. А тут, вот он ствол с гранатой.
Я понимаю, что мне это надо сделать самостоятельно. И у меня тако маленькое было помешательство. Я беру этот ствол и понимаю, что нет подручных средств. Я, короче, начинаю по лесополосе бегать, искать подмогу, кто мне может помочь в этом плане.
И такая картина (это мне потом уже говорили пацаны): «Мы смотрим, ты бежишь, у тебя в руках ствол от АГС, и такие «шары», и у тебя такой маленько был потерянный вид». А у меня вот эта суета, что надо это все сделать быстро, пацаны там сидят, ждут. Напарник говорит: «Давай доложим, что мы не БГ пока». Я говорю: «Подождите, пока рано». — «Ну, что это, надо сразу же, БГ — не БГ». Я думаю: «Сейчас еще какое-то время есть, может, что-то я сделаю». Ствол залит и маслом, я повторяю, ну, не выходит эта граната из него.
И потом тишина такая была, они, караулили «вертушки». И у них там всякие какие-то инструменты там длинные. Я к нему подбегаю, говорю: «Блин, вообще, что делать? Докладывать? Чего бы я не хотел, но охота просто, чтобы все работало». Он говорит: «Вон труба» А у него какая-то труба такая длинная, мы зажимаем ее в ветках, чтобы, если что, это безопасность в первую очередь.
Такая длинная труба, и она как раз, как будто идеально в ствол входит и огибает капсюль. Прямо как будто меня это привело к этому. И мы зажимаем, и буквально двумя-тремя такими легкими ударами, граната вылетает. У меня ноги просто побежали, как будто я в кроссовках каких-то Nike. У меня вообще так все сразу окрылилось и с души отлегло.
Все, я быстренько прибегаю к пацанам, мы быстро собираем, все. И мы докладываем, что все, БГ, типа, готовы работать, все такое прочее. И начинаем окапываться. Это первым делом: ты вначале БГ, а потом уже все, что ты хочешь, там, почесать, поковырять. Но первое дело — это, конечно, быть боеготовным. Вот, кому интересно, почитайте, этот свод «правил», кстати, про него бы отдельно было бы надо поговорить.
И так вот мы толкались, работали, двигались. Да, это постоянные перекаты. Некоторые, может быть, не понимают, может, кто-то гражданский, кто в особенности собирается, раньше были такие маленькие иллюзии или недопонимания, что мы там где-то живем, там выехали, типа, поработали, так сказать, постреляли, поехали обратно, поспали. Некоторых таких я людей встречал. Мало, конечно, в основном все примерно понимали, и это все были в основном с гражданки. А это совсем, конечно, по-другому, да. Ты как бы уперся, и все, лопата, и все остальное твоё. И вот так вот мы шагали, шагали потихоньку.
У нас была цель — Зайцево. Нам сразу же об этом сказали. А все эти попутные поселки, знаете, как вот есть финиш, а то, что до него - промежуточные чекпоинты. Зайцево – это первый перед Бахмутом населенный пункт с нашей стороны, перед промзоной, самый ближний, большой довольно-таки поселок. И мы толкались. И шли мы к нему лесополосами.
Ты стоишь там 2–3 дня там перед тем, как все это толкнется, потом дальше, «до контакта» у нас это называлось. И потихоньку по 100 метров, по 200. Когда как: когда бывало 500 проскочим, когда на одном перекрестке застревали, например, по 5 дней было. В связи с разными причинами: то какой-то там пулеметчик у них, я не знаю, неуловимый. И по нему уже все работают, что там за «Киборг», на него посмотреть охота, ну, прямо отчаянно очень сопротивлялись. Не сто процентов, конечно, но очень, очень отчаянно и сопротивлялись, и хитрили, делали засады. Все было. И не сдавались там многие еще.
Потом, ну, конечно, в плен там тоже попадали по 5, по 10 человек, пацаны брали. И вот так вот по 200, по 300, по 100 метров где-то бывало там за день-два переката. Ты только вроде выкопаешь, тебе надо переместиться, грубо говоря, там на 200 метров там вперед. И все, ты только закончил копать (это же тяжело), и потом ты перекатываешься. Или бывали перекаты, где ты просто катишься, например, надо пройти километр.
Вот я помню: команда поступила, мы утром должны быть на таких-то позициях. Все. Там нет такого, что «давайте завтра». Сегодня пятница? Давайте завтра? Просто все, подматываемся и пошли. А ты идешь и понимаешь, что ты не успеваешь до темна, не успеваешь туда. И вот ты идешь, идешь, и вот где ночь застала, просто ложишься и спишь на земле, и все. И с рассветом толкаешься дальше, пешочком, короче, идешь.
Я помню, один раз мы так перекатывались, это еще шел дождь. Ты идешь, идешь, идешь и понимаешь, что все, сейчас уже сильнее, через полчаса смысла нету, надо искать, где прилечь. И каждый под кустами раскладывался. Я помню, достал спальник, им накрылся, думаю: он не так быстро промокнет, мне какое-то время хватит быть сухим. И так и было, в принципе, где-то часа полтора, плюс еще кусты. Я, в принципе, относительно сухой был. А потом под утро уже весь мокрый. Только рассвет, мы встали, пошагали дальше. Ну, и ночью, когда лежишь не в землянке, которую выкопал, а просто на земле, все-таки ты себя чувствуешь как такой, ну, голенький, что ли.
Я не знаю, как-то все равно в окопчике есть вот это чувство колыбели, что ли. Что ты в колыбели, чуть-чуть в безопасности, как-то уютненько. Там еще «окопчик» под себя сделаешь, там кто как, там ножки кверху... Ну, то есть у кого-то так, кто-то любит так, там кто-то поглубже, кто-то как. Я один раз вырыл под корнем, мне пришлось копать, потому что там дерево, его никак не мог срубить, и под корнем нырял как в какую-то, я не знаю, как в какой-то танк, что ли, раз, в такую норку — чик. Ты вот в этом окопчике как в колыбели, ты уже там под себя сделал под сигаретки, чтобы покурить. А тут ты просто на земле и чувствуешь себя как позабытая в поле лопата.
То есть такое: ты как бы торчишь, ты лежишь, вроде бы и лежишь, а вроде бы и торчишь. Но мне кажется, это вообще так как-то, видно все было. И вот один вот из таких перекатов, я помню, мы были с «красноармейцами» (мобилизованные из ЛНР). Нас ночь застала, мы под кустиками до рассвета легли. И начал «Град» разбрасывать «лепестки». А они с кустов, с деревьев, когда падают, они не все..., ну, такие бывают, единичные взрываются, то есть хлопают.
И вот мы лежим там, рядом красноармеец со мной, пацан ЛНРовский. И мы лежим, лежим. И, короче, «Град» вот этот полетел, разбрасывают прямо над нами. Ну, лежим, ты понимаешь, когда разбрасывают, когда нет. И, в общем, мы лежим, и начинает с кустов сыпаться, взорвался «лепесток». И такой момент, что прямо недалеко, я уже потом уже на утро увидел, вот такую воронку, метров 6 примерно от меня, этот «лепесток» ночью упал и взорвался.
У меня было ощущение, что это как будто 82-ка прилетела. Еще, видимо ночь, тишина, и прямо вот такой «бам!». У меня начала болеть голова, я начал кубатурить. Вот этот красноармейец, который рядом лежал, он потихоньку пополз. Ну, я чувствую это и говорю: «Ты куда пополз?» — «Да не, не, я здесь», — он мне говорит. Я ему: «Ты куда опять?» И он так потихоньку, потихоньку в такую ложбинку. Меня это позабавило. Вот мы утром потом проснулись и посмотрели, там «лепестки» были разбросаны, мы аккуратно прошагали и дальше так вот ползли. Все, метр за метром, сто за сто, перекрестки. И потом начали подходить к Зайцево с разных сторон. Ну и дальше уже было Зайцево, где у меня закончился контракт.
Скоро выйдет продолжение, а пока читайте Хроники двенадцатого бата. Моцарт
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер