Программа «Статус» сезон 6, выпуск 41
Каховская ГЭС. Срочники погибли на границе. Омбудсмен по правам россиян.
М.КУРНИКОВ: Здравствуйте! В эфире программа «Статус», как всегда на трех каналах — на канале Екатерины Шульман. Здравствуйте, Екатерина Михайловна!
М.КУРНИКОВ: На канале «Живой гвоздь» и на канале «Bild на русском». Мы сегодня с небольшим опозданием, но те, кто смотрят эту программу в записи, наверное, этого даже и не заметят. А мы переходим к первой рубрике.
Не новости, но события
Е.ШУЛЬМАН: Опоздание наше сегодня вызвано не техническими причинами, а, я бы сказала, международно-политическими. Мы спешили с Максимом Владимировичем приехать к эфиру из города Брюсселя, где принимали участие в двухдневной конференции под названием «Брюссельский диалог». О ней мы, может быть, пару слов скажем дальше. Но сейчас нам важно отметить, что никакие мероприятия не являются препятствием для своевременного начала эфира даже с задержкой, но небольшой. Тем более, что за прошедшую неделю произошло много всего такого, что трудно как-то систематизировать и остаться более или менее в здравом рассудке.
Каховская ГЭС
Сегодняшнее чрезвычайное происшествие, надо сказать, и в Брюсселе очень сильно поразило общественность, потому что не каждый день у нас ломаются, аккуратно выразимся, гидротехнические сооружения.
Вы, я думаю, уже достаточно слышали об аварии на Каховской ГЭС и о совершенно чудовищных последствиях, как человеческих, так и экологических разлива воды, который в результате произошел. Мы не будем сейчас рассуждать о том, кто это сделал, потому что у нас нет для этого никаких совершенно данных. Мне только хочется сделать небольшое замечание. Я читала разнообразные версии по поводу того, что это сделала российская сторона, украинская сторона, или что оно само обветшало и сломалось. Тут, конечно, вспоминается Лев Николаевич Толстой, роман «Война и мир» и его рассуждения, бывшие тогда, надо признать, довольно новаторскими, относительно причин пожара Москвы. Пожар Москвы был для той эпохи таким же значимым символическим событием, как практически поджог Рейхстага — метафора, сравнение, вызванное тем городом, в котором мы сейчас находимся. Считалось, что варвар Наполеон поджег Москву, потом или даже одновременно с этим считалось, что Ростопчин поджег Москву то ли, как у Пушкина в «Рославлеве», из «варварского великодушия», то ли из каких-то своих террористических соображений. То стыдились этого факта, то гордились им, в общем, это был предмет больших дискуссий.
И тут выходит Лев Николаевич Толстой и говорит: «Вы знаете, город Москва в основном деревянный, горел всегда, каждое лето, даже в то время, когда в нем жили горожане, когда в нем был губернатор, и в нем была пожарная служба. А если горожане убежали, губернатор не функционирует и пожарная служба тоже разбежалась, а вместо этого туда входит орда, которая варит себе кашу во дворах на кострах, то уж загорится он непременно. А тушить его станет некому». Таким образом, он естественным причинам приписал этот исторический пожар Москвы. Еще раз повторю, для своего времени это было довольно-таки смело.
Поэтому, не утверждая, что дамба могла от небрежения и отсутствия должного технического обслуживания сама прохудиться до такой степени, что, в конце концов, лопнуть, мы все-таки обращаем внимание на ненулевую вероятность этого варианта тоже.
И, что уже больше по нашей части, хотим вот какой интересный правовой документ процитировать. Правительство Российской Федерации на своем сайте и на портале pravo.gov.ru опубликовало постановление. 31 мая оно было опубликовано и вступило в силу со дня опубликования. Называется оно «Об особенностях применения на территориях ДНР, ЛНР, Запорожской области и Херсонской области положений законодательства РФ в сфере промышленной безопасности, опасных производственных объектов и обеспечения безопасности гидротехнических сооружений». Длинно, скучно, но, я надеюсь понятно о чем речь.
Напомню, что Российская Федерация в воображении своем считает эти четыре географических объекта своей территорией и периодически их разными способами интегрирует в российское правовое пространство. Интеграция эта состоит в основном в чем? Состоит она в том, что принимаются законы или, как в данном случае, подзаконные акты, которые устанавливают специфический режим исключений для этих территорий по сравнению с регулярными российскими правилами. То есть там образуется серая зона, при этом в некоторой степени прописанная в законе.
Помните, мы говорили о законодательной норме, согласно которой преступления там совершенные не расследуются, если они каким-то образом были совершены в пользу РоссийскойФедерации. Если вы кого-то убили, изнасиловали или ограбили в пользу Российской Федерации, то вы за это не должны будете преследоваться законом. Это один пример, он выразительный и понятный, но не единственный.
В принципе, такими же способами происходила так называемая правовая интеграция Крыма и Севастополя. Это был тоже довольно долгий процесс прописывания бесконечных исключений.
Так вот, что там сказано про опасные производства? Сказано следующее, что «До 1 января 2028 года техническое расследование аварий на опасных производственных объектах и аварий на гидротехнических сооружениях, произошедших вследствие военных действий, диверсий и террористических актов, не проводятся. Также не применяется часть пунктов действующего закона о промышленной безопасности и о безопасности гидротехнических сооружений на этих территориях».
М.КУРНИКОВ: Надо же, как совпало.
Е.ШУЛЬМАН: Теперь, из сегодняшнего дня это выглядит как предварительная подготовка к какой-то собственной диверсии, например. Но, возможно, что это описание статус-кво или, как любит говорить министр Лавров, фактов на земле, реальности на земле. Реальность на земле состоит в том, что мы вроде как там стоим, а, вроде как нас там и нету, может быть, сегодня есть, завтра нет, поэтому мы не будем ничего такого делать, что обязаны в связи, например, с атомной электростанцией или с гидроэлектростанцией. Но ответственности за это нести не хотим. Поэтому примем специальную бумажку, согласно которой законы там не соблюдаются.
М.КУРНИКОВ: Давайте мы осознаем это, посмотрим рекламу и после этого вернемся в студию.
М.КУРНИКОВ: Мы продолжаем программу «Статус» и говорим о событиях.
Срочники, погибшие на границе Белгородской области
Е.ШУЛЬМАН: Про дамбу и удивительное ее оформление юридическое мы сообщили. Также вспомним, что в прошлом выпуске мы говорили о срочниках, о людях, которых призывают в рамках весеннего призыва, и о том, что законом запрещено отправлять их в зону боевых действий, но они могут отправляться на охрану границы, а это нынче тоже опасные места. К сожалению, на прошедшей неделе, буквально на днях появилась информация о гибели нескольких срочников, военнослужащих, призывников, которые попали под обстрел в Белгородской области и погибли.
Соответственно, срочная служба становится, к сожалению, не менее опасной. Скажем так, менее опасной, чем призыв по мобилизации, потому что это в меньшей степени билет в один конец, но, тем не менее, это не так безопасно, как это было предыдущие десять лет. Это тоже надо иметь в виду. И, пожалуйста, обратите внимание на ваш правовой статус в связи с этим, на то полагаются ли вам отсрочки, можете ли вы не служить вообще, надо ли вам как-то сменить свою геолокацию. Помните, что у нас по-прежнему существует альтернативная гражданская служба и существуют правовые инструменты и организации, которые осуществляют правовую помощь. Помните, все это довольно серьезно.
Ситуация изменилась по сравнению с призывами прошлых лет, которых люди уже во многом перестали бояться, потому что срок службы сократился до года, и как-то это перестало быть таким ужасным. Сейчас, к сожалению, становится ужасным заново, но уже по другим причинам, не из-за дедовщины, а из-за того, что все больше и больше территорий Российской Федерации перестают быть безопасны для кого бы то ни было и для военнослужащих в первую очередь.
Призыв и электронные повестки
Что касается призыва. Министерство обороны у нас выпустило приказ. Точнее говоря это не приказ, а постановление правительства об извещениях, о призыве и о получении повестки о мобилизации. С точки зрения нормотворчества это продолжение, подзаконный акт к закону об электронных повестках, о котором мы говорили довольно много, что если есть закон, то вся соответствующая документация после этого разрабатывается.
Что здесь нам важно? Минобороны предлагает — это проект покамест, — чтобы постановка на воинский учет, снятие с учета и внесение изменений в соответствующий документ происходило без личной явки в военкомат. Помните, как эта новация рекламировалась в качестве выдающегося комфорта и удобства для граждан, что вот, мол, дорогие граждане, не надо вам беспокоиться, не надо вам никуда ходить — все произойдет онлайн, электронным образом. Потом выяснилось, что, как обычно, у этого есть оборотная сторона. Так же онлайн и чрезвычайно комфортно вы окажетесь призваны либо на срочную службу, либо мобилизованы и не сможете отвертеться, сказав, что ничего такого не получали.
Итак, без личной явки происходит изменение в этих документах. Минобороны предлагает делать это на основании данных государственных информационных ресурсов. Что имеется в виду? Имеется в виду этот Единый реестр сведений о гражданах, подлежащих воинскому учету. Помним о таком.
М.КУРНИКОВ: То есть это будет «без меня меня женили».
Е.ШУЛЬМАН: Это будет без вас вас женили, но есть нюанс. Этот Единый реестр сведений о гражданах пока не существует. Предполагается, что он засуществует с 2025 года. Пока его нету. Минобороны подтверждает содержащееся в законе положение о том, что если повестка лично не может быть вручена адресату или по почте, то она считается врученной в течение семи дней с момента ее размещения в реестре повесток. Реестра повесток тоже пока нет.
О том, что вам в личный кабинет на госуслугах пришла повесточка, вас уведомят также эсэмэской. Насколько можно понять из текста, прибытие СМС еще не считается получением повестки. Но это не очень на самом деле кого должно тревожить или радовать, потому что эсэмэска — это не оповещение, а повестка электронная — это оповещение. Если она вам пришла, то все равно вы ее уже получили.
Что еще здесь важно? Тут нет большой новации, это было понятно из самого закона. Из этих разъяснений, из этого проекта постановления видно, — потому что там это прямо написано, — что электронные повестки касаются как срочников, то есть людей, призываемых на срочную военную службу, так и
мобилизованных, упоминается мобилизация. Помните, была некоторая дискуссия: это только про призыв или это не только про призыв. Теперь мы совершенно точно знаем, что это не только про призыв.
Повышение призывного возраста
Далее. Помним мы с вами о проекте повышения призывного возраста. Помним мы эту идею. Она заявлялась на официальном уровне, следовательно, будет и законопроект. Законопроект есть. Дума собирается обсуждать его в июне. Нам об этом сообщил один из наших любимых депутатов, глава Комитета по обороне Картаполов, звезда этой сессии, да и прошлой, сейчас о нем еще скажем.
Итак, в чем тут маленькая хитрость. Нижняя граница призыва поднимается поэтапно с 18 лет до 21 года. А вот верхний порог с 27 лет до 30 — разово, т.е. прыжком. То есть наступает некоторый период, когда верхняя граница уже 30 лет, а нижняя еще 18, а потом 19, а потом 20, а потом 21. Таким образом, расширяется пул подлежащих призыву.
Е.ШУЛЬМАН: На время. Вообще речь идет о том, что все люди до 30 лет призываются. То, что не все люди 18 лет призываются, это наступит совершенно не сразу, переходный период — до 2026 года — переходный период в отношении нижней границы, а не верхней. Обратите на это внимание. Если вы решили, что вам 18 лет и вам теперь можно расслабиться, потому что Родина не призовет вас еще три года — призовет. До 2026 года вам не стоит расслабляться. А вот если вам есть 27 лет, и вы думали, что с вами уже все случилось, то вам стоит напрягаться прямо сейчас.
Закон о мобилизации: о контрактниках во время мобилизации
Чем еще нас порадовал депутат Картаполов? Уже не в виде заявления, а в виде внесенного в Государственную думу законопроекта. Законопроект вносит изменения в закон о мобилизации и о воинской обязанности и военной службе, и меняет некоторые параметры поступления на военную службу по контракту.
Мы помним, что условия заключения контракта постоянно либерализуются. Тут у нас либерализация просто обвальная. Это можно делать без высшего образования. Это можно делать, с 18-ти лет начиная. Это можно делать, несмотря ни на какое состояние здоровья. То есть контракт может заключить любой мужской или женский гражданин Российской Федерации, начиная с 18 лет. Все остальные ограничения на самом деле сняты.
Но теперь в период мобилизации, — а у нас сейчас период мобилизации, вы помните, указ о начале есть, указа об окончании нету, это период мобилизации — могут заключать контракты подозреваемые, обвиняемые по статьям небольшой и средней тяжести. Гражданин в случае подписания контракта может быть освобожден от наказания. Граждане, имеющие категорию «В» («ограниченно годен») также смогут подписать контракт. И предельный срок пребывания на военной службе до 70 лет поднимается. До 70 лет для высших офицеров. До 65 — для имеющих иное воинское звание. Это касается и контрактов тоже.
Таким образом, какая открывается возможность. Всякая мобилизация осужденных по-прежнему является незаконной, они не могут никаких контрактов заключать. Мы тут немножко неправильно, на одном дыхании говорим о мобилизованных и о контрактниках. Это две разные категории, хотя мобилизованные тоже подписывают контракт, но это категории разные.
Осужденные не могут этого делать, но те, в отношении кого ведется расследование, — правда, тут скромненько, — по статьям небольшой и средней тяжести (по тяжким все-таки нельзя) могут вместо того, чтобы отъехать в СИЗО или в колонию, заключить контракт. Уже имеющаяся судимость также не является препятствием к заключению контракта.
О попытках легализовать ЧВК
Смотрите, что здесь интересно? Стремление мобилизовать побольше народу тоже очевидно. Но интересно еще что? Начиная с февраля 2022-го года в Думе делалось несколько попыток как-то легализовать ЧВК, которые, как вы помните, у нас в российском законодательстве вообще не присутствуют. Они в Уголовном кодексе присутствуют, а в законодательстве нет. Их нельзя, их не должно быть.
Эти попытки пресекались решительно Министерством обороны, на это их лоббистских возможностей хватало. После того как ЧВК перестали рекрутировать заключенных, Министерство обороны пошло тоже по этим колониям, как нам сообщают, без особенного успеха по целому ряду причин, в которые мы сейчас не будем углубляться. Что они дальше делают?
Это же бюрократическая структура, она идет бюрократическим путем. Они приходят в Думу и вносят изменение в законодательство, и в Уголовный кодекс. И в Уголовно-исполнительный тоже надо будет внести.
Мы уже фиксировали некоторое количество случаев, когда люди, которые находились под судом, в отношении которых шло следствие, говорили: «А я поеду на Украину». Иногда судьи в связи с этим выносят смягчающие приговоры. Иногда это форма замены одного наказания другим. Но то была прецедентная практика, а это уже будет законодательная норма. То есть Минобороны теперь, когда они чувствуют себя монополистами, распоряжающимися этим кадровым фондом, они желают его максимально расширить. То есть каков бы ты ни был — судимый или тот, который судим непосредственно сейчас, — ты можешь пойти и заключить контракт.
М.КУРНИКОВ: Если не можешь сопротивляться процессу, возглавь его.
Е.ШУЛЬМАН: Например, так. Но только в период мобилизации, которая, еще раз повторю, у нас происходит.
Некоторые признаки failed state в России
Одновременно Комитет по обороне предложил Государственной думе отклонить законопроект, который освобождает от мобилизации кандидатов и докторов наук. Эта норма признана неуместной, потому что, действительно, кандидаты и доктора наук нам нужны, вероятно, на фронте. Нам вообще все нужны на фронте. На фронте у нас как-то не особенно что интересное, с точки зрения российских вооруженных сил, происходит.
Надо бы сказать несколько слов о безобразии, происходящем в Белгородской области, но это тоже покрыто туманом войны, поэтому мы об этом рассуждать несколько опасаемся. Много других есть знающих, грамотных людей, которые об этом говорят.
Тем не менее, такие из учебника заимствованные признаки — еще не полные, у нас еще не бинго, — но некоторые признаки того, что называется Failed state, нельзя не отметить. Во-первых, удивительно, что когда наступил «час Х», вся ответственность за происходящее оказалась на гражданских властях, а именно на губернаторе. Кроме него никаких других представителей власти там не замечено.
Мы сейчас последнее, что хотим сделать, это героизировать губернатора Гладкова, но долюшка досталась ему нелегкая, это достаточно очевидно. Я думаю не это он себе представлял, когда сменял губернатора Савченко на посту главы этой цветущей, богатой, аграрной, православной, такой скрепной, консервативной области. Наверное, не пограничные бои он себе представлял.
Но сейчас он остался один. Обком закрыт, все ушли на фронт, вероятно. Хотя он и есть фронт. Он за всю власть предстает перед лицом как врага, так и собственных граждан, один только Белгородский губернатор.
Ну, и конечно, не просто какие-то публичные стычки между различными вооруженными бандами, но и прямые обещания со стороны одной из этих вооруженных банд прийти и взять власть в свои руки в субъекте Российской Федерации не может не изумлять.
Еще раз повторю тезис. Мы с вами настолько находимся в ментальной рамке, образованной 20-летием этого государственного всемогущества, что когда перед нашими глазами отваливаются куски от этой, прости господи, вертикали, которая, видимо, и в лучшие времена представляла собою на 80% — шоу, на 20% — субстанцию, то мы говорим: «Это, наверное, заговор такой сложный, этого не могло произойти без позволения президента, он это использует…»
М.КУРНИКОВ: «Это очень сложный замысел».
Е.ШУЛЬМАН: «Это многоходовочка. Нужно уравновесить Министерство обороны чем-то другим, нужно что-то кому-то показать». Что тут кому показывать-то, прости господи? Если описать стороннему человеку, не называя топонимов, вот это происходящее: на территорию страны заходят какие-то диверсионные группы, захватывают поселения, граждане оттуда эвакуируются, эвакуация не организована никаким централизованным образом, кто-то деньги за нее берет почему-то внезапно, какие-то волонтеры там волонтерят. Губернатор выходит в эфир с собственного телефона и говорит: «Граждане, все путем». Глава этого государства звонит ему и говорит: «Чем вам помочь?» Звонит мэру обстреливаемого города и говорит: «Мы вам орден вручили». Вот радость-то какая!
М.КУРНИКОВ: «Что, — говорит, — еще мы для вас можем сделать?»
Е.ШУЛЬМАН: Действительно, что? Чем могли, тем и помогли. Как говорится, чем богаты, тем и рады.
М.КУРНИКОВ: А при этом еще и какие-то бандформирования говорят: «Мы сейчас туда придем, порядок наведем».
Е.ШУЛЬМАН: Совершенно верно. При этом это, действительно, бандформирования. Не то, что мы ходим кого-то обидеть. Мы фиксируем легальную ситуацию.
В общем, все это интересно. Эпизод с обменом военнопленными мы комментировать не будем, он как-то быстро возник, так же быстро и исчез. Действительно, активируются в мозгу воспоминания 1999 года и ранее. Эти все переговоры официальных лиц, захваты каких-то населенных пунктов, выходы в эфир и прочее.
Это были, как вы помните, проклятые 90-е — не перепутайте ни в коем случае. А это у нас стабильность. Главное, что не 90-е. Если это вам напоминает 90-е на максималках, как говорит молодежь, то это у вас экстремизм в голове завелся. Постарайтесь от него избавиться, пока не поздно.
Госдума отменила президентскую поправку Медведева: о полицейских
Итак, мы продолжаем следить за законотворческой деятельностью, которая тоже носит несколько хаотичный характер. Помните, мы говорили с вами о том, что при Дмитрии Анатольевиче Медведеве — (не телеграм-блогере, а при президенте Дмитрии Анатольевиче Медведеве, ходят слухи, что это два совершенно разных человека, и надо сказать, что мысль такая, действительно, посещает), — так вот при нем, когда происходила реформа полиции, собственно, название «полиция» когда появилось, закон соответствующий был принят. Принадлежность к полицейскому сословию считалась отягчающим обстоятельством при совершении уголовных преступлений. А вот сейчас Государственная дума приняла в трех чтениях поправку в Уголовный кодекс, которая отменяет эту поправку, эту норму.
М.КУРНИКОВ: Если я правильно помню, это депутаты от КПРФ сильно переживали за полицейских и именно они выступали с такой инициативой.
Е.ШУЛЬМАН: Да и инициатива их была принята, потому что, как было написано в пояснительной записке, это вызывает у них необоснованное чувство социальной незащищенности.
Е.ШУЛЬМАН: Почему мы говорим именно о сословии? Потому что эта законодательная норма и не только она, это на самом деле типичный пример институциализации сословных привилегий, то есть граждане перед законом равны не вполне.
То, что делал Дмитрий Анатольевич Медведев при жизни, будучи президентом, это было позитивной дискриминацией, то есть, естественно, если ты при власти находишься и имеешь право применять насилие к гражданам, то если ты его применяешь не по закону, а вне закона, то твоя ответственность выше, чем просто у гражданина, который побил другого гражданина в порыве страсти. Это тоже нехорошо, не надо так делать. Но у полицейского больше возможности для применения этого насилия, у гражданина нет возможности ему сопротивляться, в отличие от соседа, поэтому ответственность должна быть выше. Но поскольку мы, как нынешний режим, не хотим обижать тех, на ком базируемся, то мы будем, наоборот, не позитивной дискриминацией в отношении их заниматься, а будем заниматься, наоборот, раздачей им сословных привилегий, потому что их лояльность для нас важна. Это тоже называется покупкой лояльности.
Еще одна норма, которую разъяснил нам уже Верховный суд.
М.КУРНИКОВ: А вот к ней мы перейдем после рекламы. РЕКЛАМА
М.КУРНИКОВ: А мы продолжаем программу. Только скажу перед этим про комиксы, которые можно купить на shop.diletant.media. Там не только комиксы, но и книги. Но вот эти самые комиксы из серии «Спасти…» — там и царевича Алексея и царевича Дмитрия, и много кого еще вижу.
А мы продолжаем. К разъяснениям.
Налоги для релокантов
Е.ШУЛЬМАН: Продолжаем, «разъяснительная бригада прибыла». Помните также один из упоминавшихся нами сюжетов о попытке налогообложить релокантов, то есть граждан Российской Федерации, уехавших из Российской Федерации, как-нибудь посерьезнее? Тут тоже, кстати, как в случае с многими нормами, касающимися, скажем, воинской службы и воинского учета, мы видим борьбу двух начал.
Одно — это начало военно-политическое. Ну, скажем, Минобороны хочет, чтобы от них не разбегались в таких количествах их призывники и потенциальные мобилизованные. Политическое руководство не хочет закрывать границы и объявлять тотальную мобилизацию, потому что им нужно, чтобы граждане были вялые, но довольные, а недовольные уехали бы куда-нибудь. Им не нужна запертая банка, которую разорвет изнутри.
Или, например, одно политическое крыло желает как-то наказать противных эмигрантов, которые взяли и разбежались вместо того, чтобы поддерживать СВО и трудами своими обогащать российский бюджет. Поэтому возникают всякие публичные разговоры. Депутаты на эту тему что-то говорят — вот, мол, предатели они, продолжают получать доходы из
России, а сами еще гадости говорят про наше руководство. Давайте заберем у них все деньги.
И есть Минфин, который имеет больше связей с реальностью по понятным причинам и который знает, например, какое количество IT-сотрудников, работающих на российские компании, на самом деле находятся не в России. И понимают, что если им выставить невыгодную ставку налогообложения, то они перестанут работать на российские компании, а новых IT-сотрудников взять негде, потому что, как в известном анекдоте про три шара: «Один сломал, другой потерял». Одних поубивали, других разогнали. А силами Минобороны никакие айтишники не образуются.
Что происходит? Помните, что у нас был уже даже внесен правительством налоговый законопроект, в котором российские компании должны были платить НДФЛ 30% на доходы физических лиц в случае, если их работники не являются российскими налоговыми резидентами, то есть уже достаточное время проживают не в России. Внесло его правительство, а потом забрало обратно. Не такой частый случай это с правительственными законопроектами. То есть «воля и рассудка власть превозмогли», — как писал Александр Сергеевич Пушкин. Сегодня у него День рождения. Давайте его поздравим. Мы хотели эфир с Максимом Владимировичем вести сегодня исключительно в стихах, но потом не понадеялись на свои силы.
Рассудка власть в этом случае победила. Внесен новый вариант. Новый вариант, наоборот, смягчает налоговый режим. Опять же спасибо дорогим сотрудникам Минфина, надеюсь, что мы их никак не подставляем, говоря об этом.
М.КУРНИКОВ: Да нет, надеюсь, подставляем.
Е.ШУЛЬМАН: С другой стороны, они могут себя защитить даже и против Министерства обороны, и всех диванных телеграм-войск, сколько их ни есть на белом свете, всех любителей спецоперировать, не вставая ниоткуда. Поэтому продолжаем зачитывать, что у нас в законопроекте.
Итак, вне зависимости он налогового статуса — российский налоговый резидент или нерезидент — все равно доходы работников, как по трудовым договорам, так и по договорам ГПХ — гражданско-правовым (в том проекте были ГПХ одни условия, трудовые договоры – другие) — все равно ставка НДФЛ продолжает оставаться в наших рамках 13-15%, это уже зависит от суммы. То есть плоская шкала НДФЛ относительно этих работников сохраняется. Источник доходов российским налоговым законодательством определяется по месту осуществления работы, но не по месту выплаты зарплаты. То есть если вы работает на российскую компанию за границей, то ваш доход не считается полученным из российского источника и не облагается налогом в России.
М.КУРНИКОВ: Даже Володин что-то на эту тему пытался сказать.
Е.ШУЛЬМАН: Он еще наверняка скажет. Вячеслав Викторович, он все время чего-нибудь говорит.
М.КУРНИКОВ: Минфин просто наплевал в глаза Володину.
Е.ШУЛЬМАН: У спикера Государственной думы тоже есть телеграм-канал довольно популярный, и он может высказываться в нем совершенно свободно.
Отмена прямых выборов мэров
Кстати, о свободе. И я бы сказала, о самоуправлении. Неожиданные такие новости. Мы с вами следим за отменой прямых выборов мэров и всячески горюем по этому поводу, потому что местное самоуправление — фундамент демократии.
Так вот, помните, что у нас уже практически не осталось городов — столиц субъектов федерации, в которых мэры выбирались бы напрямую, а не через городские думы или иными опосредованными способами. Недавно такая отмена прямых выборов произошла в Томске и в Новосибирске. И тут внезапно Томская городская дума берет и принимает обращение в областной парламент, то есть на уровень выше, с требованием изменить областной закон и вернуть прямые выборы мэра. За — 16 депутатов, против — 2.
Е.ШУЛЬМАН: А мы помним томские выборы и помним Томскую городскую думу. Правда, некоторые из тех людей, которые выбрались депутатами Томской городской думы, уже, к сожалению, не могут себе позволить находиться на территории России, потому что на них заведены уголовные дела. Но не помогло почему-то это средство. Хотя, казалось бы, в Российской Федерации считается, что приложением уголовного дела к больному месту можно вылечить что угодно. Но не всегда.
Также этот вопрос обсуждается в Новосибирске, потому что там тоже люди недовольны, почему у них прямые выборы отобрали.
На этом фоне приходит, например, новость о том, как в небольшом поселении в Башкортостане граждане собрались на сход и выбрали себе сельского главу самостоятельно. Потому что существующая власть их не удовлетворяет и по их словам, ими не интересуется и отсутствует. Время от времени приходят новости, правда, из таких мест достаточно отдаленных от Центральной России, например, в Забайкальском крае, что там на выборах кандидат-самовыдвиженец побеждает единоросса. Или в какой-нибудь тоже городской думе «Единая Россия» не так сильно здорово выступает. Из этого можно сделать вывод некоторый, аккуратный, что если бы предоставить гражданам Российской Федерации избирательное право, которое большинство человечества завоевало в начале XX века, а нам его еще завоевывать и завоевывать, то результаты выборов, которые мы увидим, нас приятно поразят.
Конференция в Европарламенте (Брюссель)
Итак, в конце этого блока, нам, наверное надо сказать несколько слов о том мероприятии, с которого мы приехали.
М.КУРНИКОВ: Да, тогда это сразу снимет несколько вопросов, потому что вопросы приходят.
Е.ШУЛЬМАН: Давайте расскажем. Мы тут стараемся концентрироваться на внутрироссийских событиях, но это событие, которое заслуживает быть освещенным.
Что это такое было? Это была конференция, проводимая Европарламентом, организованная несколькими евродепутатами в здании на площадке Европейского парламента в Брюсселе. Этим она отличается от всех других мероприятий, которые проходили в изгнании, в эмиграции и, которые были конференциями или какими-то конвентами российской оппозиции. Я ни на одном таком не бывала, потому что я ни то и не другое.
Туда я поехала как, наверное, догадываются дорогие слушатели, потому что приглашение в парламент обладает для меня совершенно необоримой притягательностью. Есть два учреждения, которые я стараюсь посещать, если есть такая возможность, — это парламенты и университеты. Это как поиграть на скрипке Страдивари и пострелять из пистолета Дзержинского одновременно.
Европейский парламент поразил мое воображение. Это гигантская структура, чудовищная. Вы представляете, сколько стран-членов и у всех свои делегации. Это целый конгломерат зданий, чрезвычайно сложно организованных. Если раньше мне казалось, что разобраться в отношениях старого и нового зданий Государственной думы — Охотный ряд и Георгиевский переулок — это непросто, то Брюссель совершенно на другом уровне сложности.
Архитектурно это напоминает большой аэропорт. Длинные-длинные коридоры, пальмы в кадках, большие-большие окна, много света. Идешь — далеко-далеко, не знаешь, когда дойдешь. Но это архитектурные мои впечатления.
Что касается самого мероприятия, чем оно важно? Прежде всего, конечно, площадкой. Как вы понимаете, одно дело, когда люди собираются поговорить между собой, другое дело, когда происходит легитимация на платформе парламентского органа.
Кто там был, я думаю, вы уже читали, видели. Были примерно все. Это было очень большое собрание. Под него был выделен центральный зал, таким красивым амфитеатром, собственно, пленарный зал Европейского парламента. Выступить с трибуны этого помещения, как говорят дети, ачивка. Постоянные зрители понимают, я думаю, мои чувства по этому поводу.
Омбудсмен по правам россиян
Что касается итогов, то мы убежали быстро на самолет с Максимом Владимировичем для того, чтобы успеть на наш эфир, поэтому я еще не знаю, какая там была финальная резолюция. Но это была очень напряженная работа, много сессий подряд, на которых выступали самые разные люди. В основном, конечно, рассказывали о своей работе и о своем видении будущего — завтрашнего дня. Называется Day after («День после…) Такое обсуждение следующего этапа развития, как я бы сказала, российского политического режима.
Мое выступление состояло из нескольких сообщений, основное из которых это некоторая публикация, декларация о том проекте, о той инициативе, которая несколько месяцев уже обсуждается не вполне публично.
Дело в том, что год назад, в апреле 2022-го года Европарламент принял большую резолюцию о том, как он думает выстраивать свои отношения с российским демократическим сообществом в той новой ситуации, которая началась после войны. И там, в частности, первым пунктом было продекларировано намерение назначить представителя Евросоюза по отношениям с демократической Россией. То есть имелись в виду как люди, покинувшие Россию по политическим соображениям, так и антивоенно настроенные россияне внутри страны.
Я подозреваю, что первоначально предполагался, что называется, кто-то из своих, какой-то евродепутат, который должен занять эту должность. Но в течение месяцев обсуждений этого проекта, он несколько видоизменился, что, мне кажется, правильным. И теперь представляет собой идею назначить представителя по правам русских вне России, россиян вне России, граждан Российской Федерации и также представителя по правам тех, кто бесправен и преследуем внутри России также за свою политическую позицию, антивоенную позицию, за свою гражданскую активность. То есть, по сути, это омбудсмен или омбутсперсон, как принято выражаться. И предполагается, что это должен быть человек, который может общаться как с европейскими правительственными структурами, так и с диаспорой в широком смысле, то есть с этими россиянами вне России.
Поскольку, как вы понимаете, ситуация довольно беспрецедентная, ее сравнивают с ситуацией 1917-1922 гг., но по количеству людей, уехавших в единицу времени, эта волна масштабнее, чем та. Тогда количественно уехало больше народу, но это было растянуто на более длинный срок. А тут мы имеем дело даже не с эмиграцией — это бегство, довольно массовое бегство.
Эти люди, сотни тысяч человек блуждают по лицу Европы, не имея никакого представительства. Их собственное государство либо дисфункционально, либо враждебно, прямо враждебно по отношению к ним. А другие правительственные структуры не очень обязаны ими заниматься, поэтому права их никто особенно не защищает.
В связи с этим возникла идея такого вот омбудсмена, то есть человека, не занимающегося политическим представительством, то есть это не выборы альтернативного российского парламента в изгнании или правительства, или чего-нибудь в этом роде. Такие попытки всегда имеют в себе нечто комическое. Трудно организовать выборы вне страны пребывания. Но это правовая, правозащитная позиция. В этом отношении мне кажется, что Европарламент как раз мог бы такой штукой заняться.
Вот об этом я говорила, получила некоторую поддержку. Как всегда скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Но, мне кажется, действительно, что идея эта хорошая, она поможет тем многим-многим людям, которым не к кому особенно обратиться, потому что они были вынуждены бежать из родной страны, спасая свою жизнь и свободу. Это не то, что мы называем скромным термином «релокация». Это все очень недобровольные перемещения и в этом смысле довольно травматичные. Вот таким я, по крайней мере, была занята в городе Брюсселе. Другие участники, я уверена, расскажут о своих повестках и чаяниях. Но в целом сам факт, конечно, не может не радовать, потому что это такое признание на уровне Евросоюза, на высоком государственном и политическом уровне. Это хорошо.
М.КУРНИКОВ: Догадываюсь, что «Понятие» в некотором смысле сегодня вытекает из того, что вы сказали. Тогда — к следующей рубрике.
Понятие: Омбудсмен
М.КУРНИКОВ: Какое же понятие у нас сегодня?
Е.ШУЛЬМАН: Имеет смысл разъяснить, что такое на самом деле омбудсмен, что это за слово такое, что это за должность такая, откуда это всё взялось.
В целом это слово этимологически имеет корень, как сказано в словарях, древнескандинавский.
М.КУРНИКОВ: Не часто политологические термины носят древнескандинавские корни.
Е.ШУЛЬМАН: Не часто. Я, например, знаю скандинавское слово «тинг». «Тинг» — это круг, но это также и парламент, это такой протопарламент, собрание граждан. Эти тинги — это были такие древние парламентские структуры в скандинавских обществах, даже еще не в скандинавских странах.
Так вот «омбудсмен»… Мне не удалось, между прочим, выяснить, этот финальный элемент в этом слове — это «мен» как «men» в смысле мужчина или все-таки нет, потому что я не знаю скандинавских языков. Но вот видите, теперь принято говорить все-таки ombudsperson, потому что иногда это мужчина, иногда это женщина. В частности, вот российский омбудсмен Татьяна Москалькова называется омбудсмен, несмотря не то, что она женщина.
Корень этот древнескандинавский обозначает «полномочие» или «поручение». «Омбудсмен» — это представитель или, как бы мы по-русски сказали, заступник. Это должностное лицо, которое выполняет функции контроля над государственными структурами, над деятельностью чаще всего органов исполнительной власти и/или правоохранительными органами на предмет соблюдения ими прав граждан. Его еще называют представителем по правам кого-нибудь.
М.КУРНИКОВ: По-хорошему то, что вы сказали, по идее, делает и прокуратура.
Е.ШУЛЬМАН: Совершенно верно. Вообще-то говоря, прокуратура — это не то безобразие, которое мы видим, а это независимый государственный орган, который должен представлять интересы тех, кто не может защитить сам себя. Вообще в нормально устроенной правовой системе прокурорская работа одна из самых благородных. То есть он вот такой представитель обвинения за тех, кто сам за себя не может постоять. Он представляет не интерес корпорации, не интерес одной из стороны и даже не интерес обвинения, как многие думают, а он представляет интересы общества в процессе.
М.КУРНИКОВ: Так каково отличие? Почему нужен какой-то омбудсмен, если есть прокуратура?
Е.ШУЛЬМАН: Почему, собственно говоря, это скандинавское слово, откуда оно взялось? Потому что первый омбудсмен был учрежден Риксдагом, то есть парламентом Швеции аж в 1809 году. С тех пор повелось, что омбудсмен — это парламентская должность. У нас, кстати, многие полагают, что это такой президентский назначенец. Потому что в Российской Федерации развелось некоторое количество воображаемых омбудсменов, вводимых в действие указом президента, например, омбудсмен по правам ребенка, по правам детей. Немногие знают, что у него нет никакого особенного правового статуса. И даже его аппарат — это аппарат Общественной палаты.
Еще есть какой-то омбудсмен по правам предпринимателей, финансовый омбудсмен. Все это немножко воображаемые сущности. Мы сейчас в них углубляться не будем, потому что настоящие омбудсмены…
М.КУРНИКОВ: По винному погребу, кажется, есть омбудсмен. Или это другое?
Е.ШУЛЬМАН: Это надо у него спросить. А он еще занимает эти должности? Что-то давно не слышно. Хотя, ладно, что мы про него вспомнили, тема совершенно другая.
Идея состоит в том, что парламент — тоже представительский орган, от себя делегирует некого человека или, как мы сейчас посмотрим в историческом опыте, группу людей, которые смотрят за исполнительной властью. То есть он (парламент) на самом деле делегирует им некоторые функции своего парламентского контроля.
От прокурора или от прокуратуры в целом должность омбудсмена отличается тем, что у него нет процессуальных функций. Хотя надо сказать, что, конечно, прекурсором, историческим предком современного омбудсмена является римский трибун, а конкретно, так называемый плебейский или народный трибун. Кстати говоря, «трибун» происходит вовсе не от «трибуны», а от «триба», то есть «племя». Первоначальные трибуны — это представители племен. Но позже, уже в Римской республике это были представители прав плебеев, которые образовались после так называемых сецессий. У римского народа был такой обычай, когда им не нравилось активно, как патриции ими управляют, они снимались и уходили на гору Тибр и говорили: «А вот поживите-ка вы без нас». Такой
«Атлант расправил плечи». На самом деле в оригинале он не плечи расправил, а пожал этими плечами. Так вот пожимали они плечами и уходили к чертовой матери.
И патриции, обнаружив недостаток в своем хозяйстве и в быту, они шли за ними и говорили: «Вернитесь, дорогие плебеи, мы вам обещаем, что?» Они им обещали этих самых трибунов, которые плебеями самими выдвигались. В римское время их было от двух до пяти человек. Их особа была священна и неприкосновенна, их нельзя было никак трогать и тем более убивать. Полезное уточнение в римских условиях, когда граждане убивали друг друга достаточно активно.
И трибуны имели право приостановить любое решение сената, если им казалось, что оно не в интересах плебеев.
Полномочия их были достаточно велики. С ними надо было согласовывать назначения на должности, например. Они могли заветировать того или иного кандидата. То есть они были, в терминах нашей политической науки, вето-игроками.
Современные омбудсмены, к сожалению, таких полномочий не имеют даже в демократических странах. Их функция в основном состоит в том, что они готовят доклады, общаются с должностными лицами, их обязаны принимать, им обязаны предоставлять информацию, их обязаны допускать во всякие места, где с гражданами может твориться нехорошее. Но, собственно, исполнительных полномочий у них нет.
М.КУРНИКОВ: Это хорошее русское слово Watch Dog.
Е.ШУЛЬМАН: Заступник. Народный заступник. Помните, как у Некрасова: «Путь славный, имя громкое народного заступника судьба ему готовила, чахотку и Сибирь».
М.КУРНИКОВ: У нас сегодня Пушкин.
Е.ШУЛЬМАН: Да, извините. Но Некрасов тоже хороший поэт, такой у нас сегодня поэтический день.
Кстати говоря, первого омбудсмена еще до его современной формы, — я сказала, что в 1809 году парламент шведский его назначил, а ведь и раньше было. Раньше было вот что. Небезызвестный нам шведский король Карл XII — тут можно цитировать «Полтаву» внезапно: «Слабым манием руки, на русских двинул он полки». Он не только на русских полки двигал, он вообще большой воин был. И в результате своих внешнеполитических авантюр оказался в какой-то момент в Турции. Практически в плену, но, скажем, в изгнании. И ему был нужен представитель в Швеции, чтобы, как сказано в исторических источниках, «судьи и госслужащие вели себя прилично и без присмотра не разболтались». Поэтому он назначил этого верховного омбудсмена, который имел право — тут он как раз ближе к прокурору — преследовать их законным порядком за небрежение своими обязанностями. Но это было опять же в 1713-го году, давно.
М.КУРНИКОВ: За сто лет до появления того омбудсмена, о котором мы говорим.
Е.ШУЛЬМАН: Совершенно верно. Но тоже не можем этот случай не упомянуть, потому что тут тоже выражается эта представительская функция заместителя. Вот он представляет кого-нибудь.
Скандинавские страны вводят эти должности в XX веке вслед за Швецией, намного позже ее. А потом, во второй половине XX века эту практику начинают перенимать и другие страны. Кстати, интересно, что из социалистических стран первой это сделала Польша. В 1987-м году у них появился омбудсмен.
Итак, это парламентская должность в основном. Бывают исключения, но в основном эта должность парламентская. Омбудсмен принимает жалобы граждан на чего-нибудь. Таким образом, он может по этой жалобе идти туда, на кого жалуются и расследовать эту ситуацию, то есть получать информацию о том, что там происходит. Это должность скорее представительская и без полномочий, но поскольку традиционно выбираются на нее люди, имеющие моральный авторитет, имеющие какой-то опыт правозащитной работы или иным образом завоевавшие доверие общества, то их слово, их публичная позиция имеют влияние, в том числе и на те государственные органы, которые омбудсмен должен если не контролировать, то хотя бы за ними надзирать.
М.КУРНИКОВ: Ну, а мы переходим к следующей рубрике — к вопросам.
Вопросы от слушателей
М.КУРНИКОВ: Кстати, давайте скажем спасибо той публике, которая пришла в Брюсселе на наше с вами мероприятие.
Е.ШУЛЬМАН: Да, мы же не только на конференции выступаем. Мы же лекцию прочитали про русскую ссылку. Прочитали мы ее в Брюсселе в прекрасном зале, наполненном хорошими, добрыми людьми.
М.КУРНИКОВ: Спасибо всем, кто пришел. Скажем, что в конце июня, если я правильно помню, 29 июня в Берлин приедет Станислав Белковский, мы проведем это мероприятие. Ну, а мы с Екатериной Михайловной поедем в Гамбург 10 июля и там, соответственно, Гамбург и окрестности — приходите!
Е.ШУЛЬМАН: Там мы будем рассказывать, между прочим, про конституционные проекты декабристов.
Вопрос об отделении церкви от государства
М.КУРНИКОВ: Никита Ванлезский спрашивает вас в твиттере «Эха»: «Существуют ли какие-то механизмы, позволяющие противодействовать сращиванию государства и церкви? И если сращивание уже произошло, то при смене режима, как новое правительство может церковь, лояльную старому режиму, сделать вновь независимой?»
Е.ШУЛЬМАН: Хороший вопрос на фоне всего происходящего безобразия. Мне тут один знакомый православный эксперт рассказал о существовании в поздней Византии, когда они там совсем уже тоже с ума посходили, практики. Там тоже были чудотворные иконы и большое им поклонение. Так вот считалось, что если с иконы соскрести красочный слой, растворить его в вине и выпить, то это очень помогает от всего. Я очень надеюсь, что мы не до такой степени являемся наследниками Византии, и что они ее не съедят. Но я бы не гарантировала.
Так вот, как бороться со сращиванием церкви и государства? На самом деле не очень сложно. Есть конституционная статья, в которой написано, что государство у нас светское и никакая религия не может быть объявлена официальной. Берете эту статью Конституции и на ее основе проводите ревизию законодательства.
То, что мы называем сращиванием, это ведь не только и не столько стояние госслужащих со свечкой не той руке и крещение ими себя не в ту сторону на тех праздниках, которые кажутся им важными. Это, прежде всего, имущественные отношения. Поэтому производите ревизию законодательства, в котором, например, имеются налоговые льготы, имущественные льготы, передача не пойми какого имущества церкви на непонятных основаниях. И такие, например, нормы, как существование традиционных религий, которые по этой причине почему-то также обладают особым правовым статусом. А с чего вдруг? Из того, что они уже давно тут происходят? Ну, и замечательно. Это дает им преимущество, потому что люди их уже знают и, наверное, больше им доверяют. Детей своих приводят. И, таким образом, паства их не оскудевает. Что же еще хотеть? Почему из этого должны следовать какие-то налоговые преференции.
Берете и отменяете всю эту беду, и дальше все у вас свободно и замечательно действуют. Также неплохо бы перестать квалифицировать в качестве экстремизма какую-то иную религиозную практику, которая не нравится вашей церкви-монополисту. Перестаете преследовать альтернативные религиозные практики — у вас расцветает сто цветов. Никто не строит храмы в шаговой доступности там, где граждане совершенно не хотят их видеть. Никто не тратит бюджетные деньги на все это безобразие. А просто каждый верует в бога по вере своей и свободно практикует свою религию в свободное от работы время.
Вопрос о реинтеграции России
М.КУРНИКОВ: Дмитрий Чулков как будто бы был сегодня с нами в Брюсселе. Он задает вам вопрос: «Екатерина Михайловна, имеющийся опыт европейских диктатур показывает, что успешным механизмом борьбы с ними стала интеграция поставторитарной страны в трансатлантические союзы. Насколько западные страны заинтересованы во включении России в такие союзы? Опыт 1990-х и 2000-х вроде бы показывает, что не очень.»
Е.ШУЛЬМАН: Опыт 1990-х и 2000-х многогранен и нуждается в анализе. Сейчас легко сказать, то что вы слишком близко пускали Россию — надо было ее изолировать, так и то, что вы ее недостаточно пускали — надо было ее интегрировать больше.
Я со своей колокольни политико-правовой вижу следующее. Как внутри страны так и вовне почему-то распространилось в умах странное убеждение, что рыночные механизмы сами по себе есть агенты добра. Рыночек порешает, как это называется. Внутри страны считалось, что создадим мы основы рыночной экономики, а политические институты как-нибудь нарастут. Вовне страны считалось…
М.КУРНИКОВ: Какой-то на самом деле это марксизм…
Е.ШУЛЬМАН: Да, хочется сказать, голимый. Но мы так не будем говорить, мы скажем, примитивно понятый марксизм. Вовне страны считалось — и нам даже сегодня один из докладчиков, немецкий депутат назвал красивый немецкий термин для этого явления (мы не можем этого воспроизвести, но слово это состоит из многих элементов, как это принято в немецком языке), слово это означает «изменение через торговлю», — так вот предполагалось, что если вы торгуете с кем-то, то этот кто-то от вас каким-то воздушно-капельным путем напитывается правами человека и демократическими ценностями. Как сказал сегодня довольно остроумно и верно этот депутат, «получилось немножко не так. Мы не сумели никакие демократические ценности особенно имплантировать в Россию, а они нам системную коррупцию отлично привезли». Как раз воздушно-капельным путем и передали через жаркие поцелуи.
То есть одна торговля неспособна осуществить такого рода устойчивую политическую трансформацию. Она хорошая вещь. Опять же мы помним, что у апостола нашего Пинкера эта самая «gentle commerce» — «благородная торговля» — один из факторов снижения насилия. Действительно, выгоднее торговать, чем воевать. Но из того, что выгодней торговать, чем воевать, еще не следует, что выгоднее своим гражданам давать права, а не угнетать их и эксплуатировать. Вторая тактика как раз выгодная. Поэтому кроме экономической, торговой интеграции посредством трубопровода, необходима правовая интеграция, связанная с интеграцией экономической.
То есть как бы я себе представляла работающую схему? Российская Федерация, действительно понаподписывала некоторое количество договоров, которые она сейчас денонсирует радостно. Но эти два процесса не были увязаны между собой. Поэтому требования вступать в обязывающие союзы должно быть условием заключения торговых соглашений.
Пример: Вы нам Стамбульскую конвенцию ратифицируйте о правах женщин, а мы вам разрешаем нам газ продавать. Но не наоборот, не вы нам побольше газа, пожалуйста, продайте и мы тогда подумаем, что вы как-то к правам женщин лучше станете относиться.
Этого не происходит. Происходит другое: от продажи газа появляется много денег, деньги ударяют в голову. Дурная голова ногам покоя не дает. Политические последствия видны каждому.
Вопрос о ротационном правительстве
М.КУРНИКОВ: Виктор Денисов спрашивает: «Наши политики в Болгарии решили выйти из парламентского кризиса созданием так называемого ротационного правительства. Будут меняться два премьера каждые девять месяцев. Скажите, пожалуйста, известны ли вам другие примеры подобного решения? Не является ли это формой коалиционного правительства?»
Е.ШУЛЬМАН: Очень интересно. Смотрите, какие оригинальные решения находят развивающиеся демократии. Единственное, что приходит мне на ум, это председатель революционного конвента. Во время Французской революции у них же была парламентская форма правления, что нам показывает, что она никакое не противоядие не только от диктатуры, но и от масштабного террора. Так вот спикер этого парламента, этого конвента, который правил железной, кровавой рукой всей Францией, он менялся каждые шесть месяцев для того, чтобы не возникало тирании. Тирании боялись. В это время, естественно, лидер парламентского большинства и был настоящим тираном.
Это я не к тому рассказываю, чтобы как-то бросить тень на это болгарское изобретение, просто мне сейчас не вспоминается никаких других примеров. Ротационное правительство — это интересно. Временные правительства бывают, переходные правительства бывают. А ротационные — первый раз слышу. Может быть, чего-то я не знаю.
Вопрос о преподавании политологии в РАНХиГС
М.КУРНИКОВ: Анимешник Кун спрашивает вас: «Как студент РАНХиГС интересуюсь, почему государство все еще сохраняет достаточно либеральный подход к образованию политологов? Нас учат европейским нормам, демократии, парламентаризму. А на деле-то это применить очень сложно».
Е.ШУЛЬМАН: Учебник по основам российской государственности обещают ввести в оборот уже с осени этого года. Поэтому когда вы после летних каникул придете на осеннюю сессию, там вы услышите что-нибудь совсем другое.
Что касается родной академии, ее политологического образования, как вам сказать. У нас были старые кадры, которые из марксистов-ленинистов перековались в политологов. Некоторые из них были ничего себе, некоторые чего. Прошло двадцать с лишним лет, эти люди не помолодели, но они теперь услышали знакомые ноты в окружающем их эфире, как бы пробудились от сна. И теперь можно вернуться с некоторыми небольшими совершенно коррективами к тому, что они преподавали во время своей научной и педагогической юности и зрелости.
Поэтому либеральный подход к образованию политологов доживает, может быть, последние месяцы. Другое дело, что много, конечно, народу уехало, которое могло бы преподавать другую, более внятную политологию без разговоров про англосаксов и скрепы. Но всех не перевешаете. Сколько-то людей осталось. Учебники, по которым можно учиться, в большинстве своем были выпущены в относительно либеральные времена. Поэтому забирайте их из библиотек. «Не оставляйте на дороге, не подымете потом», — как писал Николай Васильевич Гоголь не поэт, правда, но тем не менее тоже русский литератор.
Е.ШУЛЬМАН: Да, и по какой-то причине он все время говорил, что все его сюжеты ему Пушкин придумал. И «Ревизора» Пушкин подсказал, и «Мертвые души» он Пушкину читал. Как-то любил ссылаться на Пушкина.
М.КУРНИКОВ: Можем как-нибудь про это сделать лекцию.
Е.ШУЛЬМАН: Пушкин и Гоголь. Что-то хармсовское в этом, правда, есть.
Так вот, возвращаясь к политологии и ее преподаванию в РАНХиГС. Поэтому берегите письменные источники, пока их не пожгли где-нибудь или иными способами не уничтожили. И постарайтесь смотреть на возраст своего преподавателя. В нашем случае это определяющий фактор. Хотя молодые и бессовестные тоже встречаются… но да, эйджизм, правда. Но просто социологические данные говорят ровно об этом. С возрастом поддержка этого всего — борьбы с англосаксами — почему-то усиливается.
М.КУРНИКОВ: Не будем обобщать.
Е.ШУЛЬМАН: Обобщать не будем, но я просто сейчас вспоминаю родное. Речь же идет не просто о каком-то вузе абстрактном, а о вузе мне в некоторой степени хорошо известном.
В общем, читайте первоисточники, дорогой наш слушатель. А то, что вам будут рассказывать в аудитории — фильтруйте.
М.КУРНИКОВ: Это была программа «Статус». До свиданья!
Не забудьте поставить лайк или даже три лайка этому видео на всех трех каналах. До свидания!