Cтрашно жить: как возникают тревоги и фобии

На лекции «Страхи современного человека: нужно ли бороться?» доцент кафедры нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ Илья Плужников рассказал о том, как образ хрущевки связан со страхом смерти, почему дети рассказывают друг другу страшилки и в чем польза тревожных ощущений с точки зрения биологии.

В страхах современного человека ничего современного нет. Большинство страхов мы приобрели в ходе эволюции. Важно понять суть страха. Не его понятие в словаре, то, какие мысли и ощущения сопровождают человека, когда он его чувствует. Важно, что страх сопровождают мысли, что «со мной сейчас может произойти нечто плохое». Сильный страх или ужас — это не то, «что может что-то произойти», а «уже сейчас со мной происходит что-то плохое». Когда вы идете по тропинке куда-то, и вам на вам на встречу выпрыгивает тигр, то у вас возникает страх, в этот момент ваш мозг анализирует, какова вероятность того, что животное на вас нападет и какой причинит вам вред. Если тигр уже на вас напал и разрывает ваше тело на части, то в этот момент вы испытываете ужас, для вас это уже актуальное переживание.

Страх — это эмоция, у которой есть объект. Когда речь идет о том, что мы боимся чего-то вообще, то мы говорим о тревоге. Фрейд выделял несколько видов тревоги:

Angst — «со мной может произойти много плохих вещей, я не знаю каких». Это то, что в психиатрии называется флотирующая, свободноплавающая, беспредметная тревога. Она переживается не на эмоциональном уровне, а на физиологическом — тяжесть в груди, нервная дрожь, путанные мысли, «мясорубка в груди».

Anxiety — «со мной может произойти нечто плохое, я не знаю что». То есть не все подряд, а человек выделяет для себя какой-то блок опасностей.

Страх имеет один вектор — вектор предмета, а тревога два вектора — «вперед» и «назад». «Тревога вперед» — это когда человек боится, что завтра что-то случится с ним плохое. «Тревога назад» — это когда уже было сделано что-то в прошлом, и человек думает, что это обязательно приведет к каким-то негативным последствиям, и изменить уже ничего нельзя. «Тревогу назад» сопровождают мысли: «Зачем я это сделал вчера?», «Как я теперь приду на работу?», «Как на меня будут смотреть люди?». Эта умственная жвачка участвует в развитии психических и психосоматических расстройств, например, бессонницы. Постоянный наплыв мыслей мешает заснуть, так как мозг человека в состоянии тревоги возбужден.

Психологические функции страха

Первая функция — оценочная. Как только как мы попадаем в ситуацию, которую мы не может оценить с помощью разума, так как нам не достаточно информации, мы подключаем эмоции. Например, мы идем по темному лесу через кладбище и что-то где-то шевельнулось. В этой ситуации нам выгоднее испытать страх и предпринять какие-то меры, потому что вероятность того, что выползет змея, очень высока.

Когда мозг с помощью страха оценил ситуацию, как опасную, включается следующие функции — защитная и мобилизующая. Страх как базовая эмоция облагает вегетативным фоном — наши зрачки расширяются и мы начинаем лучше видеть в темноте, острее слышать, головной мозг активируется, начинается выброс адреналина в крови… Все это помогает человеку быстрее отпрыгнуть от змеи или напасть на нее самому, тем самым спасти себе жизнь.

И последняя функция организации. Адекватная реакция на страх помогает человеку адаптироваться к окружающей среде, но если соотношение стимула и реакции — неравнозначные (по кладбищу пробежала маленькая ящерка, а человек взял осиновый кол и со страху начал громить надгробия), то это, наоборот, приводит к дезадаптации. Таким образом функция организации отделает нормальный страх и тревогу от их патологических форм.

Основные типы страхов

Биологические страхи

Это страхи свойственны как человеку, так и животному. Они выработались в ходе эволюции и адаптируют нас к биологическим сигналам. К ним относится страх боли, крови, темноты, некоторых животных, страх неожиданности и все реакции испуга. Об этих страхах сегодня мы говорить подробно не будем, а больше внимания уделим именно человеческим страхам.

Индивидуальные страхи

Психотические страхи. Психоаналитическая модель говорит, что все проблемы идут из детства, то есть страхи взрослого человека — это проблемы ребенка, и нужно просто выяснить, в каком возрасте они зародились. Больные психозом, шизофренией, паранойей, с точки зрения психоанализа, откатываются во время приступа болезни на самые ранние возрастные этапы, когда они еще сами не могли идентифицировать себя, как отдельного человека. Это возраст ребенка от рождения до полугода примерно. Пока нет дифференциации, ребенок не может понять что и откуда приходит в его жизнь. Мать дает ему грудь, и это для него рай. Когда мать убирает грудь, ребенок гневается, злиться и может даже кусать ее.

Психоаналитики объясняют: маленькие дети не понимают, что это одна и та же грудь дает молоко и не дает молоко. Детям кажется, что это две разные груди, и дальше они начинают думать, что вот та плохая грудь, которая не дает молоко, может его преследовать и даже скушать. Страхи поглощения, расчленения, деструкции — самые ранние, базовые страхи. Именно к ним обычно апеллируют фильмы ужасов.

Страхи рефлексировались в мировой культуре еще до психоаналитиков. Существуют культурные механизмы их переживания. Искусство моделирует страшные ситуации в комфортной среде, зрители смотрят на них со стороны, и таким образом эти страхи изгоняются.

Сказка «Колобок» помогает справиться ребенку со страхом расчленения. Она рассчитана на самых маленьких детей, которые только что вышли из стадии психотического страха. Суть ее такова: если будешь плохо себя вести, уйдешь от бабушки и дедушки, то ты сможешь обмануть какую-то группу людей, но тебе все равно в определенный момент встретится кто-то, кого ты обмануть не сможешь… Что тогда с тобой будет? Будет то, чего ты боишься больше всего — поглощение и расчленение. Слушая эту сказку, ребенок перерабатывает свои страхи на интеллектуальном уровне, и внутренний накал его напряжения на эту тему постепенно затухает.

По такому же принципу существуют все лагерные страшилки про черную руку на черной стене. Когда дети попадают в лагерь, где они отделены от родителей, они скучают по ним, им плохо, и тогда они объединяются, чтобы пережить страх быть оставленными. Они рассказывают друг другу всякие ужасы, и тем самым достигают катарсиса.

Пограничные страхи. Ребенок растет и понимает, что он существует отдельно от матери, физически и психологически зависим от нее, потому что она дает ему тепло, любовь, заботу. У него появляется страх, что произойдет разрыв этой зависимости — это боязнь разлуки, сепарации, потери объекта, к которому ты привязан, страх остаться одному. Эти переживания характерны для пациентов с пограничным расстройством личности. Есть сказки, которые как раз играют на этих переживания: «Мальчик с пальчик», «Гензель и Гретель» и «Морозко», где отец насильно отвозит девушку в лес и оставляет там замерзать.

Невротические страхи. У взрослых детей, которые входят в этап Эдипового комплекса, появляется кастрационная тревога. Фрейду использовал сравнение с древнегреческим мифом, согласно которому ребенок должен убить отца и жениться на матери, но одновременно ребенок боится, что отец успеет кастрировать его раньше, и тогда он не сможет жениться на матери. Во взрослом возрасте этот внутренний конфликт выражается в страхе позора, унижения, потери статуса и престижа.

К этому моменту ребенок уже прошел стадию зависимости от матери, начал от нее отделяться и становиться собой. Из-за этого у него появляется страх — не быть собой, не стать самостоятельным существом и превратиться во что-то монотонное, серое и не имеющее индивидуальности.

В авторской сказке Карло Гоцци «Принцесса Турандот» девушка загадывает мужчинам загадки, а, если они их не отгадывают, то им отрубают головы. Здесь заложена простая логика: если мужчина дурак, то женщина им будет манипулировать. Все сказки, в которых герой должен пройти определенные испытания, как раз эксплуатируют страх потери себя или унижения. В русских сказах справиться со сложными испытаниями (вроде «пойди туда, не знаю куда, принести то, не знаю, что») помогает волшебство. Например, приходит Царевна-лягушка и помогает все сделать. В западных сказках проблемы так просто не решаются, героям приходится самим прилагать усилия.

Надиндивидуальные страхи

Экзистенциальные страхи. Сюда входит страх смерти. Доказано, что человек — единственное млекопитающее, которое знает, что оно умрет, и факт этого знания вызывает экзистенциальную тревогу.

Любые попытки предсказать вероятность смерти обречены. Факторы риска просчитать нельзя: можно не пить, не курить, заниматься спортом, думать позитивно, не переходить дорогу, не ездить на самолетах и не спускаться в метро, но в любой момент в организме может разорваться аневризма, и наступит смерть. Страх смерти актуализируется в рамках ипохондрии и панических атак. У здорового человека он всегда присутствует, но редко выходит на первый план.

Есть культуры, где смерть не признается. Например, при коммунизме смерти не должно было быть, так как коммунизм даровал людям мечту вечной жизни. Хрущевки были устроены так, что гроб было вынести из квартиры нельзя. Можете это проверить. Сама квартира давала человеку негласный посыл: если ты умрешь, то твой гроб можно будет выкинуть из окна.

В европейской культуре не должно быть старости. Европейцы в глубине души мечтают, чтобы стариков собирали, сажали на плот, и они отплывали бы в долину смерти. За этим стоит феномен Дориана Грея — культ личности и индивидуальной красоты определяет всю жизнь человека. Мы не производим какой-либо продукт, а только занимаемся телом, «звездим», ходим в SPA, фитнес-центры. Вся наша жизнь концентрируется на красоте тела и сохранении его в первозданном виде. Самый комический вариант этого феномена — когда мужчины в возрасте пятидесяти лет и старше носят спортивную подростковую одежду, катаются на роликах, красят волосы в яркие цвета и считают это нормальным.

Помимо страха смерти мы испытываем страх жизни и принятия решений. Многие решают, что им страшно идти вперед, поэтому они стоят на месте и даже стремятся назад в прошлое. Феномен ностальгии в России очень развит: пиво «Жигули», «Советское шампанское», передача «Старые песни о главном», шоколадка «Аленка», канал «Ностальгия», радио «Ретро FM»… Идея тут такая: «Мы не хотим думать, как нам развиваться и куда идти. Мы хотим назад. Туда, где у всех была одинаковая заработная плата. Да, в магазинах было всего два вида сыра, но там не было гомосексуалистов, хипстеров, а вообще был порядок и закон. Все, что связано с негативными чертами этого времени мы будет игнорировать и будем понимать только хорошее». Понятно, что ни к чему хорошему такая логика не ведет.

Cоциальные страхи. Мы все подсели на социальный наркотик — страх одиночества. Кто-то спасается от него в личном общении, кто-то через соцсети. Но есть загвоздка: мы хотим, чтобы рядом с нами кто-то был, но мы не хотим, чтобы это были Другие, так как мы их боимся. Люди хотят, чтобы в их жизни не было мигрантов, геев, исламистов и инвалидов. В то же время это желание противоречит главному закону эволюции — необходимости разнообразия популяции. С эволюционной точки зрения, механизм глобализации оправдан.

В заключение скажу, что рецепт спасения от страхов один: принять то, что смысла в жизни нет, что в любой момент мы можем умереть или остаться в полном одиночестве, так как все наши близкие и друзья могут погибнуть или отказаться от нас, вне зависимости от того, как мы будем себя вести.