ДИСКУССИЯ. СТРАНЫ ПОСТСОЦИАЛИЗМА: ПРЕОДОЛЕВАТЬ КАПИТАЛИЗМ ПОСЛЕ СССР

В долгом и сложном пути нельзя время от времени не задаваться вопросом кто мы, где находимся и куда направляемся. Пересуды о том, были ли в СССР в полной мере реализованы социалистические принципы или же страна, на осколках которой мы проживаем, являлась просто социальным государством (а может и вовсе представляла собой нечто совершенно третье), не должны лишать нас понимания того, что все современные левые на постсоветского пространстве, так или иначе, выстраивают свою идентичность в диалоге с прошлым или же резко прерывая его.

Опыт построения и разрушения первого рабочего государства привел к тому, что одни из нас пытаются дистанцироваться от «всего советского», активно перенимая опыт зарубежных единомышленников, а другие, наоборот, видят себя прямыми наследниками «дела Великого Октября».

Редакция журнала Эгалите в течение осени 2020 г. постаралась собрать максимально широкую палитру мнений о том, каково быть левыми в постсоциалистической реальности. Борьба с капитализмом после СССР — не самая тривиальная задача. Надеемся, что сопоставление высказанных точек зрения наших современников поможет разобраться, почему прямо сейчас наши идеологические противники возглавляют волну гражданского нетерпения, а мы снова вынуждены перехватывать митинги.

ИВАН ГОЛУБЬ, ЛЕВЫЙ АКТИВИСТ

Что ж, дорогой читатель, как жители осколков «первого в мире социалистического государства» поговорим о наших успехах и поражениях в борьбе с капитализмом.

ПОРАЖЕНИЯ:

• Уничтоженные в советские годы профсоюзы.

• Привычка народа к патернализму, неготовность бороться за свои права, отсутствие демократической традиции.

• «Запертость» левого движения в тиски советского опыта как «единственной возможной / реально сработавшей модели социализма». Унаследованный от СССР догматичный подход к марксизму, большая роль сковывающей творческую энергию ностальгии.

УСПЕХИ:

• Привычка людей к социальному обеспечению, к тому, что общество обязано помогать наиболее уязвимым слоям населения. Социальная повестка до сих пор у нас не заслонена разухабистым торгашеством, и, как сокрушаются многие праваки, «реальных», «настоящих» правых в России, т. е., не говорящих о социалке, а только о бизнесе — среди российских популярных политиков просто нет. И, вероятно, не может быть.

• Относительно слабое влияние церкви, оккультизма, традиций и мистики на общественное сознание. Привычка к атеизму и материализму в обществе, особенно среди интеллигенции, и даже сохраняющийся пиетет к марксизму в среде образованных людей дают надежды на ренессанс социализма.

• Сохранение положительного образа СССР в глазах многих людей — что является как минусом, так и плюсом. Положительная сторона этого состоит в том, что вдохновляясь советским прошлым, многие люди приходят к изучению социализма как такового.

ДМИТРИЙ МОРОЗОВ, АКТИВИСТ «РСД»

Я считаю, что одна из главных проблем левых в постсоветских странах — это связь левых и «консервативных», патерналистских концепций. Сталинская контрреволюция узурпировала марксистскую науку и начала редактировать ее под себя, и марксизм, особенно для стран СНГ, в большей мере ассоциируется со Сталиным и брежневским СССР.

А из-за того, что нынешние капиталисты в СНГ — прямые наследники советской номенклатуры, то многие атрибуты «советской» власти сохраняются и при нынешнем олигархическом капитализме.

Например, антиамериканская риторика, оправдание сильного вождя и милитаризма, «анти - либеральные» (хотя на самом деле «антипрогрессивные») идеалы, а также включенность самых сильных левых структур («Справедливая Россия», «КПРФ») в систему и полная их системе подчиненность. Для обывателя все это размывает понятия «левые» и «правые» до неузнаваемости. Многие просоветские левые умудряются поддерживать режим Лукашенко, империалистическое присоединение Крыма, запрет ЛГБТ-активизма под видом «пропаганды нетрадиционных отношений» и нередко даже репрессивные инициативы властей, за что они и получили от новых левых презрительный ярлык «красконы». Однако, увы, они все еще остаются в большинстве.

Низкий уровень политической культуры и образования — еще одна серьезная проблема. Пропаганда дает рядовому россиянину примитивные политические знания, ограничивающиеся в основном отечественной историей и формирующие представления о политических идеологиях в основном на примере тех или иных периодов Российской истории. Из-за этого часто случается, что человек, называющий себя коммунистом, может поддерживать авторитарный режим, подавляющий забастовки и угрожающий локаутами, ведь: «Ельцина к власти тоже привели профсоюзы». С другой стороны, не устраивающие большинство рыночных игроков постсоветские буржуазные авторитарные государства — с их практиками налогообложения и жесткого контроля над бизнесом — создают враждебный себе капитал.

Он имеет достаточные ресурсы, относительно высокую политическую культуру (бизнесменам несложно сформулировать понятные политические требования) и ресурсы для организации либеральных протестов и формирования либеральной идеологии, что позволяет фактически захватить «демократическое» поле в протестах. Как правило, в серьезной, хотя бы даже на уровне муниципалитета, политике участвуют разочаровавшие и вызывающие недоверие системные левые, а наиболее оппозиционной группой являются бизнесмены-либералы. Они ни в коем случае не выражают интересы трудящихся, разве что с ними можно быть солидарными по вопросу сопротивления авторитарному режиму. Из-за лидерства либералов в актуальном протестном движении в глазах обывателя искажается образ оппозиции в целом и формируется ложное представление о «заступниках пролетариата» в частности.

Я считаю, что левым в России нужно не прыгать вокруг наследия Советского Союза, а видеть социалистическую идею намного шире. России нужна новая, обновленная и прогрессивная левая идеология, разграничивающая Ленина и Сталина, формирующая свою повестку на основании актуальных требований профсоюзов, экологов и феминисток, а не копирующая советские доктрины.

ИЛЬЯ БУДРАЙТСКИС, ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕОРЕТИК И ПУБЛИЦИСТ

Главная особенность левого активизма на постсоветском пространстве — это отсутствие традиции, на которую он может опираться или которую может критически переосмыслять. Если новое поколение левых в Западной Европе или Латинской Америке так или иначе соотносит себя с опытом предыдущих поколений (в первую очередь, движений конца 1960-х), то, например, в современной России марксизм для активистов существует, заимствуя выражение одного политического классика, как «наследие без завещания». То есть, проще говоря, молодые левые в одиночку или группами читают теоретические тексты, но не понимают, какова их связь с политическим действием, какие применимые к актуальной ситуации выводы можно из них сделать. В результате у нас не только практически нет серьезного анализа пост-советской ситуации с левых позиций, но и почти отсутствует культура политических дебатов. Я имею в виду не абстрактных обвинений друг друга в оппортунизме или догматизме — с этим как раз все в порядке — но именно аргументированное обсуждение, целью которого является выработка политической стратегии.

Для того, чтобы у левых в существующих обстоятельствах появился шанс не то, что на победу, а хотя бы на получение реального влияния в обществе, необходимо преодолеть разрыв между абстрактной теорией, которой занимается одна часть левых, и лишенным какого-либо направления активизмом ради активизма, которым занимается другая.

Что касается постсоветских государств, то их главной сильной стороной является бессилие и атомизация постсоветских обществ и умение оперативно подавлять, коррумпировать и рассеивать любые очаги само - организации. А главной слабостью — неспособность выстроить прочные практики идеологической гегемонии, возможности управлять обществом, опираясь на добровольное согласие, а не на прямое насилие. Эта слабость проявляется особенно ярко в моменты политических кризисов — подобных тому, который мы сейчас в видим в Беларуси. Другое дело, что слабость левых и социалистических движений в такие моменты становится еще очевиднее.

АНДРЕЙ РУДОЙ, АКТИВИСТ ДВИЖЕНИЯ «СОЮЗ МАРКСИСТОВ», ПРОФСОЮЗНЫЙ АКТИВИСТ, УЧИТЕЛЬ, ВИДЕОБЛОГЕР

Мне сложно говорить за абсолютно все страны СНГ, ситуация с положением левых на просторах бывшего Союза вообще зачастую отличается. Но повсеместно марксисты вынуждены действовать в условиях отсутствия организованного рабочего движения (виной тому и деиндустриализация, и пресечение традиций рабочей борьбы в советское время, да и тактика самих левых активистов, наверное). Везде марксистам приходится бороться с растиражированными антисоветскими мифами в духе «социализм показал свою утопичность/ неэффективность/тоталитарную сущность», «коммунисты истребляли русских/украинцев/казахов и т. д.» Причем, последнее бьет по всем марксистам, вне зависимости от их отношения к советскому опыту и репрессиям. Плюс ко всему, практически везде в СНГ политический мейнстрим занят квазикоммунистическими партиями, вмонтированными в правящий класс, дискредитирующими левую идею и дезориентирующими как трудовой народ, так и внесистемных левых (чего только стоят вечные разбирательства перед выборами). Ну и конечно, авторитарные политические режимы полупериферийного капитализма имеют огромное количество рычагов давления на активистов.

Еще одна относительно свежая проблема, нарисовавшаяся в России и ряде других стран: если лет 8-10-15 назад актив левых внесистемных движений был до жути безграмотным в плане теории, но вечно «лез на баррикады», то теперь на смену ему пришла некая диалектическая противоположность — кружковцы, штудирующие теорию, но тяжело побуждаемые к политическим действиям.

В то же время, не все так плохо. Капитализм неизбежно порождает общественные противоречия и жертвами этих процессов становятся новые поколения трудящихся, которые волей-неволей начинают тяготеть к идеям социализма. Чтобы правильно использовать сложившиеся условия, как мне видится, необходима многовекторная работа. С одной стороны, это поэтапная битва на поле идеологическом, расширение своей культурной экспансии — и тут в ход идут как вполне политические площадки, те же каналы на YouTube, так и площадки, не являющиеся непосредственно политическими, но несущие потребителям контента идеи социализма «контрабандой». С другой стороны, важно продолжение и развитие кружковой деятельности и посткружковых структур. 2018-й год стал для России переломным в плане появления марксистских кружков (насколько знаю, тренд этот характерен и для Беларуси, отчасти Казахстана и даже Украины).

Сейчас необходимо логическое развитие этой тенденции, которое мы с товарищами стараемся осуществить в рамках «Союза марксистов». Речь идет о более активной практической деятельности кружковцев и выходцев из кружков. Очень много сейчас предпринимается попыток «снизу» создать объединения работников, профсоюзные ячейки, начать протестные кампании на рабочих местах. Это пытаются сделать подписчики левых медиа, люди из кружков и т. д. И если подобные ростки классовой борьбы удастся взрастить, это будет гигантским шагом вперед для всего постсоветского левого движения.

При этом нужно понимать, что сильной стороной многих режимов на просторах СНГ является их силовой аппарат.

Репрессивные возможности правящих элит в условиях относительной стабильности огромны — это показал и опыт Жанаозена, и недавние события в Беларуси. Но полупериферийное положение определяет и меньшую устойчивость: зависимость от колебаний цен на ресурсы и т. д.

Как 100 с лишним лет назад Российская империя была слабым звеном империалистической системы, так и нынешняя Россия и вовлеченные в её орбиту государства представляют собой не самую прочную систему, внутри которой тоже, к слову, хватает противоречий. И к назреванию этих кризисных явлений левые должны готовиться, ибо порой ситуация развивается куда стремительнее, чем мы ожидаем.

ТАРАС БИЛОУС, РЕДАКТОР ЖУРНАЛА «СПІЛЬНЕ»

Наверное, стоит начать с позитива: перед украинскими левыми, похоже, больше не стоит вопрос политического выживания. Вряд ли мы скатимся ниже, чем успели за пять лет после Майдана. Теперь главный вопрос состоит в том, смогут ли украинские левые выйти из маргинеса.

Здесь надо сделать важное замечание: главной причиной нынешнего состояния левых в Украине является не столько Майдан, сколько аннексия Крыма и война на Донбассе.

Именно война больше всего расколола левое движение, позволила власти оправдывать социальные урезания потребностями фронта, сделала стереотип «левый = пророссийский» просто губительным, создала токсичную атмосферу поиска «агентов Кремля» и в общем ограничила рамки плюрализма крайне тяжелыми условиями. Можно долго спорить о том, в какой мере война является следствием Майдана и возможно ли было её избежать, но белорусские события в этом году хорошо напомнили, почему важно различать последствия самого Майдана и войны, независимо от ответа на этот вопрос.

В первые годы войны то яркое движение «новых левых», которое было в Украине перед Майданом, сошло на нет. Часть людей отошла от активизма, часть эмигрировала, часть ушла «вправо», а часть сосредоточилась на узких темах и интегрировалась в национал-либеральное «гражданское общество» и стала частью его леволиберального сегмента. Последний, в отличии от антикапиталистических левых, бурно развивался в Украине после Майдана благодаря влиянию западных трендов, потоку грантов и возможности противопоставить «русскому миру» свои «европейские ценности». Но это произошло ценой распространения националистических настроений в феминистской и ЛГБТ+ среде. Парадокс, но с 2015 года единственным украинским городом, где радикальные левые могут хоть как-то влиять на местную политику, является Львов, который неожиданно стал «столицей» украинского анархизма.

Сейчас, после шести лет войны, мы живем в условиях слабости и некомпетентности центральной власти, деградирующего государственного аппарата, укрепления олигархов и региональных элит, а также продолжающегося доминирования ультраправых на «улице».

Победа Зеленского в невиданном ранее масштабе сделала явным и одновременно усилила раскол между национал-либеральной общественностью (которая в массе своей поддержала Порошенко) и большинством общества.

Это открыло окно возможностей для левых, но годы неудач и конфликтов деморализовали левое сообщество. Возможно, способность левых выйти из маргинеса сейчас критически зависит от прихода новых людей в движение. А также от деэскалации конфликта на Донбассе.

ФЕДОР МУХИН, УЧАСТНИК ПРОЕКТА «STATION MARX»

Левый активизм в странах СНГ довольно сложно описать как некое единое явление. Это обусловлено различной экономической ситуацией в странах бывшего СССР, а также различиями внешнего и внутреннего политического курса, вследствие чего левые оказываются часто вне легального поля.

В РФ большую часть левых можно отнести к «советским патриотам». Они мечтают восстановить СССР, вернуть могущество стране и «вкусное мороженое в ЦДМ». В свою очередь, молодые российские левые состоят в новых организациях, часть из которых является бывшими или ныне здравствующими секциями троцкистских интернационалов. Они нацелены на политический активизм, но, ввиду своей малочисленности и отсутствия влияния вне левого движения, не могут стать серьезной силой.

Есть малочисленные либертарные левые, которые представлены крайне слабо. Что уж говорить про анархистов, стремительно теряющих свои позиции последние лет 7!.. «Западные левые» в целом тоже стагнируют.

В последнее время набирают популярность «критические левые», сосредоточенные на анализе глобальных тенденций развития капитализма, а также на переосмыслении истории социалистического движения и догматов прошлого. Многие занимаются публицистикой, делают образовательные проекты, необходимые для того, чтобы быстрее «поднатаскать» новичков и подключить их к организационной работе.

По моему мнению, существующему российскому левому движению остро необходима проверка «боем». Многие из нас осознают свою неготовность к политической практике и оправдывают свое бессилие тем, что кругом «ненастоящие пролетарские протесты». По итогу, большая часть активистов работает либо в медийном поле, либо пытаются влиться в возрождающиеся профсоюзное и экологическое движения. Эффективность этого подхода сомнительна. Такая практика, скорее, является вынужденной из-за малочисленности организаций и невозможности вести политическую работу в легальном поле. Справедливо сказать, что переход на нелегальное положение многих откровенно пугает.

Выходом мог бы стать синтез опыта старых левых организаций и новых активистских практик, который может осуществиться только при должной теоретической грамотности и социальной гибкости выходцев из кружков.

В рамках постсоветского региона часть левых пытается копировать опыт российских единомышленников, при этом часто российские активисты смотрят свысока на своих «младших братьев» и пытаются их поучать. Это может быть опасно, поскольку российский опыт нельзя механически перенести на почву ни одной из постсоветских стран, без учета их локальной специфики.

В целом я бы назвал развитие левого движения на постсоветском пространстве как положительное, но ему не хватает масштаба.

Именно поэтому сейчас, в эпоху мирового кризиса, усугубленного пандемией Covid-19, социалисты остаются слабыми политическими субъектами и не могут предложить обществу ту альтернативу, в которой оно так нуждается. Это не пессимизм и не попытка показать себя д’Артаньяном. Это, скорее, призыв к действию, координации усилий, выработке позитивных решений.

Когда критика перестанет быть способом самоутверждения, а откроет путь к совместному поиску истины, тогда левые перестанут приходить на акции и спорить друг с другом, наконец-то они заговорят с обществом на языке, который близок и понятен этому обществу, и начнут давать ответы на вопросы, которые действительно волнуют всех. Именно так у нас появится шанс изменить положение дел к лучшему.

ИРИНА ШУМИЛОВА, СОЗДАТЕЛЬНИЦА ПАБЛИКА «ЧЕРНАЯ КНИГА КАПИТАЛИЗМА»

Левый активизм в странах СНГ, по сравнению с многими другими государствами, сопряжен с большим количеством угроз и опасностей. Людей антикапиталистических взглядов пытают и бросают в тюрьмы. Говоря о России, можно вспомнить о фигурантах дела «Сети», Азате Мифтахове, абсурдном деле Кирилла Кузьминкина и репрессиях против «Народной самообороны».

В истории современной Беларуси тоже хватает политических преследований: преследование властью марксиста и одного из руководителей партии «Справедливый мир» Павла Катаржевского, пытки Александра Франкевича и Акихиро Ханады в тюрьме и т. д.

На мой взгляд, у антиавторитарных левых есть шанс на победу, если они смогут преодолеть свои разногласия и действовать сообща. Понятно, что противоречия между сталинистами-красконами, которые оправдывают репрессии, и нами нельзя разрешить.

Но совершенно излишними кажутся конфликты демократических марксистских движений с «Народной самообороной» и между собой, нападки и оскорбления. Конфликты из-за второстепенных вопросов, клевета и претензии друг к другу — это то, что должно быть преодолено, иначе мы проиграем.

КОЛЛЕКТИВ ПАБЛИКА «ВЕЩАНИЕ КРАСНОГО КОНЯ»

Наша группа самообразования (марксистский кружок) считает важнейшей особенностью левого движения — в странах СНГ и во всём мире — то, что оно лишь недавно начало выходить из состояния упадка. По всей видимости, следует говорить о возрождении интереса к марксизму после начавшегося в 2008 году мирового экономического кризиса, с тех пор углубляющегося.

Однако развал СССР и так называемой мировой социалистической системы до сих пор даёт о себе знать. Впрочем, упадок леворадикальной политической мысли начался до этого крушения — ещё «при жизни» Советского Союза стало понятно, что с течением времени СССР и марксизм всё больше отдаляются друг от друга.

Одна из главных проблем публичных левых на постсоветском пространстве — чрезмерный оптимизм относительно ближайшего будущего. Зачастую авторы различных интернет-журналов и прочих ресурсов не признают незрелость современного «левого движения».

Выше поставлены кавычки, ведь, на наш взгляд, применять термин «левые» не очень корректно. Он слишком абстрактен. Между представленными в нем конкретными течениями существуют разногласия по ключевым вопросам. Это мы также считаем проблемой: веру некоторых авторов в возможность соединения несоединимого (марксистов и анархистов, революционеров и реформистов и т. д.).

Мы полагаем, что сегодня следует заниматься:

а) обобщением теоретического наследия XIX, XX и начала XXI века;

б) просветительской и образовательной работой, направленной на подготовку новых теоретиков, способных научно анализировать действительность;

в) пропагандой, направленной на популяризацию классового подхода и ориентированной на общественные слои, проигрывающие от капитализма; а также борьбой с распространением среди них ультраправых идей;

г) обсуждением стратегических вопросов относительно ближайшего будущего.

На наш взгляд, говорить о «победе левых» в данный момент слишком рано, а отказ от теоретической работы и от рационального размежевания таит в себе огромную опасность скатиться в левый популизм, акционизм и развлекательное «контентмейкерство». В таком случае о самом слове «победа» можно будет забыть.