«Настоящий офицер, которому не место в кабинете». Воспоминания солдата о полковнике Буданове. Интервью с бойцом "Голень". Часть 2
Он ассоциировал его с пионерами-героями из портретов в школьном классе. Для солдат он был «Батей» — жестким, справедливым и своим. Честный рассказ о том, каким запомнили Юрия Буданова те, кто служил под его командованием, и почему его дух сравнивают с духом Пригожина.
Читать часть 1 тут Предупреждение!
Прошу обратить внимание, что Автор не несет ответственности за высказывания и мнение героев интервью, которое Вам может не понравиться. Материал записывается со слов участников интервью, без поправок Автора. Статьи не являются рекламой или призывом к действию.
Вадим Белов: Расскажи про Буданова подробнее? Что о нем говорили обычные солдаты?
Голень: Про Буданова... Когда я его увидел, для меня это был такой... Вот как я себе привык представлять офицеров с детства. Это идет из детства. Я помню, у нас с первого по третий класс висели не портреты Толстого, Пушкина, Есенина, Достоевского, а висели пионеры-герои: Космодемьянская, Кошевой, все-все. И наша учительница, Капитолина Максимовна, женщина послевоенного поколения, часто нам про них рассказывала. Она рассказывала это очень красочно, с какими-то подробностями, нюансами, это нас очень впечатляло и откладывало отпечаток. У меня были военные открытки, про Севастополь, все это формировало в голове картинку. Это все равно сидело внутри, несмотря на то, что улица забирала свое. Вот почему важно детей воспитывать — ты это впитываешь. И у меня Буданов ассоциировался именно с таким офицером.
Он был какой-то очень... несмотря на свою брутальность и грубость, настоящий офицер. Его все уважали. Все про него говорили только положительное. И у меня про него тоже остались только положительные впечатления. Я видел, что он справедливый человек. Если он говорил, то это было именно так. Потом мы знаем из службы в Чечне, что своих он не бросал, даже нарушая приказы. Это был абсолютно настоящий боевой офицер. Ему не место было, мне кажется, в кабинете. Я его навсегда запомнил в шлемофоне, в танковом комбинезоне, жестким, очень волевым, хорошим человеком. Именно так.
И все, с кем я служил, отзываются о нем одинаково. Он был таким примером, как Батя. Если забегать вперед, мне кажется, что они даже с Пригожиным, где-то перекликались по части своей тонкой материи, по духу. Просто Буданов был в девяностые годы, а второй уже позднее. У них есть что-то общее, невидимое, но осязаемое. Мне довелось послужить и с тем, и с другим. Оба настоящие патриоты своей Родины. Вот такое у меня отношение к Буданову.
Вадим Белов: Как складывался новый контракт? Расскажи в целом о жизни до СВО.
Голень: Когда я пришел после срочки, после Чечни, я заметил, что у людей поменялось ко мне отношение. Они начали как-то присматриваться, типа: «Он там был, что-то видел».
Некоторые потом: «Он в Чечне был, у него фишка стреляет». Я после этого всегда проходил психологов, мне никогда даже группу риска не ставили. Мне кажется, это зависит от твоего детства, от воспитания. Я попал на срочку, когда мне было проще терпеть голод. Вообще абсолютно. Даже сейчас я пытался держать три православных поста. Один полностью продержал, один чуть не дотянул, а третий смалодушничал. Вера ко мне пришла осознанно потом. Я крестился довольно поздно, сам специально ездил в деревню, в старую церковь. Осознанно пришел к вере.
И про Чечню, про то, что «стреляют фишкой»... Я не понимаю, что это. Вот есть люди, которые тяжело работают всю жизнь, например, в морге. Они что, все с «фишкой»? Нет, они обычные люди. Некоторые, мне кажется, делают из этого способ привлечь внимание. Мне оно не нужно было, у меня никогда не было дефицита общения. Если ты будешь жить прошлым, оно тебя съест. Ты складываешь эти камни в рюкзак. Я как-то спокойно с этим попрощался. Отработал и все.
У меня тогда было понимание в юные годы, как к этому относиться. Я понимал, что если этим жить, то потом ты будешь так ходить до сорока, до пятидесяти лет и жить этими полугодом, годом. Это не вся моя жизнь. У меня много было впечатлений и без этого, и гражданская жизнь интересная.
Некоторые люди остановились. Я их потом встречал через много лет, и любые встречи, посиделки — это только воспоминания про те события. Это утомляет, становится тоскливо. Ты заранее знаешь, чем это закончится. Это абсолютная предсказуемость. Как минимум, неинтересно. Поэтому я всегда старался прекращать эти разговоры. Ладно, где-то похохотали, но когда это на полном серьезе... Кстати, я уверен, что если встречу сейчас двоих-троих, с кем мы были на срочке, спустя двадцать с лишним лет, все будет точно так же. Может, еще обрастет подробностями, которых никогда не было. Начнешь сам в это верить, понапридумываешь. Вот так.
Потом, когда я пришел со срочки, после того контракта на РСЗО, перед тем как поехать в Курчалой на БТР, один брат моего кореша уходил на срочку. Он задавал вопросы, просил советы, что там, как. Люди любопытны до непонятного. Я всегда давал такие советы: относись к этому как к испытанию. Пощупать себя, попробовать свои силы. Это самопознание. Мне кажется, срочная служба — это просто самопознание. Не то что ты научишься стрелять или кидать гранаты. Ты поедешь и себя испытаешь, чтобы понять, какой ты. Как я могу жить один, как в коллективе. Чисто себя пощупать с разных сторон, что на гражданке не сделаешь. Армия это дает бесплатно. Еще и деньги заплатят. Поэтому это такой квест. Очень увлекательный квест. Этот год вы проведете увлекательно. Все вспоминают срочную службу весело и забавно, несмотря на то что там все с грустными лицами. Парадокс. Вот такой тест для неокрепшего юноши.
Конечно, если кто-то совсем домашний... Я всегда занимался спортом не потому что заставляли, а была необходимость что-то доказывать, опять же на улице. И, конечно, ум, осознанность никто не отменял. Человек не должен быть безбашенным. Если бы в спецподразделения набирали только спортсменов, то весь спецназ был бы из качков. Физическое развитие должно сочетаться с багажом, эмоциональным, моральным, умственным. Вот такие советы я давал. Где-то отшучивался, смотря по ситуации. Это мое отношение к срочной службе.
Да, это серьезная работа, конечно. Ты должен понимать, что это не просто приключение. Приключение — это срочная служба. Срочник несет ответственность. Срочник — это как зеленый помидор, ему дают время покраснеть. А когда ты осознанно куда-то едешь по контракту, ты уже спелый, тебе уже надо самому все делать, не отвертишься.
Вот мы приехали в Курчалой. Я стал наводчиком БТР: КПВТ, ПКТ, башня. Механик-водитель уже был. И опять все с нуля. Опять везде, как молодой. Самое интересное и любопытное — тебе дают осваивать что-то новое. В принципе, всегда подсказывали. В таких условиях учишься быстрее. Голова быстрее впитывает, потому что это необходимость. Вот как я стал механиком-водителем: сказали — едь. Сел и поехал. Здесь та же необходимость.
Кстати, если возвращаться... Мне и сейчас предлагали работать водителем. Но у меня есть понимание, может, даже боязнь. Ты начинаешь бояться подводить людей. Это еще с срочки, когда наказывают через коллектив. Ты видишь, что коллектив страдает из-за тебя. И когда мне предлагали работать водителем, я понимаю, что если что-то случится с техникой, а я не знаю, что делать, это будет личная катастрофа. Я не смогу найти оправдание. Если бы я ездил один — ради бога. А тут с тобой люди. Не хочется их подводить. Поэтому я отказываюсь. Мне не раз предлагали — я отказываюсь.
В общем, я стал наводчиком на БТР, научился довольно быстро. Плюс с нами в комендатуре были очень профессиональные, серьезные люди, которые научили делать холодную пристрелку, разбирать и все прочее. Думаю, из меня получился неплохой наводчик. Во всяком случае, от командиров были хорошие отзывы, когда я увольнялся. Там я отслужил два контракта по полгода. Раньше были контракты по полгода.
Мы работали в основном на зачистках, выезжали адресно с этими серьезными ребятами в масках. В них я влюбился, мне это казалось мужественным. Хотя, если разобраться, от моего семнадцатилетия, когда не хотел идти в армию, до этого понимания прошло лет пять. За пять лет у меня все поменялось. Я уже увидел в этих людях в масках, которые делают тяжелую, опасную работу пример для себя. Вот как поменялось.
Кто не знает, чем заняться — идите в армию. Реклама ВС РФ)))). Там вы точно сделаете свой мир богаче. Я сейчас не ерничаю. Кругозор становится шире, людей много разных, национальностей. Я со всеми национальностями России практически познакомился. Это очень любопытно. Главное — делать правильные выводы. Не в том, что съездил, заработал и все. Нет. Все равно для себя что-то находишь. Это очень интересно. Плюс военные профессии, навыки, физподготовка, дисциплина. Это на самом деле делает человека.
Дисциплина плюс трезвость. Ты становишься лучше. Гражданка у меня все это забирает, я становлюсь более расхлябанным. В армии у меня только хорошее: какие-то деньги и внутреннее спокойствие. Ты можешь побыть по-настоящему собой, где-то в себе поковыряться. На гражданке как-то не получается. У всех по-разному. Кто-то наоборот. Поэтому у меня от армии только положительные впечатления.
Плюс на гражданке много ненужных страстей, которые соблазняют. А здесь все, как говорится, включено. All inclusive. Поэтому здесь нет этому места, и мыслей даже нет. Поэтому нормально.Читать продолжение тут.
Читать часть 1 тут
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7004 5079 2451 Тинькофф, 4276 4200 4921 7473 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер