Fucking story.

В. раскачивался на своём кресле. В его правой руке были сделанные им чётки; он перебирал их пальцами, притрагиваясь к очередному деревянному звену и мысленно говорил: «Я есмь бог».
Взгляд следил за семенящей на кухне Н., его женой. Она готовила завтрак. С утра она чувствовала какое-то напряжение, чувствовала, как горит её спина от его взгляда. Поэтому она делала больше дел и движений, чем надо, старалась скрыть неловкость под бурной деятельностью, тихо приговаривая: «Надо ещё вот это сделать», «А вот где оно».
На плите одновременно кипела каша и жарилась яичница; кофе в чашке под блюдцем настаивался, овощи нарезались хаотичными кусочками. Ей хотелось, чтобы её движения казались расслабленными — хотя бы для неё самой. Но она понимала, что от него не скрыть общее напряжение тела.

В. знал, что жена напряжена и пытается сделать вид, будто всё в порядке. Его раздражало такое поведение. Пальцы сильнее сжимали чётки, а ноги он вытянул под столом с такой силой, что ему казалось — сейчас оторвутся.
Раздражение и злость — две эмоции, которые В. не умел контролировать. На самом деле именно на этих двух эмоциях ему приходилось жить. Всё, что угодно, выводило его из себя.

«Вы должны научиться сдерживать в себе такие эмоции. Вам нужно научиться дышать. Смотрите: делаете глубокий вдох, а затем ещё чуть-чуть вдохните. Пазухи раскрываются... Выдохните глубоко, так, чтобы воздуха в лёгких не осталось».
В. начал глубоко вдыхать и выдыхать, но это не помогало. Перед глазами встала недавняя картина — как он гонялся за своей женой с мачете по квартире.
«Вдохните и выдохните».
Глубоко дыша, В. закрыл глаза.

Открыть их заставил звон тарелок по столу. Н. снова отошла на кухню, потом сразу вернулась и присела напротив мужа.

Н. было семнадцать, когда они познакомились. Она сразу обратила на него внимание — обаятельная улыбка, харизма и сила обезоруживали. Под проницательным взглядом В., казалось, не могла ускользнуть ни одна её мысль. Н. прогибалась под ним, стоило ему только надавить.

— Я всё понять не могу, ты специально делаешь всё, чтобы меня раздражать? — начал В. — В тебе есть особенность, которая не даёт мне спокойно на тебя смотреть. Мне тебя бесконечно жаль. А сегодня твой вид особенно жалок.

Н. поставила тарелку напротив мужа. Она чувствовала себя измученной, но слова мужа всё так же её обижали; каждый раз она не могла никак себя защитить.
— Ну зачем же ты так? Вот, смотри, я тебе завтрак сделала.
— Фу на твой завтрак, — В. улыбнулся своей обаятельной улыбкой. На этот миг всё в нём изменилось.

В этом был его секрет. На это Н., да и все вокруг, покупались — каждый раз, прежде чем заметить, с каким человеком имеют дело. В. умел включать в себе обаяние, он знал, что сказать, чтобы человек ему поверил. Он знал, что за его доброй улыбкой не разглядят настоящего его.