«Ждать – значит потерять все»: четверть века французского анархо-индивидуализма
В истории международного революционного движения французские анархо-индивидуалисты пользуются дурной репутацией. На столетии вперед их «визитной карточкой» стал нелегализм — идея «индивидуального возмещения» отнятых буржуазией в рабочих массовых жизненных благах. Реконструировать логику таких действий было легко: если производительная собственность, как уверял «отец анархизма» Пьер-Жозеф Прудон, — это кража, то незаконные действия — верный способ вернуть трудящееся награбленное.
Дело так называемой «банды Бонно», совершившейся в период с 1911 по 1912 гг. несколько налетов на банки и поместья буржуа, в глазах незадачливых наблюдателей, до сих пор кажутся квинтэссенцией анархистской практики, ставящей крест на всех, без исключения, проектах безвластного общества. Неудобная тактическая близость с индивидуалистами вынуждает также соответствующую часть левых обвинений бывших соратников как аргументов буржуазной «этики наживы», презирающих «массы» высокомерных эскапистов, «которых дифференциальная логика революционного революционизма привела к отрицанию необходимости революции»[1]. Тем не менее стереть «эгоистов» из коллективной памяти не представляется возможным — и на стыке оценок эти революционные авантюристы приобретают привычный для западноевропейской культуры образ «благородных грабителей»: заносчивых и безрассудных героев фильма Филиппа Фурастие или богемных коммунаров Эли Важемана, с минуты на минуту ожидающих ареста.
Нередко, как в фильме «Секретный агент» (1996), анархистскую «пропаганду дела» и будущую мировую войну пытаются показать вещами одного порядка — «наэлектризованностью мира», готовящегося к гекатомбам. Такое приравнивание, независимое как справа, так и слева, закрывает от нас тот факт, что в своих текстах и практиках не установлено к нелегализму каких-либо отношений, французские индивидуалисты оказываются в гораздо меньшей степени к автономии, отличающей личность и к способам ее защиты. Их спонтанные, пылкие и противоречивые размышления о свободе, телесности, диктате общественной морали и порочном союзе угнетенных и угнетателей пережили «прекрасную эпоху» цивилизации и отчаяния, не угасающую консервативность в период постдефицитной экономики и управляемой демократии.
Начало действия в тот момент, когда «классовая борьба совсем не походила на меры поддержки»[2], французские анархо-индивидуалисты изо всех сил старались воспеть жизненную сущность человека и учиться свободе уже здесь и сейчас, презирая академические прогнозы обанкротившихся теоретиков и болтовню «народных» парламентариев.
Индивидуалистическое течение анархистского движения сформировалось в конце 1890-х гг. Под впечатлением от разрушения Парижской коммуны, от ее парижской буржуазии и очень патриотичных бюрократов Третьей республики, а также от первых актов индивидуального террора, совершенных разнорабочим-анархистом Франсуа Равашолем.
Ведущая в те годы социалистическая парламентская деятельность у молодых радикалов не вызывала ничего, кроме отвращения. Научный анархо-коммунизм Петра Кропоткина в изложении своего французского популяризатора Жаны Грава казалась этим выходом из рабочего квартала «слишком академическим»[3].
Идеологическая борьба наметилась и с набиравшимся в те годы силой синдикалистским движением — стимулами создания революционных профсоюзов, которые, помимо защиты прав производителей, занимались подготовкой всеобщей забастовки, способом полностью парализовать капиталистическую систему и ослабить государство для решающей силы. В 1896 году анархистам удалось одержать победу в центральном профсоюзе такого типа — Всеобщей конфедерации труда (ВКТ) — и вновь выйти в авангард рабочей борьбы. Однако их анархистские убеждения радикалы, присоединившиеся к синдикалистским организациям, предпочитали делать за скобками, учитывая синдикализм сам по себе «анархизм нового, индустриального века». Эмиль Пуже, один из идеологов движения, даже заявил: «Я — анархист, но анархия меня не интересует»[4].
Помимо других отдаленных явлений, синдикалисты утверждали определяющую роль рабочей силы в будущем развитии человечества исключительно потому, какое место они занимают в экономике, не обращая внимания таким образом на то, каковы условия жизни рабочего класса в них репрессивные психологические установки. Общая отчужденность пролетариев друг от друга, инертность, широкая распространенность в их среде алкоголизма и бытовой войны, отсутствие какой-либо сексуальной культуры, приводящее к неконтролируемой рождаемости, рост беспризорности и детской активности в производстве — всего этого для индивидуалистов было достаточно, чтобы перестать поклоняться «рабочему-искупителю» и вступить в открытую конфронтацию с «жалким стадом»[5].
Таким образом, всем концепциям коллективной эмансипации они противопоставили философию «радости жизни в настоящем» и революционные тактики индивидуального освобождения, без которых, по их мнению, любая революция будет признана провальной. Стремясь рационализировать все сферы повседневной жизни, начиная с «разумного эгоизма» и новейших достижений науки, французские анархо-индивидуалисты восстают в правах принципа уважения, выступая против института брака, подавляя сексуальность и объявляя эмансипацию женщин одним из условий всеобщего освобождения. Проведение открытых лекций и дискуссий на злободневные темы, а также эпатажных общественных акций, выпуск газет и создание коммун «эгоистов» стали первыми попытками заявить о себе и проверить идеалы на прочность[6].
Большинство из тех, кто считал себя анархо-индивидуалистами, были молодыми парижскими пролетариями, родившимися в провинции между 1870 и 1890 годами. Молодежь, ставшая первым плодом демократического образования во Франции, оказалась погруженной в мир книг, поэзии и современных интеллектуальных веяний, не находя себе большего места в серой и жестокой повседневности рабочего класса. Чтобы финансово поддерживать свою семью, они устроились на работу в 12-13 лет, наконец, расставаясь со школьной скамьи. Унизительные условия труда, копеечная зарплата, 11-13-часовой рабочий день, однообразная деятельность под наблюдением сурового начальства пробуждали мечты об анархии — свободном труде, любви, безграничном личном развитии, наслаждении жизнью, культурой и творчеством природы[7]. Но объединение в профсоюзы и провальные проявления никак не способствовали сложившейся ситуации. Так каждый из них постепенно разочаровывался в любых формах коллективного действия и вставал на путь экспериментального экспериментирования.
Вектор его развития был заложен дискурсом неостоицизма, популяризированным писателем и либертарным философом Ан Ринером (1861-1938). В своих широких романах, статьях, книгах и лекциях он осуждает иррациональный и надуманный характер христианских социально-моральных норм, настаивая на необходимости поиска новых моделей поведения, соответствующих «законам природы». Активисты пробовали свои обвинения в популярных брошюрах врачей-натуристов, в которых для достижения устойчивого здоровья применялись солнечные ванны, купаться обнаженными, приниматься обнаженными, употреблять мясо, табак и алкоголь и постоянно соблюдать личную гигиену.
Индивидуалисты, объединившиеся вокруг издания газеты «Анархия», основанной в 1905 году Альбертом Либертадом (1875-1908), предприняли установку натуристской техники для поддержания индивидуального режима и независимости[8 ] . Такое отношение к другой жизни они включали в себя постоянные прогулки по окрестностям Парижа, поездки в коммуну Шателайон-Плаж и ежегодный отдых на морском курорте на юге от Ла-Рошели , инициированной Анной Маэ (1882-1960), соучредительницей «L'Anarchie» и возлюбленной Либертада. По ее словам, на этом уголке пляжа они могли «забыть обо всех предубеждениях», защитив друг друга от лишнего внимания со стороны буржуа.
Ряд участников Дрейфа в редакции в сторону иллегализма, — воровства и фальшивомонетничества — вызванных материальными трудностями и психологическим отчаянием, был недолгим и привел к еще большему моральному кризису, восстановившемуся после того, как были проведены дальнейшие эксперименты в области рациональной организации жизни и замедления сдерживания ненасилия.
Пожалуй, главными теоретиками течения можно назвать основателя первой индивидуалистической газеты Альберта Либертада и ее колумниста Эмили Армана (1872-1963), считающегося третьим, после Макса Штирнера и Бенджамина Таккера, столпом философского анархистского индивидуализма.
Для Риретта Метржан, активных участников редакции первых лет существования «L'Anarchie», Либертад был «скрытым бунтом» и «самой активностью»[10]. Он родился в Бордо в 1875 году в результате случайной связи местного префекта и неизвестной женщины и сразу же был отправлен в приют. Атрофия ног обрекла мальчика провести всю жизнь на костылях. Несмотря на успехи в учебе и более раннее трудоустройство, Альберт уже в молодости продемонстрировал бунтарский дух и сбежал из детского дома. Бродяжничество произошло его 21 июля 1897 года в Париже. В столь любимом иностранными туристами городе он впервые обратился к себе за жестокостью полиции, там и тут преследовавших бездомных. Постоянные стычки с полицией еще сильнее укрепили его в необходимости борьбы с несправедливостью. Благодаря поддержке синдикалистских Бирж труда ему вскоре удалось войти в контакт с анархистскими движениями и переселиться в штаб-квартиру знаменитой газеты Себастьяна Фора «Le Libertaire», ставшей революционной синтетическими взглядами на анархизм. Там он научился ремеслу корректору и научился со всеми проявлениями синдикализма. Однако постепенно Альберт отдаляется от них, замечая, как ритуалы организованного пролетариата берут власть на вооружение для достижения своих политических целей.
В 1902 году он основал основанный образовательный кружок «Народные дела» на улице Шевалье де ла Барр, 22, на Монмартре, сразу за храмом Сакре-Кер, где в 1871 году коммунары расправились с двумя генералами армии[11]. Это место было выбрано не случайно. Церковь, осознанно построенная, чтобы «искупить преступные Коммуны», увековечивала власть, капитал и рабскую мораль. Просветительские беседы, которые Либертад вел с общественным кружком, должны были заронить зерно сомнений относительно воспеваемого буржуазией статуса-кво.
Лицемерие клерикалов было особенно очевидно беднякам. Чтобы получить бесплатную похлебку в благотворительный день, нищие заставленные сначала прослушали исполняемую благоговение перед политическим порядком проповеди. На одной из таких встреч Либертад прервал речь пастора, чтобы разоблачить происходящее на глазах бездомных фарс. Совсем скоро неистовствующего мужчину забрала полиция и на два месяца попала в тюрьму за «оскорбление общественности морали». Благодаря множеству скандалов, запоминающемуся имиджу и искусному владению костылями во время Драка Либертада — бородатого, высокого и мускулистого — стала парижской знаменитостью, интересовавшей не только радикалов, но и университетских интеллектуалов.
В 1905 году под его редакцией выходит первый номер «L'Anarchie». В ней он публикует свои пламенные тексты, больше всего высказывает элементы или эссе, выступает против демократии, никем быта буржуазии, участвует пролетариата в процессе общественного производства и даже смеется над смертью, объявляя «культ падали» вопросом на пути к прогрессу. Восхваляя жизнь, он следующим образом формулирует кредо анархо-индивидуализма: «Живи! Смирение — это смерть. Бунт — это жизнь».
Собственная гибель Либертада покрыта мороком тайны. По сообщению детектива третьей бригады, следившей за редакцией «L'Anarchie», в сентябре 1908 года произошел драка внутри «Народных дел» между Альбертом и его товарищем. Чтобы разнять поссорившихся друзей, одна из сестер Маэ ударила Либерта ногой в живот, после чего его тяжелобольным доставили в ближайшую больницу. Он скончался ранним утром 12 ноября. Город еще долго сплетничал, обсуждая детали его смерти. Говорили, что он умер от моей полиции на ступеньках Монмартра или что его смерть наступила в результате заболевания сибирской язвой. Но, если верить Риретту Метржану, истинной причиной все–таки был удар в живот. Позднее тело Либертада было отдано в медицинскую школу для дальнейшего использования в научных исследованиях.
Эмиль Арман — псевдоним Эрнеста-Люсьена Джуна, член партии Парижской коммуны, с самого детства втянутого в радикальную политическую деятельность. Долгое время остававшийся христианином Эмиль пытался соединить религиозную доктрину с анархистскими аргументами в пользу безвластного общества. Такой синтез заметно сблизил его с доктриной Льва Толстого. С 1901 года он начал выпуск журнала «Новая Эра», даже не подозревая, что в будущем станет корифеем анархистской периодической печати.
Виктор Серж, встретившийся с Арманом в редакции «L'Anarchie», описал его как «тщедушного идеолога с бородкой и в треснутом пенсне, бывшего офицера Армии Спасения, недавно освободившегося из заключения, напористого, изощренного диалектика, выступавшего исключительно от имени Себя Самого: «Я предлагаю, но совсем не навязываю». Он говорил невнятно, но в то же время из его бормотания стала ясно дерзкая концепция защиты личности от общества, пагубная теория нелегальности, которая превратила идеализирующие «жизнь в товариществе» в специалистов по тайным противозаконным делам»[12]. Действительно, защита нелегальных действий привела Арману к тому, что в 1908 году он был осужден на 5 лет тюрьмы за фальшивомонетничество. Тюремный опыт заставит его навсегда порвать с нелегализмом.
Важнейшим событием, перевернувшим всю картину мыслителя мира, стала смерть супруги в 1906 году. Под впечатлением от этой трагедии Арман отказывается от христианской веры и старается, как можно упорнее пропагандировать стремление к высокой радости жизни. Он много пишет о проблемах сексуальности, слагает принципах экономического влияния отдельных людей и выступает ярким противником войны и массовой мобилизации. Свой второй срок он получил в 1918 году за антимилитаристскую пропаганду и укрывательство дезертиров.
Возвращаясь к революции в 1922 году, Арман до конца своих дней продолжает заниматься пропагандой анархистского индивидуализма, будет редактором нескольких газет и станет автором увеличения количества статей и книг, в которых будет постепенно увеличиваться право на неприкосновенность личности перед западными странами. Во многом благодаря его усилиям произошло сближение теоретиков анархизма с интеллигенцией (учителями, печатниками, поэтами-символистами), что придало особый интеллектуальный вес их пропаганде. Сосредоточившись в 1920-е гг. в целях воспроизводства рабочей силы они стремятся предотвратить кошмар, готовящийся к войне, разоблачающую то, как государство объективно превращает женское тело в качестве репродуктора, а мужское — в качестве солдата[13].
Сохранив связь с симпатизирующими им символистами и постимпрессионистами, анархистами, тем не менее, практически проигнорировала авангардные течения в искусстве 1920-х годов. Множественные «-измы», провокационные манифесты и громкие политические заявления молодых художников в глазах радикалов были лишь лишь корыстными средствами построения успешной карьеры в охочей до скандалов в богемной среде.
В написании и живописи французские анархисты всегда больше ценят идейную ясность и стойкость, недостаток стилистических новшеств. Немудрено, что такие сюрреалисты, как Андре Бретон и Луис Бунюэль, впоследствии признавшие свою приверженность или близость к анархистским идеалам, сначала подались в лагерь коммунистов, прилагая все усилия, чтобы привлечь на свою сторону наиболее талантливых представителей образованного общества. Кроме того, по мере сближения авангардистов с либертариями помешал поколенческий разрыв — творцам, родившимся между 1895 и 1905 гг., казалось, что коммунизм, подпитываемый революционным успехом большевистской революции в России, больше соответствует современности и устремлениям молодых людей, вызывающих стареющее анархистское движение, интеллектуалам которого к описываемому моменту было уже за шестьдесят.
Оказавшись на периферии культурных изменений, анархисты всех течей сохранили верность искусства бардов, народных поэтов и кабаре. Барды-анархисты, такие как Шарль Д'Авре, Луи Лореаль и Эжен Бизо, все еще пели в бистро Монмартра. Однако под давлением президента и больших кинотеатров эти формы культуры рабочего класса постепенно пришли в упадок.
Тем не менее анархизм, интерпретированный Арманом, Либертадом и Ан Ринером в качестве личной политики, особого образа жизни и стратегии самос будущего, спустя годы получил солнечный импульс для развития в девятых революционных событиях 1960-х годов, потеснив скомпрометировавший себя советский коммунизм и одряхлевший классический синдикализм. Разработанное ими обучение также оказало большое влияние на писателя-экзистенциалиста Альбера Камю, долгое время дружившего с Риреттом Метржаном и писавшего для газеты «Le Libertaire», возобновившей работу после окончания войны. Современные французские анархо-индивидуалисты, вроде философа Мишеля Онфре, пытаются популяризировать и других, менее выдающихся авторов того поколения, например Жоржа Паланта (1862-1925) — одинокого мыслителя-пессимиста, вступившего в «борьбу за индивида» против детерминистской методологии социолога Эмили Дюркгейма.
Мы, в свою очередь, надеемся, что знакомство с анархистским индивидуализмом во все более усложняющейся политической империи сегодняшнего дня может помочь каждому встречающемуся формальной политической теории заново взглянуть на основы, идеалы и структуру современного дисциплинарного общества, а также понять, почему «только благодаря [нам]они что-то значат».
[1] Серж В. От революции к тоталитаризму: воспоминания революционера. М., Оренбург, 2001. С. 26.
[4] Дамье В. Забытый интернационал. Т. 1. От революционного синдикализма к анархо-синдикализму : 1918-1930 гг. М., 2006. С. 39.
[5] Либертад А. Бесхребетное мясо [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3BtOEuK
[6] Штайнер А. Les Militantes Anarchistes Individualistes: des Femmes Frees à la Belle Époque [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3iOXoEx
[7] Либертад А. Ушедшим в отставку [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/2YCZyj2
[8] Боберо А. Aux source de l'ecologisme anarchiste: Louis Rimbault et les communautés végétaliennes en France dans la première moitié du XXe siècle [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3AqL9E8
[9] Либертад А. Мясо без хребта…
[10] Мэтрежан Р. Воспоминания об анархии [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3iMYfpj
[11] Парри Р. Банда Бонно. История французских нелегалистов [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/3uY8VpH
[12] Серж В. Указ. соч. С. 31.
[13] Сонн Р.Д. Секс, насилие и авангард [Электронный ресурс] URL: https://bit.ly/30h5sHP