День, когда обида вернулась
На следующее утро я запланировала навестить свою бабушку. Мне не удавалось попасть к ней уже несколько недель, личная жизнь, заботы, учёба и прочее не оставляли сил на эту поездку. Никогда не знаешь как все пройдёт, она могла быть и в хорошем настроении, и в плохом. Находясь в хорошем, мы могли разговаривать, готовить на кухне или я сидела в кресле около ее кровати, рассказывая как у меня дела, или делясь переживаниями. Со мной она никогда не говорила о своих, я знаю что они у неё были, с двумя моими сёстрами она часто разговаривала на более личные темы. Несмотря на это, мне всегда хотелось быть открытой с ней, делиться чем-то своим, может, рассказать даже больше, чем это нужно. Она, кажется, даже не допускала мысли что мне это надо больше чем остальным.
Бабушка часто мне говорила как я похожа на свою маму. Иногда мне казалось что это комплимент, потому что она улыбалась, и я улыбалась, пытаясь найти в себе её черты. Иногда она это говорила и ощущалось какое-то разочарование. Ты так похожа на свою маму. Она тяжело восприняла её выбор, мой отец вызывал в ней раздражение. А если выбор был принят не в пользу того что могло угодить бабушке, ей было легко поссориться даже с самыми близкими людьми.
Мои поездки к ней и меня как будто залечивали. Оказалось, мне приятно это делать, приезжать, проявлять заботу, убираться, готовить для неё, заново поправлять сбившуюся кровать. В ней больше не было той пышашей жаром активной женщины, она стала такой маленькой и худенькой, вся личность замылилась об болезнь. Было нетрудно забыть как с ней бывало тяжело.
Она лежала на кровати, за последние месяцы ей стало намного хуже, она выгнала сиделку, не желая принимать от неё помощь, боясь как и прежде незнакомых людей. Она жила в страхе что больше никому не нужна, а сиделка стала очередным подтверждением своему страху. В мире этой женщины такая забота воспринималась лишь отмашкой от неё, не понимая насколько нам не все равно, насколько хочется всегда знать что с ней происходит, особенно когда нет возможности быть рядом. И лёжа в кровате, в полубреду, от таблеток, или от своей болезни, она в очередной раз не приняла меня. "Ооо злобная мигера" сказала она обо мне. Не знаю, была ли я для нее в этой комнате, было ли это специально или в сознании произошел сбой. После этого моя забота растрескалась, а под скорлупой была эгоистичная мысль что хоть сейчас у меня получится доказать ей что-то. Меня схватило раздражение, злоба, грусть, и самое главное - обида. Все пережитое снова вернулось. Как никуда и не уходило.