СОН
В октябре 2011 года я видел странный сон… Яркий и насыщенный он запомнился мне в деталях, что позволило провести параллели и определить его сущность. Это было пророчество. Во сне я видел себя. Будто приехав в родное село, я пошёл забирать корову в точке сбора. Всё вокруг было родным и знакомым с детства, а каждая деталь претендовала на действительность: та же речка, тихим плеском уносящая воду вдаль с крутым правым берегом и пологим левым, где, склонив кроны к воде, мыли ветви-волосы ивы, тот же металлический мост, с отсутствующей посредине доской. Именно эта доска сломалась под моей ногой, в далёком 1996, иструхлявев от времени и, которую, с тех пор никто так и не смог заменить. Тот же, местами продавленный шинами, от избытка битума, асфальт, в котором мы, пацанами, так любили жарким летом оставлять следы собственных босых ног, а осенними вечерами играть в «квадрат», пока не зажгут, единственный на линии дворов фонарь уличного освещения. Фонарь так же был на месте, лениво скрипя покачиваясь на ветру и перекатывая внутри, непонятно как, набравшуюся влагу… Удивляла звенящая тишина, которая неожиданно навалилась… Навалилась, порождая тревогу и суету. Там вдали, я уже могу видеть скот и пастухов. Они управляют вектором движения стада, подгоняя отставших коров смачными шлепками кнутов, перекрикиваются, ввинчивая острое словцо, но… Но ни слов, ни ударов не слышно. Не слышно и разговоров людей, ожидающих, пока стадо переправиться через бетонную кладку (мостик). Удивлённо застыв на пригорке, я услышал гул. Этот гул был похож на стон большого раненного зверя, как вдруг справа появилась волна. Волна была высокой, но не выше меня. Вода там была мутной настолько, будто вся грязь окрестных полей растворилась в ней… Волна накрыла стадо, накрыла людей и понеслась дальше, а мимо меня тащило деревья, животных, людей, а некоторых из них я знал, они кричали мне что-то, но из-за гула ничего не было слышно. Я понимал, что помочь никому не в силах, а вода поднималась выше и выше, стеной восстав стеной на уровне моих глаз. Внутри я увидел мёртвых.
В феврале 2014 я увидел свой сон наяву. Когда всё начиналось, то так же и выглядело абсолютно безобидно. Сейчас я видел тот же Киев, тот же Крещатик, по которому я гулял годом ранее, тот же Андреевский спуск, но всё, весь Киев и вся Украина, была покрыта грязной и мутной водой ненависти. Весь чернозём страны был растворён в этой воде. Грязь пропитала мостовые, здания, людей… Она въедалась навсегда в их лица и руки, порождала метастазы нацизма внутри. Черная и липкая Ненависть создали союз с Завистью, призвав под свои штандарты весь народ Украины. Они даже нашли адептов среди граждан других стран. Их оружием были Ложь и Национализм. Вооружённые национализмом люди бросали, камни в сторону тех, кто вчера был соседом, другом, коллегой, просто прохожим. Ненависть и Зависть тогда объявили войну Совести, которая в те дни, хоть и была одета в синие бушлаты, шлемы и берцы, но была беззащитна.
Они давили остатки Совести техникой, бросали напалмом, били цепями, выжигали живых огнём в Киевском Доме Профсоюзов. Под конец Ненависть и Зависть… Они расстреляли её. Совесть истекла кровью, а все упоминания грязными ручьями смыл дождь. Я смотрел со стороны на этот мутный поток, на людей, барахтающихся в нём, и не мог помочь. Да, теперь я их прекрасно слышал и мог говорить с ними. Слышал каждое слово. Каждую угрозу. Каждое оскорбление. А когда вода поднялась выше я увидел мёртвых. Сон был исполнен.
Помочь им было уже невозможно, но их можно было спасти, сохранив в них людей… Увы, но они отказались от всего человеческого, оставив себе лишь облик.
- Почему вы скачете!? - Это они скачут, западэнци. - Но почему вы их не остановите!? - Они должны свергнуть Януковоща! - Но ведь через девять месяцев у вас выборы и вы сможете это сделать - Тогда мы не сможем, нужно сейчас! Пока западэнци есть. А потом мы выгоним западэнцэв и изберём нового президента! - А есть кандидатуры? - Нету. Потом разберёмся…
Потом… Всё, что нужно было делать вчера они отложили на потом… Я задавал неудобные вопросы, и волна ненависти дотянулась до меня, звонко хлестнув по щекам... «ПТН Х-ло», шептала она, «… на гiлляку», «Хто не скачэээ…», «Назови Путина при всееееехххххх»…
Дверь в изменившийся мир пришлось закрыть, провернув ключ два раза. Сразу всё стихло. Возле моего дома так же пели птицы, радуясь весне и зеленела трава, вытягивая стебли ближе к солнцу, урчали строительные краны и матерились прорабы, ворчали машины в вечной пробке на Ленинградском шоссе, а сверху их тарахтел вертолёт аэромониторинга… Ненависть оставалась за дверью, в другой стране. Ненависть, с пустыми глазницами которой я был знаком лично…
Pan Sutulowsky. 2019