КОГДА ДЕРЕВЬЯ БЫЛИ БОЛЬШИМИ - 2

- Если утонешь, домой можешь не возвращаться! – кричала мама, увидев мою спину, в закрывающемся створе калитки.
- Ладно! – кричал я в ответ, лавируя между закрывающейся калиткой, сваренной заботливым сварщиком из 4 массивных уголков с листом стали в три миллиметра и ветками ивы, которые норовили смахнуть толстый слой сахарной посыпки на корке свежеиспечённого, ещё горячего хлеба. И старая ива, и калитка были личными врагами. Тяжёлый створ металлического прямоугольника был коварен! Мало того, что крайний уголок постоянно норовил отсечь мне запястье, да что там – разрезать меня, при случае, пополам, это летом, в зимнее время — это подлое изделие советской металлургии не раз брало в плен языки моих друзей, мирно ожидающих меня для похода на горку. Маясь от безделья, парни находили забавным собственным дыханием плавить изморозь и ловко подхватывать языком скатывающуюся каплю… Скольких я отливал тёплой водой, вызволяя из стального «котла», калиточного рейха – не посчитать!
Ива была врагом по двум причинам – она воровала сахар и норовила отрезать уши своими ветвями. Ветки были длинными, почти до земли, а я, возвращаясь домой, как всегда бегом, постоянно врезался в это природное заграждение и мои оттопыренные уши всегда горели в области, где они присоединены к округлости, именуемой головой.

Сегодня мне приснилось детство… То детство, которое снится нам всем. Оно всегда тёплое, солнечное и мама с папой там всегда улыбаются… Как и в доброй советской песне

Солнечный круг, небо вокруг -
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал он на листке и подписал в уголке:
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я.

мы во сне чувствуем нежное тепло солнца. В каждом добром воспоминании нас сопровождает солнце.

Вот на его лучах я спускаюсь от автобусной станции с горки вниз, и резко взмываю вверх, обратно на горку. Даже летом, даже в +35, там, где кончается спуск, но ещё не начался подъём – холодно. Если постоять несколько минут, можно почувствовать, как холодная свежесть обнимает тебя под рубашкой, а мурашки на коже становятся размером с шершня. Однажды в июне, с южной стороны, где растёт дереза, мы нашли большую гору снега и долго удивлённо изучали его рыхлую серую поверхность сопоставляя время с реальностью. Июнь и снег ассоциировались только с холодильником, но никак не с оврагом.

И вот я взлетаю на горку, подстёгиваемый холодным пинком, бегу по улице, а чуть дальше, в мареве полуденного зноя, меня ждёт мама… Контуры её фигуры чуть размыты тем самым маревом, лица ещё не видно, но я знаю, что это она. Я вижу улыбку. Сквозь эти несколько десятков метров я вижу её улыбку.
- Мама! – я подбегаю и втыкаюсь ей в живот. Как всегда, от мамы пахнет мамой, а ещё землёй и борщом. Конечно, меня нужно кормить, а лучше борща способа нет! Позднее подойдут гости, весёлый гомон зальёт двор и, после приветствий, всех отправят мыть руки, а после рассадят за столом, под старой грушей, где начнут делиться неинтересными новостями. Неинтересными мне. А раз неинтересными, значит можно сбежать к друзьям!
- Мам, можно я к хлопцам!
- Иди! Вчера прибегали, спрашивали. Сказала, чтобы ждали. Чтобы к вечеру был дома! – последняя фраза брошена куда-то в сторону ворот, откуда донёсся металлический «Бом» закрываемой калитки.
- …ошо!

Теперь хлопцев нужно найти. Они могут быть на ставке (пруде), на речке, в круче (овраге) и ещё в паре десятков мест. Для начала рекогносцировка. Высокая точка и смотрим, есть ли купающиеся. На нашем месте кто-то есть, но это не мои хлопцы. У моих друзей есть особая отличительная особенность – автомобильные шины. У Димки – самая крутая от К-700, у Володьки тоже хорошая – от ЗИЛа, у Сашки и у меня – от ГАЗона. Она тонкая и её легко перевернуть в битве. Битва – это когда становишься коленями внутрь радиуса и руками пытаешься сбросить соперника. ЗИЛовскую и ГАЗоновскую покрышки ещё можно было перевернуть вместе с владельцем, а вот от К-700… Там нужно было вырвать владельца шины из «гнезда» и окунуть в воду. Так вот фигур с шинами наперевес не было, а значит искать нужно было в другом месте… Но в каком? Может у камня?

Я бегу к камню. Камень – это очередная наша база – кусок вулканической породы 2х2, на котором даже видны застывшие узоры кипения. Камень был тёплым, и мы любили на нём греться, после купания в холодных водах речки. Ещё рядом с камнем было несколько водоёмов, а там, конечно же, водились лягушки, которые, в свою очередь, были подвержены геноциду по земноводному признаку с нашей стороны. Лягушки у нас выступали мишенями, а оружием были луки. Уважаемый Гойко Митич и советский кинематограф глубоко и навсегда поселили в наших сердцах любовь к метательному оружию. Возможность создания луков фантомно возникали в сердцах, поднимались кровью в мозг и там проецировались в нужных отделах. Иначе я не могу объяснить наличие знаний и навыков изготовления примитивного оружия, учитывая факт, что сделать это было весьма непросто!

Итак, сначала нужно было найти палку в полтора метра длиной, относительно равной толщины в точках начал и конца. Идеально для этого подходила лещина. Как выглядит лещина знал лишь седой волхв, в полнолуние выходивший из-под камня…

В реальности мы все неведомым образом знали, как выглядит лещина, находили её в лесопосадках и извлекали из недр кустов идеальные заготовки. Палка должна быть освобождена от коры, в верхней/нижней частях вырезаны аккуратные бороздки, где будут завязи капроновой нити тетивы. Капроновая нить должна быть предварительно украдена у отца. Главное в момент воровства не попасться на месте преступления, иначе можно было остаться и без лука, и без гордости, и без свободы, дня на три. Дефицит! Впоследствии лук нужно было прятать, иначе капроновая нить имела неприятное свойство перекочёвывать обратно в запасники отца под гулкий аккомпанемент раздаваемых им же обильных "лещей", сдобренных лёгкими ругательствами.
Но вот нить (тетива) завязана, палка общими усилиями согнута до нужной формы, а значит можно было приступить ко второму этапу – создание стрел. Для этого нужно было найти перо цапли (аист не подходил, почему-то), камыш и треугольник металла от консервной банки, который загибался и образовывал остриё. Перо применялось в тыльной части стрелы для стабилизации (а мы понимали, что значит это слово!) полёта. Перо можно было добыть или в гнезде цапли, или напугав оную в момент отдыха. Взлетая цапля выбрасывала несколько перьев.
Собственно, когда мне было шесть лет я украл капрон, испугал цаплю, вырезал палку и с помощью друзей обзавёлся оружием. В момент испытаний новейшего прототипа я убил козу. Т.е. внимание. В шесть лет я сделал лук и стрелы, вложил стрелу в тетиву я направил остриё в животное, попал в шею, а когда несчастное упало я подошёл и констатировал смерть последнего. Какие я извлёк из этого выводы? Не стоит целиться в друзей. Их может стать меньше, а это не наш путь. «Яжематери» сейчас нервно вскрикнули и покрылись липким потом в паховой области, но действительность сурова. Я не вырос маньяком, не рыдаю ночами, не бью женщин или детей и не добавляю кефир в окрошку. Оказывается, если мамочки не могут участвовать в 100% в жизни своих чад, чада всё равно вырастают нормальными людьми, успешно вливающимися в общественную жизнь...

Осмотр камня показал, что хлопцы сегодня здесь не появлялись. Придётся бежать по дворам. Ближе всех дом Сашки… Выглянувшая из летней кухни тётя Катя с улыбкой развела руками – с утра дома замечен не был. Опять же вдогонку мне она крикнет, что
- Когда встретишь Сашка скажи, чтобы мигом домой летел, иначе…! – что «иначе»? Непонятно. Сожгут, как еретика на костре, отдадут Рейгану или заставят воду носить – все эти предположения находились в одной плоскости догадок. Выбор был только за тётей Катей. Через три года Сашка наколядует денег и купит приставку «Денди», по очереди играя в которую тёмными зимними вечерами, мы за два месяца «убьём» кинескоп «Рубина» в ноль. До радужных кругов.
- Ладно! – кричу я в ответ и бегу к дому бабы Фроси. Димка на всё лето приезжает к бабе Фросе, которая постоянно норовит выловить нас и накормить. Так было и в этот раз. Баба Фрося вышла из-за угла со своей коронной фразой «Иди ты под три чёрта!»
- Иди ты под три чёрта! Чего кричишь? Тут все. Садись за стол.
- Так я только что…
- Матери своей расскажешь. Садись! – твёрдо сказала баба Фрося и поставила тарелку супа, предварительно вставив краюху каравая мне в руку. Спорить было бесполезно. Мне перед бабой Фросей, моим друзьям перед моей мамой, нам всем – перед тётей Катей. Когда кто-то имел неосторожность быть пойманным во дворе в обеденное время, то он, и вся честная компания, успешно спрятавшаяся в траве за воротами или забором, усаживались за стол и кормились. Возражения не принимались ни в каком виде. Более того – не дай господь, если кто-то из наших мам поделится наблюдениями о слабом аппетите чада соседского с владелицей оного. Всё. Крах! Закормят насмерть! В тот момент я также не стал рассказывать бабе Фросе длинную историю своей ненависти к варёному луку, поэтому молча съел его, откланялся, не забыв сказать: «Спасибо» и, под напутствие «идите уже под три чёрта!», присоединился к товарищам. Прошло уже половина дня, а ни один из планов не был реализован! В тот день нашу весёлую мальчишескую компанию ждало лето. Нужно было выбрать из длинного списка дел самое интересное! Самое необходимое! Уж точно не терпящее отлагательств! И любое дело – поехать ли на могильник смотреть мёртвых коров, обнести ли яблоню в колхозном саду, или поваляться в траве левады дядьки Степана – любое из дел было добрым.

Это потом, через года, когда Димка, имеющий два высших образования, являющийся одним из лучших адвокатов Кировограда – абсолютно не глупый парень расскажет мне о самовзрывающихся кондиционерах Луганска… Когда Володька, человек со сложной судьбой, но очень любопытный и начитанный начнёт рассказывать мне, что Степан Бандера имеет право быть «вшанованным» теми, кто почитает имя его, я пойму, что детство закончилось и друзья остались друзьями только в воспоминаниях и аккуратно раскрашенные летним солнцем яркие картинки былых приключений надёжно спрятаны в голове. Негативные воспоминания стёрты. И люди стёрты. Судья им Бог.

А у меня есть вы, дорогие мои читатели…