«Интервьюер номер один — это Владимир Соловьёв», — журналист Александр Гамов
Александр Гамов — легендарный журналист медиагруппы «Комсомольская правда», обозреватель, интервьюер, выпускник журфака Уральского государственного университета, академик Академии российской прессы, член Союза журналистов России и Союза журналистов Москвы — рассказал Школе журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном Доме журналиста об эмоциональных гостях и ошибках своих коллег.
Интервью с Александром Гамовым
— Какие частые ошибки Вы замечаете, когда смотрите чужое интервью?
— Самая главная ошибка: журналист пришёл не раскрывать человека, а компрометировать его. Интервьюер вроде молодец, накопал компромат, но в каждом человеке есть тёмные стороны. Я такое не поддерживаю.
— Как делает Собчак интервью, Вам не нравится? Она часто провоцирует гостей.
— Мне не нравится. Ксения Собчак хотела, чтобы я взял у неё интервью, но я отказался. Мы с ней схитрили немного: был юбилей Собчака Анатолия Александровича, я наговорил вопросы, она наговорила ответы, потом соединили, и получилось заочное интервью, но на радио хорошо прозвучало. Настоящего интервью не было.
Это не мой метод — кошмарить, «потрошить» людей, ведь у каждого можно найти что-то плохое в биографии. Я так не смог бы, как Собчак.
— Как вы справляетесь с ситуациями, когда герой не может ответить на Ваш вопрос или ответил на него одним предложением?
— Я считаю, что гость — хозяин интервью. Если он скажет: «Нет», то я этот вопрос снимаю. Или наговорит лишнего, а потом попросит не вставлять эту часть, я пойду у него на поводу. Гость главный! У меня даже был случай, когда Ариадна Павловна Бажова-Гайдар дала интервью, и мне очень хотелось его опубликовать, а она сказала: «Не надо». К сожалению, оно так и не было выложено.
— Какие изменения в подходах к интервьюированию Вы заметили в последние годы?
— Плохие подходы те, которые не раскрывают героя интервью, а в неприглядном свете показывают его и интервьюера в придачу. Такого сейчас много, к сожалению.
— А что делать интервьюеру, если ему неинтересен рассказ героя? Как Вы скрываете скуку? Бывает же такое, что герой рассказывает о том, о чем Вам совершенно не интересно?
— Бывает, что я перебиваю героя непозволительно. Это моя беда. Из-за этого мне часто герои говорят: «Послушай, я сейчас встану и уйду». Это было с Онищенко в прямом эфире, он очень долго что-то рассказывал, на мой взгляд, ненужное, и я его перебил один раз, потом второй. Он говорит мне: «Если ты меня ещё раз перебьёшь, я встану и уйду, прямо в прямом эфире». Были случаи, когда он бросал трубку, когда мы с ним ссорились. Онищенко, мой кумир, мой герой, считал, что я нетактично себя повёл, и бросил трубку, не брал с моего номера. Я схитрил — с другого телефона перезвонил. Хорошо, что он отходчивый.
— Как правильно должен реагировать интервьюер на сильные эмоции героя. Например, слезы?
— Это право героя. У меня были такие случаи, это очень тяжело. Надо оставаться самим собой, не наигрывать эмоции сочувствия, подождать, когда герой успокоится, и продолжить. А может, и тему поменять.
— У Вас всегда эмоциональные интервью, как Вам это удаётся?
— Делаю я это специально. Помню, было интервью с Лужковым. Я позвонил и сказал: «Юрий Михайлович, правда, что у вас ребёнок родился?» Он расхохотался. У меня к каждой фразе была ремарка — «смеётся», «смеётся».
Была еще ситуация с Лужковым (наш бывший мэр). Мы приехали к нему на полевой стан. Я ему вопрос задаю, а потом: «А когда у вас обед?», через время опять: «А обедаете Вы когда?» Он говорит мне: «Вы сюда жрать приехали?» А мне хотелось его немного разозлить, вывести на эмоции в интервью.
— Вы славитесь нестандартными формами ведения интервью: то в баню позовёте, то на дачу, то на рыбалку, то в поле работать. Насколько это уместно с важными людьми, политическими деятелями?
— Они сами в этом заинтересованы. Я стараюсь не в кабинетах разговаривать, а где-то в поле, где интерактив. Герои себя по-другому раскрывают. Однажды приехали к Зюганову на дачу, а он в шортах бегает. Говорит мне: «Я пойду брюки надену». Я ему: «Зачем? Может, лучше я шорты надену?» Он мне вынес с серпом и молотом. Мы с ним бегали босиком по траве. Он совершенно по-другому раскрылся, и это удобно интервьюеру. Можешь про всякую фигню спрашивать, и герой ответит, потому что ты расположил его к себе. Поэтому важно быть самим собой. Я ему (Зюганову) напомнил, что Проханов назвал его однажды орловской лошадью, порода такая тяжеловесная. Ему это понравилось даже.
— Вы часто начинаете своё интервью с фразы: «Алло, это Саша Гамов». Почему Вы используете именно эту форму имени, а не полную? Нет ли в этом преуменьшения Вашей значимости? Ведь как корабль назовёшь, так он и поплывёт.
— Меня поругивают иногда, что я гостю на «Вы», он меня на «ты». Мне кажется, это придаёт неофициальный тон беседы. Это моя манера. Обычно я представляюсь краткой формой только тем людям, которые меня знают. Если даже я не буду себя называть «Сашей», то герой всё равно так назовёт меня. Для меня это не преуменьшение, а, наоборот, более тёплое приветствие.
— Есть ли какой-то политический деятель, у которого Вы бы хотели взять интервью?
— Мне бы хотелось, конечно, ещё раз у Путина взять интервью, у Трампа тоже было бы интересно. Мне приходилось бывать в Белом доме, как-то летал в Штаты с Путиным. И я, помню, хотел интервью с Джорджем Уокером Бушем. Я руку тянул, тянул, но не удалось. Незакрытый гештальт — Буш. Ещё у Даниэль Ортега.
— Кто для вас хороший интервьюер в современной России?
— Кроме меня любимого… Мне кажется, что интервьюер номер один — это Владимир Соловьёв, его программа хорошая. Я с ним несколько раз делал интервью. Сначала в топе идёт Соловьёв, потом уже я. Сюда подходят слова Кобзона: «Я второй, потому что первых много».
Я думаю, что вершина — это всё-таки Владимир Соловьёв. Ещё я отметил бы Женю Попова и Ольгу Скабееву, именно по нагрузке, как они работают — эксклюзивно и мощно.
Автор: Александра Бабурина, корреспондент сайта Школы журналистики имени Владимира Мезенцева при Центральном доме журналиста, студентка направления «Телевидение» филологического факультета РУДН имени Патриса Лумумбы.