«Они хотели её убить, а злой пулеметчик спас 17-летнюю снайпершу». Интервью с бойцом "Ленир". Часть 2
В первом же бою они взяли в плен 17-летнюю девушку-снайпера. Ребята рвались ее «разобрать», но угрюмый и черствый пулеметчик «Манхэттен» вступился за нее. Он тащил ее на себе 3 км, а она всю дорогу плакала. История о том, как на войне, среди смерти и жестокости, неожиданно просыпаются отцовские чувства и милосердие.
Прошу обратить внимание, что Автор не несет ответственности за высказывания и мнение героев интервью, которое Вам может не понравиться. Материал записывается со слов участников интервью, без поправок Автора. Статьи не являются рекламой или призывом к действию.
Вадим Белов: Как прошли эти первые сутки? Твое первое боевое задание?
Ленир: Как помню, так и расскажу. Это и смех, и грех. Идем ночью на задание, спотыкаемся, декабрь месяц. Говорю пацанам: «Место надо запомнить, прийти потом, бревна собрать по возможности». Противника размотали, утром обратно идем, уже светло. А это не бревна, а взвод, как минимум, парней наших лежит, погибших. После этого задания многие парни с катушек съехали, мой зам до сих пор заикается.
Вадим Белов: Опиши бой подробнее.
Ленир: Так сразу и не опишешь. Вспоминаются моменты, где смешные, где грустные. Вот случай был: парень, национальность не помню, кому-то там помолился, он шаман какой-то был, и ходит по лесополосе в полный рост, говорит, пули его облетают. Но нет, одна попала в руку, и рука по локоть отлетела. Вот тогда я очень испугался, когда не видишь, откуда по тебе работают.
Эта ночь первого задания показалась вечностью. Но наш пулеметчик, «Манхэттен», понял, откуда по нам работали. Вовремя он отработал, оказалась снайпер, девчонка 17 лет. Он ее по ногам цепанул, тем самым спас жизни многим нашим. Он ее же и эвакуировал, и помощь ей оказал. Ее разорвать хотели ребята, а он вступился за нее, хотя я сам хотел ее устранить. Очень часто этот случай вспоминаю, а вывод сделать до сих пор не могу.
Вот я и думаю, не отцовские ли чувства у «Манхэттена» сыграли. Хотя по нему не скажешь, что такие чувства ему могут быть знакомы. Он с виду злой, черствый, угрюмый дядя, вечно недоволен чем-то, а поступил вот как.
Вадим Белов: Чем она была вооружена? Что говорила?
Ленир: М-16. Просила не убивать. Там была суматоха в тот момент, как помню. Это первый человек был, которого взяли. В блиндаже восемь «двухсотых», среди них так же две девушки было.
Вадим Белов: А чем их нейтрализовали?
Ленир: Этих закидали гранатами. А я в тот день вообще, по-моему, не стрелял. Если только в тот момент, когда в блиндаж по окопу заходили, там стрельба была. А так, чтобы намеренно поставить ствол и убить, не было ситуации. Ну, а как же, я вторым заходил в блиндаж. На меня еще, не помню позывной, ругался потом, что близко к голове ствол держал, когда в двойке шли.
Вадим Белов: Помнишь свои ощущения, чувства во время боя?
Ленир: Сейчас уже и не вспомнить ощущения, а так в голове события все есть, их просто не выразить на словах. Чувство боязни за своих парней. Они настолько становятся близки тебе, что за себя не думаешь, а чувство тревоги и боязни за парней никогда не покидало. За себя в бою не помню, чтобы боялся, а за парней — да.
Вадим Белов: Что было после того, как ее взяли в плен?
Ленир: Посадили на броню, отвезли в лазарет. Вернее, «Манхэттен» ее тащил около трех километров. Она всю дорогу плакала, сейчас даже вспоминаешь — сердце щемит. А он ее все успокаивал. Кто-то из ребят матерился на нее, а он на ребят фыркал, а ее успокаивал.
Вадим Белов: Вы отвели ее в тыл, что было дальше?
Ленир: Передали ее старшим, а дальше мы пошли отсыпаться, отдыхать. А ее судьбой я больше не интересовался, хотя мне самому интересно, как у нее сложилась судьба. Она в этой войне не виновата, так сложилось, что ей пришлось воевать против нас.
Вадим Белов: Были потери за тот бой?
Ленир: К сожалению, да. Трое погибших, двое раненых.
Вадим Белов: Оказывал первую помощь парням в этом бою?
Ленир: Да, и моральную. Так как я всегда был спокоен, хотел, чтобы и они не поддавались панике. Хотя, если честно, в глубине души мне было очень страшно.
Вадим Белов: Как развивались события дальше?
Ленир: А дальше это очень интересно. Штурм за штурмом. Но в тех штурмах не было ни жалости, ни страха, такого как в первом. Просто было безразличие к противнику, переживания были только за своих ребят. А вот вспомнил, не помню в какой штурм, но передали, что на нас танки идут. Вот там я задумался, как от них отбиваться. Но почему-то вместо танков на нас птицы прилетели. Но ребята из двух пулеметов отогнали их. А танки так и не добрались до нас, артиллерия хорошо их подавила.
Вадим Белов: Можешь описать подробно ход штурма от и до?
Ленир: Вадим, извини, я не буду отвечать на вопросы по СВО. У меня нервы сдают, психологически тяжело. Воспоминания по ходу СВО — не мое.
Вадим Белов: Ладно, продолжим, как сможешь. Или моменты, связанные с бытом: как жили? Что ели? Смешные или забавные случаи?
Ленир: Вот случай был: в лесополосе по дурости начали оладьи жарить. Пацаны раздобыли муку, соду, сковороду. Пожарили, но съесть успели буквально по одной, начались прилеты. А мы материмся, что дожарить не дали [смеется]. Жили, как по мне, так даже очень даже хорошо. Прилеты только отвлекали и давали вспомнить, где мы находимся. Ели, как и все, то что приносили — сухпай, каши. Вот только один раз была возможность оладьи сделать и картофель в углях. В блиндаже, в паре километров от передка, была возможность и макароны с тушенкой сделать.
Ленир: Были. Однажды аж склад со шмотками НАТО взяли. Кто-то успел приодеться, пока СБ не приехали.
Вадим Белов: Трофейная еда, оружие, снаряжение?
Ленир: Вадим, мне не хочется о СВО говорить, извини.
Вадим Белов: Давай тогда так, расскажи про ранение, эвакуацию. Опиши, как получил ранение.
Ленир: 26 декабря 2022 года пошли брать очередной опорный пункт. Шли вдоль лесополосы, по левую руку от меня был высокий холм протяженностью метров 250-300. Под холмом — опорник, на холме было замечено движение гранатометчика. Я на холм за ним, но он ушел. Когда огляделся на холме, произошел звон в ушах, я упал, руки-ноги отказали. В ушах ужасно звенит.
Подумал, когда лежал и встать не мог, что включили звуковые пушки, такая мысль была. По сторонам смотрю, парни продвигаются вперед. Что-то пытаюсь крикнуть, но не могу. Лежал, собрался с мыслями, трогаю каску — а там дыра. Я сразу понял, что меня ранили. Встал, пытался откатиться назад и попал с другой стороны холма в лисью нору. Там наш санитар хотел мне обезболивающее поставить, я не дал. Правой рукой показываю, что нельзя его ставить, и показываю — перематывай меня. У него руки трясутся, еле перемотал. Потом глоток воды делаю и очнулся уже в больнице 15 января 2023 года.
Вот вспомнил, тот самый гранатометчик, вроде как, был снят. Помню еще, командир про бога со мной говорил и о семье своей рассказывал что-то. А еще помню, когда меня несли, броню мою сняли, меня уже списали, типа мне уже это не понадобится. Я слышал, как они разговаривали. Меня смогли эвакуировать только на следующий день. Я с теми, кто меня вытащил, на связи. Это мой командир «Чипуян» и командир направления «Суворовец». Он сказал, чтобы без меня не возвращались. Они сутки пытались меня забрать, еле забрали. Они сейчас в Москве, я к ним летал в гости летом, и они ко мне приезжают. Весь этап моего лечения они контролировали в Луганске.
Вадим Белов: Что было в госпитале?
Ленир: Когда очнулся, врач спрашивает: «Походу, курить хочется?» Я киваю. Он дает сигарету мне прямо в палате и говорит: «Сейчас потерпи, переведут в общую палату, там можно курить». Попадаю в палату, а там подарки новогодние дают. А я как раз так сильно сладкого хотел.
Парни в палате встретили хорошо, сигареты, воды разной принесли. Ну и там я поначалу впал в депрессию, до тех пор, пока сидеть не научился. Стал думать, как бы мне быстро поправиться, чтобы обратно вернуться. Месяц где-то я не мог понять происходящего со мной, через месяц только начал немного соображать, а так был овощем. Мычать только мог и рукой показывать, что мне надо.
Вадим Белов: Долго находился в госпиталях за линией фронта? Как тебе отношение персонала?
Ленир: Отношение хорошее было, ухаживали. Спасибо им. Волонтеры приходили, разные подарки приносили, фрукты, сладости. Там пробыл, получается, месяца два. Потом в Россию переправили. А вот научился сидеть — и меня в Россию отправили.
Скоро выйдет новая статья, а пока читайте Хроники двенадцатого бата. Моцарт
Поддержать автора и развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7010 6903 7940 Тинькофф, 2202 2080 7386 8318 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
"Когда едешь на войну - нужно мысленно умереть". Психологическое состояние на этапе принятия решения о поездке в зону СВО. Часть 1
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер