«Завис у кофейного аппарата»: Как ветеран возвращался к мирной жизни и привыкал к благам цивилизации. Интервью с бойцом "Голень". Часть 16
Его встреча дома была обычной, будто он вернулся из командировки. Но в магазине он надолго застыл перед кофемашиной, не зная, как ей пользоваться. Небольшая, но очень яркая деталь, показывающая, как человек отвыкает от простых вещей и как война меняет восприятие мира.
Прошу обратить внимание, что Автор не несет ответственности за высказывания и мнение героев интервью, которое Вам может не понравиться. Материал записывается со слов участников интервью, без поправок Автора. Статьи не являются рекламой или призывом к действию.
Вадим Белов: Что посоветуешь тем, кто только собирается на СВО?
Голень: Что посоветую тем, кто собирается на СВО или вообще на подобное? Не знаю. По моему опыту я бы сказал так: не надо делать это очень быстро. Хотя неизвестно, как всё повернётся. Можно приехать с пакетиком без всего и проскочить, а можно быть одетым до зубов. Но всё-таки первоначально, конечно, я бы очень посоветовал собрать хорошую, качественную медицину.
Сейчас много всяких военных медиков, которые непосредственно участвовали. Есть, кстати, и видео, послушать их, посмотреть, какие лекарства, что-то может индивидуальное для себя, какие-то обезболивающие, чтобы это было удобно собрать. Аптечки хорошие, качественные, первого, второго эшелона, два эшелона хотя бы — это обязательно. Потому что третий — это уже ближе к медикам, а вот именно первый, второй эшелон собрать, постараться не поскупиться, пусть дороже, но покупать качественные вещи: те же турникеты, жгуты, какие-то медикаменты. И больше, конечно, перевязочных пакетов с запасом. Вот этому очень пристально уделить внимание, потому что это действительно спасает, помогает.
И плюс там, может, какие-то индивидуальные моменты, может, у кого-то непереносимость чего-то или наоборот. Короче, очень тщательно к этому подойти. Плюс я бы тоже посоветовал удобную экипировку. Например, термобельё хорошее можно купить. Оно не всегда, конечно, дешёвое. Но зато оно действительно не будет отвлекать от каких-то моментов. Это знаете, как я где-то прочитал, у Солженицына было или у кого, давно ещё. Мне что-то это засело в голову. Вот он говорит: когда арестанты, например, ходят из угла в угол по ровному, ведь им ничего не мешает. Они могут мыслить, примерно знают, сколько шагов до стенки развернуться. Они как бы не отвлекаются на какие-то побочные вещи. А когда идешь по лесу, надо где-то под ноги смотреть, где-то ещё что-то. Мысль может быть иной. И поэтому это так или иначе отвлекает, чуть-чуть.
И вот мне кажется, всё-таки надо, чтобы в моменте ты не отвлекался на какие-то мелочи. Одна крошка — и спать уже неудобно, казалось бы. Ты там исполин, целая кровать, одна крошка — уже ворочаешься. Чтобы не отвлекаться на какие-то мелочи. Обуви обязательно уделить внимание. Также защите бы посоветовал. Всё это не дёшево, но это спасает, помогает и выручает. Не относиться к этому легкомысленно, что там найду или там лута соберу. Нет, сразу же лучше, конечно, это всё: тот же спальник, карематы какие-то есть. Уделять этому действительно достойное внимание. Сейчас много очень хорошего, есть, конечно, видеолекции так себе, которые, знаете, для зарабатывания денег, что ли, рассказывают. Послушать настоящих медиков, которые, особенно из Вагнера, есть пацаны, которые рассказывают, как и что. Всё это пройти. Если есть возможность на курсы походить, руками всё это потрогать. Это действительно спасает жизни себе и другим людям. Да и не будет лишним в принципе никогда. Даже на гражданке это пригодится, какие-то такие навыки и знания.
Потом что ещё посоветовать? Слушать инструкторов очень внимательно. Если вы уже попали в зону инструкторов, понятно, когда попали, там всегда есть старший инструктор, товарищи, которые уже с опытом. Прислушиваться, побольше слушать, поменьше говорить. Когда ты только приехал, я ещё раз говорю, не имеет значения, где ты был: в Афганистане или в Биробиджане, какая твоя география жизни. Это не имеет значения. Ты здесь и сейчас, и люди, которые уже с опытом, они больше тебе расскажут, даже если это люди младше тебя. Не надо смотреть на то, что я там в Чечне, тебе там 25, мне 45. Не надо это. Здесь нет возраста. На самом деле возраста там нет. Там есть просто отдельные люди без возраста, без личности, так скажем, без конкретных привязанностей. Нет там никаких мастей, просто есть ты, вот люди, с которыми тебе работать. Поэтому прислушиваться. Есть люди, которым по 25, по 30 лет, у них за плечами уже такой багаж знаний. Учиться, учиться и слушать, и слушать. Я не думаю, что у кого-то там какая-то гордыня, что младше меня. Это предрассудки абсолютные. Поэтому слушать очень, побольше слушать.
Понять, когда уже сами наберётесь, так же будете передавать. Ну, и не стесняться спрашивать что-то, если непонятно. Что-то непонятно, всегда, мне кажется, подскажет более-менее знающий товарищ, время найдут. И чтобы тебя не отвлекало, я повторю, вот это всё подсобрать: какую-то одежду, обувь под себя, там ещё что.
Потом ещё, я бы ещё посоветовал на гражданке подтянуть все какие-то моменты, например, личные дела. То есть не оставлять дела, которые можно доделать, чтобы они где-то голову не забивали, чтобы у тебя как каска была на голове, чтобы голова была свободна. Так сказать, почистить вот эти все тонкости. Вот это бы я тоже, наверное, посоветовал.
Ну и чего ещё? Что ещё бы посоветовал? Может быть, по здоровью тоже: есть возможность поделать где-то зубы, ещё что-то. Потому что бывают такие случаи: ты не можешь уехать, ничего, а у тебя зуб какой-то болит и ты уже не боец. Мало того, не боец, так ещё и мучиться. Вот какие-то такие моменты. Понятно, что ты там не улечишь, я не знаю, какие-то болячки. Но то, что можно, вот это бы я посоветовал сделать.
Что ещё? Не знаю, мужчинам семейным посоветовал бы оставить после себя как сказать, не знаю, хорошие воспоминания, какие-то такие моменты. Вот эти вот моменты — самое главное: своя безопасность и гражданские вот эти хвостики подтянуть. И нормально, я думаю. Ну и дальше там уже всё будет накатано. Арахисовая паста, и там наедётесь, если всё нормально будет. Я там впервые попробовал, и очень она мне, конечно, зашла)). Ну вот. В целом, я не знаю, больше что ещё посоветовать.
Вадим Белов: Каким ты для себя видишь окончание СВО?
Голень: Окончание СВО лично для себя? Не знаю. Я рассказывал, что мы как-то разговаривали в 2014 году, когда был Майдан. И я тогда думал, насмотревшись опять же телевизора, что мы там за две недели Киев возьмём. Ну, это сложный вопрос. Вообще это сложно очень. Механизм это многоуровневый. Поэтому я не думаю, что оно закончится быстро. Даже если всё сейчас враз подпишется, я думаю, что это не остановится. Это ещё по инерции какие-то моменты, это КТО. Это будет ещё, думаю, долгое время. А судя по тому, сколько стран заинтересовано, участвуют в этом, и сколько уже денег они вложили, и всё прочее. Я думаю, что это ещё будет продолжаться. Пока мы будем забирать километр за километром, это закончится, когда они уже будут в тупике, так скажем. Цугцванг такой, по шахматному термину, когда у них каждый ход — это только худший. Ну, то есть уже сейчас они ещё есть. Видимо, какие-то ходы, куда там отступать и ходить влево-вправо. Ну, то, что сейчас поставлено, тем более, людей там не считают. Да, это сложно. Я думаю, что это будет ещё продолжаться. Закончится оно тем, что у нас просто будет больше территорий. Но, к сожалению, и потери у нас идут и есть, и тоже и будут. Но какой ценой приходится, конечно, забирать.
Я бы хотел, чтобы всё-таки гражданское население, вот кто там читает, чтобы тоже люди не выключались. Это всё-таки наше общее дело. Те, кто в окопах, и те, кто дома, ну, чтобы хоть как-то там, понятно, пока это прямо не касается «моя хата с краю», а всё-таки это рядом. Надо об этом не забывать. Когда приезжаешь в большой город и смотришь. Ладно, молодежь, понятно, она всегда веселая. Но всё-таки как-то надо помогать, не знаю, как-то морально поддерживать, ещё какие-то моменты. Ну, вообще быть хотя бы сопричастным в моральном плане. Понимать, что происходит, за что гибнут пацаны. И поверьте мне, я вам точно скажу, достойнейшие там люди и ребята. Если бы вы видели этих всех людей, насколько это умные, грамотные. Это настоящие мужчины, воины.
А то, что это будет долго происходить, это я почему-то думаю. Ну, не знаю. Я надеюсь, что моих подрастающих детей это не коснётся и не хотелось бы. Всё-таки охото, конечно, мира. Ну, чтобы не было всего этого, конечно. Не знаю, но я думаю, что мы всё-таки заберём больше, чем нам даже нужно, просто придётся так сделать. Я думаю так, что мы уже не пойдём на какие-то такие уступки, ненужные нам. Поэтому у нас будет больше территорий, больше будет у нас земли, ну и работы, соответственно, больше. Как-то так.
Вадим Белов: Как сложилась жизнь после контракта? Как встретили дома?
Голень: Да не знаю, никак. Продолжилась дальше. Те, кто меня знает давно, уже 20 лет, много лет, говорят: «Ты вообще ни в чём не поменялся». То есть никак я вообще не поменялся. Только что внешне изменился, приехал худой, как зубочистка, грубо говоря. Ничего необычного.
Про маму вообще не надо говорить. Мне кажется, это стандартно у всех мам. Тем более она не знала, где я до конца. Она, говорит, догадывалась, но всё равно думала, что я пожарный. Если бы, может быть, это подпитывалось какими-то событиями, тогда я бы там больше переживал, и встреча была бы какая-то более эмоциональная, и они бы больше переживали, быстрее бы старели, так сказать.
Друзья обрадовались, кто знал, обнялись, встретились, посидели, поговорили о чём-то. Ну, не знаю. Семья, ну, и семьи, дети только… Ну, а дети тоже, они как бы не сведущие были. Поэтому, не знаю, приехал как будто с командировки приехал. Да и я, в принципе, как-то, не знаю, обыкновенно вообще всё, в каком-то таком простом режиме. Просто было интересно, когда возвращался, всё равно привыкаешь к каким-то таким вещам, что отвыкаешь от благ цивилизации. Мы когда приехали с корешем, зашли в магазин. Я встал возле кофейного аппарата и просто стою и не знаю, что с ним делать. Просто завис, так сказать, «утыкание» произошло у меня. И вот стоял-стоял, он подошёл, посмотрел и помог мне купить кофе. Как-то так.
Вадим Белов: Почему решил идти снова?
Голень: Почему решил? Тут просто всё совпало, как бы в один, так сказать, сложился кубик-рубик. Или пазлы, если кому как. Не знаю.
Несколько причин. Первое — это денежное довольствие. Потом второе — я так или иначе много очень времени в форме. И это дело знакомо мне, знакомы какие-то военные моменты. Плюс или минус я понимаю, что такое армия, где-то дисциплина и самодисциплина. В-третьих, помогаю, пускай не так сильно, но всё равно, так сказать, в игре против бесов, помогаю фронту. Я сейчас работаю в тылу, но тем не менее нахожусь здесь, как бы непосредственно в игре. Но с меньшими, относительно, рисками. Хотя здесь нет безопасных, стопроцентно безопасных мест, но тем не менее, как бы не на передке. Ну и плюс к тому же, что у меня как-то так получается, что я когда нахожусь в форме, надевая по контракту, у меня как-то в жизни всё получается, идёт своим ходом.
Я могу не только себя обеспечивать, но и помогать близким и хоть как-то приносить пользу не только себе. Надо же всё равно и близким, родственникам, детям помогать. И чувствую я себя на службе на самом деле в своей тарелке. У меня очень хорошие, лучшие друзья мои, конечно, на гражданке. Ну, а здесь — братья по оружию мои, то же самое. Поэтому это как бы параллельные вещи: и там у меня братья, и здесь братья. Это две вещи, которые параллельно не пересекаются. Так как нельзя делить семью и вот это боевое братство. Это и те, и те. Это очень важно для воина, для человека. Семья — это твой тыл, братство - это как у мужчины должны быть друзья настоящие, как и семья. И нельзя их между собой сравнивать или оценивать, кто дороже. Это отдельные вселенные, которые идут с тобой бок о бок. Боевые братья и друзья твои.
И здесь я себя чувствую в своей тарелке, потому что здесь я, не знаю, как-то становлюсь, ну, лучше, что ли, как-то больше себе, может быть, даже где-то времени уделяешь. Здесь просто всё тебя дисциплинирует. Дисциплинирует, и у тебя отпадают какие-то страсти, которые на гражданке присутствуют. Там ты можешь где-то полениться, ещё что-то, какие-то такие моменты. Здесь всё просто и понятно. Делаешь свою работу, помогаешь фронту, помогаешь семье. Вот эти вещи, они просто совпали, и поэтому вот так. Плюс это всё знакомо. Пока силы есть, есть желание, буду помогать.
В принципе, надо так или иначе в этом участвовать, даже если ты гражданский. И люди, да, хотя бы хоть как-то, я не знаю, по мелочи, если бы и на гражданке, могут заняться, конечно, волонтёрством. Ну, кто может, хоть как-то надо всё равно помогать. Это война, да, она должна всё-таки объединить нас, объединить по-настоящему, а не какими-то вот этими, не знаю, городками, скажем так. Тут городок, тут городок, тут за, тут непонятно. Ладно, мы молодежь не учитываем, но более-менее взрослые и адекватные люди. Вообще, мне кажется, было бы очень полезным действительно многим людям, которые живут, так сказать, в какой-то своей колбе, в футляре.
Люди в футляре, назовём их так, или в скорлупе, оградили себя какими-то своими быстрыми выводами, что они всё понимают, что это плохо, что мы там за мир во всём мире. Да, понятно, что все мы за мир во всём мире. Никто не хочет войны, поверьте мне. Те, кто здесь, все хотят мира, особенно у кого есть дети. Я хочу, чтобы мои дети жили с традиционными ценностями. Я хочу, чтобы у нас страна оставалась свободной и независимой. В том числе и пускай я — копейка в этой копилке, хотя бы какой-то вклад я могу сделать. Как говорится, если каждый по копеечке, можно сделать большое общее благородное дело. В том числе, хотя бы так. Поэтому всем, кто там против, я бы хотел сказать: ну, не знаю, надо всё-таки смотреть по сторонам и понимать действительно, что происходит.
Я видел просто эти 90-е годы, как там было, да. Когда мы приняли их западную цивилизацию просто не глядя, закрытыми глазами, как слепые котята, рот открыли и напихали нам туда сникерсов. Сникерсов напихали полный рот. Я не хочу к этому возвращаться. Поэтому тут дело каждого. Если, действительно, многих не устраивают кто-то, что-то, почему вы не поменяете место жительства, гражданство, где хорошо? Я буду жить там, где моя Родина. Плохая или хорошая — я буду здесь до конца. Я жил и при Советском Союзе, рос в 90-х, сейчас в 2000-х. Поэтому я в любом случае буду оставаться у себя дома и у себя на земле.
Вадим Белов: Как выбирал подразделение? По какому принципу?
Голень: По какому принципу? Я не знаю, можно было в разные подразделения плюс-минус попасть. Круг общения среди военных не маленький. Можно было со знакомыми. Просто ребята с нашей конторы уже здесь работали, один контракт или кто-то два. Отработали, просто сказали, какая плюс-минус работа, какие задачи, что делают там, и всё такое прочее, что это в основном в тылу. Я просто не хотел опять заходить в окоп, потому что всё-таки надо иметь ещё запас здоровья. Да и вообще смогу ли второй раз пройти то, что прошел в Вагнере, на СВО. Это не то, что там страшно или опасаешься за свою жизнь, а дело в том, что смогу ли я вообще ещё раз точно так же прошагать это. Поэтому пока я выбрал такую работу, где я точно уверен, что я смогу здесь принести пользу какую-то, пускай такую, но пользу. Я просто трезво оценил свои силы сейчас. Может быть, чуть позже, если там какие-то ещё будут задачи, буду выполнять. Если придётся, шагать, то придётся. Мы как бы такие люди, все военные по приказу живём. Может нам проще так, не знаю. Я согласился с этими задачами и условиями, и всё. Минимум бюрократии и работа.
Просто вспоминаются случай, что когда я служил по контракту в 14-15-е годы, там были срочники, и был случай, который запомнился мне. Там был такой спортуголок на первом этаже в казарме. И там была пара станков, брусья, как обычно, турник, гантели какие-то, гири. Ну, то есть всё оборудовано нормально для роты, короче, спорт. Но заниматься там нельзя было, потому что там очень красиво всё стояло, очень всё было начищено. То есть отмытый, всё так аккуратненько. Всё. Заниматься там нельзя было. Чтобы пришёл какой-то офицер, посмотрел, что у вас всё есть, и ушёл.
Это такое ощущение, что лучше быть, а не казаться. Не знаю, для кого это делают, и кто это делает, я не знаю, кто вообще это ввёл, чтобы человек какой-то приехал с проверкой, посмотрел: у вас всё есть. Не то чтобы там наоборот было всё такое… , пускай там был бы порядок, но видно было, что там люди занимаются, люди спортивные. А не вот такая показушность.
Просто неохота приходить в такое подразделение, где надо тебе кем-то казаться. Лучше ты будешь вот этим болтиком маленьким, пускай, в целом механизме, который работает, а не тот, который на складе, когда-то может быть там пригодится, но никто не знает вообще, рабочий он или нет, поедет он или нет. Лучше пускай это будет рабочий механизм, где ты какой-то шурупчик, но зато ты знаешь, что мы хотя бы едем. И вот эта бюрократия, конечно, когда это всё видишь, это отталкивает.
Поэтому примерно плюс-минус выбирал, что будет вот такая-то работа, не будет каких-то бессмысленных построений. Всё требуют только необходимое, ничего лишнего. Вот это должен делать и всё. По такому принципу. Да, я не молодой человек, чтобы там на тумбочке где-то стоять. Это не значит, конечно, что срочники не должны ничего, но всё-таки, сделайте вы физподготовку, огневую подготовку. Ну, конечно, надо и убираться. Они, по-моему, то, что я видел, ходили только в наряд по кухне, наряд по роте, наряд по парку. Все. Вот наряды. За год три раза съездили на стрельбы, четырьмя патронами постреляли маленько. Автомат поразбирали, пособирали, и они это через полгода на гражданке забудут уже или будут вспоминать потом. Ну, не знаю, мне кажется…, я не хочу дискредитировать армию Лаоса, но всё-таки можно в пять раз увеличить боевую, огневую, физическую подготовку, чтобы действительно человек там за год этот короткий по его окончании мог сказать, что я был в армии. Действительно был в армии, где было и тяжело, и это, и то.
Не знаю, может, статистики боятся. Может вертикаль власти такая. Лучше всё-таки делать что-то по-настоящему, чем показывать. Не знаю, это… Я могу это сравнить: вот люди бывают, например, качаются для красоты, ну, чтобы быть красивым, а кто-то занимается, чтобы быть выносливым. И то, и то хорошо, скорее всего, смотря какие цели преследуешь. Например, чтобы понравиться женскому полу. По мне, лучше быть выносливым, чем красивым. Как-то так, я не знаю.
А в Лаосе армия, которая на гражданке, она более красивая. Это моё мнение. Я не говорю сейчас про СВО. Опять же, на СВО здесь всё. На гражданке это более красиво. Вы там точно увидите, что все там на местах, все подписано, бирочки, кровати аккуратно… это не значит, чтобы там было всё беспорядочно. По делу всё должно быть. И дальше, если буду работать, буду обращать на это внимание.
Вадим Белов: А можешь сказать, какое конкретно подразделение и кем? Какие задачи выполняешь?
Голень: Это будет лишнее сейчас.
Вадим Белов: Как тебе на новом месте по сравнению с компанией?
Голень: Тут даже сравнивать некорректно — это просто разные работы. Компания — это конкретное подразделение, которое выполняло одни задачи. Сейчас мы выполняем несколько иные задачи, но это тоже полезная работа. Поэтому сравнивать их будет неправильно.
Скоро выйдет новая статья, а пока читайте Хроники двенадцатого бата. Моцарт
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер