Адреналиновый кайф: почему я возвращаюсь под обстрелы снова и снова. Интервью с "Ясыть". Часть 2
Предупреждение! Прошу обратить внимание, что Автор не несет ответственности за высказывания и мнение героев интервью, которое Вам может не понравиться. Материал записывается со слов участников интервью, без поправок Автора. Статьи не являются рекламой или призывом к действию.
Вадим Белов: Что было по прибытии в подразделение? Как встретили? Первые боевые задачи?
Ясыть: В начале меня определили в тыловую службу. В тыловом подразделении мне было ужасно скучно. Единственное, что там можно было делать — это обучать личный состав, но опять же тылового подразделения. Единственное, что можно было — ездить в сопровождении на ЛБС, на подвоз. Вот я ездила в сопровождение, каталась.
А три недели спустя я попросила о переводе в медвзвод. Потому как в тыловом подразделении я, как бы, не представляла свою дальнейшую службу. Меня забрали в медвзвод. И мы стали ездить там уже на боевые дежурства — на пункт стабилизации нашей медицинской службы.
Потом через несколько недель в одном из ШО уезжал начмед. И нужно было, чтобы кто-то из медиков побыл на замене. Меня попросили побыть на замене. И, приехав в ШО, я увидела, какой фронт работы предстоит для начмеда. Там из-за катастрофического недодела, начала делать, пока действующий начмед не вернулся, потому что он этим, в принципе, там не занимался.
И командир батальона, посмотрев на мою боевую деятельность в течение первых нескольких дней, меня пригласил на беседу и попросил остаться в качестве начмеда. Вот таким образом я попала, скажем так, на должность начальника медицинской службы.
Опять же съездила на ЛБС со своей группой, со своим отрядом. Переделали пункт стабилизации, организовали новый. И сопровождала их, скажем так, на задачах. Они возвращались ко мне на стабилку, и там я их готовила. По крайней мере, например, такелажников, тех, кто ходит и носит БК, воду и так далее.
Каждый вечер, когда они возвращались с боевого дежурства, я их стабилизировала для того, чтобы на следующий день они смогли снова выполнять свои боевые задачи. И то же самое со штурмами, тех, кого не было необходимости госпитализировать, но нужно было немного подправить. Они возвращались ко мне на стабилку, и я там с ними работала. Готовила ребят к выходу на боевые задачи, тренировала личный состав. Вот в основном такие были задачи в подразделении.
Вадим Белов: Так, давай опиши твоего первого раненого? Что делала, впечатления?
Ясыть: Ну, первые 300, это... самое... они влетели к нам, их только что поразила ФПВшка. Я смотрю — с него течёт кровь с головы. Я быстро сделала пальцевое прижатие. Времени на раздумья, в принципе, не было. Вот, после этого я, в принципе, без перчаток больше не работала, потому что я держала пульсовое прижатие, когда он сказал, что он с "Амбреллы" (бойцы с гепатитом С и ВИЧ прим. Автора).
То есть, аналог "Амбреллы", так скажем, да, у нас было подразделение, но у них не было опознавательных никаких браслетов на них. Вот я смотрю — понимаю, что я уже держу, как бы, уже всю его кровь и грязь. Что мне отпустить? В общем, пока мои коллеги надели перчатки, зажали ему голову, мне приходилось держать.
Были переживания о том, что, может, я что-то подхвачу. Я, в принципе, осмотрела себя — ранок не было, кровь мне не попала. Но это было большим уроком. Таким, в принципе, был мой первый раненый.
Он просил, чтобы мы сделали ему что-нибудь посильнее, сказал, что наш обезбол не подействует, потому что он ранее полгода принимал метадон. Но так как было ранение головы, конечно же, я сказала, что это не могу сделать — есть большая вероятность того, что ты здесь умрёшь просто от остановки дыхания. Он отказался от наркотических обезболивающих. Мы сделали коктейль обезболивающих, и он потом приехал, благодарил, что на этом коктейле мы даже, в принципе, зашили спокойно — ему не было больно.
Какие впечатления? Я, в принципе, не знаю, даже как рассказать. Там какое-то волнение есть, но есть определённые навыки, есть протокол работы, которые работают. И просто — это вдох-выдох и начинаешь работать по протоколу. Ничего не надо изображать, выдумывать. Есть определённые схемы работы, вот, и тебе нужно просто им следовать — это всё.
Вадим Белов: Что, на твой взгляд, не организовал предыдущий начмед? Какие организационные вопросы ты решала? Как поставила работу?
Ясыть: Ну, он не организовал, как минимум, склад продукции. Это отражено у меня на канале. Есть прям у меня видос, в каком виде мне досталась даже процедурка. Даже процедурный кабинет в отряде не был готов для приёма. Была антисанитария, не были решены вопросы подачи документов на ранения. То есть даже были годовалой давности некоторые документы, которых пакет был недособран.
Я вплоть до своего ухода подчистила, в принципе, все эти вопросы, решила. И ребята получили (у кого это было возможно, пока я смогла собрать документы, потому что всё-таки за давностью времени не по всем, к сожалению, было это возможно) выплаты за ранение. Получаю до сих пор от них благодарственные отзывы, на самом деле, за работу.
Так как я делала это впервые, и у меня не было этого опыта, скажем так, мне было немного тяжело. Если бы кто-то передал мне этот опыт, мне было бы проще. Нарабатывать его самостоятельно было иногда нелегко. Ну, в принципе, всё получилось.
У меня были помощники, которые помогли мне структурировать всё это, которые помогли мне и с документацией наладить, потому что в одну каску всё это вывести было бы просто нереально, потому что были и текущие задачи у подразделения. Но, в принципе, мы со всем справились, всё получилось. Мы всё отсортировали, мы всё разобрали, мы всё структурировали. И все, кому было возможно, получили свои выплаты за ранения.
Вадим Белов: Как складывались отношения с людьми в медгруппе?
Ясыть: По-разному. Всегда по-разному складываются отношения с людьми. Я человек прямой и сразу говорю то, что думаю, поэтому иногда у меня не складываются отношения. Но в целом... в целом хорошо. Я до сих пор общаюсь с ребятами из обеих бригад. В принципе, я практически ни с кем не поссорилась. Были, конечно, случаи..., но это частные случаи, там. Но в целом всегда хорошо складывались отношения.
Вадим Белов: Как была поставлена работа по медицине в первом подразделении от момента получения ранения до отправки в госпиталь?
Ясыть: В его работе был один человек, который хорошо организовывал эвакуацию. В целом, система была, какая-то работа была поставлена, но требовала, определённой доработки.
Вадим Белов: Почему решила продолжить дальше? Вроде повоевала — и хватит уже. Как вышла на новое подразделение?
Ясыть: С новым подразделением я познакомилась на позициях. Мы работали недалеко друг от друга, а дальше наша дружба перекочевала в Telegram, и я попросилась у них: «Не возьмёте ли меня к себе на контракт?» Вот, собственно, так мы познакомились.
Почему не остановилась на этом? Ну, во-первых, это цепляет. То есть остаться там, понимаешь, что там всё ещё происходит. Даже сейчас, я вынуждена находиться дома, но вижу, что там творится, и мне хочется быть там с ребятами, помочь. Я не всё доделала. Это как-то... заразительно, наверное. Не знаю, но не отпускает. Невозможно просто так взять и после первого контракта больше не пойти. Нет, наверное. Кто-то может — тот, для кого этот путь не его. Мне на этом пути было... ну, как сказать, не то, чтобы комфортно, а... Как будто мой путь, и мне нужно возвращаться.
Вадим Белов: Как складывалась работа в новом подразделении? Снова было обучение или сразу в бой?
Ясыть: В новом подразделении сначала сразу в бой, а потом было обучение. Так как я была по системе «Редут», то есть не подписывала новый контракт (это была переконтрактация, ничего страшного, что в другой бригаде), то при переконтрактации ты не идёшь на повторное обучение. Но уже внутри самого 5МГ было обучение. Потому что их методика работы всё же... ну, не то чтобы сильно отличалась от других подразделений, но нигде больше я не видела такого полноценного обучения, как в 5МГ, честно.
Очень трепетно, скрупулёзно относятся к материалу, к обучению личного состава и к организации работы подразделения. Там есть и преемственность этапов, и всё идёт чётко, строго по протоколу, но и с возможностью отойти от него в зависимости от ситуации. То есть они старались дать нам изначально чёткий протокол, но и показать на примерах, как можно варьировать его в зависимости от обстоятельств.
Вадим Белов: Что входило в обучение? Опиши.
Ясыть: В обучение входило всё полностью: от теории (что такое тактическая медицина, кто такой санинструктор, законы, регламентирующие это, приказы Минобороны) до практики — постановка внутривенного доступа, установка воздуховодов и так далее. Полный комплекс.
Также давали основы фармакологии — препараты, которые необходимо применять на пункте стабилизации. Был выезд на полигон для отработки эвакуации в автомобиль, выноса из автомобиля, эвакуации на волокушах и других носилках. Работа по протоколу чёткая: и MARCH-PAWS, и КУЛАК-БАРИН. Мы рассматривали оба варианта, хотя они считаются схожими. В общем, обучение было очень полным.
Вадим Белов: Твои боевые задачи в этом подразделении?
Ясыть: В мои задачи входила работа на пункте стабилизации нашей команды: обработка раненого, его стабилизация и дальнейшая эвакуация в фронтовой госпиталь. Также — первичный осмотр «двухсотых»: поиск жетона, документов, по возможности установка предварительной причины гибели и внесение данных в базу. То есть работа и с «трехсотыми», и с «двухсотыми».
Вадим Белов: Самые запоминающиеся случаи в командировке?
Ясыть: Такой вопрос меня всегда повергает в ступор. Самые запоминающиеся случаи нельзя рассказать. Вот никак. Поэтому я о них умалчиваю. А остальные — не такие, чтобы о них говорить.
Вадим Белов: Ну, пару эпизодов боевой работы и что ты при этом чувствовала?
Ясыть: Помню первый выезд на ЛБС. Мне было страшно, но стыдно было показать это другим. Я так напрягалась, слушала небо, следила за всем, что к концу дня ужасно разболелась голова. Я была сопроводом в машине. Ехала и думала: «Как бы успокоиться?» И пришла мысль: «Максимум — умру. И это не самое плохое». Стало спокойно, на обратном пути уже не сжимала зубы от напряжения. С тех пор с этой мыслью выезжала на задачи — ничего страшного не может произойти.
Ещё сильные эмоции, когда ребята на задаче, а я нет, но слышу их по рации (в первом подразделении связь была хорошая). И когда эвакуация невозможна, а помочь не могу — это самый отвратительный момент.
А один раз привезли парня в ступоре, почти в коме. Я только проснулась, не сразу включилась, стояла бесполезная. Хорошо, что ребята были на подхвате — они работали, а я только подавала, что нужно. Была паника.
Первый «двухсотый»... До этого никогда не работала с погибшими, только на похоронах видела. Переживала, как себя поведу. Но всё прошло спокойно. Потом это стало рутиной: надеваешь две пары перчаток, маску — и работаешь.
Вадим Белов: Самые сложные ранения на твоей памяти? Каких ранений больше?
Ясыть: Больше всего, конечно, осколочных. Осколки, осколки, осколки. Травматические ампутации, именно взрывные. Самое сложное? Наверное, ранения головы. Ты не знаешь, что там внутри. Если подозрение на внутреннее кровотечение — на нашем этапе мы ничего не можем сделать.
Вадим Белов: Как был оборудован твой стабпункт?
Вадим Белов: Опиши, что в «фарш» входит.
Ясыть: Были мониторы для измерения показателей, кушетки с системой «тёплый пол» (чтобы греть пациента). Всё удобно разложено. Даже системы внутрикостного доступа — штука, которая под давлением подаёт капельницу. Можно быстро нагнать жидкость, даже если пациент в горизонтальном положении. Всё необходимое было, даже из подручных материалов. Командиры следили за снабжением.
Вадим Белов: Твои любимые жгуты/турникеты?
Ясыть: Любимые турникеты — ТБС, КАТ. Для длительной эвакуации — «Медплант», но только как провизорный. Это важно. Из жгутов — «Сурфмедовские», «Мармелад», «Шершавая земля». Ещё их широкий полимерный кровоостанавливающий — аналог американского, можно использовать и как жгут, и как давящую повязку. Очень функциональные.
Вадим Белов: Перевязочные материалы?
Ясыть: Ну, мне нравятся бинты «Мицар». Мне вообще еще понравились нетканые бинты. Что еще? Из такого, что я могла бы прям выделить из перевязочных… Ну, бандажи. Сейчас то, что называется израильскими бандажами. Они не всегда именно израильские. На самом деле, кто-то говорит, что «Рино» плохие. Мне нравятся риновские, достаточно удобные для работы. Вообще не шибко обращала внимания, честно скажу, на производителей ППИшек. Как-то не у дел, что ли, мне было.
Я открыла, использовала, дальше… Что еще из перевязочных? Ну, там часто мы пользовались этими «Космопортовскими» пластырями. Вот они мне очень нравятся, очень крутая тема. Вот еще был пластырь..… Я забыла название, короче, все из головы вылетело.
«Бранолин» — вот, замечательная вещь, при многих моментах помогала. Так, по производителям я даже не знаю, честно, кого-то там прям взять и рекламировать не могу. Пользовались тем, что было. Да, кто-то там хвалит вот эти советские ППИшки… Мне не нравится, мне неудобно с ними работать. Вот риновские мне заходили больше и похожие на них. Да, там были какие-то, которые не выдерживали, скажем так, проверок, но опять же, я не запоминала производителей. Как-то мне было не до этого.
Вадим Белов: Как получила контузию?
Ясыть: Контузию я получила наиглупейшем совершенно способом — на полигоне. Потому что мне не успели еще прийти наушники. Я тогда только начинала и мне хотелось сразу из всего попробовать. И из РПГ, и из СВД, и из СВК, и из «Дашки». И все это в один день. В общем, настрелялась так, что под вечер меня тошнило, рвало. Я поняла, что это легкая контузия. Собственно, ничего героического, скажем так, в получении контузии не было. Просто обычное человеческая глупость.
Вадим Белов: Были на службе экстремальные моменты? Стрелковый бой? Прилеты?
Ясыть: Стрелковый бой — нет, сейчас это, наверное, из разряда фантастики. Туда доходят только штурмовые группы, и то не в полном составе. Прилеты? Да, конечно. ФПВишки, да, конечно, это было. Ну, в самом моменте, когда что-то летит, там прилетает, взрывается рядом, летит ФПВэха —немножечко страшно. А вот в моменте, когда она пролетает мимо — такой подъем эйфории.
Я не знаю… Вообще, первый, как бы, первый дрон я поймала до подписания контракта еще, когда каталась волонтером. И это меня так… Я даже не знаю, как это назвать. Ну, вот адреналин. Ох, встряхнуло хорошенько тогда.
Значит, это был, получается, позапрошлый год, уже почти два года назад было. Лето, я еду из Донецка в Горловку, спрашиваю у девочки маршрут, потому что тогда еще мобильный интернет не работал. Она мне говорит: «Вот здесь вот через аэропорт езжай». И я, дура, поехала… Я поехала через… Ясиноватую, через Спартак. В принципе, на тот момент очень близко шли бои.
А вот в какой-то момент я поняла, что я нахожусь где-то на позициях, потому что я на эти позиции приезжала к ребятам, когда привозила гуманитарку. Я была уже на Спартаке, и я понимаю, что если поеду обратно — навигатор маршрут уже не построит. То есть я просто потеряюсь. И мне нужно ехать вперед. Гражданских машин больше нет вообще, и дорога ужасная, и размыто. И тут я слышу, что какие-то посторонние звуки… На тот момент еще не особо знала, как звучит дрон.
В общем, я открыла окно и слышу, что что-то жужжит. Доли секунды, чтобы сообразить и делать. Первая мысль — развернуться, поехать обратно. Понимаю, что нет, сейчас на это времени нет. Потому что я не знаю, заряжена ли она, не заряжена ли. Не знаю, как это посмотреть, пока я рулю. В машине я одна. Связи у меня нет. В тот момент я поняла, что аптечка должна быть вот сразу за собой на подголовнике, а не в багажнике, забитом вещами. Вот после того раза я как раз и пошла на тактическую медицину.
В общем, я втопила, что есть мочи, по всем этим ухабам, и послышался какой-то звук. Потом уже я на своей машине обнаружила, ну, видимо, вторичку какую-то там. В общем, небольшую вмятинку. И в моменте, конечно, мне было страшно. Я испугалась. Я себе кричала: «Да зачем я поехала на Донбасс?! А чего я дома не сидела?! Зачем я сюда потащилась?! Чтобы я еще хоть раз сюда приехала?! Да ни за что в жизни!»
Как только я проехала мимо и все, ну, вроде как я уже проехала Ясиноватую и оказалась на дороге на Горловку, я такая: «Фу, пронесло». Ну, типа, кого я обманываю? Ну, конечно, я еще приеду. И в какой-то момент мне казалось, что я туда за этими ощущениями и еду. Ну, как будто бы. Вот, наверное, так будет честно.
Читать интервью с Ясыть часть 1 тут
Скоро выйдет продолжение интервью с "Ясыть", а пока читайте Хроники двенадцатого бата. Моцарт
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер