Программа «Статус» сезон 8, выпуск 4
М. КУРНИКОВ: Здравствуйте! Это программа «Статус», программа, которой можно поставить четыре лайка теперь, как мы знаем: на канале Екатерины Шульман… Здравствуйте, Екатерина Михайловна.
М. КУРНИКОВ: На канале «Живая гвоздь», на канале «BILD на русском», в студии как раз BILD мы и находимся, и еще на канале «Эхо Подкасты» (там выходит аудиоверсия в записи, но тем не менее там тоже можно лайк поставить). Традиционно дарю вам книжку. Во-первых, я отдаю вам ту книгу, которую вы не смогли получить из моих рук, так как были не в студии.
Е. ШУЛЬМАН: Которой вы только помахали передо мной.
М. КУРНИКОВ: Да. Это Александр Кынев. «Кто управляет регионами России». Правильно, да?
Е. ШУЛЬМАН: Да, все правильно.
М. КУРНИКОВ: «Кто и как управляет регионами России».
Е. ШУЛЬМАН: Кто, как и зачем. Вот посмотрите, какой монументальный труд.
М. КУРНИКОВ: Да. Ну и так как мы едем в Лондон дальше, я решил подарить вам книгу лондонского мыслителя, а именно, Владимира Пастухова, «Как переучредить Россию? Очерки заблудившейся революции». Пожалуйста. Тоже, смотрите, солидный труд.
Е. ШУЛЬМАН: Тоже книга весомая. Как раз в багаж с собой брать. Спасибо большое.
М. КУРНИКОВ: Пожалуйста, да. Естественно, все эти книги есть в магазине Echo-books.com, то есть «Эхо Книги». Заходите. Там есть промокод. По промокоду есть скидка на любые книги, а не только на те, которые мы здесь обозначили. Кстати говоря, новая книга Пастухова там тоже есть. Ну, а мы переходим к первой рубрике.
Не новости, но события
Конфликт вокруг Wildberries (Дикие Ягодки)
М. КУРНИКОВ: С какого события вы начнете?
Е. ШУЛЬМАН: Начнем мы с одного из тех редких событий, которые раньше в наших выпусках не упоминались. Мы же с вами вечно говорим все время об одном и том же и продолжаем наблюдение за длящимися процессами. Но тут у нас новая история, которая, в общем, касается того, о чем мы с вами говорили и раньше, но о самом этом сюжете мы еще не упоминали. Мы об этом будем говорить под специфическим углом, потому что история сложная, многосоставная, не все нам там понятно и не все вообще можно понять, находясь в пределах своей компетенции, но не сказать об этом нельзя, потому что, мне кажется, это вот ровно то, что имеет последствия.
Я говорю о Диких ягодках, конфликте вокруг Wildberries, вокруг крупнейшего российского маркетплейса. Сначала скажем, о чем мы с вами говорить не будем, потом скажем о том, о чем будем. Не будем говорить о том, выгодная это сделка, невыгодная, прибыльная компания, неприбыльная, нужно объединяться с Russ Outdoor, оператором рекламы на билбордах в основном, или не нужно, надо разводиться с мужем и уходить к олигарху или можно просто так разводиться с мужем, или вообще не стоит этого делать.
Что нас с вами интересует? История эта имеет двух очевидных интересантов, кроме супругов Бакальчуков, из которых супруга теперь не Бакальчук, а Ким. Прошлый раз я видела такой сюжет в сериале House of Cards («Карточный домик»). Там героиня, повздорив со своим мужем, президентом Соединенных Штатов, и желая самостоятельно сделаться президентом Соединенных Штатов, тоже вернула себе девичью фамилию.
Так вот, значит, у нас есть муж и жена, у нас есть Керимов и, соответственно, Кадыров. Кадыров на стороне мужа, Керимов на стороне жены. И теперь у нас есть такой тоже довольно традиционный и знакомый эпизод ранних 2000-х – перестрелка при попытке проникнуть в офис. То есть, еще раз повторю, такая совершенно классическая сцена практически в любом рейдерском захвате.
Довольно масштабная история. Происходит все это в Романовом переулке, прям вот, как отмечают все наблюдатели, в пределах видимости и слышимости от Кремля. У нас там двое погибших и, по сведениям довольно мутным, пострадавший полицейский. Видимо, не один из этих двух погибших, но тем не менее пострадавший. Полиция там была. На видео мы это все видели. Очень хорошо экипированные сотрудники полиции ходят таким хороводом довольно аккуратным вокруг нападающих, но, в общем, на них не кидаются. Не как на митинге себя ведут, прямо скажем.
Так вот, что нас с вами в этой истории волнует? Не столько даже разгул бандитизма. Как верно заметили наблюдатели, следящие пристальнее, чем я, за корпоративными войнами, сказать, что был какой-то длительный перерыв, когда такого рода событий в столице России и в иных ее городах не происходило, нельзя. Это ошибка восприятия. Это типичное когнитивное искажение. Все это время от времени происходит. Рейдерские захваты случаются, стрельба тут тоже звучит. Ну, может быть, не так громко и не настолько прямо в ЦАО, но тем не менее происходит.
Нас интересует вот такой момент новый. Есть 26 задержанных в этом деле. Большая часть из них, как это надо говорить, выходцы из Чечни. Что происходит дальше? Им предъявляются обвинения в убийстве, покушении на убийство, некоторые другие тяжкие статьи, после чего они заявляют свое желание заключить контракт с Министерством обороны, что позволит им избежать и приговора, и, соответственно, наказания, и дальнейшей судимости.
Вот это новая история. Бандитизма и рейдерства мы видели с вами достаточно. Отмазывание различными способами обвиняемых мы тоже видели. Но вот такого прописанного в законе метода, который позволяет человеку, пойманному буквально над трупом, сказать «ручки-то вот они, я хочу, испытываю желание заключить контракт с Министерством обороны». Поэтому не то что от наказания он избавляется, а он избавляется, обратите внимание, от расследования своих деяний. То есть не происходит дальнейших следственных действий и суда.
М. КУРНИКОВ: Простите, а что бы сказал Гоббс на эту тему, что называется? Вообще это укрепляет государство или, наоборот, разрушает?
Е. ШУЛЬМАН: Ну, Гоббс бы сказал, что, да, Левиафан тут еще даже не появился, еще не вылупился Левиафанчик-то. С одной стороны, можно сказать, что если это прописано в законе, то государство контролирует этот процесс беззакония, тем самым вводя его в некие рамки. Можно вывернуть себе голову таким образом, чтобы увидеть в этом какую-то легитимизацию того, что иначе происходило бы без вмешательства закона. А нельзя так сделать, чтобы оно вообще бы не происходило, чтобы люди, которые кого-то убили, несли бы потом ответственность по закону? Но, конечно, если голову себе наизнанку не выворачивать, то становится совсем жутко.
М. КУРНИКОВ: Может, это какая-то ленинградская школа права.
Е. ШУЛЬМАН: Каких легистов из себя изображали в те годы!
М. КУРНИКОВ: Правовой нигилизм. Вот что самое страшное. Это уже он или еще нет?
Е. ШУЛЬМАН: Ну, опять же, если это прописано в законе, а не происходит по понятиям, то это, можно сказать, не нигилизм, а это у нас такой странный закон. Позитивистский взгляд на право предполагает, что нет никаких естественных норм от Бога данных или свойственных человеку, а вот как договорились, так и будет, какие сложились в обществе отношения, они переносятся потом на страницы кодексов и законов.
Но понимаете, в чем ужас, есть во всех правовых системах или почти во всех право помилования, есть амнистия, есть смягчающие обстоятельства, есть набор обстоятельств, которые, да, позволяют вам избежать уголовной ответственности за то или иное деяние. Например, если будет признано, что вы убили в рамках самообороны, то вы отвечать не будете. Возможность заменить наказание какими-то иными действиями тоже кое-где прописана. Но в таких масштабах, с таким минимальным количеством ограничений, честно говоря, это действительно невиданная история.
Очень кстати прямо сегодня Государственная Дума, вышедшая с каникул – мы обещали, что она выйдет, она вышла и приступила к активной деятельности – принимает сразу во втором и третьем чтении в один день очень недавно внесенный законопроект, точнее два законопроекта, это пакет, он был внесен в последних числах августа этого года, и вот он уже сегодня у нас стал федеральным законом, уходит в Совет Федерации. Это, еще раз повторю, два законопроекта – поправки в Закон о военной службе и в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Золотая команда инициаторов – наши любимцы Крашенинников и Клишас и депутат Картаполов, тоже еще один видный законотворец этого созыва.
М. КУРНИКОВ: Команда, конечно.
Е. ШУЛЬМАН: Команда молодости нашей, без которой нам не жить, а с ней тоже не жить. Итак, что они делают, эти замечательные люди? Они устанавливают возможность освобождения от уголовной ответственности на стадии судебного производства по уголовным делам в отношении обвиняемых и подсудимых, призванных на военную службу либо заключивших контракт, а равно проходящих военную службу в период мобилизации, в период военного положения и в военное время.
Кстати, это означает не только вашу возможность на любом этапе следственных действий и судебного производства против вас сказать, что вы не хотите судиться, а хотите воевать, но лица, проходящие военную службу в период мобилизации, каковая у нас продолжается, и заключившие контракт, точно так же освобождаются от уголовной ответственности.
М. КУРНИКОВ: Давайте осмыслим это. Давайте осмыслим, прервемся и после рекламы вернемся.
М. КУРНИКОВ: Давайте я еще скажу, что на канале «Эхо Подкасты» сегодня вышел свежий выпуск подкаста «Закладка» с Екатериной Шульман и Галиной Юзефович. Он посвящен книге «Ночные дороги» Газданова. Подкаст выходит благодаря вашей поддержке. В описании вы найдете подробности того, как можно, соответственно, поддержать этот подкаст. Ну, а мы продолжаем.
Законодательные изменения
Е. ШУЛЬМАН: Мы продолжаем. Чтобы, как вы выражаетесь, осмыслить масштаб производимых законодательных изменений, давайте вспомним, как было. У нас этих возможностей избежать уголовного наказания уже было достаточно прописано в законодательстве.
М. КУРНИКОВ: Оказалось мало.
Е. ШУЛЬМАН: Оказалось мало. До этого у нас это могли сделать уже осужденные граждане и те в отношении, которых ведется следствие, но дела не переданы в суд. Значит, теперь и во время судебного процесса можно сказать «надоел мне ваш судебный процесс, я лучше воевать поеду». Надо сказать, что инициаторы, в частности, депутат Картаполов с военной прямотой, свойственной председателю Комитета Госдумы по обороне, в качестве причины принятия вот этой вот всей беды говорит: «Необходимость расширять базу комплектования российской армии». То есть никаких разговоров о законности, профилактике преступности, опять же правового нигилизма и прочих вещей нету.
М. КУРНИКОВ: То есть прям вот так.
Е. ШУЛЬМАН: «Изменения увеличат число людей, которые могут претендовать на подписание контракта с Минобороны». Очень-очень сильно нужны люди. Еще раз повторю, скорость принятия выдающаяся.
Обратите внимание еще на такую вещь. У нас растут выплаты. И у нас растут сроки. Средние назначаемые сроки, которые и так у нас были выше, чем в Европе, в Европе средний срок – до трех лет, у нас пять лет и выше, если, в принципе, наказание связано с лишением свободы. И увеличивается, например, количество людей, осуждаемых или преследуемых по так называемым «народным» статьям, наркотическим, 228 и вокруг. Это значит, что база комплектования, как выражается депутат Картаполов, может расширяться и далее.
То есть смотрите, вы находитесь только на стадии следствия или судебного производства. Вы не признаны виновным. Но вам говорят: «7 лет хочешь за свою закладочку (или еще за что-нибудь в этом роде) либо контракт подпишешь?»
Еще раз повторю, контракт нынче безотзывный. Пока продолжается мобилизационный период, контракт разорвать нельзя. Много раз об этом говорили. Пока нам рот не забили глиной, будем это повторять. Потому что во всяких этих рекламных материалах, которыми наводнены российские города, часто говорится, что контракт на два года, на три года, какая-то вот такая вся эта ерунда. Пока не издан указ президента об окончании мобилизационного периода (а он не издан), вы не можете разорвать контракт по собственной инициативе. Ваш контракт носит бессрочный характер. Тяжкое ранение и смерть только разлучат вас с Министерством обороны.
Итак, закон этот вступит в действие с момента публикации. Сейчас он пойдет в Совет Федерации. То есть это все вопрос нескольких дней.
М. КУРНИКОВ: Простите, пожалуйста, Екатерина Михайловна, но это, среди прочего, жутко аморально, простите за такое слово. И это какой-то невероятный эксперимент в отдельно взятой стране над обществом. Что с ним станет, когда, по сути, понятия преступления и наказания так трансформируются?
Е. ШУЛЬМАН: Любой судебный приговор становится понарошку. Любая работа следствия становится ненастоящей. У нас не очень много было в обществе правовой сознательности, но у нас был один несокрушимый институт – русская тюрьма. Это место, куда ты не хотел попасть. И это служило сдерживающим фактором для тех людей, которые размышляли, не подраться ли им с соседом, или для тех людей, которые вообще не имеют склонности размышлять. Теперь эта тюрьма стала тоже ненастоящей. Это все шутки, понимаете, прибаутки. Вам говорят, что вас осуждают, вам говорят, что вас куда-то посадят, вам назначают какое-то наказание. Все это неправда. Все это вы можете отменить своей волей.
Понимаете, конечно, поведение обвиняемого и поведение осужденного может влиять на его судьбу. Вы можете хорошо себя вести и выйти по УДО, можете плохо себя вести и получить дополнительный срок и так далее. Но не было таких действий, которые могут отменить совершенное вами преступление, сделать его небывшим. Вы же не просто избегаете наказания (продолжаем рекламировать этот способ), вы избегаете приговора, вы избегаете судимости. И, собственно, суда-то не будет. Поэтому и судимости никакой не будет. Ваше действие растворяется.
Это смелый социально-правовой эксперимент. Я не знаю, кто еще в истории мировой государственности решался на такие штуки. Можно сказать, что это можно делать только от большого отчаяния или от большого, опять же повторим это выражение, правового нигилизма, от абсолютного непонимания того, что такое право, зачем оно нужно и почему военно-революционная целесообразность не заменяет правовых институтов.
Вот сейчас набрать людей, а там не расцветай. Ну, вы знаете, оно не расцветет. Даже если это потом немедленно поотменять… А придется отменять, потому что не бывает таких законов, этого не может быть, общество не может так существовать, оно не может поощрять убийство на таком уровне. Но даже если это отменить, в памяти народной оно останется надолго. Нам с этим жить и далее радоваться.
Реестр электронных повесток. Реестр воинского учета
Продолжаем про базу комплектации. В прошлом выпуске мы говорили о сайте Реестрповесток.рф. Мы говорили во вторник, что он пока не открывается. В среду он заоткрывался.
Е. ШУЛЬМАН: О, чудо, да. Он заработал. Он работает, напомним, в тестовом режиме в трех регионах: Рязанской области, Сахалин, Марий Эл. С 1 ноября этого года он должен заработать полноценно. Таким образом, электронные повестки и бумажные сравняются друг с другом. Напомню, что с 1 октября начинается осенний призыв. Он продолжается до 31 декабря, до конца календарного года.
У нас с вами есть реестр повесток, а есть у нас реестр воинского учета – это общая база для органов власти, в которой должны собраться все военнообязанные и очень разнообразная информация о них, от состояния здоровья до уровня квалификации, учетно-воинской специальности и много чего другого. Эта красота должна заработать с 1 января 2025 года. То есть она будет применяться уже на осеннем призыве.
Смотрите, до конца сентября осталось уже всего ничего. Если вы надумали куда-то там ехать или вообще где-то там находиться, ну, что называется, учитывайте это в своих календариках. С 1 октября начнется призыв. Месяц будет продолжать этот реестр повесток как бы работать в тестовом режиме. С 1 ноября он заработает уже полностью и два полноценных месяца призыва будет.
Что значит он заработает полноценно? Это значит, что через 7 дней после размещения повестки в реестре – не после того, как вы ее открыли, не после того, как вы признали каким-то образом ее получение, а после размещения – она автоматически считается полученной. Но закрытие выезда происходит в момент присылки повестки. Не через 7 дней. У вас нет никаких 7 дней после получения повестки для того, чтобы срочно куда-то уехать. Повестка пришла – флажочек загорелся. Мы не знаем, насколько этот флажочек будет эффективным. Мы не знаем, как там у погранслужбы ФСБ работает эта единая их электронная база. Но я бы на вашем месте на себе эту красоту не проверяла.
Если вы не являетесь, еще раз повторю, вам пришла повестка – вы уже невыездной, вы, предположим, никуда не пришли, через 7 дней вам запрещается управление транспортом, регистрация транспорта и недвижимости, оформление кредитов и займов, регистрация в качестве индивидуального предпринимателя или самозанятого. Если вы пришли, в течение суток эти ограничения снимаются. Но, хочется добавить, вам уже это не поможет. Вам будет не до самозанятости, вашей занятостью будут озабочены уже другие люди.
Можете опять же зайти на сайт повесток. Но маленькая просьба или, точнее говоря, небольшой лайфхак: не авторизовывайтесь на этом сайте через свой аккаунт на Госуслугах. Таким образом, если вы через Госуслуги зашли и посмотрели свою повестку, вы автоматически считаетесь извещенным. Если вы не авторизовывались, опять же граница вам уже закрыта, но у вас есть 7 дней на то, чтобы хотя бы подготовиться к походу в военкомат.
Что будет с уклонистами от призыва
Теперь про то, что будет с уклонистами. Мы с вами следим очень тщательно за изменениями уголовной и административной ответственности, связанной с повестками, с призывом, с уклонением от призыва. Итак, уклонение от призыва – это уголовная статья. Но какие там санкции? До 200 тысяч рублей штрафа (это максимум), до 6 месяцев ареста, до 2 лет принудительных работ или лишения свободы.
Ну, что называется, смотрите. Это пока вот такая ответственность. Вот она не собирается меняться. По крайней мере, мы не знаем о том, чтобы на рассмотрении у Государственной Думы были какие-то соответствующие законопроекты. Смотрите, взвешивайте, что вам больше нравится. И то, и другое такое вкусное. В общем, просто, что называется, находитесь в контакте с реальностью и имейте ее в виду.
Призыв осенний у нас происходит для граждан от 18 до 30 лет. Верхний возраст поднят и с этого года, вот с этого, точнее говоря, призыва эта верхняя граница начинает действовать. Так что, если вам 27 лет, и вы считали, что государство российское потеряло к вам интерес, нет, оно к вам интерес не потеряло. Пока общее правило все то же самое: делайте генеральную доверенность на женского члена семьи или на какого-нибудь женского человека, которому вы доверяете, чтобы этот человек могла ходить за вас в военкомат. В военкомате, если вы не решились прям вот немедленно служить, лучше не появляться.
Какие бывает виды повесток
Кстати, мы с вами говорим о повестках так, как будто они касаются только срочников. Повестки могут быть самого разного вида. Они могут быть для прохождения призывной комиссии срочного призыва, для отправки к месту прохождения воинской службы. Мобилизационные повестки продолжают приходить. Еще раз повторю, мобилизация никуда не девается. Они не носят массового характера, но они людям приходят. То есть мобилизовывать точечно людей продолжают. Все это теперь может происходить в электронном виде. Хотя в течение, еще раз повторю, вот этого призыва, если мы говорим о срочниках, электронные повестки и бумажные наравне друг с другом функционируют.
Проект Федерального бюджета. Военные расходы
Далее. Еще наши новости ползучей милитаризации. Хотя местами она не ползучая, она вполне уже обвальная. Мы в прошлый раз говорили с вами о тревожном ожидании проекта федерального бюджета, который должен быть внесен в Государственную Думу 30 сентября. Почему мы ждали этого с особой тревогой? Мы говорили неоднократно в наших выпусках, что у нас Минфин вносит проект бюджета и бюджетный план на три года. То есть мы можем посмотреть его перспективное видение.
М. КУРНИКОВ: И трехлетний шаг был не таким милитаризованным, как…
Е. ШУЛЬМАН: Он не то что был не милитаризованным, а у нас в 2025-2026 году планировалось снижение военных расходов при сохранении расходов социальных. Проект бюджета, справедливости ради скажем, не внесен. Мы его не видали. Как только будет внесен, будем смотреть на него внимательно.
Но агентство Bloomberg, отличающееся повышенной информированностью, сообщает, что у него есть этот проект. Мы не очень с вами любим такие штуки, вот когда, опять же, нету документа, а есть источники и из источников сделана красочная инфографика. Тем не менее то, что там показано, с одной стороны, наводит ужас, находится в остром контрасте с тем, что год назад говорил Минфин, но, с другой стороны, не противоречит нашему пониманию окружающей реальности.
Мы выражали многократное удивление тому, что Минфин задумал какую-то практически конверсию, какой-то пацифизм проявляет. Время ли сейчас, думали мы, для того чтобы сокращать военные расходы? Мы предполагали, что, может быть, это такой месседж от финансово-экономических властей России: «Год гуляйте как хотите, мы вам все оплатим. Да, мы тратим ФНБ с удивительной скоростью, он у нас к концу 2025 года может уже исчерпаться, несмотря на приличные цены на нефть, но на год мы вас спонсируем. А потом, пожалуйста, сворачиваете эту свою лавочку, вот эту, как выражается наш сосед Александр Григорьевич, драчку прекращайте». Либо это, скажем так, пожелание Минфина, а реальность будет совершенно другой.
Либо третий вариант. Вообще, давайте вспомним, откуда у нас взялся этот трехлетний план. После реформы Бюджетного кодекса 2008 года под знаком невиданной стабильности и предсказуемости у нас финансово-экономические власти говорили: «Мы не просто вносим годовой бюджет». А еще они вносили все раньше и раньше, потому что в разные неспокойные годы бывало, что вообще был перехлест, и страна начинала календарный год без принятого бюджета, потому что Дума сопротивлялась. Я еще помню по молодости лет, когда Касьянов в Думу приходил, ночами там сидел, на рассвете выходил. В общем, было всякое.
Так вот, потом наступила стабильность. Помните такое, дорогие слушатели? Совсем ведь еще недавно дело было. И не только стали вовремя вносить бюджет и достаточно быстро его принимать (да, за счет снижения субъектности парламента, но тем не менее), приобретя тем самым действительно некоторую предсказуемость в планировании жизни, а еще сказали нам финансово-экономические власти: «Мы можем не только на год вперед смотреть, а аж и на три года вперед. Почему? Потому что мы контролируем инфляцию, потому что мы рассчитываем доходы с расходами, по одежке протягиваем ножки, а одежка у нас все более и более лучшая становится с каждым годом». Вот почему у нас образовалась эта форма бюджетного законотворчества.
Теперь, похоже, если то, что Bloomberg раздобыл, я не думаю, что они что-то там украли из стола, наверное, передали добрые люди, если это правда, то никакого бюджетного планирования на три года у нас больше нету, потому что – это был приквел, тизер, не побоюсь этого слова – вместо сокращения оборонных расходов, вы удивитесь, относительно прошлого года у нас расходы увеличатся военные на 22%. По сравнению с 2023 годом в 2025 году военные расходы будут выше вдвое. А если сравнивать с довоенным 2021 годом, то в четыре раза. Военный бюджет достигает у нас 6,2% национального ВВП. Не бюджета, а ВВП, всего, что страна производит в рамках бюджета, вне этих рамок. Это такая, в общем…
Ну как бы вам сказать, у нас Америка считается милитаризованной страной. Кстати, наш лучший друг Китай отличается сверхнизкими военными расходами. Страшная мысль, которую мы от себя гоним, потому что мы не занимаемся внешней политикой, состоит в том, не хотят ли эти наши лучшие друзья без границ перевалить свои военные расходы на нас. Один из их секретов экономического роста, кроме дешевой рабочей силы, это очень заниженные (в пределах 2%) военные расходы. А вот тут у них есть сосед придурковатый, которого хлебом не корми, в буквальном смысле хлебом не корми, дай ему повоевать. Вот пусть они воюют с коллективным Западом, думает Китай, например, а мы не будем. Но это, еще раз повторю, туманное подозрение. Мы от него стараемся как-то отстраиваться.
Итак, что у нас получается? Засекреченных статей примерно сколько и было – около трети, 28%. У нас вокруг 28% засекреченных статей мы примерно и имеем. Но, понимаете, засекреченные статьи, мы не можем смотреть, что у них внутри, но общие расходы по категориям мы с вами видим.
Далее. Кроме расходов на оборону, у нас еще расходы на национальную безопасность. Это полиция, Росгвардия, спецслужбы, Следственный комитет, иные силовые структуры. Если смотреть эти силовые непроизводительные расходы вместе, 40% федерального бюджета тратятся на них.
Для россиян социальные расходы приоритетней чем военные
Что касается расходов на социальные нужды, которые, еще раз повторю, в предыдущей версии Минфина должны были у нас остаться ровными, а расходы на оборону должны были снижаться. Кстати, справедливости ради, расходы на национальную безопасность несколько подрастали, но плавно. Скажем так, с учетом инфляции, можно сказать, что тоже стояли на месте.
В общем, применимо к социальным расходам, если смотреть на то, что нам показывает Bloomberg, будет справедливо употребить забытый термин «секвестр». Это секвестр. Это довольно значительное сокращение расходов на социальные нужды, для того чтобы, собственно, кормить эти расходы военные.
Надо сказать, что эта приоритизация является одним из тех вопросов, в которых государственная политика наиболее радикально расходится с общественными ожиданиями. Если мы посмотрим опросы, то наряду с высокой поддержкой всего того, что положено поддерживать, когда тебя спрашивают об этом в лоб, граждане демонстрируют очень стабильное желание, чтобы приоритетом расходов федерального бюджета был социальная сфера, здравоохранение и образование в особенности, а не вооруженные силы.
Тут у нас надо сказать, что в течение 2023-2024 года, в течение последнего года, проще скажем, если мы смотрим результаты опросов проекта «Хроники», эти параметры достаточно стабильные. То есть чуть больше 40% считают, что надо приоритизировать социальные расходы, и, соответственно, около 33-34% считают, что надо приоритизировать расходы на вооруженные силы. При этом вопрос у них формулируется так: «В условиях дефицита бюджета…». Напомню, что бюджет дефицитный. Опять же, новый бюджет, по версии Bloomberg, тоже будет дефицитным. То есть если дефицит, то что приоритизировать? Граждане скорее считают, даже в условиях войны, что приоритизировать надо социальные расходы.
Вообще, в списке желаемых событий, которые социологи опробуют на респондентах, наиболее желаемое событие – это чуть ли не 86% хотели бы, чтобы Россия сосредоточилась на внутренних проблемах. В общем, если дать волю гражданам, они бы устроили такой изоляционизм, который никому еще и не снился.
Кстати говоря, вот такой интересный вопрос. Это тоже последняя волна проекта «Хроники». Там любопытные результаты. Когда они полностью будут опубликованы, мы на них ссылочку дадим. «Если будет принято решение о выводе войск без достижения первоначальных целей СВО, поддержите/не поддержите?»
Вот смотрите, у нас какая динамика с февраля по сентябрь. Я вам не буду все зачитывать, но февраль 2023-го, октябрь 2023-го, январь 2024-го – по 40% поддержат, а в сентябре 2024-го – 49%. Не поддерживат такое решение, вывод войск без достижения целей, в феврале 2023-го – 47%, а потом 39% – январь 2024-го. В сентябре 2024-го – 33% только не поддержат вывод войск сейчас. Поддержат, еще раз повторю, 49%, практически половина опрошенных. То есть в сентябре граждане России как раз и, скажем так, достигли некоторой точки утомления от всего происходящего, которой они не достигали до сих пор.
Но поскольку – неожиданный вывод – у нас не демократия, то связи между тем, чего хотят граждане, и что делают власти, в общем, особенной нету. Пока единственное, что мы видим, единственную точка сходства, точку общности – это избегание мобилизации. Вот, собственно, то, о чем мы говорили в самом начале. Не просто там загоняние заключенных на войну, а расширение базы за счет тех, кто мог стать заключенным или кому скажут, что тебя обязательно посадят, иди лучше на войну, повышение оплаты чуть ли не еженедельное. Это все способы, конечно же, избежать мобилизации.
Сейчас, 21-го числа, было два года с начала мобилизации. К этому жены мобилизованных и иные родственницы мобилизованных приурочивали некоторые акции по поводу того, что вот два года уже, не хватит ли? Они бедные то же самое год назад говорили, что вот год, вот, может, год хватит? Вот теперь два. Там есть, если вы почитаете то, что они пишут, такие довольно душераздирающие расчеты, что в афганскую войну вот через два года делали ротацию. Но тогда и срочники служили, так сказать, интернациональный долг отдавали. Ну вот у них есть в голове эта какая-то символическая советская дата, этот советский отрезок, что вот через два года надо бы людей же отпускать.
Ужас состоит в том, что в головах руководства никакой этот символизм не работает. Что год, что два, что 25. Их это совершенно не волнует. Они понимают, что люди мобилизации не хотят и боятся, и они примерно догадываются, что технически мобилизация и ее последствия, то есть обучение этих мобилизованных, еще раз напомню, мобилизации не дает вам солдат, мобилизация дает вам материал, из которого вы должны этих солдат еще изобразить. Так вот мобилизации они опасаются вместе со своим народом. Вот тут, вот в этом единственном месте они с народом едины. Соответственно, отпускать мобилизованных никто особенно не собирается.
Запрет на пропаганду чайлдфри
Далее. Последняя, скажем так, законотворческая новация, о которой мы с вами тоже поговорим. О ней много разговоров, но немножко трудно найти ее следы. Я попробовала разобраться, о чем, собственно, идет речь документально. Сейчас расскажу вам, станет понятнее или нет. Запрет на пропаганду бездетности и идеологию чайлдфри.
М. КУРНИКОВ: Можно передавать привет в Башкортостан?
Е. ШУЛЬМАН: Почему? А, да. Сейчас скажу про Башкортостан. Кстати говоря, когда в Кодекс об административных правонарушениях в далеком 2013 году вносились поправки, запрещающие пропаганду загадочного и таинственного ЛГБТ, то это тоже была региональная инициатива. Это была инициатива Новосибирского законодательного собрания. Самая главная проблема в Новосибирске в 2013 году – это, конечно, разгул ЛГБТ.
Так вот, что не так с пропагандой отказа от деторождения? Ну, все не так примерно, но трудно понять, о каком документе идет речь. Откуда мы вообще все это знаем? Мы это знаем из сообщений информационных агентств типа «ТАСС» и «Интерфакс», а также из популярного Телеграм-канала, но не Дмитрия Анатольевича Медведева, как мы могли подумать, а Вячеслава Викторовича Володина. У него тоже есть Телеграм-канал, тоже за миллион подписчиков. Умеют в социальные сети.
И он пишет там буквально следующее: «Государственная Дума приступила к рассмотрению или рассматривает вот этот самый законопроект. Предлагается запретить пропаганду бездетности в интернете СМИ, кинофильмах, рекламе, а также ввести административную ответственность за это: штрафы до 400 тысяч рублей для физлиц, до 800 тысяч рублей для должностных лиц, до 5 миллионов для юридических лиц. По аналогии с теми, которые были приняты при вашей поддержке, – пишет он своим читателям, – ранее за пропаганду ЛГБТ и смены пола».
Как всякий опытный блогер, Вячеслав Викторович заканчивает свои посты вопросом к слушателям «а как вы думаете?». Вы знаете, я пошла посмотрела этот раздел комментариев. Ну, там есть граждане, у которых на аватарке Спас Нерукотворный и они говорят там что-то типа рожать, рожать рожать. Что-то подсказывает, что этим людям самим рожать нечем. Вот мне так кажется. Это еще с тех пор, как я по вопросам закона о противодействии домашнему насилию в Государственную Думу ходила и даже выступала на парламентских слушаниях. Там тоже приходили вот эти вот самые «Сорок сороков», большие защитники традиционных ценностей. В общем, не важно. У них, нехорошо, конечно, лукизмом заниматься, живот большой, но не по этой причине.
В общем, довольно значительная часть этих самых комментариев занимают комментарии людей, которые пишут: «А вот не хотите денег заплатить, квартиру дать, еще чего-нибудь, детских садиков понастроить, а не пропаганду бездетности запрещать?»
Но наша проблема даже не в этом. Наша проблема вот в чем. Я не понимаю, о каком законопроекте идет речь. В Государственной Думе находится на рассмотрении законопроект, внесенный в феврале 2023 года действительно Законодательным собранием – Курултаем Республики Башкортостан и депутатом Государственной Думы Эльвирой Аиткуловой, членом Комитета по просвещению. Это поправки в Закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию, в части установления запрета к распространению среди детей информации о добровольном отказе от рождения детей и идеологии бездетности.
Также предлагается внести изменения в Кодекс об административных правонарушениях. Там, надо сказать, штрафы меньше, чем озвучивает Володин в своем Телеграм-канале. Там от 15 до 100 тысяч, а не до 400. В общем, короче говоря, суммы меньше. Зато есть еще административное приостановление деятельности для юрлиц на срок до 90 суток. Ну и если в отношении несовершеннолетних все это безобразие происходит, то штрафы еще возрастают.
М. КУРНИКОВ: Так совершеннолетние вроде заводить еще не могут.
Е. ШУЛЬМАН: Не могут. Более того, им и нельзя. По смыслу нашего законодательства любые половые контакты раньше 18 лет запрещены. А иностранцев, кстати, предлагается выдворять из страны.
В чем тут драма? Драма в следующем. Эта новация не принята еще ни в каком чтении. Более того, на нее было два отзыва правительства и оба отрицательные.
Сначала пришел первый отзыв, в котором говорится, что у нас и так уже есть запрет на распространение среди детей информации, отрицающей семейные ценности. «К этому, исходя из общепринятого подхода к определению семейных ценностей, относится и пропаганда добровольного отказа от рождения детей, – пишет правительство. – С учетом изложенного, предлагаемое законодательное регулирование является избыточным».
После этого инициатор переписывает свой законопроект. Хотя, честно говоря, я сравнила две версии. Они совершенно одинаковые. Но, скажем так, перевносит его.
Приходит второй отзыв правительства, в котором написано: «Позиция правительства Российской Федерации в отношении проектируемых положений не изменилась. Предлагаемое законодательное регулирование является избыточным».
То есть то наблюдение, которое представилось мне, что текст не поменялся, представилось и правительству Российской Федерации. Они тоже увидели, что им второй раз прислали то же самое.
Е. ШУЛЬМАН: Читают. Между прочим, отзывы правительства всегда были лучше, чем пояснительные записки самих инициаторов, если вы хотели узнать, о чем законопроект. Я и студентам своим всегда рассказывала это. Потому что в аппарате правительства грамотные люди работали, по крайней мере раньше. Может, кто-нибудь из них еще там до сих пор сохранился. Привет вам, дорогие коллеги.
Так вот, слушайте дальше. Это еще не конец этой законотворческой истории. Никаких продвижений у этого башкортостанского законопроекта в его паспорте не зафиксировано. Он не поставлен никуда.
Е. ШУЛЬМАН: Совершенно верно. Поэтому вопрос, что имел в виду Вячеслав Викторович Володин и почему информационное агентство «ТАСС» пишет, что правительство поддержало эту самую историю при условии доработки ко второму чтению. Они это третий раз внесли, третий раз закинул Курултай свой невод, или это какие-то другие люди внесли что-то другое и его уже сразу поддержали? В общем, мы пока не видали документа. Мы без документа обсуждать это дело не любим.
Общую ситуацию это все никак совершенно не смягчает. Внести эту красоту никакого труда не составляет. Принять ее в ускоренном порядке еще легче. Штрафы – любимое занятие нашей правоохранительной системы. Поэтому, дорогие граждане, мы вам рассказываем эти процессуальные подробности не для того, чтобы вас как-то успокоить и сказать «ой, ничего этого не будет», а потому что нам просто интересно говорить о законотворческом процессе.
М. КУРНИКОВ: А давайте поймем, что такое чайлдфри и с чем его едят.
Е. ШУЛЬМАН: Давайте попробуем.
Понятие — Чайлдфри
М. КУРНИКОВ: Все 5-7 минут у нас для этого есть.
Е. ШУЛЬМАН: Ну, хорошо. Итак, у нас есть понятие, но нет рубрики «Отцы», потому что понятие у нас такое, что отцы у него, может быть, и есть и даже матери, а вот детей у него быть точно не может. Хотелось попробовать объяснить, что такое, собственно, идеология чайлдфри, существует ли она.
Во-первых, наше государство, в особенности в лице Роскомнадзора и Министерства юстиции, взялось, я бы сказала, повадилось изобретать какие-то объединения, какие-то идеологические течения, какие-то организации собственного изобретения, еще раз повторю, и за принадлежность к ним людей репрессировать и дискриминировать в правах.
М. КУРНИКОВ: Это как экстремистская организация ЛГБТ.
Е. ШУЛЬМАН: Экстремистская организация ЛГБТ, совершенно верно. Все люди, которые пишут букву «Н», являются тоже членами некоего экстремистского объединения вокруг Навального. А вот теперь у нас еще и разрушительная идеология чайлдфри. Все это должна, видимо, изучать наука деструктология. Беда в том, что ни науки такой нету, никаких вот этих вот объединений и международных движений нету.
Вообще, если задуматься, это какая-то чудовищная легализация конспирологии. В основе конспирологического мышления лежит представление о том, что люди тайно объединены в какое-то нехорошее общество, вот с виду они просто люди, а на самом деле они масоны или рептилоиды, или они там детей воруют и через пиццерии продают их куда-то там в Канаду или, наоборот, из Канады привозят их в пиццерию, а потом в Белый дом, где их поедают в ходе оргий. Это вот движение QAnon проповедует такого рода вещи.
А тут у нас целое государство, власть в котором захватили QAnon-щики, которое теперь может издать закон о том, что существует вот это вот какое-то международное ЛГБТ-движение. А какая у него структура? А какие у него уставные документы? Опять же, идеологическая основа где-нибудь прописана? Руководящие органы, начальник где?
То же самое касается вот этой самой чайлдфри и пропаганды отказа от деторождения. Что такое вообще чайлдфри? Что это за термин? Это, как можно догадаться, английское слово. Когда именно оно впервые употребляется, тут разные есть мнения, но широко начинает употребляться в 80-е годы, для того чтобы дестигматизировать бездетность, потому что слово childless (бездетный) самой своей грамматической структурой говорит о недостатке чего-то. Человек бездетный. А тут он вроде как childfree, как вот sugarfree (без сахара). Не sugarless, не лишенный сахара, а вообще вот отказавшийся от сахара. Точно так же вот люди, которые добровольно, осознанно не хотят иметь детей, притом что имеют возможность их иметь.
Вообще, с заведением детей, скажу я вам, все непросто. Можно хотеть этого, но не иметь такой возможности. Можно этого не хотеть, а они как-то вот все равно появляются. Как вы понимаете, вообще какие-то размышления на эту тему и осознание своего родительства как выбора – это очень недавняя история. Все предыдущие века и эоны своей эволюции как биологического вида человек и вообще любой высший примат никакого выбора тут не имел. Ты либо зачинаешь и рожаешь, либо ты этого не делаешь. Тут у тебя нет никакой, что называется, агентности. Появляется выбор, когда появляется контрацепция. И не просто появляется. Она еще у древних римлян была.
Вы знаете, что древние римляне употребляли какую-то траву в этих целях, и она настолько была эффективна, что они ее всю съели? И теперь она известна только по некоторым изображениям, в частности, на одной монете она нарисована, потому что был город, который всю доходную часть бюджета формировал за счет этой травы. И историки-ботаники очень пытаются ее найти, интересуются, что же это такое. Есть разные предположения, но так до конца это неизвестно. Но говорят, это был какой-то прям крайне эффективный контрацептив. Вообще, в античном мире было все, что у нас, кроме интернета.
Так вот, возвращаясь все-таки к нашей теме. Вот как раз 70-е годы, когда термин «чайлдфри» начинает употребляться широко, это ровно те годы, когда в богатых, развитых, образованных странах контрацепция не просто есть, а она становится доступной широким слоям населения, и женщины, специфически именно женщины, могут решать, хотят они рожать или нет. Хотя, еще раз повторю, матушка природа такова, что даже если ты серьезным образом решил, что ты непременно вот сейчас родишь, совершенно не обязательно это с тобой случится.
Мы с вами достаточно говорили о втором демографическом переходе, то есть о том явлении, когда городская жизнь, образованность и доступность медицинских услуг делают жизнь человека дольше, делают людей более здоровыми, они дольше остаются в прежних терминах молодыми, дольше работают, соответственно, позже рожают и рожают меньше, потому что их дети и, соответственно, сами матери умирают реже. Это явление не связано с тем специфически, что люди под влиянием какой-то идеологии решили перестать рожать. Оно в первую очередь связано с тем, что, еще раз повторю, младенческая смертность снижается.
Кроме того, появляются те системы социального обеспечения, которые позволяют вам рассчитывать на себя и на государство в своей старости, а не на то, что ваши 8 детей как-нибудь худо-бедно прокормят вас, когда у вас выпадут все зубы. Потому что зубы у вас не с такой вероятностью выпадут, вы можете откладывать, вы можете рассчитывать на пенсию. Таким образом, деторождение перестает быть системой социальной поддержки.
Что касается опять же влияния всяких идеологий на рождаемость. Да, человек – существо социальное. И по-прежнему, скажем так, опыт родительства считается у большинства людей органической частью человеческого опыта как такового. Человек, у которого этого не было вообще никогда ни разу, может чувствовать себя обделенным, потому что вокруг него родительство скорее норма. Но за последние 100 лет понятие о родительстве, о степени родительской вовлеченности, о количестве необходимых детей очень сильно изменилось.
Еще раз повторю, даже если мы посмотрим на исследования по России, то вот, например, опросы о желаемом количестве детей, вот сколько хотели бы иметь детей женщины и мужчины, если мы посмотрим на разбивочку по имущественному уровню, то действительно получается, что чем ниже уровень доходов по самооценке, то есть чем ниже человек оценивает свой уровень жизни, тем больше он хочет детей, особенно если это не он, а она.
Если человек оценивает свой уровень жизни как очень хороший, он не будет детей вообще не хотеть, не в меньшей степени хотеть, а он будет хотеть их в меньшем количестве.
М. КУРНИКОВ: В меньшем количестве.
Е. ШУЛЬМАН: Совершенно верно. С чем это связано? Возможно, с тем, что в ситуации бедности как бы ваше сознание архаизируется, вы возвращаетесь в тот исторический этап, когда только ваши дети могут вас как-то поддержать, вы не рассчитываете на поддержку социума и государства, потому что вы ее не видите, иначе, если бы она у вас была, вы не были бы таким бедным и не оценивали бы свой уровень жизни субъективно так низко.
По каким причинам люди отказываются от деторождения сознательно? Должна сказать такую вещь по поводу деструктивных идеологий. Самая главная деструктивная идеология, которая потом заставляет людей во взрослом возрасте принимать решение детей не иметь, – это отрицательный опыт собственной родительской семьи. Дети из неполных семей намного чаще оценивают родительство как нагрузку, тяжелую ношу, травму, чаще поддерживают при опросах заявления типа «дети делают жизнь хуже», «после рождения детей твоя собственная жизнь заканчивается» и так далее.
Поэтому посмотрите, дорогие граждане законодатели, во-первых, на себя. Кума, оборотися. Сколько у вас жен? Сколько у вас детей? Где они есть? Давно вы их видали? Посмотрите на уровень разводов, которые у нас в Российской Федерации происходят, и в каких регионах он особенно концентрируется. Помните, лучшее, что можно сделать для рождаемости в будущем – это не воображаемых чайлдфри запрещать, а постараться сделать так, чтобы те дети, которые сейчас растут, росли. Мы не можем обеспечить полную семью никому. Мы можем и самим себе, и окружающим постараться сделать семьи более благополучными.
М. КУРНИКОВ: А мужчин, например, на войну не забирать.
Е. ШУЛЬМАН: Мужчин на войну не забирать. Не поощрять насилие в семьях, а бороться с ним. Люди, сталкивающиеся с насилием в своих собственных семьях, детей заводить не будут с гораздо более высокой вероятностью, чем те, кто вырос в полных и благополучных семьях. Корреляция именно такова.
М. КУРНИКОВ: И вот как раз вопрос от слушателей первый на эту тему. Но давайте сначала послушаем отбивку.
Вопросы от слушателей
Вопрос о государственной фиксации на рождаемости
М. КУРНИКОВ: LT2H спрашивает вас: Почему государство так обеспокоено повышением рождаемости? Живу в Санкт-Петербурге. Социальной рекламы стало намного больше. К тому же этот новый закон про чайлдфри. Ведь новые готовые люди от таких попыток появятся только лет через 20. Неужели так далеко планируют? Такой горизонт планирования в остальных вопросах совершенно не прослеживается».
Е. ШУЛЬМАН: Вы знаете, не только горизонт планирования не характерный, но и набор применяемых мер абсолютно безумен. Действительно, какой-то легкий флер идиотизма лежит на всей этой публичной дискуссии. Она настолько не о том, о чем она могла бы быть. Можно легитимно беспокоиться о том, что рождаемость какая-то уж больно низкая, особенно учитывая наш уровень смертности и наш средний возраст. Но с этим надо бороться совершенно другими мерами. Мы с вами об этом говорили. Сейчас уходить в эти подробности не будем.
Кстати, о Санкт-Петербурге. В Москве рождаемость выше, чем в Петербурге, при том, что уровень обеспеченности, скажем так, не одинаковый, но сравнимый. Видимо, кстати, Москва выплывает своей рождаемостью неплохой за счет мигрантов. А у вас, дорогие питерские слушатели, еще уровень разводов, как вот в Центральной и Северо-западной России, один из самых высоких по стране. Так что вам социальную рекламу хоть на лоб наклей, это, похоже, не поможет. В Петербурге надо витамин D всем раздавать, для того чтобы что-нибудь там повысить вообще, для начала.
М. КУРНИКОВ: Тем не менее, зачем они это делают? Ну, вряд ли они планируют на 20 лет.
Е. ШУЛЬМАН: Биополитика такая биополитика. Вы знаете, есть разочарование нынешнего пожилого руководства молодежью. Молодежь a) малочисленная, b) безнравственная, c) вся разбежалась (а которая не разбежалась, их извольте покупать за страшные деньги).
Мы говорили с вами в прошлый раз, что вся реформа образования, вся эта идеологизация образования свелась к милитаризации, а та, в свою очередь, свелась к тому, чтобы воспитать дешевых солдат. Точно так же есть стремление нарожать дешевых солдат. То, что они не родятся сразу уже в сапогах и в каске и не бегут, как мобилизованные, через неделю в мясной штурм, эти люди, видимо, забывают, потому что они старенькие. А все остальные им поддакивают. Это единственное объяснение, которое у меня есть.
М. КУРНИКОВ: А если это, знаете, просто «В стойло! Вот, ребят, нечего умничать, нечего учиться. Рожайте»? Сам образ жизни.
Е. ШУЛЬМАН: Я понимаю. Но этого ничего не будет. Для этого надо разрушить города и запретить грамотность.
Вопрос о кухонных разговорах как политическом действии
М. КУРНИКОВ: Вот вы и подсказали им идею. Теперь поехали к следующему вопросу. Теперь из чата «Эха». Полина спрашивает: «Являются ли кухонные разговоры о действиях политических акторов политическим действием самим по себе? Можно ли считать политическим действием рассуждение об активностях или бездействии российского сопротивления режиму в чатах, которые существуют, как, например, этот?»
Е. ШУЛЬМАН: В студию приглашается Джеймс Скотт и его книга «Оружие слабых». Был у нас в «Отцах». Значит, смотрите. Нет, разговоры не являются действием. Но чем они являются и зачем они нужны, и зачем нужно пересылать шуточки, рассказывать анекдоты, в том числе политические, и в чатах, и на кухнях? Не для того, чтобы поделиться ценной информацией, а для того, чтобы образовать общность. Вы говорите нечто – вам кивают или вам поддакивают, или с вами соглашаются. Таким образом, вы, переглянувшись, обнаруживаете, что у вас есть единомышленники. Это разрушает ваше экзистенциальное одиночество, которого добивается любая автократия, и объединяет вас в воображаемое сообщество.
Слово «воображаемое» тут не пейоратив. Не в том смысле, что какое-то воображаемое. Воображаемое сообщество – это, например, нация. Сначала их вообразили, а потом они, глядишь, уже и государство образуют, и воюют с другими нациями. А еще вчера люди не знали, что у них национальность-то есть, потому что никто им про это не рассказывал.
Так вот, надо разговаривать. Если вы вдвоем посмотрели на антивоенное граффити, и все пробегающие мимо этого забора видят это антивоенное граффити, это тоже как бы вам показывает, что не я один это вижу, есть и другие такие, как я. Все наши стояния в коллективных очередях, смотрение эфиров, переклички в чатах – это все создание воображаемых сообществ. Это очень важно. И поэтому атомизирующая власть всегда с этим борется.
Значит, итого, отвечая на ваш вопрос, это не действие, но это важный прекурсор к действию. Если человек будет ощущать себя совсем одним-одним, он только выйдет и самосожжется как максимум. А этого не надо делать. Это ни к чему не приводит, кроме травмы и иногда летальных исходов. Не поступайте так. Лучше поговорите с людьми, аккуратно начиная этот разговор, и, если видите позитивную реакцию, продолжайте разговаривать. Таким образом, вы будете чувствовать себя окруженным единомышленниками. А там, глядишь, от совместного подмигивания до совместного действия короткое расстояние. А вот от одиночества до совместного действия пропасть.
Вопрос о появлении оппозиции из духа социального запроса
М. КУРНИКОВ: О спрашивает вас: «По следам Невзлингейта прозвучало мнение одного из ваших коллег, что пока жив Путин, будет жива и оппозиция, поскольку существует общественный запрос, на место дискредитирующих себя старых игроков будут приходить новые. На обывательский взгляд может показаться, что пока наоборот: усилия репрессивной машины и действия охранки вносят разлад в ряды существующих структур движения, сопротивления и обрезают молодую поросль, едва лишь она появляется. Хотелось бы узнать взгляд на механизмы возникновения и развития оппозиции от исследователей режимной трансформации. Достаточно лишь одного общественного запроса? Или какие-то еще нужны условия для того, чтобы на этом поле появились новые акторы?»
Е. ШУЛЬМАН: Очень хорошо сформулированный вопрос. Я помню, мне кажется, это мнение, по-моему, это Аббас Галлямов.
Е. ШУЛЬМАН: Да. Тоже хороший политолог. Мы с ним вместе в аспирантуре учились РАНХиГС. Так вот, действительно, социальный запрос формирует политическое предложение. Но это не происходит автоматически. Для того, чтобы вот эта конвертация запроса в предложение произошла, должно быть пространство, в котором это может случиться. Если у вас вот это вот самое пространство систематически вытаптывается репрессивным государством, то конвертация может либо происходить с большой задержкой, либо происходить, скажем так, в уродливых искаженных формах.
Что я имею в виду? Граждане хотят одного, а получают другого. Ну, например, обратимся к опытам столетней давности. Граждане хотели побороться с самодержавием, которое было репрессивное, реакционное, мракобесное. И действительно было. Рабочих обижало, от крестьян требовало выкупные платежи, гражданам грамотным не давало ни читать, ни писать, ни в газетах публиковаться. Они как-то пытались бороться за свои права, каждый своими способами, не имея политического представительства: кто листовки раскидывал, кто усадьбы жег, кто в стачках участвовал. Каждый на свой манер. Через некоторое время – быстрая перемотка – побороли самодержавие.
Но поскольку никаким внятным легальным структурам не дали собраться, а как только в рамках Государственной Думы начали образовываться партии и политические фракции, то Думу эту быстренько разгоняли, потому что она не нравилась людям, желающим царствовать вечно, по понятным причинам, то кто к власти пришел? К власти пришла экстремистская организация настоящая, не воображаемая, не чайлдфри, хотя многие из них были таковыми, а настоящая экстремистская организация, собрание головорезов с уголовными наклонностями, не просто наклонностями, а с уголовным опытом. 70 лет сидели, наворотили делов.
Почему это произошло? Почему такая конвертация запроса у нас в предложение произошла удивительная? Потому что этот самый запрос не имел возможности, не имел, еще раз повторю, пространства для того, чтобы конвертироваться в то, что людям было действительно надо. Экстремистские организации, вообще радикалы в широком смысле имеют большую фору в таких условиях, потому что у них есть организационная структура, вождь, учитель, привычка к риску, навык подпольной работы, список обид, горести и болей, ну и идеология: чужая шейка – копейка, своя душка – полушка, и наоборот. Вот как это происходит. То есть смотрите, да, спрос породит предложение, но это может быть не вполне то предложение, которое вы хотели.
Чем особенно интенсивно занимаются автократии? Они не то что там каких-то личностей компрометируют. Тут действительно я соглашусь с коллегой Галлямовым, бог с ними с личностями, на место одного придет 40, всех не перевешаете. Но они уничтожают структуры, они уничтожают организации.
Вот штабы Навального были, как мы многократно говорили, больше похожи на партию, чем любая партия, которая заседает в парламенте, может быть, за исключением КПРФ былых времен. У них была, да, и структура, и сотрудники, и программа, и действия, и успехи. Они расследования проводили и в органы власти баллотировались, и побеждали, и помогали, когда их самих не пускали баллотироваться, они проводили туда своих представителей. Это была политическая работа, здоровая, легальная, полезная для общества политическая работа. Это все было уничтожено через этот самый институт экстремизма.
Спрос сохранился? Сохранился. Предложения есть? Предложений нету. Вот, собственно, в чем наша драма. Не личностей надо жалеть, при всем уважении к ним, а структуры.
М. КУРНИКОВ: Получается, КПРФ теперь запретят? У них основатель чайлдфри был,
Е. ШУЛЬМАН: Ох, у них основатель, да, посвятил себя исключительно революционной работе. И надо сказать, что все остальные его соратнички не то чтобы отличались традиционными семейными ценностями. Ох, нетрадиционные ценности у них были.
М. КУРНИКОВ: Мы должны закончить уже. Больше ничего не успеем. Скажу только, что мы прощаемся с вами и с этой студией, с вами на неделю, а со студией на три недели аж. Напомню еще раз, следующий «Статус» будет в Лондоне. И туда еще можно купить билеты. А потом мы поедем в Лос-Анджелес, Сан-Франциско. 7 октября – Сан-Франциско. 10 октября – Вашингтон. Затем Нью-Йорк, Чикаго и Бостон. Все ссылки, естественно, в описании. До свидания.