«Американцы признают значительное влияние Михаила Чехова и Ежи Гротовского в формировании Голливуда», – Давид Шнейдеров о работе в США

Ведущий и режиссёр Давид Шнейдеров

Интервью с Давидом Шнейдеровым

Советский и российский режиссёр, теле- и радиоведущий, педагог, киножурналист Давид Алексеевич Шнейдеров в интервью для Школы журналистики имени Владимира Мезенцева рассказал о сходствах и различиях в преподавательской деятельности в России и США.

— Как Вы начали преподавательскую деятельность в США?

— Я учился в театральном училище имени Щукина. Со мной на одном курсе учился внук великого русского писателя Исаака Эммануиловича Бабеля, Андрей Бабель. Его родная тётя — Наташа Бабель — жила в Вашингтоне. Её друг, профессор университета Джон Робинсон, приехал в Москву и побывал на спектакле нашего театра. Ему очень понравилось, и он связался со своими друзьями-актёрами, у которых был театр в Washington DC. Они нас позвали, мы приехали и преподавали у них в студии. А потом нас пригласила школа Chevy Chase Arts Workshop и заключила с нами контракт на преподавание. Затем нас пригласили в Heliotrop Theater в West Hollywood на постановку двух спектаклей.

— Что Вас больше всего поразило в американском подходе к обучению актёрскому мастерству?

— В Америке актёр театра и актёр кино считаются разными профессиями, и их учат в разных учебных заведениях, собственно, разными технологиями. На мой взгляд, это очень правильно. Что меня ещё поразило: насколько американское кино лучше российского, настолько же российский театр лучше американского.

— Какие подходы в американской педагогике оказались для Вас неожиданными и интересными?

— Для меня интересным оказалось сочетание традиционного преподавания актёрского мастерства с психоанализом, с психотерапией. Они глубоко изучают психологию актёра и проводят психотренинги, чем не всегда занимаются в наших учебных заведениях.

— Какие ключевые различия в обучении актёрскому мастерству Вы заметили между российской и американской школами?

— Это очень забавно, потому что в Америке актёрское образование не считается высшим. В Америке всего три долгоиграющие актёрские школы: Ли Страсберга (Lee Strasberg Theatre and Film Institute), Стелла Адлер (Stella Adler Academy of Acting & Theatre) и Джульярдская школа в Нью-Йорке (The Juilliard School). Но это не высшее образование, а в основном курсы от месяца до полугода. Я стажировался в школе Эрика Морриса (Eric Morris — Actors Workshop), где учился Джек Николсон, и там проводились кратковременные интенсивные курсы. Они не забивают голову студентам историей театра и искусств. У них только актёрское мастерство, речь, движение и всё. Это очень короткий интенсив. То, что называют факультетами драмы в университетах, — это очень серьёзное образование. Оно включает в себя и актёрское мастерство, и режиссуру, и историю театра, и историю искусств, но это серьёзное университетское образование.

— Насколько отличается представление об актёре в России и в США?

— Не отличается. Актёр, он везде актёр: что в США, что в России, что во Франции, что в Англии. Но ближе всего к российской актёрской школе, на мой взгляд, английская актёрская школа, она более традиционная. Американская всё-таки заточена больше под кино.

— Какие культурные различия больше всего влияют на процесс обучения?

— Культурных различий особых нет. Мы похожие страны, многонациональные, многоконфессиональные, разве что мы — монорасовые, у нас, в основном, белый тип, а у них очень много латиноамериканцев, афроамериканцев. Скорее, различия в темпераментах, в традициях, но культурных различий нет.

— Чем американские студенты отличаются от российских?

— Мой друг, Андрей Бабель, сейчас преподаёт в городе Сарасота на актёрском факультете. И когда я был в Америке до пандемии, ходил к нему на занятия. Если занятие начинается в 10 утра, за минуту до начала все студенты на месте и все готовы к занятию. А если занятие заканчивается в 13:00, ровно в 13:00 все встают, не бросаются бегом из аудитории, а встают, занятие закончено. Они могут подойти, поговорить по делу или просто пообщаться, но в час дня ты обязан закончить. Вот эта жесточайшая дисциплина и жёсткая подготовка к занятиям — это впечатляет.

— Какими приёмами Вы делились со своими учениками за границей?

— Я окончил театральное училище имени Щукина. Мне повезло, я учился у мастеров старой школы. Я учился у Веры Константиновны Львовой, последней оставшейся в живых ученицы Евгения Багратионовича Вахтангова. Я учился у замечательных мастеров: у Эуфера, у Захавы, у Поламишева. И именно эту щукинскую школу я старался привнести в обучение американских студентов.

— Как воспринимается методика Станиславского за рубежом?

— Очень смешно, потому что любого американского актёра спрашиваешь, он говорит: «Станиславский». Только этот Станиславский в школе Стеллы Адлер — один, у Эрика Морриса — другой, в Джульярдской школе — третий. На самом деле и в России Станиславский разный, у каждого педагога он свой. Школа Станиславского — это как Евклидова геометрия. Для того чтобы понять геометрию Римана или Лобачевского, нужно сначала знать геометрию Евклида, для того чтобы понять высшую математику, нужно сначала знать арифметику. Школа Станиславского — это основа, но каждый педагог, конечно, трансформирует её индивидуально.

— Какие практики из американского опыта Вы считаете ценными для внедрения в российских театральных школах?

— Я считаю, что нужно действительно больше внимания уделять психотренингам, психологическим контактам. Кстати, забавно, что очень много американцы взяли у Ежи Гротовского и Михаила Чехова. Они уделяли огромное внимание именно психотренингу, а это очень важная вещь. Американцы признают значительное влияние Михаила Чехова и Ежи Гротовского в формировании Голливуда.

— Как Вы готовились к эксклюзивным интервью с американскими кинорежиссёрами и актёрами?

— Прежде всего, нужно очень много знать про них, а во-вторых — уметь ставить себя на место зрителя, и то, что интересно мне, то, я считаю, будет интересно и зрителю. Также, я двуязычен и готовился к интервью на английском языке. Поэтому для меня нет разницы, беру я интервью у Тома Круза, что приходилось, или беру интервью у Гоши Куценко. Система подготовки одна и та же.

— Каких принципов Вы придерживаетесь в составлении вопросов для интервью?

— Вопросы должны быть краткими, точными, лаконичными и ясными. Не надо гостю взрывать мозг, нельзя, в случае конфликтов, интервью начинать сразу с проблемных вопросов. Нужно уметь гостя разговорить и считывать невербальные сигналы. Когда гость устанет и ему станет скучно, тогда нужно резко менять тему разговора.

— Если бы Вы писали книгу о своём творческом пути, как бы она называлась?

— «Моя жизнь в искусстве». Я бы взял название у Станиславского.

Автор: Владислава Мироненко, корреспондент Школы журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном доме журналиста, студентка четвёртого курса факультета социальных наук и массовых коммуникаций Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, выпускница школы № 8 станицы Марьянской Краснодарского края.