Руническая берестяная грамота
Из книги: Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. М. 2001. C. 207–209.
Среди более 900 берестяных грамот, найденных к настоящему времени прежде всего в Новгороде, но также и других городах Древней Руси, в том числе в Старой Руссе, Твери, Смоленске и др., крайне редко, но встречаются грамоты, написанные не кириллицей и не на русском языке. Наиболее известна среди них латиноязычная надпись на бересте конца XIV - начала XV в., происходящая из Новгорода и содержащая фрагменты богослужебных текстов (№ 488).
До настоящего времени берестяные грамоты в Скандинавии практически неизвестны. Лишь в монастыре Вадстена (Эстеръётланд, Швеция) была найдена запись на шведском языке, сделанная чернилами на бересте (Odenius), но она относится к более позднему времени. Чернила для письма на бересте употреблялись и в Новгороде. Однако об использовании бересты как распространенного материала для письма говорит Олай Магнус в «Истории северных народов» (Olaus Magnus. Historia de gentibus septentrionalibus. I, 36).
Находка в Смоленске берестяной грамоты, надпись на которой сделана скандинавским руническим письмом, представляет большой интерес, поскольку свидетельствует о пересечении двух культурных традиций: некий человек, владевший скандинавской письменностью, использовал для письма наиболее употребительный на Руси материал для письма.
Место хранения: Москва, ГИМ. Отдел археологических памятников. Инв. № 108840 оп. 2648.
Литература: Авдусин, Мельникова. № II. С. 208-211; Melnikova 1987. Р. 168–169.
Фрагмент берестяной грамоты найден в 1964-1976 гг. на раскопе УС-IX в г. Смоленске на ул. Соболева примерно в 50–100 м от Днепровских ворот. Его длина — 134 мм, ширина — 22 мм. Стратиграфическая дата — XII в. Левая сторона бересты оборвана, очевидно по стволу знака, предшествующему знаку 1. Правый край оборван. Верх и низ грамоты, возможно, обрезаны.
Сохранившаяся часть грамоты содержит около 20 знаков, представляющих вертикальные черты с отростками. Ближайшая аналогия знакам усматривается в скандинавском младшеруническом алфавите в его средневековом (XII–XIV вв.) варианте, где знаки коротковетвистого ряда употребляются наряду с полноветвистыми и пунктированными рунами. Надпись читается слева направо и имеет два разделительных знака в виде точек.
Знак 1 сильно поврежден, и видны лишь средние части ветвей, наклон которых позволяет предположить, что здесь находилась руна и. Знак 3 представляет укороченную примерно на треть по сравнению с другими знаками вертикальную черту — обычный граф руны s в средневековом алфавите. Ветвь знака 4, который соответствует руне k, довольно коротка, особенно сравнительно со знаком 8, однако последний представляет собой лигатуру, чем может объясняться большая длина ветви. Знак 6 сильно поврежден: в нижней части ствола, как кажется, имеются небольшие ветви, позволяющие интерпретировать его как руну R. Царапины вправо от верхней части ствола являются повреждениями бересты естественного происхождения. Знак 7 имеет небольшую ветвь слева вверху, что дает основание читать его как t. Знак 8, очевидно, является лигатурой o҇k, причем ветви о располагаются вправо от ствола на значительном расстоянии друг от друга. Знак 9, вероятно, можно рассматривать как руну r, основанием для чего является прогиб в верхней части ветви, отличающий начертания рун r и u. Знак 11 имеет две небольшие расходящиеся ветви справа и слева в верхней части ствола, что позволяет отождествить знак с руной m. Знак 13, вероятно, является руной þ, часто имеющей такую форму (см.: Johnsen. Passim). Знак 14 имеет точку в средней части ствола, что позволяет прочесть его как e. Знаки 15 и 16 нанесены менее отчетливо: справа от ствола знака 16 заметна наклонная черта, более длинная однако, чем ветви у всех других рун. Возможно, знак 16 следует читать как n. Знак 12 в настоящее время представляет собой вертикальную черту без отростков, т.е. является руной i. Однако в средней части ствола береста повреждена именно в том месте, где могла бы находиться ветвь руны a, как в знаке 5. Следующие за разделительным знаком после знака 16 несколько черт представляются хаотичными.
Таким образом, 16 знаков грамоты соответствуют скандинавским средневековым рунам. Их особенностью является крайняя укороченность ветвей (например, в рунах 5, 8), что, впрочем, нередко встречалось в средневековых бытовых надписях, а также обычная для бытовых надписей небрежность нанесения знаков. В то же время надо отметить, что знаки нанесены уверенно, человеком, хорошо владевшим техникой письма на бересте.
При условии правильности интерпретации отдельных знаков текст читается «...uiskaR to҇k rimi . þern . ».
Первое слово является мужским именем, первая часть которого образована от прилагательного vísi «мудрый, знающий», вторая может быть вариантом написания имен Geirr (ср.: askir — Ásgeirr: Up. 698, kaiR — Geirr. Söd. 345) или, что более вероятно, Karr (ср.: kar — Karr. Up. 644, 654; folkar — Folkarr. Gotl. 118). Слово to҇k соответствует др.-исл. tók, прошедшее время 3-го лица ед. ч. глагола taka «брать». rimi может быть отождествлено с др.-исл. rimi, сущ. м. р., «полоска, участок земли». В предложении слово rimi должно было бы стоять в вин. п. ед. (rim) или мн. (rima) числа, однако конечное i может объясняться или ошибкой писца, или повреждением бересты в этом месте, в результате которого ветвь руны a могла пропасть. þein, вероятно, является формой вин. п. ед. ч. þann указательного местоимения мужского рода sá.
Сохранившаяся часть надписи, таким образом, читается:
...Viskarr (Visgeirr) tók rima þann
Перевод: «Вискар (Висгейр?) взял (приобрел) этот участок земли».
Сообщение о скандинаве по имени Вискар или Висгейр, приобретшем надел земли в Смоленске в XII в., хорошо согласуется с известными историческими свидетельствами. Уже для XI в. есть данные, говорящие о том, что какая-то часть скандинавов имела земельные владения в древнерусских городах. Археологическими раскопками М. В. Седовой в Суздале вскрыта богатая усадьба середины XI в., которая, вероятно, принадлежала представителю военной знати скандинавского происхождения (см. надпись А–III.7.5). К 1080-м годам относится новгородская грамота №526, где упомянут некий Азгут (др.-исл. Ásgautr, др.-швед. Asgut), задолжавший новгородскому ростовщику гривну вместе с жителями деревни Погост на Селигере (НГБ 1962-1976. С. 127). И то, что Азгут объединен с жителями деревни, и упоминание того, что гривна не возвращается Азгутом уже седьмой год («семи» В.Л.Янин интерпретирует как «седьмой раз»), — все это говорит о том, что Азгут является постоянным жителем Погоста.
Таким образом, в грамоте, очевидно, сообщается о приобретении участка земли неким скандинавом в самом Смоленске или в каком-то ином, не названном в грамоте месте.
Грамота № Смол. 11 на gramoty.ru