Хроники двенадцатого бата. Трое в ЗУ-шке, не считая… Часть 3
Он упал прямо на него — в окопе, среди дыма и криков. Враг. Молодой, перепуганный, с белым от ужаса лицом. Автомат держит как палку, даже не понимая, что делать. "Зброю кидай!" — орёт Док, но парень просто смотрит пустыми глазами. И в этот момент рука сама тянется к прикладу... но не для выстрела. Жестокая ирония войны: легче убить с расстояния, чем лицом к лицу. Что выберет он — солдат или человек?
Из цикла рассказов "Хроники двенадцатого бата".
Автор: ополченец Донбасса с 2015г., участник СВО, выпускник Патриотической творческой мастерской Захара Прилепина - Андрея Огилько "Док".
На следующий день дождь прекратился. И тут же активизировались хохлы. Два раза за день, мы шугали коптер, не давая подлететь близко к газовой. Потом закопошились супостаты с ближнего к газовой края лесополки. Пушкин быстренько перескочил поближе, и после пары-тройки очередей, незалежные решили, что попытка штурма – не такая уж гениальная идея. Нам, правда, тоже пришлось валить, пока ветер без камней: почти моментально, укры накрыли нашу бывшую позицию миномётами.
Потом был второй опорник, тот, что ближе к нам. Пушкин, профессионалище и умница Пушкин, умудрился скатить нашу ЗУ-шку вниз, сквозь всю посадку и загнать её в густой кустарник на краю. В трёхстах метрах от позиции укров и буквально за пару часов до того, как укры выйдут из леса этот самый опорник заселять.
Незалежные были, видать, не сильно опытные. Вышли к опорнику плотной кучей, около взвода. Да ещё и встали там, на виду: наверное, старший группы распределял народ по позициям. Не успел. Цыган в момент поймал вражье войско в коллиматор, я выставил на дальномере триста пятьдесят…
Цыган жмёт на педаль. Ещё раз. И ещё. И…больше не надо. А у машины блюёт Пушкин. Зря он в бинокль решил посмотреть, что делают с человеческими телами снаряды, калибром 23 миллиметра, в основном, осколочно-фугасные. Взвод просто разлетелся по этой поляне малоопознаваемыми фрагментами.
Этот же опорник нам, с группой Поляка, пришлось штурмовать самим, спустя несколько дней. Лесник и Яцык с двух сторон заходили на Житловку, а опорник, уже заселённый в одну из ночей, сильно мешал Яцыку с правого фланга. Снова кошмарить ЗУ-шкой уже укрытый личный состав было ни разу нецелесообразно, посему было постановлено подтянуть поближе Комсомольца, Сову и всю их миномётную ОПГ. И закидать перед штурмом незалежных «подарками».
Зу-шке нашей, в программе этого фестиваля, места не нашлось. А поучаствовать, таки, хочется. Так что, оставив разобиженного Пушкина на машине, мы с Цыганом нарядились в рэмбов, забили карманы разгрузов магазинами и гранатами и засели в уже знакомых кустах с Поляком и его оторвышами.
Сову, Комсомола и Пашу корректировать почти не приходится. Захар (миномётный, а не противотанковый), только раз подправляет чуть вправо, и мины ложатся, по нашему ощущению, прямо в окопы и блиндажи незалежных.
Поляк зачем-то её раз проверяет, плотно ли застёгнута каска, обводит шальными глазами притихшую банду:
Вопрос риторический. К «накату» никто никогда не готов, хоть ты всю жизнь прослужи в штурмах. Ведёт себя каждый по-своему, но вот не видел я ни одного спокойного и прямо нацеленного на предстоящий бой. На Яцыка, например, нападает настоящий словесный понос. Косяк каменеет, молчит и зыркает исподлобья. У Кипиша не на месте руки: ощупывают ремешки, карманы, отсеки, шарят по снаряге. Меня, кстати, начинает трясти, как замёрзшего цуцика, прямо крупной дрожью. И поделать с этим я решительно ничего не могу. Сначала сильно напрягало, думал, что трус. Потом, в пятнадцатом ещё, парни-добровольцы из Новочеркасска, оборжали и объяснили: трусость тут не при делах. Просто организм выплёскивает в кровь столько адреналина, что сам не успевает его переработать. А трусит…трусит каждый, кто бы что ни говорил. И каждый справляется со своим страхом, втягиваясь в жёсткий ритм пехотного боя. Трясучка моя, кстати, проходит бесследно с первыми выстрелами и первым шагом.
Третья мина поднимает на воздух бугорок, где кажется, находилось пулемётное гнездо. И Поляк вскакивает на ноги:
Выскакиваем из кустов, как черти из табакерки. Надо эти триста метров по открытому, проскакать, аки дипломированные сайгаки. Пока не прочухались супостаты после миномётов и не дали в ответ. Потому и рванул Поляк группу, не дожидаясь конца артподготовки. Пока в незалежных летит, головы над бруствером не высунут.
Четвёртая поднимает на воздух добрый кусок укрепа. Ходу. Ходу!
Бегать в полной снаряге – ну так себе удовольствие напашник колотит по бёдрам, ноги деревянные уже на второй сотне метров, воздуха хронически не хватает, и горят лёгкие. Мать его, а это ж ещё бегать и стрелять надо там, в окопах.
Пятая мина, последняя. Попала тоже удачно, а нам ещё копытить почти сотню метров. Никто не орёт и не стреляет, только топот ног и тяжёлое дыхание. Успеваем. Укры ещё не поняли, что обстрел закончился, а мы валимся прямо им на головы. В прямом смысле, валимся: падаем в окопы, съезжаем на задницах. Первые выстрелы, крики, крики… Криков больше, чем стрельбы.
Полусъезжаю-полупадаю в яму. На краю сознания, внутри меня, кто-то ехидно констатирует, что без посторонней помощи я отсюда хрен выберусь. Приземляюсь на что-то живое и копошащееся. Отпихиваюсь локтями и ногами, стараясь побыстрее встать и повернуться. И ору, ору диким ором, ещё не успев даже подняться.
Наконец, поворачиваюсь лицом к тому, на что упал. Ну да, так и есть, басурман. Лежит скорчившись, закрывая руками голову. Так, наверное, и пролежал, в течение всего обстрела. И сейчас ещё даже не понимает, что вообще, происходит. Автомат просто держит как палку, за середину. От моих воплей, супостат поднимает голову и поворачивает на меня совершенно белое лицо с огромными, наполненными страхом и растерянностью, глазами. Молодой совсем…
Я понимаю, что он меня попросту не слышит и вообще, не понимает ситуации.
ВСУ-шник пытается встать, какими-то дёргаными, неуверенными движениями. Автомат ему мешает, но он вряд ли соображает, что у него в руках вообще что-то есть и продолжает сжимать его побелевшими пальцами.
Блин, ну не могу я в это стрелять. Коротко размахиваюсь, и бью прикладом прямо в белое ошалевшее лицо. Э-э-э…прикладом? Только в момент, когда АКМС уже летит к цели, я вижу, что забыл разложить приклад. И хохол сейчас получит в зубы не гуманной накладкой, а угловатым и очень твёрдым затыльником.
Скоро выйдет новый рассказ, а пока читайте Хроники двенадцатого бата. Моцарт
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер