Новый дом.

Бабушка открыла дверь комнаты, находящейся на втором этаже нашего нового дома. "Ну вот, мы тут прибрались, располагайтесь", - сказала она, пропустив меня внутрь.

Странное убранство комнаты, сразу привлекло внимание: мебель из дерева, общего цвета с полом и стенами, (по правде говоря, все строение было цвета светлого отполированного матового дерева). Помещение в форме прямоугольника, дверь находилась на его длинной грани в левом углу. Ровно напротив двери стояла странная конструкция. Спереди смотрелась как небольшой комод с бортиками, как у тумб для публичных выступлений. Сзади комод был в виде сплюснутой буквы С, верхняя часть которой была на уровне верхней полки, а нижняя представляла собой скамейку - эдакий стол, причём, комод, стол и скамейка были нераздельны, т.е. цельным предметом мебели. Вторая вещь была системой состоящей из шкафа переходящего в кровать и тумбу рядом. Данная конструкция заполняла половину комнаты у окна, то есть, находилась в другой части от двери и комода-стола.

Бабушка поставила чемодан и вышла из комнаты, шумно закрыв дверь. Из вещей помимо чемодана были холщовый рюкзак-мешок и коробочка-переноска для моей морской свинки. Первым делом, я поставила свинку в центр огромной квадратной кровати, больше походившей на корабль и тихонько приоткрыла дверцу переноски. Я села напротив, как бы защищая свое существо от большого мира. Свинка медленно выползла из переноски и легла на мягкое пуховое одеяло. Казалось, смена обстановки её нисколько не волновала и не интересовала. Животное принюхивалось к новому воздуху вокруг и изредка переводила свой взгляд от меня в сторону окна. Про него стоит упомянуть отдельно.

Прозрачнейшее окно во внешний мир было во всю стену (противоположную короткую стену этой комнаты-прямоугольника). Из него открывался вид на наш личный дворик, обнесенный высоким не прозрачным забором, и на общий двор близлежащих многоэтажек. Это было странное соседство: по нашей стороне частные отделанные деревом или кирпичом коттеджики с частной прилегающей территорией, а ровно напротив многоэтажки-муравейники из панелей с общим двориком. Стоит сказать, что забор сразу вызвал у меня, (и судя по всему у свинки), симпатию. Он защищал нас с ней.

Любопытные люди, что пытались рассмотреть наши владения, терпели крах, ведь на стражи стоял почти двухметровый забор из профнастила. Это создавало некий перевес в привилегиях: мы со свинкой видели все похождения "многоэтажных" сквозь гигантское окно, а у них даже заглянуть не получалось в эту громадину, как бы они ни пытались.

В первую неделю жизни здесь, я заметила, что "высотникам" очень интересны нюансы жизни "коттеджников". В день пару человек точно пыталось заглянуть только в наше окно, до остальных - не знаю.

В наши со свинкой дела в принципе сложно проникнуть, мы не выходили из дома и 90% своего времени находились внутри комнаты, поэтому, я совершенно не удивилась, когда в нашу дверь постучали, а молодой человек за ней представился бабушкиным квартирантом, что снимает комнату этажом выше. Никакой заинтересованности он во мне не вызывал. Со своим привычно агрессивно-каменным лицом я безучастно ковыряла дверной косяк, пока он не протянул нечто белое и пушистое со словами, - " Я слышал, что у тебя есть маленький друг". Дождавшись, когда я возьму нечто в руки, человек развернулся и ушёл. Я захлопнула дверь и вернулась на кровать. До свинки дошло быстрее чем до меня, что странный подарок представлял собою плюшевый белый костюмчик в виде овечки. Свинка наверняка бы схватила его, если бы могла, вместо этого она стала активно обнюхивать и пожевывать его. Оказавшись в "овечьей шкурке" свинка заняла свое привычное положение нахохлившегося снегиря и выглядела чертовски довольной. "Вылитая Бяша! Теперь точно не замерзнешь", - сказала я свинке, а та заинтересованно посмотрела на меня и мурлыкнув лизнула в колено.

Меня охватила тёплая волна, находясь здесь, за дверью на замке, за двухметровым забором, здесь, на уютном пуховом одеяле вместе с Бяшей, походившей на мягкую круглую подушку в этом костюме. Впервые за долгое время пришло ощущение безопасности. Я в безопасности, Бяша в безопасности, её вторая шкурка защитит от внешних угроз, а если нет, то защищу я.

Через несколько дней, в дверь снова постучал тот парень. Он поинтересовался подошёл ли костюм, не мерзнем ли мы по ночам и комфортна ли жизнь здесь. В общении я заинтересована не была и после пары общих ответов скоро распрощалась, закрыв дверь. Пару секунд с той стороны было тихо, затем послышались шаги прочь. Я сразу же вернулась к свинке проверять все ли у неё хорошо. Она как обычно изображала большую круглую птицу, устроившись в своеобразном гнезде на кровати. Быстро глянув на моё изучающее лицо, она кивнула, как бы говоря: "Всё в порядке, шеф", - и снова приняла безучастное спокойствие.

Спустя две недели нашей новой жизни, комнату было не узнать. Часть комодских ящиков с вещами стояли по разным углам. Один был диагонально уперт в стену, другой просто лежал рядом с комодом и тд. Странные вещи заполнили мой мирок: обрывки бесмысленных записок можно было встретить под подушкой, которая в свою очередь лежала на столе. В одной из помещений прикроватной тумбы лежал красный Бяшин ботинок, огрызок карандаша, ветка дерева и наволочка для подушки. Кровать окончательно превратилась в гнездо. Во-первых, она стала в два раза выше, во-вторых, прикроватное пространство было усеяно упавшими подушками, что не вместились наверх, одеялами, пледами, кусочками ткани не похожими не на что. Мы со свинкой буквально утопали в одеялах, нам было хорошо и спокойно.

Почти каждый вечер приходил квартирант. Он осторожно закрывал за собой дверь, в которую больше не стучал. Поднимал предмет с пола, садился у противоположной гнезду стене на пол и говорил иногда. В основном молчал, пока крутил предмет в руках. Мне он нравился, пока так сидел и молчал. Казалось, что он с нами, со мной и со свинкой. Потом он открывал рот и вещал про свою девушку, друзей, про работу и учёбу, про людей. Тогда я видела в нем ходячую, (сидячую), угрозу и говорила валить отсюда нахрен. Поначалу он пугался и пытался узнать в чем дело, но потом привык. Парень замолкал, словно кукла на шарнирах поднимался на ноги, заботливо ставил предмет на комод и грустно улыбнувшись покидал комнату, бесшумно прикрывая за собой дверь.

На комоде образовалась своеобразная коллекция, которую он типо собрал. Кусочек красной атласной ленты, фарфоровая фигурка кролика, брелок-самолетик с облезшей краской, книга с котом на обложке и сердечко из пластилина. Странное дело, я не помню чтобы это были мои вещи, создавалось впечатление, что их приносил квартирант, но в комнате они как-будто уже были до этого.

В какой-то момент появилось нежелание нахождения человека в моем помещении. Я прикрутила две металлические петельки и вставила в них карандаш. Когда парень попытался открыть дверь, карандаш треснул, но не сломался, а я зачем-то подбежала и вынула его. Дверь распахнулась.

- Привет, - сказал он и провел по моему плечу, спустившись к кисти, как-будто делал так всегда.

- Да, - шепнула я и поспешно вернулась на кровать, закрыв собой Бяшу от его взгляда, (хотя её и так было проблематично увидеть в нашем гнезде). Юноша прошёл вглубь комнаты и сел непозволительно близко рядом с кроватью. Я спрятала ноги под одеяло и притянула Бяшу к себе. Человек протянул мне четыре маленьких резиновых сапожка и сказал что на улице дождь.

Я не вынимала карандаш, когда он пришёл в следующий раз. Я не вынимала ветку смородины, когда он пришёл снова. Не доставала ножку табуретки, не убирала металлическую проволоку, не вынимала гаечный ключ. Он приходил, приходил и приходил. Врывался. Мой мир был полон покореженных предметов. Человек сломал дверь и теперь в ней была дыра там, где должна быть ручка. Моя дверь орала.

Квартирант не был агрессивным, он не был противным, он не был злым. Он не с криками вырывал мне дверь, а с непониманием почему она не открывается. Парень просто прикладывал больше усилий и всегда попадал внутрь. Иногда говорил что она стала слишком тугой и надо бы починить. Каждый раз, слыша шаги на лестнице, я кутала свинку в одеяло, садилась рядом и клала под ляжку металлическую ложку.

Человек с каждым визитом приближался все ближе и ближе. Он трогал меня за плечи, за руки, за лодыжки, за ключицы. Он почти перестал выходить из моей комнаты, а когда был не в ней, то находился во дворе. Человек разбирал забор и смотрел в наше окно. Наш с Бяшей забор. Наше огромное окно. А мы перестали в него смотреть, ибо непременно встречались с ним взглядами.

Пиздец начался сейчас. Я услышала как Бяша что-то бормочет и увидела, что плед спал с её мордочки и она смотрела в окно. За окном был квартирант и не было забора. Он стоял посреди образовавшейся во дворе свалки с инструментами в руках, на лице мигало торжество. "Многоэтажники" мчались в мой двор с выражением чистого безумия на лицах. Они знали, они видели что защита пала. Человек тоже знал.

Я принялась рыдать и искать переноску Бяши, которой нигде не было. Нигде не было последнего ботинка для неё, нигде не было ничего. Я вынула все ящики комода, нервно перерыла все содержимое. Кусок двери, рваные тряпки, погнутый гаячный ключ, обрывки странных записок, погрызанные карандаши, мешочек с галькой, электрическая вилка без провода, кусок стекла, формочка для песочных куличей.

Все вещи были настолько нам бесполезны.

От бессилия вырвался сдавленный крик.

Я стояла посреди свалки, прижав к себе свинку в костюме овечки.