Эфир "Игры в терапии". Вопрос-ответ

1. Как специалисту объяснить родителям, что «просто игра» на сессии — это не потерянное время, а терапия?

«Ваше беспокойство абсолютно понятно. Со стороны и правда может показаться, что мы просто играем. Но для меня, как для специалиста, игровая комната — это кабинет, а игрушки — это мои инструменты, словарь ребенка и его проективное поле.

Игрушки — это слова ребенка. Маленькие дети часто не могут выразить словами свои страхи, обиды или злость. Через игру они «говорят» со мной на своем языке. Солдатики, куклы, монстры, машинки — все это символы, через которые я понимаю, что происходит в его внутреннем мире.
Игра — это проекция его мира. То, как ребенок строит отношения между персонажами, реагирует на «аварии», защищает или атакует, показывает мне, как он видит отношения в семье, в школе, и как справляется с трудностями.
Это не хаотичная игра, а процесс под руководством специалиста. Я не просто наблюдаю, я carefully выбираю материалы, задаю вопросы через игру, создаю безопасные ситуации, где ребенок может прожить сложные эмоции и найти новые способы реагирования. Это как хирургическая операция, но только инструменты — это игра, а поле работы — его психика.

Ключевая фраза: «Вы платите не за время игры, а за мои профессиональные знания, которые позволяют через эту игру понять вашего ребенка и помочь ему».

2. Какие игры помогают ребёнку выразить то, что он не может сказать словами?

Сюжетно-ролевые игры с куклами/фигурками: Ребенок проигрывает сцены из жизни (укладывание спать, поход в сад, ссора родителей). Это прямой доступ к его переживаниям в семье.
Игры с песком (sandplay): Создание мира в песочнице. Песок — это медитативный материал, который снижает защиту. Ребенок бессознательно выстраивает в песке свой внутренний мир, свои страхи и конфликты.
Использование пластилина, красок, глины: Агрессия, страх можно вылепить в виде монстра, размазать краской, смять и трансформировать. Это невербальный канал выражения сложных чувств.
Игры с оружием, борьбой (при четких правилах): Позволяют легально выразить гнев, злость, почувствовать контроль над ситуацией.
Игры-«прятки» (в темной комнате, под одеялом): Помогают проработать тему сепарации, страха одиночества, темноты.
Конструкторы (постройка и разрушение башен): Метафора созидания и разрушения, контроля над обстоятельствами.

3. Как распознать в игре сигналы о тревоге, агрессии или пережитой травме?

Тревога:

Ритуализация: Одна и та же игра, повторяющаяся из сессии в сессию без изменений. Ребенок как бы «застревает», пытаясь отрегулировать напряжение.
Избегание: Отказ от определенных игрушек (например, всех черного цвета) или тем.
Настороженность: Ребенок постоянно прислушивается к звукам за дверью, смотрит на реакцию терапевта.
Игры с замиранием/спасением: Персонажи постоянно прячутся, замирают, их кто-то преследует.

Агрессия:

Неспособность завершить игру мирно: Любая история заканчивается катастрофой, дракой, наказанием.
Жестокое обращение с игрушками: Ломание, швыряние, но не как краткий эксперимент, а как постоянный сценарий.
Отсутствие эмпатии у игровых персонажей: Медсестра бьет больного, мама бросает ребенка.

Травма:

Повторяющийся сценарий: Ребенок снова и снова проигрывает одну и ту же травмирующую сцену (например, аварию, нападение), пытаясь ее переработать.
Диссоциация во время игры: Внезапное «зависание», остекленевший взгляд, потеря контакта с терапевтом.
Резкие перепады настроения: Игра начинается весело, а затем резко переходит в хаос и разрушение.
Регресс: Возврат к более infantile (младенческим) формам игры у уже большого ребенка.

Важно: Один признак — не диагноз. Специалист смотрит на устойчивую повторяющуюся тему. И даже тогда это больше способ поведенческой диагностики, нежели способ поставить диагноз.

4. Что делать, если подросток «не хочет играть» и отказывается от детских форматов?

Сменить формат: Предложить не «игру», а «эксперимент», «метафору», «технику».
Использовать более взрослые инструменты:

Настольные игры (как метафора отношений и правил).
Карточные игры (как «карты чувств», ассоциативные карты).
Арт-терапия: Рисование комиксов, мандал, граффити.
Фототерапия: Создание коллажей, работа с селфи.
Музыка: Создание плейлистов под разное настроение.
Ролевые игры (как в театре): Проигрывание сложных социальных ситуаций.
Гаджеты: Создание презентаций, мемов на тему своих переживаний.

Работать с языком: Часто подросткам проще говорить «о Дарте Вейдере» или о герое сериала, чем о себе. Используйте их интересы как метафору.
Дать выбор и контроль: Подросток сопротивляется, потому что отстаивает свои границы. Предложить несколько вариантов деятельности и дать ему выбрать — значит уважать его автономию.

Ключевой принцип: Не заставлять играть, а найти тот язык (вербальный или невербальный), на котором подросток готов общаться.

5. Как соединить развлекательные игры и терапевтические задачи?

Введение правил: Любая веселая игра (дженга, твистер) становится терапевтической, если ввести правило: «перед ходом называешь одно чувство, которое испытываешь сейчас» или «когда башня падает, мы говорим о том, что было самым обидным падением на этой неделе».
Метафорические игры: Игра «Взрывные котяны» (Exploding Kittens) может быть метафорой непредсказуемости жизни и стратегий совладания с ней.
Модификация: Превратить игру в «кооперативную», где нужно не победить друг друга, а сообща достичь цели — это тренировка коммуникации и сотрудничества.
Обсуждать процесс «здесь и сейчас»: «Я заметил, ты очень расстроился, когда проиграл. Как ты с этим справился? Такое бывает в жизни?». Перенос игровых ситуаций на реальную жизнь.

6. Как специалисту выдерживать баланс между свободой игры и терапевтической рамкой?

Четкие границы вначале: С первой сессии оговорить правила (что можно, что нельзя, длительность, конфиденциальность). Это создает безопасный «контейнер», внутри которого возможна свободная игра.
Диагностическая и терапевтическая гипотеза: Постоянно держать в голове вопрос: «Как то, что я сейчас вижу, relates к запросу родителей и проблемам ребенка?». Это не дает «утонуть» в игре.
Вмешательства «отзеркаливанием»: Комментировать действия ребенка («Я вижу, ты закопал эту машинку») и называть чувства («Похоже, ты сейчас очень зол»), не прерывая процесс. Это мягко направляет терапию.
Супервизия: Обсуждать сложные случаи с коллегами или супервизором, чтобы не потерять вектор.

7. Какие игры можно рекомендовать родителям для дома?

Важное предупреждение родителям: Эти игры — для улучшения контакта, а не для решения глубоких проблем. Не нужно пытаться быть терапевтом.

«Время быть ребенком» (Special Time): 15-20 минут в день, когда ребенок сам выбирает игру (кроме экранной), а родитель полностью включается, следует за ним, не учит, не критикует, не руководит. Это мощный сигнал: «Я с тобой, ты важен».
«Подушечный бой» или «войнушка на воздушных шариках»: Легальный способ выпустить пар и физически сблизиться.
Совместное творчество: Лепить из пластилина, рисовать одну картину на двоих, собирать пазл. Без оценки результата.
Настольные игры на cooperation: «Запретный остров», «Побег из Волшебного королевства» — где вы играете не друг против друга, а против игры.
Ритуал «Самое грустное и самое веселое за день»: За ужином каждый делится своими событиями. Родители тоже!

8. Когда игра перестаёт быть полезной и нужна другая форма работы?

Наступила стагнация: Игра стала стереотипной, не развивается, не приносит новых инсайтов ни ребенку, ни терапевту.
Ребенок «вырос» из игры: Сам просит больше говорить, а не играть. Его запрос изменился.
Игра стала защитой: Ребенок использует ее, чтобы избегать обсуждения важных тем, уходить от контакта с терапевтом.
Появился запрос на конкретный навык: Например, работа с гневом или тревогой требует более структурированных методов (КПТ, телесно-ориентированные техники).
Стало ясно, что корень проблемы — в семейной системе: Требуется подключать семейную терапию, где работа будет идти не только с ребенком через игру, но и с паттернами взаимодействия в семье.

Решение о смене формата всегда принимается на основе гипотезы терапевта и в диалоге с ребенком (и семьей) о том, что будет сейчас наиболее полезно.