Геймификация снизу. Применение игровых механик в борьбе за власть на рабочем месте
Когда мы думаем о работе, «приятный» это не то прилагательное, которое приходит нам на ум, особенно в понедельник утром или в начале трудовой смены. Удовольствие гораздо чаще бывает частью досуга, чем работы. Это совсем не означает, что удовольствие не играет никакой роли в современной работе, или что мы не можем найти удовольствие в том, что мы выбираем для работы.
Работа – это эксплуататорские экономические отношения. Вне зависимости от того, наслаждаемся ли мы ей или нет, работа предполагает такой род деятельности, за который мы получаем меньше, чем привносим. Это может быть чем-то, что мы видим непосредственно, производя гораздо больше, чем мы получаем в смену, или чем-то более скрытым. Босы нанимают работников только потому, что имеют с этого выгоду. Работа может обеспечить нас средствами для наслаждения после смены, но у нас нет другого выхода и мы должны вернуться на работу снова.
Нам часто повторяют, что у нас должна быть страсть к своей работе. Как гласит пословица: «Найди то, что тебе нравиться делать и тебе никогда не придётся работать». С другой стороны, никто не хочет делать всю жизнь то, что он ненавидит. Только некоторым из нас удается найти то, что мы хотим делать, и еще меньшему проценту людей удается найти работу, которая оплачивала бы нам наше существование. С другой стороны, это также означает, что недостаточно просто отдать свое время работодателю и выполнять возложенные на нас обязанности, но мы также должны получать удовольствие от самой работы. Хобби или страсть, которые становятся работой, сводятся к рамкам дисциплины нашими боссами, целями и дэдлайнами, что в свою очередь убивает всякое наслаждение.
Когда я работал в колл-центре, мы находились под давлением «улыбаться по телефону», производя впечатление, что мы наслаждались процессом продажи страхования жизни. В начале каждой смены мы должны были играть в игры с нашими супервайзерами, чтобы подготовиться к продажам. Современная работа полна такими попытками, чтобы настроить нас на выполнение задач. Такой подход был сатирически высмеян в классическом фильме «Office Space», где персонаж Дженифер Энистон постоянно подвергалась наказаниям за то, что она не носила достаточно различительных знаков, работая официанткой. Карл Седестрем и Питер Флэминг охарактеризовали это в Фильме «Dead Man Working» как попытку «впрыснуть жизнь в рабочую мертвую зону».
Это сфабрикованное удовольствие, которое мы должны приносить на работу, односторонне. Боссы не должны проявлять такую же страсть к тем, кого они нанимают. Действительно, как утверждала Сара Джаффе: «Работа не ответит вам взаимностью». Мы можем вкладывать свою энергию и страсть в работу, но не можем ожидать ничего подобного взамен. Пандемия Covid-19 стала ярким примером того, как немногие начальники заботятся о людях, которые на них работают. Многим работникам пришлось принять на себя основную тяжесть пандемии, работая в небезопасных условиях практически без защиты. Несмотря на краткие моменты восхваления «основных работников», мало что изменилось. Для некоторых рабочих в Великобритании опыт пандемии показал, как может выглядеть альтернатива. Правительство профинансировало обширную схему отпусков, по которой выплачивалось 80% заработной платы в течении более года. По оценкам, в Этой схеме участвовало 11,6 миллиона рабочих. Для тех, кто был уволен, было много месяцев получения заработной платы без необходимости выходить на работу. Оставалось время, чтобы провести его с семьей и друзьями, заняться старыми и новыми увлечениями или любыми другими делами, которые может позволить жизнь на карантине.
Стоит отметить, что требований по использованию схемы отпуска не было. Это означало, что многие рабочие, которых можно было бы на нее поставить, не пропали. Другим пришлось бороться со своими работодателями, чтобы попасть в эту схему. Для других работников, которые могли работать из дома, были проблески того, на что мог быть похож отпуск. Отсутствие необходимости ездить на работу или работать под непосредственным наблюдением означает, что опыт работы изменился. В то время как многие работники испытывают повышенное давление со стороны удаленных менеджеров, это открыло пространство для более длительных перерывов и времени для игр и Netflix’a в рабочее время.
Многие работодатели опасаются, что работники больше не вернутся к работе, как раньше. Прежний страх боссов перед бездельем теперь мог стать широко распространенным явлением на работе. Новые инструменты наблюдения за сотрудниками становятся все более распространенными, отслеживая работу через компьютеры и смартфоны. Пандемия обеспечила кризис, который работодатели пытаются использовать в своих интересах.
Одним из основных ответов на это было то, что многие рабочие решили, что с них хватит. То, что стало известно, как «великая отставка», привело к тому, что огромное количество рабочих уволилось с работы. В Великобритании сейчас самое большое количество вакансий за всю историю: по сообщениям, четверть работников подумывают об увольнении.
Этот отказ на данный момент является в основном индивидуальным выражением опыта и условий современной работы. Пандемия не только не любит работу, но и стала последней каплей. Многие отрасли не набирают сотрудников или имеют низкую заработную плату и плохие условия. Проходя мимо ресторанов и пабов Лондона, трудно не заметить, что почти все они ищут сотрудников. Некоторые из них звучат все более отчаянно.
Сообщить своему начальнику, что вы увольняетесь, доставляет особое удовольствие. Если вы никогда не делали этого сами, стоит прочитать r/antiwork. Во время «великой отставки» было много постов, рассказывающих истории об увольнении, демонстрирующих обмен сообщениями с разгневанным начальством или плакаты, вывешиваемые, когда бизнес должен был закрыться. В сабреддитах и других социальных сетях делятся небольшими моментами радости, когда рабочие рассказывают свою версию истории.
Уход с работы может дать немедленное чувство удовольствия. Выход из ситуации и знание того, что вам не нужно возвращаться. Однако, судя по моему собственному опыту ухода с работы, это длится только до тех пор, пока не нужно будет оплачивать счета. Нам также нужно находить моменты удовольствия во время работы, а не просто откладывать их до ухода.
Почти на каждой работе, на которой я работал, использовались игры или практики, чтобы справиться с работой. Складывание полок или работа с кассами в супермаркете становились терпимыми благодаря играм и шуткам с коллегами. В колл-центре мы играли в игры, чтобы подбрасывать все более нелепые слова в наши рекламные предложения. Эти игры не сделали нас лучшими работниками, но они давали возможность сбежать от рутинной работы, которую от нас ожидали. Эти маленькие практики органично возникают в рабочем процессе. Они могут действовать как клапаны давления против худших моментов работы, или они могут помочь установить связи между рабочими против босса.
Игры на работе могут дать возможность поделиться опытом с другими работниками. Они могут построить доверие или оппозицию с руководством. Это своего рода «геймификация снизу», различные способы, которыми мы можем разрушить рабочее место и сделать что-то другое. Однако это не стоит путать с «геймификацией сверху», когда менеджеры внедряют игровые элементы в наш рабочий день, чтобы попытаться заставить нас работать усерднее. Это циничные попытки еще больше эксплуатировать нас, как игры в колл-центре или геймификация Amazon на складах.
Игры не часть рассматриваются как часть попытки изменить работу. Уход часто рассматривается как индивидуальный поступок, который никак не меняет работу в будущем. Профсоюзную организацию часто рассматривают как серьезную деятельность, направленную на подписание контрактов или переговоры с начальством. Удовольствие, наслаждение и угроза бросить курить – вот ключ к тому, как мы можем преобразовать нашу работу.
Уволиться с работы – это как половина забастовки. Как утверждал Марсель ван дер Линден, «забастовка означает коллективный уход – не с намерением уйти навсегда, а с целью оказания временного давления. Разница между уходом и борьбой за лучшие условия работы довольно размыта». Вопрос в том, как сделать пребывание и борьбу стоящими.
Неудивительно, что многие люди считают индивидуальный путь единственным вариантом. Если вы никогда не состояли в профсоюзе, не говоря уже о том, чтобы что-то отстаивать на работе, индивидуальная стратегия увольнения и поиска чего-то другого имеет смысл. Вместо этого нам нужно найти способы убедить людей организоваться там, где мы находимся. Это означает бороться за примеры, когда коллективные решения работают, и делиться ими с другими людьми, чтобы они могли учиться.
Одна часть этого делает организацию на работе веселой и приятной. Очевидно, нам нужно бороться за оплату и условия. Это хлеб с маслом профсоюзной организации. Однако нам также нужно бороться за пространство, чтобы делать что-то по-другому на работе. Это означает отказ подчиняться новым технологиям и методам управления. Это означает противостояние боссам и менеджерам, передачу власти обратно в руки рабочих – пусть поначалу лишь немного. Это также означает, что мы начинаем со связей, которые мы устанавливаем с другими работниками. Это сети солидарности, которые предшествуют формальным профсоюзам и являются основой укрепления власти вне зависимости от того, вступаем мы в профсоюз или нет.
Во многих случаях организация на работе может быть похожей на игру. Существуют правила, некоторые из которых мы можем изучить на собственном опыте, в то время как другие навязываются нам нашим работодателем или государством. У нас есть цель: организоваться и что-то выиграть. Игры уже давно используются для экспериментов с военной стратегией, и некоторые из них также могут помочь нам подумать об организации. Например, Colestia создала короткую видеоигру «Руководство по шпионажу для рабочих», вдохновленную «Основами организации Первой Мировой».
Другая часть начинается с точки конфликта на работе, которую, которую осветила «великая отставка». Большая часть современной работы имеет ужасные условия. Это означает, что, если мы хотим изменить работу, нам нужно организоваться и действовать. Забастовку следует рассматривать не как крайнюю меру, а как нечто, к чему нужно стремиться.
Я пишу это, когда Союз университетов и колледжей готовится к забастовке в высших учебных заведениях Великобритании. Объявить забастовку может быть важным решением, особенно если она, вероятно, будет длительной. Однако после давления работы в условиях пандемии приятно осознавать, что вскоре я могу отказаться от работы. Вместо этого время будет потрачено на пикетирование, общение с другими членами профсоюза и составление планов.
Забастовки нарушают нормальный рабочий процесс. Внезапно появляется время организоваться таким образом, который усложняется обычными шаблонами. Есть время, чтобы делать бюллетени на рабочем месте и делиться историями с другими работниками. Забастовки выдвигают конфликт на рабочем месте на первый план, а пикет обеспечивает четкую разделительную линию. Пикетные линии также могут быть поводом к празднованию. IWGB (Независимый профсоюз рабочих Великобритании), славится оживленными пикетами. Реггетон, танцы, блинчики с мясом, красные сигнальные ракеты и речи являются ключевой частью, освещающей опыт членов латиноамериканских рабочих-мигрантов.
Забастовки – это коллективные моменты, которые идут вразрез с нашим обычным опытом работы. Они дают возможность перейти от совещаний, телефонных звонков, сообщений и других элементов организации к фронту на рабочем месте. Но более того, они также нарушают экономические процессы на рабочем месте, нанося удары по боссам в самое больное место. Именно посредством забастовки мы можем требовать долгосрочных изменений в нашей работе. Это показывает, как без работников рабочее место не функционирует, как и общество в целом.
В большинстве стран профсоюзы являются организациями, дающими право на забастовку. Однако стоит отметить, что интересы профсоюзов и их сотрудников могут отличаться от интересов «рядовых» на рабочем месте. Они ведут переговоры с руководством и хотят, чтобы профсоюз продолжал существовать как организация. Есть также отрасли и страны, где профсоюзная организация либо отсутствует, либо является незаконной. У этих проблем нет простых решений, но он начинаются с создания коллективной власти на рабочем месте.
Работать усерднее или найти работу, которая нам нравится, – это не путь к более приятной жизни. Вместо этого нам нужно вернуть удовольствие в нашу организацию вместо работы. Будь то общественные мероприятия или встречи для объединения рабочих (в чем IWGB очень хороша) или нахождение моментов радости на протяжении всего процесса, наша коллективная борьба таит в себе потенциал для другого мира.
Нам постоянно продают удовольствие при капитализме. Частично это попытка разлучить нас с деньгами, которые мы заработали за какую-то коммодифицированную тень удовольствия. Другая часть заставляет нас получать удовольствие от работы или показывать работу как приятную для клиентов. Мы можем найти совсем другой вид коллективной радости, когда мы организуем работу. Мы строим отношения и находим новых товарищей в процессе. Мы узнаем о наших общих интересах и потенциале совместных действий. Мы также можем разделить радость от отмщения боссу.
Благодаря организации наш поиск удовольствий может стать коллективным делом – как тем, что может приносить удовольствие, пока мы боремся, так и борьбой за более приятное совместное будущее. Это начинается с того, что вы говорите «нет» на работе, находите других, кто хочет отказаться, и переходите к совместным действиям. Хотя это может начаться со смены одного рабочего места, это процесс начала наращивания власти рабочих. Это сила, которая нам нужна, чтобы изменить наше общество от страданий капитализма. Это непростая задача, но мы, безусловно, можем попытаться сделать процесс приятным.
марксистский экономист, исследователь в Оксфордском институте интернета, автор книг Marx at the Arcade: Consoles, Controllers, and Class Struggle, The Gig Economy: A Critical Introduction, The Fight Against Platform Capitalism