Is fecit cui prodest. Бенефициары и группы интересов. Разговор с Юлией Латыниной
Юлия Латынина: Всем привет, добрый вечер, это Юлия Латынина и Екатерина Шульман.
Екатерина Шульман: Как я рада вернуться к вам в эфир, дорогая Юлия Леонидовна. Начнем с сенсационной новости: меня тоже пригласили на Мюнхенскую конференцию по безопасности. Но я вам хочу сообщить вторую сенсационную новость по этому поводу: я туда не поеду.
ЮЛ: Так вот, она уже происходит. А что же вы отказались?
ЕШ: Я не то, чтобы прямо отказалась, я не поехала и все. Потому что мне не была ясна моя функция там, приглашение без выступления, типа, приезжайте. Как в известном анекдоте: “Есть у вас ситечек веселеньких расцветок? Приезжайте, обхохочетесь”. Вот, приезжайте, посмотрите. А поскольку это на три дня, которые есть пятница, суббота, воскресенье, то, как вы понимаете, мое семейство не очень поощряет меня к тому, чтобы я на очередные выходные уехала с неизвестной целью в какой-то другой город. Поэтому я не поехала. Это совершенно никак не касается других людей, которые поехали. Они, наверное, знали зачем ехали. Поскольку это не мой профиль, я ничего не понимаю в безопасности и даже в международных отношениях не так много, то я и не поехала. Скажите, пожалуйста, меня слышно нормально?
ЮЛ: Вас слышно нормально. Для полного счастья наших слушателей и зрителей будет, конечно, интересно, если вы сядете в центр кадра. А, сейчас Даша вас двигает, поэтому Даша сама сейчас настроит.
ЕШ: Вы слишком многого от меня требуете. Мало того, что я звук изобрела можно сказать самостоятельно как изобретатель радио Зворыкин.
ЮЛ: Радио построили, как Маркони.
ЕШ: Вот, практически так, как русский ученый Попов. Изобрела радио. Это была наша замечательная новость про Мюнхенскую конференцию. Но я буду с большим интересом читать отзывы и впечатления тех, кто оказался менее ленивым чем я и все-таки туда поехал.
ЮЛ: Возвращаясь к нашим баранам. Мы хотели поговорить, я не знаю как наш разговор Екатерина Михайловна назовет у себя на канале, а у нас на канале он называется “Бенефициары”. Потому что договорились мы поговорить об изменении структур и группы интересов внутри России, что очень важно. Потому что вообще любой правитель опирается на группу интересов и на тех, кто без него потеряет то, что имеет благодаря ему. Например, Дювалье в своё время опирался на тонтон-макутов и, несмотря на то, что все Гаити от него страдало, находилось в полной разрухе, тонтон-макутов вполне хватало, чтобы он сохранял власть. Соответственно, поскольку гигантское количество внутрироссийских влиятельных групп интересов очень много потеряли с войной, мы поговорим о тех, кто потерял и о тех, кто приобрёл. И я начну с вопроса, Екатерина Михайловна, мне кажется, что даже многие из тех кто на слуху и, казалось бы, приобрели, на самом деле потеряли. Скажем, те же самые Ковальчуки. Это люди просто супервхожие к президенту и, как известно, господин Ковальчук единственный имеет право ездить ему по ушам и рассказывать, как рассказывает его брат про боевых комаров, что мы обсуждали в прошлый раз. Но ведь они сколького в Европе лишились. Как вы думаете? Они довольны?
Довольны ли элиты происходящим и кто из них по-настоящему является бенефициарами?
ЕШ: Ну, как это, чужая душа - потемки, в голову никому не залезешь. Но, мне кажется, наша с вами тема действительно важная, потому что вопрос о бенефициарах, то есть о выгодоприобретателях, это ключевой вопрос при ответе на другой вопрос, который бесконечно задают. А сколько вот это все будет продолжаться? Пока баланс ущербов и приобретений среди элит в пользу приобретений, это все будет продолжаться. Кроме того, среди бенефициаров важно выделить две группы. Первая это те, кому было хорошо и, кто сумел сохранить или несколько улучшить свое положение. Элиты, в принципе, воспроизводят свой образ жизни, что бы не случилось. Это к вопросу о ваших Ковальчуках или о каких-нибудь других несчастных, которые еще более на слуху, и, у которых, например, виллу отобрали. А курток замшевых, вот мне интересно, сколько конфисковали, нажитых непосильным трудом? Хорошо, лишили одной виллы, он себе купит три в Дубаях. Я не знаю, есть ли там озера, но там есть, наверное, какие-то другие искусственные водоемы. То есть эти ребята, в принципе, найдут способы, кроме наиболее заметных из них, ездить в Европу, потому что у них дети - граждане давно уже, сами они обладают ВНЖ, если они не напрямую в санкционных списках, то они поедут. Так сказать материальные убытки будут им компенсированы с лихвой через те инструменты, о которых мы с вами, я надеюсь, поговорим. Но это как бы элиты, которые были элиты и, в общем, худо-бедно продолжают ими оставаться. Это не совсем бенефициары, не в полной степени. Хотя им система тоже должна компенсировать убытки. А почему должна? Потому что они сохраняют лояльность. “Да, вы пострадали”, - говорит им система, - “но вы не перевернулись на другую сторону, мы вам заменим то, чего вы лишились за то, что вы остались все-таки на правильной стороне.”
Но, есть другая группа бенефициаров, которая еще интереснее. Это люди или сообщество людей из категории “не было ни гроша, да вдруг алтын”. У кого было меньше, стало больше. Не было ничего, стало много. Вот, мне кажется, когда мы говорим о выгодоприобретателях войны, мы, скорее, смотрим на эту публику. Потому что смотреть на то, как богатые остались богаты, ну да, это в принципе всегда так бывает, если не происходит какой-то революции, то есть насильственной смены режима и элиту просто там изгоняют, вырезают, то она в общем самовоспроизводится. Интересны, конечно, те, кто имел меньше, а теперь поимел больше.
Вы спросили, довольны ли, так сказать, существующие члены условно ближнего круга тем, как оно всё обернулось. Ну, смотрите, где мы видим, например, вторичную покупку лояльности? То есть, уже те, кто были лояльны, кому компенсируется с лихвой то, чего они могли лишиться? Например, вот эта вся оргия строительная, так называемое восстановление “новых территорий”, где, судя даже и по имеющимся бюджетным данным, немеренные деньги, что-то просто невообразимое, круче московской реновации, которая не очень пошла, кстати говоря. Да? Там планы были, если кто-то еще помнит эту реновационную компанию 2017 года и позже, то там планы были гораздо масштабнее чем то, что удалось реализовать. Но зато сейчас можно по нескольку раз отстраивать одни и те же мариупольские руины и потом опять там они как-то рухнули еще раз. Кто этим занимается? Этим занимается Марат Хуснуллин, вице-премьер правительства России и связанные с ним компании. Связанные с ним компании - это круг Собянина, это такая, так сказать, московско-казанская административно-коммерческая группировка, которая и так-то была богата невероятно как, но теперь вот еще приобретает. Т.е. за то, что они не переметнулись куда-то там, не знаю, не дали показания разведкам стран НАТО, им делаются всякие замечательные подарки и тоже деньги в общем можно выводить, если не в первый мир, то во второй, пользуясь этой несколько расистской терминологией. Можно выводить деньги в арабские страны, можно в Турцию, наверное, есть какие-то фантазеры, которые там пользуются Сингапуром или Таиландом и Вьетнамом в этих целях. Тут разные есть возможности. Кстати, для публики попроще всегда существуют замечательные страны постсоветского пространства, как то Армения, Грузия, Казахстан, Узбекистан. Этим и частные лица пользуются и нечастные тоже. Этот пример, эта строительная, так сказать, кампания, это пример вторичной покупки лояльности. То есть обогащение тех, кто и так был богат, но мог бы, так сказать, начать как-то чесать в затылке или, как президент наш выражается, глазами рыскать в поисках какой-то лучшей доли. Чтобы они не рыскали, им даётся возможность таким образом заработать.
Далее. В промежуточной категории между теми, у кого и так все было, по анекдоту о золотой рыбке, и теми у кого было меньше, это приобретатели активов уходящих западных компаний. Что мы про это знаем? Тут я бы, пожалуй, наоборот вопрос развернула скорее к вам, потому что вы у нас экономический журналист в позапрошлой жизни. Но, тем не менее, руки-то помнят.
ЮЛ: Это когда в России была экономика, понимаете. Пока в России была экономика, я, иногда, бывала экономическим журналистом. А когда экономика кончилась, то с какой стати быть экономическим журналистом?
Об ушедших компаниях
ЕШ: Ну, смотрите, например, ОБИ - сеть строительных магазинов ушла из России. Активы достаются некоему молодому человеку по фамилии Корчагин, который в девичестве Геремеев. Это опять же все, как говорится, по открытым источникам, по пока еще открытым для нас базам данных. Этот Геремеев в свою очередь член могучего клана Геремеевых, родственников не менее могучего клана Кадыровых, я не очень разбираюсь в этих сложных родственных связях, но, в общем, тут коннекшн достаточно понятен. Вот, пожалуйста, вот мы вам, дорогим чеченским братьям, дарим вот такую штуку. И, также какие-то заводы, если сейчас это можно назвать заводами, но, наверное, все восстановимо, что-то в самом Мариуполе. Вот такие способы покупки лояльности.
Или IKEA, ушедшая из Российской Федерации, оставляет огромные помещения. И их покупают (вроде как, это по крайней мере на поверхностный взгляд более привлекательная или по крайней мере менее коррупционно выглядящая история) какие-то мебельные фабрики - российские семейные предприятия - много лет функционирующие, принадлежащие семейным парам, каким-то там отцам и детям, судя по всему реально существующим. Вот они: были, так сказать, средний бизнес или там чуть выше среднего, а теперь станут, ишь, новой IKEA. Приобретатели? Приобретатели. Бенефициары? Бенефициары. Таких, я думаю, некоторое количество. Потому что действительно ситуацию можно сравнить с началом 90-х, когда советские предприятия тоже в общем за бесценок раздавались, потому что, казалось, что они мало что стоят. Они тоже представляли собой некие брошенные, остановившиеся, пустые корпуса, а потом очень быстро оказалось, что это очень замечательное выгодное производство. А если не производство, то можно там землю девелоперам продать. В любом случае в накладе люди явно не остались.
Такого по России сейчас валяется в общем некоторое количество. Этих тоже мы очевидно в бенефициары запишем. Про это мы с вами в нашей первой беседе на эту тему в общем немножко говорили. С тех пор, видите, у нас немного прояснилось. Тогда мы предполагали, что вот такое будет или, что такое происходит, но мы этого просто не видим. Теперь мы начинаем это уже видеть, это уже приобретает, так сказать, имена и названия. То есть нам становится все уже больше понятно.
Также можно назвать бенефициаром тот средний бизнес, средний и, наверное, чуть покрупнее, который радуется отсутствию конкуренции, то есть, что ушли конкуренты, что можно занять какие-то рыночные ниши. Это, например, кто? Опять же, в автомобильной промышленности, которая наиболее опустела, я тут не буду косплеить Наталью Васильевну Зубаревич, но все эти несчастные остановившиеся калужские заводы, где была автомобильная сборка, можно видеть и невооруженным глазом. Теперь это все китайцы. Являются ли китайцы тут каким-то особенными бенефициарами или нет, но российский бизнес, кажется, является им не особенно. По крайней мере сейчас так нам это представляется.
Фарма - уже большие рынки. Фарма тоже на местах, оставляемых уходящими западными корпорациями, может там какое-то новое производство свое наладить или существующее расширить.
Вообще процветает на санкциях сельское хозяйство. Процветает с 2014 года, они были инициаторами этих самых продуктовых антисанкций, запрета на ввоз европейских продуктов и замечательно себя чувствуют. По итогам года тоже кажется, что сельское хозяйство ощущает себя чудесно. Я не знаю насколько этично в вашем присутствии поднимать эту тему или, наоборот, этично, но, кажется, что в широтах вроде наших увеличение содержания CO2 в воздухе повышает урожайность. Говорят. Опять же, я не специалист, но рассказывают.
ВПК - бенефициар войны
ЮЛ: Увеличение содержания СО2 в воздухе всегда повышает урожайность, в любых широтах, но в широтах вроде наших, в смысле российских, вообще в умеренных, оно повышает температуру зимой и оно, правда, теоретически должно еще повышать влажность, но на самом деле просто повышает температуру зимой, в связи с чем, понятно, удлиняется вегетативный период и всё растёт гораздо лучше. Напоминаю, что в предыдущем межледниковье вся Сибирь была покрыта широколиственными лесами, как сейчас Европа.
ЕШ: Вот видите, может быть мы еще доживем опять до такого же удивительного природного явления. В общем, с божьей помощью и с помощью государственного протекционизма сельское хозяйство тоже трудится у нас замечательным образом.
Самый такой очевидный бенефициар, которого мы не назвали, потому что он прямо совсем лежит у нас на поверхности, это, конечно, ВПК. Я не знаю, насколько справедливы эти разговоры о том, что они работают в три смены. Судя по тому, что пишут с “Уралвагонзавода” (не то, чтобы у меня там постоянные корреспонденты, как-то не хочу никого подставлять, но тем не менее сообщения приходят, слухом земля полнится) там не то, чтобы в три смены работают. Нет, там свои проблемы с рабочей силой, потому что решили удлинить смену, но не повысить адекватно зарплату, поэтому народ поразбежался потихонечку. Кстати, именно на таких предприятиях начинают говорить о том, как замечательно используют труд заключенных. У нас были внесены соответствующие законодательные изменения, если вы помните, теперь можно (использовать) такую форму отбытия наказание для тех, кто не строгого режима, им можно таким образом отрабатывать. Там нужны действительно рабочие руки. Но не совсем так это выглядит, как наши косплейщики Второй мировой всё время рассказывают. Знаете, эти подростки на ящиках деревянных стоят, чтобы доставать до станка. И, вот, дни и ночи у мартеновских печей не смыкала наша Родина очей. Не вполне это так, но тем не менее работа идет и денежки тоже идут. Т.е. этим тоже всем хорошо.
Ну и на дне, точнее говоря, в основании этой пирамиды или на конце этой пищевой цепочки у нас, конечно, еще одна категория бенефициаров, о которых тоже говорить несколько неловко и звучит это цинично и безнравственно, но тем не менее. Это мобилизованные, контрактники, так называемые добровольцы и их семьи.
ЮЛ: Я бы сказала, упор на вдов.
ЕШ: Ну, как это? Не всех же убивают. Наверное кого-то убивает не сразу, вот, а кто-то может быть и не умрет. Бывает же такое? Так вот, государство никогда так называемым простым людям такие деньги не платило и даже не обещало. Это невозможно (было представить получить) ни за какую работу, ни за жизнь, ни за смерть, ни в рамках страховых выплат, ни за увечье на трудовом месте. Ничего подобного близко не было. Деньги выплачиваются. Там есть свои всякие, как обычно, сложности и завихрения, потому что в разных регионах разные региональная доплата, погибших не желают признавать за погибших, выкручиваются до последнего, любят очень записывать в пропавших без вести, т.е. все эти очень понятные фокусы. Но, отметая эти детали, хотя они, конечно, немаловажны для тех людей, которые не могут получить никаких денег, надо сказать, что действительно, поскольку набор шел и добровольцев, и недобровольцев, и людей, которые подписывали контракты, и людей, которых мобилизовали в основном не из больших городов, в основном из бедных регионов, то для них это невиданные деньги. Люди покупают товары народного потребления, люди покупают жилье. На выплаты эти гробовые или за ранение можно вступить в ипотеку в небольшом городе, можно купить квартиру, можно там, продав свою и добавив этого всего, купить квартиру побольше. В общем это прямо-таки красота. Не забудем также о непрямых материальных поощрениях, тоже материальных, но непрямых, о льготах: отсрочки по кредитам, отсрочки или снятие (этого пока нет, но обещают) задолженности по ЖКХ, льготы для детей - дети участников СВО, как обещают, будут поступать в любой вуз без экзаменов. Представляете? Вы там, может быть сложете голову на поле брани, но ребенок ваш сможет поступить в Москву или в Петербург, или в Новосибирск, куда вам ближе. Это прямо возможность, такой больше не представится. Конечно, мнение этих людей, мягко говоря, не влияет на принятие решений. Поэтому они не придут митинговать к Кремлю в случае, если власть объявит об окончании СВО, они не придут с митингом: “Давайте продолжать, пожалуйста, воевать, потому что мы хотим продолжать получать наши деньги”. Но тем не менее это тоже некий слой. Это не очень много народу, но сказать, что это совсем единицы, это не единицы, это десятки тысяч человек, которые получают денежку ранее им и не снившуюся.
Вот такой у нас предварительный список выгодоприобретателей всей этой красоты. Дальше встает вопрос, кто из этих людей на самом деле, опять же, в отличие от мобилизованных и получающих выплаты, заинтересован в продолжении.
Война и выгоды для армии
ЮЛ: У меня маленький вопрос. Дело в том, что мне кажется, что мы еще забыли очень важную категорию, которая называется силовики и армия. Она и раньше была бенефициаром, естественно, особенно силовики не армейские. Но с другой стороны, мы видим, что роль армии гигантски возросла, в том числе и возможности, как это часто бывает в России, всяких контрактов. Вот тут уже кто-то выбрасываться из окна стал. То говорят, что чего-то недопоставили, то форма оказывается российская хорошо горит. И, кроме того, российские силовики, которые и раньше гуляли по поляне и охотились на кого угодно, то сейчас когда они могут сажать за твиты, лайки и так далее, ну, это просто - Christmas comes early.
ЕШ: Вы знаете, возражу. Причем возражу по обоим пунктам. Как я это вижу? Действительно война - это время воровства для поставщиков во всей истории человечества. Тут мы мало оригинальны, а у нас еще система закрытая, контроля внешнего нет, гражданского контроля нет, поэтому, действительно, можно гулять по буфету. Это все правда. Но вы видите повышение политической субъектности армии? Вот вы говорите, роль армии возросла. А в чем это выразилось? В том, что их убивать в больших количествах начали. В чем возрастание роли?
ЮЛ: Я имею в виду не ту армию, которая мобилизована, а та армия, которая полковники-генералы. Их убивать не начали.
ЕШ: Генералов мы потеряли некоторое количество.
ЮЛ: Смотрите, во-первых, мы теперь даже знаем имена генералов, вот просто даже тупо, если говорить по информационному пространству. Раньше мы там кого знали? Кто Суровикин, кто Герасимов. То есть это знали только те, кто интересовался тем, что происходит в Сирии - Руслан Левиев. А теперь мы все спорим и в России, и в Украине, что вот Суровикина сменили на Герасимова и, что это значит. Потому что группу, которая собиралась обороняться сменили на группу, которая взяла под козырек и сказала Путину: “Да. Будем наступать, майн фюрер”. Уже то, что мы обсуждаем их имена, означает, что повысилась их узнаваемость. Мы, кстати, ещё Кадырова с Пригожиным забыли. Это вообще сильно интересно.
ЮЛ: Да, мы говорили об этом, конечно, как же без них. Те, у кого частные армии, получают, конечно, больший профицит. Но, кроме этого даже Путин должен понимать, например, что полковники задумаются, что жечь войска под Угледаром они больше не хотят. Они могут развернуть войска. Я предсказываю, что именно не у генералов, а у полковников субъектность сильно возрастет, потому что в отличие от генералов полковникам нечего терять. А получить они могут всю Россию.
ЕШ: Но вы всегда говорили, что если бы у нас была армия профессиональная, то у нас был бы военный переворот. Посмотрим, посмотрим. Я бы так сказала, вот как я это вижу. Как ни странно, вот этой вторичной покупки лояльности деньгами в отношении армии я не вижу. Конечно, резко возросли военные расходы, бюджетные военные расходы. По каким признакам мы можем судить? Мы можем все-таки судить по открытым источникам. Но это военные расходы в основном на ВПК - на производство военной продукции, а не армии как таковой. Убивают их довольно много и не только мобилизованных, не только вагнеровских зеков, а и вполне элитные части и высокое офицерское командование мы тоже видим в списках погибших. То есть я не думаю, что радость стать телезвездой и видеть свою сияющую лысину на всех обложках мировых журналов как-то это то, о чем они мечтали. Это их карьерная цель? Я не думаю. У нас армия не была политическим субъектом с 1945 года в результате сознательной сталинской политики. И так с тех пор не стала. Спецслужбы были всегда, а армия и флот - нет. Я не вижу пока, чтобы это положение вещей менялось. Может я чего-то не вижу. Может мы потом увидим, но (сейчас) не вижу. Вообще, военные это не те люди, которые хотят очень сильно воевать. Это тоже известно из политической истории народов. Я думаю, тут вы со мной согласитесь. Диванные гуманитарии, политические проходимцы, стареющие автократы - вот это любители повоевать. Военные не рвутся воевать почти никогда. Довольно часто бывает, если армия в той или иной стране влиятельна, то это часто бывает скорее уравновешивающим фактором, а не наоборот. Поэтому вот эти там какие-то пентагонские ястребы, ястребы не там сидят, даже в американском случае сидят они, в основном, в органах политического управления, я бы так сказала. Поэтому, кстати, не правы те, кто считают, что если бы не коррупция и, если бы у России армия была не разворованная, а, наоборот, сильная и профессиональная, то начали бы воевать еще раньше. И тут бы уж завоевали и всю Украину, и все Молдову, и вообще дошли до Варшавы. Я думаю, что если бы в России была не разворованная, профессиональная и, соответственно, влиятельная армия, то есть такая армия, у которой надо было бы спрашивать: “А вы хотите, ребята, на Киев-то пойти?”, то не пошёл бы никто ни на какой Киев, потому что она бы возразила. Безумие этого плана бросилось бы в глаза любому человеку какой-то военной квалификации. То есть вот армию в качестве бенефициара я пока не вижу.
Даже если говорить не об армии, как о субъекте, а говорить о министре обороны. Вам не кажется, что вот ему-то как раз лучше жилось до 24 февраля? Меньше рисков, меньше публичной ответственности, те же бездонные бюджеты, репутация прекрасная, был спасатель - стал армейский реформатор и никто не допытывается насколько хорошо ты все прореформировал. Какая ему радость? Я понимаю, что для генералов, типа Суровикина, открываются карьерные возможности. Но, вот видите, как они открылись? Как открылись, так и закрылись. Каких-то полковников, которые взяли Тулон и сделались новыми Бонапартами тоже что-то не видать. Опять же, эта ситуация может измениться.
ЮЛ: Тулон для этого надо взять. А с Тулоном пока заминка.
Спецслужбы и война
ЕШ: Вот как-то вы, умеете испортить песню. Да, действительно, что-то не берутся Тулоны пока, даже осаждаются с трудом, даже не окружаются. Но зачем тыкать в больное, вот, зачем?
Обратимся теперь к спецслужбам, которых вы тоже назвали, так сказать, получателями рождественских подарков. Понимаете, в чем дело? Как мне кажется, радость посадить еще тридцать человек за твит это, конечно, здорово. Но и до этого в общем такого рода работы хватало. И это не то, чтобы та работа, которой прямо вот они очень наслаждаются. Ну, да. Много бумажной волокиты.
ЕШ: Другой нет. Теперь нужно, насколько я понимаю, ловить диверсантов. Вот, ловят диверсантов и, то ли по старой традиции иногда убивают, не дождавшись, а иногда все-таки ловят украинских гражданских граждан, подростков несчастных, которые что-то там якобы планировали на железной дороге. Это уже, как вам сказать? Это уже не твит шерстить, это какая-то более хлопотная работа. А вдруг кто-нибудь из этих диверсантов настоящий диверсант, не дай бог? А вдруг отбиваться начнут? Наши спецслужбы не любят такого. Они, конечно, бенефициары в том смысле…
ЮЛ: Не о диверсантах я хотела. Я тогда уточню. Дело же не в том, что за твит сажают. А дело в том, что потом приходят к кому-нибудь, кто пончики печет, в кафе, деревообработка. И говорят: “Слушай, а вот хочешь я тебя защищу? Тогда дай место в совете директоров”. Они же все это монетизируют и возможности для монетизации возросли многократно, потому что, действительно, зачем ловить настоящего диверсанта, да тем более, что его и нету, если можно “пришить” этого диверсанта начальнику деревообрабатывающего комбината. Другое дело, что у них из-за общего объединения экономики сократился кусок пирога, который в принципе возможно съесть. Так что тут вот эти два события находятся в противофазе. С одной стороны, они получили возможность съесть больший кусок пирога, с другой стороны, общее количество пирога стало меньше.
Конечные бенефициары войны
ЕШ: И пирог раньше был с мясной начинкой, а теперь с капустой и с яичком всего лишь, а мясо уже не кладут в пироги в таких количествах. Хотя, вы знаете, да. Наверное, это справедливое наблюдение. Политическое влияние, скажем так, спецслужб ближнего круга было велико и приближалось к 100%. Тут, действительно, если есть куда расти, то, наверное, можно расти, там особенно никаких других уже не осталось уравновешивающих людей, альтернативных башен и прочего. Это все одна большая ФСБ. Но ФСБ тоже ведь разнообразна внутри себя, она там тоже состоит из многих подразделений. Я подозреваю, что внутренняя конкуренция выглядит там сейчас довольно безобразно.
Что касается общего обеднения. Есть у этой всей нашей войны две странности. Одна - странная странность, другая - может не такая странная. Первая странность - демографическая, вторая - экономическая. Демографическая странность состоит в том, что воюют два социума совершенно демографически не приспособленных для этого. Т.е., если посмотреть на пирамиды половозрастные - украинскую и российскую - они похожи абсолютно, как две сестры. Единственное, если пытаться найти какие-то различия, в российской чуть больше двадцатилетних, а так вот вся эта “елочка” несчастная, она абсолютно повторяется. Так вот, пожилой социум, преимущественно женский, ранняя мужская смертность, мало молодежи. Вообще, если закрыть название и попытаться погадать по пирамиде как такого рода социум должен себя вести, последнее, что приходит в голову это то, что он начнет массовую, фронтальную, большую войну с армейскими операциями. Кем? Материала нету. Вот это - странность номер раз.
Странность номер два относится вообще ко всем сторонам, и напрямую вовлеченным, и косвенно. Пока по крайней мере такое ощущение, что у всех сторон ужасно много денег. Вот, первый мир как-то прямо полон деньгами, готов ими делиться там, где считает нужным. В России много денег. В бюджете денег много. Конечно, это 2022 год, объясняют нам умные экономисты, это сверхдоходы в особенности первых восьми месяцев этого года. В 2023 г. будет как-то все иначе. Но покамест никаких признаков какой-то бедности нет. Опять же не путать с бюджетным дефицитом, который может наступить, но его тоже пока есть откуда компенсировать. Можно Фонд национального благосостояния распотрошить, что в общем тоже происходит, но и все-таки экспортные доходы продолжают поступать. То есть вот денег у всех есть. Это, наверное, тоже способствует такому ощущению, что еще не устали, еще не наигрались. Понятно, что это не относится к Украине. Они вынуждены отбиваться в каком бы они ни были положении, тут это не вопрос их выбора. Но с российской стороны есть ощущение, что мы тут еще не устали нисколько, у нас еще много ресурсов. Эти два обстоятельства такие немножко выбивающиеся из истории войн. В принципе, конечно, то, что государство, накопив денег, решает повоевать, если у него недемократический способ правления, это как раз нормально, это вполне типично. Но пока истощения ресурсов, если мы говорим о ресурсе экономическом, нет. Скорее, мы столкнемся с истощением ресурса демографического. Войны, конечно, не заканчиваются тогда, когда убит последний солдат, это глупые разговоры. А заканчиваются тогда, когда их решают закончить, это все дело рук человеческих, а не природное явление, это не дождь. Когда решат закончить, тогда и закончат. Но вот это демографическое истощение может наступить раньше ресурсного. И это довольно необычно для России, потому что в особенности ее руководство мыслит мифологическими категориями, по-прежнему чувствует себя возглавляющим такую бездонную крестьянскую империю, в которой бабы новых нарожают. Никаких баб уже нет, те которые есть рожают редко и не в России. Так что тут даже нечего фантазировать на эту тему. Но как-то пока осознания такого нет. Вот, удивительно, людей нету, а деньги есть. Не знаю насколько это помогает нам в нашем разговоре о бенефициарах, но мне кажется об этом надо сказать, потому что это какое-то такое интересное положение вещей.
Кадыров во время войны
ЮЛ: Возвращаясь к бенефициарам. В самом начале бенефициаров вы упомянули Геремеева, то есть кадыровцев, этот большой клан. Он получил преференцию, он даже получил кусок в Мариуполе. Когда я это посмотрела, я поняла, что уже ничего не понимаю. Потому что насколько я понимаю, мало того, что Кадыров не воевал, а снимал тик-токи, потом он провел очень долгое время в Эмиратах, по моим сведениям, и не хотел оттуда перебазироваться, просто передаю то, что говорили, потом объявил об отравлении своего ближайшего помощника Алаудинова, да еще сказал, что его отравили присланным письмом. Я представила себе, кто в наше время письма открывает. Помните, Хаттаба отравили таким письмом? Скажем, Навального письмом сложно было отравить, пришлось использовать другие технологии. Я как-то не знаю, часто ли Алаудинов читает вообще что-то, включая письма. И вот тебе передают письмо, зачем его открывать? И когда Кадыров об этом рассказал, я подумала, на кого же он намекает? Кто же Алаудинова отравил? Учитывая, кто у нас пользуется репутацией отравителя, особенно с учетом письма, звучит странно. И после этого Кадыров опять говорит, что уж не помню, что он там пообещал дойти до Ла-Манша или до Днепра, я этой географии не держу в голове, но только помню, что он все время очень большие слова произносит, но это не сопровождается никакими реальными действиями на фронте. И возникает вопрос: я представила себе на месте российского генерала, который думает, а ни фига себе, я тут тратил своих, воевал я и мой полк, а отдали завод не моему полку и не мне, и не моей племяннице, а Кадырову или там Геремееву, которые тик-токи снимали. Это неправильно. Как вы объясняете, что это отдали тем самым кадыровцам, которые в общем в этой войне не зарекомендовали себя как высокоэффективные штурмовики?
ЕШ: Вы, Юлия Леонидовна, все феодальными категориями мыслите. Вы думаете, что вознаграждаются победы. Завоевал чего-нибудь, тебе завод подарили. Это в том случае, если у вас феодальное устройство где, как вы верно замечаете, правит вооруженная аристократия. Как вы говорите? Кто воюет, тот и правит. У нас не совсем так. Вознаграждается лояльность. И лояльность вознаграждается, в том числе, превентивно. Поэтому платят больше всего тем, кто мог бы теоретически перекинуться на какую-то другую сторону или начать играть в какие-то собственные игры. Почему Собянин, не самый большой энтузиаст мобилизации, глава региона, который, как мы знаем, благодаря болтливости депутата Государственной Думы, не выполнил мобилизационное задание, а вместо этого первым объявил об окончании мобилизации, не сославшись ни на министра обороны, ни на верховного главнокомандующего? Почему Собянин становится генералом и капитаном восстановления “новых территорий”? Потому что он может начать задумываться о том, что он напрямую в войне не участвовал, детей украинских публично не поедал, кровь из ушей у него не течет, поэтому может быть он или преемник следующий, или переговорщик с внешним миром.
ЮЛ: Поэтому надо, чтобы потекла.
ЕШ: Это одна сторона. Поэтому ему говорят: “Поезжай-ка ты на фронт”. И он едет в какую-то непонятную землянку, где бьется в тесной печурке там огонь, и что-то рассказывает как он нашим бойцам будет поставлять тушенку. Тоже не о военных делах, а о хозяйстве. Или Кадыров со всеми присными его. Он вряд ли может перекинуться на другую сторону или пойти на переговоры с Западом, но может обратить свои полки из тик-тока в своих собственных интересах и как-нибудь там окопаться в Чечне и сказать, что я теперь сам себе эмир. Чтобы он этого не сделал, давайте мы подарим ему завод, магазины ОБИ и плюс еще вот какие-то мариупольские руины бывшего предприятия, которые заставляют местных жителей, насколько я понимаю, разминировать и чистить, судя по сообщениям с мест, для того чтобы они могли побыстрее опять работать. Поэтому, ещё раз повторю, вознаграждается не результат, не победы, не достижения. Вознаграждается лояльность или, ещё точнее, предотвращается возможная нелояльность. Поэтому больше всего получат те, кто потенциально более опасен. Давайте вот так это примитивно сформулируем.
ЮЛ: Это очень важно, потому что, когда вы стали говорить про Собянина, я поняла, что, конечно, это чтобы его повязать. Потому что, если существует какая-то потенциальная нелояльность там Собянина, Мишустина и так далее: “А вот же, он участвовал прямо в Украине, в самом что ни на есть..”
Новый общественный договор между людьми и властью
ЕШ: Да, с одной стороны, чтобы некуда было деться. С другой стороны он участвует в этих “новых территориях”. Кстати, был еще летом, когда это все присоединяли и проводили эти удивительные референдумы и конституционные поправки, была такая идея, что там будут делаться какие-то быстрые карьеры. Помните, мы с вами говорили про так называемых “донбасских асессоров”, по аналогии с кавказскими асессорами времён Николая Первого, что туда можно будет поехать какому-нибудь тридцатилетнему амбициозному чиновнику, стать вице-губернатором, а потом вернуться в Россию губернатором, проявив свои выдающиеся мужество и приверженность генеральной линии. Этого пока не видать. Какие-то люди едут туда, причем бюджетники - учителя, врачи, работники ЖКХ, - за повышенные двойные-тройные оклады, командировочные и всякие другие выплаты, как бы денег заработать и денег заработать, вот собственно и все. Но мы не видим, по крайней мере пока, каких-то карьерных траекторий, связанных с этими территориями или выходящих с них. Наоборот. Тех, кто занимается коллаборацией (коллаборация звучит нынче довольно невинно, да? кажется, что это какой-то фильм вместе снимают), в общем, кто коллаборантами работает, их век недолог и потому так сладок он, а может и не сладок. Наоборот, недолог и горек, то есть их убивают довольно часто, прямо надо сказать. Причем как из местных, так и всяких российских, приехавших, вроде этого довольно молодого Катериничева из МЧС, который тоже туда приехал вице-губернатором Херсона и ему в кабинет Хаймерс влетел, такое удивительное природное явление. В общем, это пока не выглядит каким-то очень удачным карьерным треком. Но, посмотрим. Если эти территории или какие-то их элементы удастся долгосрочно присвоить, возможно, там будут делаться карьеры. То, что через них проходит какое-то количество и чиновников, и бюджетников нижнего и среднего звена это, наверное, правда. Я не уверена, что это политика какого-то особенного повязывания. Я думаю, что просто кто-то должен там работать, кого-то надо туда завозить. Ну вот, заманиваем деньгами.
Вообще, удивительный, конечно, этот новый общественный договор, основанный на деньгах. То есть, государство платит. И элитам платит, и даже гражданам, которые пожелают рисковать собой, тоже платят деньги. Я не знаю, насколько это постоянное явление. Может быть это только временно. Потом будем вспоминать, что, помните, в 2022 году деньги всем платили, раздавали, вообще раскидывали с вертолета, а потом нефтяные доходы поредели и все это прекратилось, выплаты прекратились. Мы, кстати, можем увидеть какой-нибудь удивительный указ “Об окончании мобилизации” для того, чтобы перестать платить. На это наши тоже большие мастера. Не прямо сейчас, не в ближайший месяц. Но, посмотрим в каком положении мы окажемся во второй половине 2023 года. В общем, если начнем видеть элементы бюджетной экономии, начиная снизу, а начнут, естественно, снизу, это тоже будет характерный признак. Я почему ещё люблю открытые данные? По ним многое бывает видно заранее.
Бюджет РФ
ЮЛ: Вот открытые данные, элементы бюджетной экономии. А когда Минфин выпускает пресс-релиз, где говорит, что у него на 39% упали в январе, по сравнению с январем предыдущего года, доходы и на 59%, если я не ошибаюсь, возросли расходы, это еще не элементы экономии? Это просто пока крик о помощи: “Помогите! Тонем!” Это, вообще, что?
ЕШ: Ну, Наталья Васильевна не велит смотреть на январь, говорит, что январь - нетипичный месяц, потому что там в декабре большие выплаты, а в январе что-то другое и вы не понимаете основные принципы бюджетного администрирования. Я слушаю всегда Наталью Васильевну Зубаревич, поэтому давайте подождем результатов за февраль. Но у меня есть ощущение, что и Минфин своими ежемесячными письмами (бюджет же засекречен фактически, это тоже была ползучая тенденция, которая ускорилась очень сильно в 2022 году), которые он раз в месяц публикует, вот эти самые письменные отчёты, и МВД своими данными о преступности в определенных категориях, как-то нам что-то машут. Какие-то люди там изнутри пытаются подавать сигналы, стучать из подводной лодки. Мол, граждане! Как вы сказали, с подводной лодки никуда не деться, но оттуда можно постучать. Кажется, что какие-то стуки имеют место. Кстати говоря, а помните эту статистику, которая всех поразила и меня первую, про рост преступлений с использованием оружия и взрывчатки? Это же МВД опубликовало.
Борьба с Пригожиным
ЮЛ: А чем же она поразительная? Она как раз просто совершенно очевидная.
ЕШ: Знаете, уровнем роста. Сотни процентов год к году это все-таки диковато: плюс 600% для Белгородской области, даже включая все прилеты, каждый из которых там записан как отдельное преступление. Плюс 200% для Петербурга, который еще не обстреливают. Это что-то лихо. Теперь, задним числом, я бы подумала, что кроме стремления послать сигнал тревоги насчет того, что расползается куча оружия по стране - оружия и взрывчатки, и серый рынок этого оружия, очевидно, процветает - может быть тут был какой-то элемент кампании борьбы с Пригожиным. Потому что его эта “армия ада” разбегалась, то есть там было, видимо, большое количество дезертиров и, я подозреваю, что всякие казни кувалдой имели целью остановить это тотальное бегство. А казни кувалдой напугали новых рекрутируемых, они перестали рекрутироваться. В общем, как бывает, когда человеку не везет, ему уж везде не везет. Видимо, там пошли к руководству с информацией, что знаете, этот ваш Евгений Викторович, он автоматов нараздавал зекам, а зеки автоматы побежали продавать и у него массовое дезертирство. Может быть на этом начался закат звезды его кровавой, как писал поэт Ф.И.Тютчев. Вы упомянули этих несчастных людей в качестве каких-то бенефициаров. Вот, Кадыров между прочим… Между Кадыровым и Пригожиным мало общего. Общее между ними одно: они оба обладают армиями, подчиняющимися им лично, не имеющими других лояльностей. Это интересный элемент. Но во всем остальном это совершенно разные фигуры. Кадыров, пользуясь терминологией политической науки, оседлый бандит, а Пригожин - кочующий бандит. Вот, кстати, хорошо рассказывать студентам на этих двух (примерах). Вот, два изображения. Вот и вот, как в “Гамлете”, понимаете, в чём разница? У Кадырова свой феод и он о нём заботится. Вот вы смеётесь над тик-ток войсками, а почему они в тик-токе воюют? Потому что они пошли пару раз, зашли…
ЕШ: Правильно. Один раз их накрыли в самом начале, да, помните, был случай. Чуть не 300 человек. Второй раз накрыли, чуть не 200 человек, включая родственников каких-то. Не понравилось это, не понравилось, больше не ходили, снимались в тик-токе. Это элемент заботы о своем народе, ну ладно, не о народе, а о своей родне. Это политика стационарного бандита.
ЮЛ: Была грандиозная разборка в Гомеле, просто грандиозная по этому поводу.
ЕШ: А почему в Гомеле, это же Беларусь.
ЮЛ: Правильно, а потому, что туда трупы привезли из-под Гостомеля.
ЕШ: Не знала этих душераздирающих подробностей, но это вообще не моя тема.
ЮЛ: Трупы привезли обратно в Беларусь. Христо Грозев во всяком случае так рассказывает, очень сильно разбирались.
ЕШ: А Христо Грозев после этого из Вены уехал. Понятно. Вот так разные события имеют разные крайне разветвленные последствия. Никогда не знаешь каковая причина к каковому следствию приведет. В общем, это у нас опять же классический стационарный бандит, который охраняет свой феод. А Пригожин - бандит кочующий, своего феода не имеет, имеет свою “золотую роту” бойцов распрекрасных и называть его бенефициаром всего происходящего я бы поостереглась. Конечно, перед ним открылись какие-то великие возможности. Я думаю, что он помирать будет, вспомнит как он летал на белом вертолете по зонам и там решал кому жить, кому умереть, а кому умереть завтра. Это для людей такого психологического типа, если я правильно понимаю этот психологический тип, это, конечно, понты дороже денег. Было такое счастье. Было и прошло. Но я думаю, что воевать и грабить, и резать людей в Африке, в Мали и в ЦАРе, и там прикопать какую-нибудь шахту алмазную и из нее выковырить чего-нибудь, и продать это и безопаснее, и выгоднее, и интереснее, чем вот этим всем заниматься. Тут многие пророчат скорую насильственную смерть всему этому предприятию. Я не была бы тут так уверена. Хотя публика эта - нехорошая публика. Как это, в “Мастере и Маргарите”: “С таким в трамвай не садись”. С таким в трамвай лучше не садиться, вообще лучше никуда не садиться. Но тем не менее, то, что происходит какая-то национализация ЧВК - это видно. То есть перехватываются, видимо, эти структуры Министерством обороны. Смешно, но это то, что происходило в Украине приблизительно после 2014 года, когда всякие полки “Азовы” стали часть ВСУ. Это, в общем, нормальный процесс, потому что никакое здоровое государство любого режимного типа не может терпеть потерю монополии на легитимное насилие. Ну не может этого быть. То есть будь ты демократ, будь ты тиран кровавый, кто бы ты ни был, ну невозможно разводить банды и атаманов. Ради опять же какого военного результата? Я не знаю, что там наобещали. Но не бывает такого военного результата, который бы это оправдал, опять же, с сугубо прагматической точки зрения выживания системы. Поэтому сейчас, я думаю, увидим. Так что бенефициар наш… пока мне не видно, чтобы он как-то тут очень выгодоприобретал. Да, конечно, какие-то деньги там большие водятся, это правда. Но они и до этого шли, но смертельных рисков таких не было.
Зачем Путин вырастил Пригожина?
ЮЛ: Кстати, вы сказали, что никакое государство не будет терпеть. Я с вами полностью согласна, но у меня вопрос. А зачем же тогда Путин вырастил Пригожина? Еще Кадырова, но там понятно, он для него менеджировал Кавказ. Это долгая история, мы в нее сейчас не будем вникать. А вот Пригожина зачем?
ЕШ: Трудно сказать. Я понимаю, что у меня свои ограничения. Я госслужащий бывший, поэтому я не могу себе представить никакой вообще победы, никакого земного результата, который бы мог оправдать вот такое. Опять же, не с точки зрения нравственности, законности, чего бы то ни было, а с точки зрения именно инстинкта самосохранения. Потому что вот это, то есть распад регулярного во имя чрезвычайного, это смерть для государственной машины. Это вот самая прямая дорога в сторону failed state. Поэтому мне трудно вообразить, чем можно было тут уговорить президента, что ему пообещали? Ключи от Варшавы, от Берлина? Что?
Но, наверное, если попытаться себе это представить, то, идея была, возможно, такая: мы вот сейчас это сделаем на этом этапе, когда нам так сильно не хватает людей. Может быть была какая-то паника, какая-то истерика по поводу того, что ну вот совсем Москву прикрывать некем. Мы не вполне знаем, что там в этом информационном пузыре пузырится. Но мы знали в довоенные времена из этих справок ФСО, которые проводили опросы, что есть такое подразделение, которое занимается соцопросами и даже имеет бюджет на то, чтобы какие-то социальные язвы, которые они таким образом откроют, лечить, какой-то там бальзам и масло на них проливать. Вы знаете про секретные опросы? Они такие секретные, что про них все знают. Так вот, когда удавалось прочитать эти их отчеты, то там было интересно сочетание того, что у психологов называется double bind: двух совершенно взаимоисключающих тенденций. С одной стороны говорилось, что народ президента любит, обожает, вся Россия молчит и благоденствует, с другой стороны там было какое-то удивительное паникерство и торговля страхом, что тут вот напряженность, а тут потенциальные экстремистские группы, а там какие-то сепаратисты не сегодня-завтра поднимут голову и уже подняли. То есть, с одной стороны, надо было начальство как-то задабривать, с другой стороны, пугать. Я не знаю как это двойное сообщение действует, что опять же в популярной психологии называется “стой там иди сюда”. Вот чтобы у человека голова сломалась окончательно. И говорят, что это всякие домашние абьюзеры практикуют со своими жертвами - взаимоисключающие сигналы, взаимоисключающие указания, типа, “я тебе запрещаю выполнять мои приказы”, вот так такого рода штуки. Вот это было похоже на что-то в этом роде. Может быть это в принципе такая манера написания этих справок. С одной стороны, мы великие, могучие, у нас все получится. С другой стороны, нам угрожает жуткая опасность, не сегодня-завтра произойдет катастрофа. Может быть в какой-то такой момент пришел этот самый Пригожин и сказал: “Вам надо людей? Я вам дам людей. Пятьдесят тысяч дам людей, отлично будет. Никто о них не пожалеет, никто о них не спросит. Вы только указик подпишите секретный”. Теперь секретные указы начинают выплывать, не сами выплывать, а их находят журналисты. Находят не смысле, что случайно шли по улице, нашли. А в смысле расследуют и добывают. Так вот: “Указ подпишите, а мы уж там навоюем”. Может быть какая-то такая была история. Может быть предполагалось, что мы быстро это купируем потом. И тогда, возможно, что именно это сейчас и происходит. Вот как-то был период какой-то, медовый месяц со всеми этими ЧВК, а теперь мы это все подгребаем оперативно под Министерство обороны. Может быть так. Удалось ли за это время раскормить чудовище, которое теперь засунуть обратно в коробочку будет трудно. Не знаю, не знаю. Я не люблю преувеличивать демоничность демонических фигур, потому что вот эта ситуация, когда в очередной раз гопник интеллигента напугал, она в политической публицистике российской очень слышна. Пригожин относится к тому типу, который для любого образованного человека особенно отвратителен. Это воплощение всего, что мы не любим. Гопник, такой наглый гопник. Поэтому люди, которые послабее духом, они, боясь и испытывая отвращение к этому типажу, начинают его поневоле романтизировать, преувеличивать его ужасность. Я бы старалась этой ментальной ошибки избегать.
ЮЛ: Вы знаете, я слушала этот перечень бенефициаров и, знаете, кого я вдруг вспомнила? Екатерина Михайловна, я думаю, вы никогда не догадаетесь. Не потому, что вы не догадаетесь, а просто потому, что это извилистая мысль была. Вспомнила я Ксенофонта - “Киропедию”. В ней есть абсолютно гениальная фраза.
ЮЛ: Не совсем так, но вы мыслите абсолютно естественно, как и подобает Екатерине Шульман, в абсолютно правильном направлении. Кир Великий объясняет, как ему удалось создать свое царство. Он говорит: “Я никогда не копил золота себе. Я раздавал его воинам и они мне его умножали в виде территорий. И таким образом в своих войнах я нашел и надежное средство увеличения богатства, и надежный способ их сохранения”. Это совершенно прекрасное описание того, как создавала группы интересов любая война и как любая война в общем-то в досовременном обществе была таким способом правильных инвестиций капитала, потому что просто глупые капиталисты инвестировали в предприятия, а их потом у них отбирали. А умные полководцы инвестировали в войны, и те были и способом приумножения богатства, и способом его сохранения. Кто были бенефициары Александра Македонского? Ну, ясен пень. Все вот эти Птолемеи и Лисимахи, и так далее. Кто были бенефициары у Карла Великого? Его бароны. Кто были бенефициары у Вильгельма Завоевателя? Понятное дело, все эти ребята, которым досталась Англия. И, более того, если бы Путину удалось захватить Украину в три дня, как он планировал, то, я думаю, что с точки зрения ФСБ это был бы самый большой рейдерский захват в истории. Вы представляете, как вот тогда бы они делили всех этих Пинчуков и мариупольские заводы, энергосети и вообще? Просто это было бы… Рейдерский захват не удался. И когда вы перечисляли этих бенефициаров, у меня было ощущение, что как-то вот гарант на Кира Великого не тянет, что бенефиты какие-то очень маленькие и недостаточны для порождения той группы, которая позволит ему стратегически сохранить власть. Потому что из всего, что мы перечислили, это или люди, которым дают деньги, чтобы они Путину не изменили, что вообще само уже по себе смешно и противоречит всей идее войны. Или эти самые силовики, которые, конечно, что-то получили, но их риски настолько возросли, что они совершенно не окупают ту маленькую прибавку, тот маленький приварочек, который они получили. Вот такое у меня сложилось представление об экономике всего этого дела. Получается, что это банкротство этой войны.
ЕШ: Нет, это еще не банкротство. Мы с вами перечисляем пряники, а есть еще другая сторона: держитесь за нас, потому что если мы проиграем, то у вас вообще все отберут и то, что вы приобрели и то, что до этого было. Но для элит это не вполне мотив. Элиты должны приобретать. Элиты не могут держаться на страхе, что придет следующий и все отберет. Это мотив для бедных. Богатые хотят приобретать, они мыслят экспансионистски. Ну, в принципе, кстати, из вашего рассуждения прекрасно следует как правы были мы с Пинкером, когда говорили о том, что уровень насилия снижается. Войны таки невыгодны в новом мире. Вот вы говорите рейдерский захват, если бы удалось захватить всю Украину. Ведь это же только при том условии, что если бы удалось ее захватить действительно как будто это завод. То есть там охрану связать, а сотрудники предприятия примут новое начальство и завод останется целым. Тогда это выгодно.
ЮЛ: Он так и планировал. Ему так сказал Медведчук.
ЕШ: Какое коварство и какое разочарование.
ЮЛ: Это отличается от захвата Юкоса, он не знал, что решать будет не Басманный суд.
ЕШ: Слушайте, это чудовищно. Вот, мы с вами тут нарисовали батальное полотно и сами загрустили. Вот, сидим грустные теперь такие. Что же это выходит? Действительно, убыток на убытке, прибыля какие-то смешные, не о чем говорить. Не компенсируют доходов. Веселиться приходится в каких-то Дубаях, которые слова доброго не стоят, не хочу никого обидеть, по сравнению с тем, что было потеряно. В общем, из устойчивых выгодоприобретателей одни покойники и их родственники. Вот это да, вот это прибыль.Что ж такое-то? Завершаем эфир в расстроенных чувствах. Шубы потом отбирают.
ЮЛ: Да, шубы отбирают, но “Лады” остаются. И даже ВВП от этого, если я правильно понимаю, увеличивается. Я только что прочла совершенно потрясающую историю про какого-то вагнеровца, который всю жизнь сидел, сжег по пьяни сестру и мать, облил им голову бензином и поджег, они умерли, потом на суде рассказывал, что они сами себя подожгли, а его оговорили, кого-то это очень напоминает. Но, короче говоря, его посадили. Вот он теперь на аллее героев. Если бы сестра и мать не были сожжены, то они бы получили вот эти семь миллионов. И от этого человека они никогда в жизни таких денег бы не видели. И ВВП на эти 7 миллионов подрос.
ЕШ: И вообще выплаты, действительно, кажется влияют на рост доходов граждан, поэтому, скажем так, происходит замедление падения уровня доходов. У нас такую нынче любят терминологию, типа, отрицательный рост. То есть, подбиваем наш баланс. Что у нас выходит? Элиты держатся на прежнем уровне потребления с некоторыми качественными потерями, но с некоторыми количественными приобретениями: денежек больше, купить на них прежний образ жизни становится труднее. Хотя можно. В общем, какие-то новые, прямо вот новые группы, у которых совсем ничего не было, а стало очень здорово, пока не выработались. ВПК, сельское хозяйство, фарма, строительство и так все у низ было неплохо, они не бедствовали, но приобретают деньги. Армия не выглядит бенефициаром вообще никак. Спецслужбы не то, чтобы как-то особенно сильно. Семьи призываемых и мобилизуемых, и контрактников, кажется, являются выгодоприобретателями, если успевают до того как опять же отберут шубу, на эту шубу себе купить квартиру или первый взнос по крайней мере в ипотеку внести. Вот такая народная война. Что тут скажешь? Не очень блестящее предприятие, по крайней мере пока. Я хотела вообще нарисовать картину того, как все страшно обогащаются на крови, но вот чем больше рисуешь, тем менее красочной она на самом деле представляется. Может быть мы что-то недооцениваем, может быть мы что-то недопонимаем. Мы будем продолжать следить за этими событиями, потому что мы знаем из своих разнообразных наук, что дело, у которого нет выгодоприобретателей, не живет. Группы интересов должны получать удовлетворение своих интересов, а не только радоваться, что их не повесили прямо сегодня, а может повесят послезавтра, давайте отпразднуем. Это не совсем то, что людей мотивирует. В общем будем продолжать смотреть, что тут еще скажешь?
ЮЛ: Да, времена Кира Великого вообще немножко закончились. Да и во времена Кира Великого я думаю, что Путина раздербанили бы на части, потому что он на Кира Великого совсем не тянет. У меня последний вопрос, не относящийся к делу, потому что тут народ в чате просто исходит на вопрос, а что это у вас за зверь на груди? Тем более, что мы две блямбы нацепили. Но моя - это просто кораллы.
ЕШ: У меня брошка с капибарой, с травкой во рту, красивая, подарили мне. Сейчас расскажу почему. Тут, в Берлине, есть такой обычай. Есть радиостанция “Голос Берлина”, на которую ходят всякие люди давать интервью. И вот, когда туда приходит интервьюироваться иноагент, ему дают плюшевого капибару. Первой мне подарили по стечению обстоятельств. А теперь уже есть такие капибары у Антона Долина, у Марата Гельмана, у Михаила Шаца, у Татьяны Лазаревой и у других иноагентов, прошу прощения, кого позабыла. Берлин, так сказать, перекресток всех дорог, поэтому людей много бывает и они приходят интервьюироваться. Таким образом сформировался, я бы сказала, Орден капибара. Капибара - дружелюбное и миролюбивое животное, оно кушает веточки, живет устойчивыми семьями, симпатичное, часто встречается в тик-токе, выглядит гораздо лучше чем кадыровские войска, популярна среди молодежи. Поэтому, зная об этом, мне подарили такую капибарную брошку. Я её с гордостью ношу как некий знак этого пока ещё не оформившегося в устойчивую институцию, но явно приобретающего форму ордена иноагентов.
ЮЛ: Замечательно, Екатерина Михайловна, спасибо вам огромное. Это были Юлия Латынина и Екатерина Шульман и до новых встреч.
ЕШ: Надеюсь, что так. Надеюсь, что так. У нас с вами был триптих: “Бенефициары”, “Конспирология”, “Бенефициары 2.0”. Это такое вот полотно. Спасибо.
Подписывайтесь на другие соцcети Екатерины Шульман:
Telegram: https://tlgrm.ru/channels/@eschulmann