Среда: дуэт Marzahn о восточном Берлине, аудиовизуальном формате и отсутствии жанровых клише

В рубрике «Среда» команда Fields и фотограф Даша Почерк ходят в гости к музыкальным героям, чтобы застать их в естественной среде, пообщаться о музыке, быте и актуальных темах. Героями этого выпуска стали Паша Пахомов и Нина Фролова из дуэта Marzahn. Группа сочиняет музыку, вдохновленную пост-панком рубежа 70-80х, каноничным индастриалом, а также многогранными барабанными перкуссиями африканской музыки. Последний клип группы вышел неделю назад и случайно оказался созвучным текущему моменту. В «Wir gewinnen nicht» актеры, изображающие музыкантов, выступают на фоне совершенно пустого театрального зала с красными шторами, а отстраненный вокал Паши говорит о том, что настало время отступать.

Про романтику индустриальных реп-баз

Паша: Мы находимся на территории научно-производственного объединения, которое граничит с электродепо. После долгих скитаний по различным базам мы оказались здесь. И в этом есть своя мистическая закономерность. Дедушка Нины работал на этом предприятии, и живём мы совсем рядом. Сама база тоже переехала сюда не так давно и теперь занимает двухэтажный домик в бывшей лаборатории. На фасаде здания сохранились две лебёдки с ржавыми цепями. Вероятно, тут была раздвижная крыша и всё это трансформировалось в обсерваторию.

Нина: Мы репетируем на втором этаже, и отсюда открывается вид на поезда, заезжающие в электродепо. Это часто сопровождается различным шумом, созвучным нашей музыке. Например, когда зимой чистят рельсы сильнейшим напором воздуха. Еще пространство за окном часто озаряет искрами. Окно на реп базе — это вообще большая редкость.

Про сборку треков наизнанку

Паша: Треки у нас рождаются странным образом. Всё, как правило, идёт от ритма и баса. Делается куча заготовок, большая часть из которых летит в корзину или в долгий ящик. Но и из того, что остаётся до финала, доходит не всё. Зато что-то архивное может заиграть для нас по-новому.

Нина: Обычно мы слушаем эти наработки и понимаем: наше – не наше. Чёткого определения для этого нету.

Паша: Большая часть музыки начинается с мелодии или даже текста, для которого потом делаются аранжировки и всё остальное. У нас ровно наоборот. Ритмы, как нечто ритуальное, задают настроение для рождения мелодии и написания текста в состоянии определённого аффекта.

Про анонимность

Паша: Два года назад, когда мы задумали проект, хотелось чтобы он возник из ниоткуда. Вне какой-то тусовки и знакомых лиц.

Нина: Да, группа, которую никто не знает, музыкантов в клипах играют другие люди и поют на несуществующем диалекте немецкого языка.

Паша: Я играл во множестве различных проектов, но они не имеют ничего общего с тем, что мы делаем сейчас, поэтому не хотелось бы неточных ассоциаций. Это было скорее накоплением опыта и злости… для Marzahn. Хотя сейчас, в процессе работы над треками, опыт копится даже с большей интенсивностью. Сначала, конечно, хотелось сделать материал поскорее, чтобы выступать. Но сейчас мы понимаем, насколько глубоко надо работать на этапе созидания, учитывая наш нетривиальный формат, как стилистический так и технический. Мало где удаётся прозвучать так, как мы хотим, и получить от этого хоть какое-то удовольствие. Поэтому самым приятным на данный момент являются репетиции и ощущение того, что получается тот или иной трек или клип.

Про берлинский район Марцан и вдохновение немецкой эстетикой

Паша: Это такое «русское гетто», в котором проживает большое количество коренных немцев из уральских глубинок и Казахстана. Они приехали туда по программе для переселенцев в 90-е. Некоторые из них по-прежнему соответствуют тем местам, откуда приехали, и тому времени.

Ещё Марцан славится и своей характерной многоэтажной застройкой. А если верить Википедии, то там был концентрационный лагерь, который закрылся одним из последних.

Нина: В Марцане мы побывали всего однажды. Уже после того как присвоили себе это название. Снимали там первые клипы.

Паша: Впервые я услышал о Марцане от друга, который переехал в Берлин заниматься искусством. Он рассказал что одна художница в рамках своего проекта должна была прожить там месяц, но не выдержала и двух недель.

Нина: Мы там видели очень мрачную публику. Такую, по-русски тяжелую. Но при этом сам район очень зелёный, чистый и гулять там одно удовольствие.

Паша: Нас, конечно, вдохновил сам факт существования этого места, как некоего мира внутри совершенно противоположного мира, если говорить о мультикультурном Берлине. Но его мы тоже любим, там друзья, родственники, почти как на даче.

Про музыкальные откровения

Нина: Последний, кем мы вдохновились, это композитор фильма Маяк — Mark Korven. Вой сирены и все остальные звуки из фильма он создавал с помощью сложносочинённого самодельного инструмента.

Также мне нравится Shackleton и многие его коллаборации. Еще очень здорово было оказаться на фестивале Le Guess Who в Утрехте в качестве слушателей. Мы посетили далеко не всех, но зато попали на The Bug, Mark Ernestus’ Ndagga Rhythm Force, Ami Dang и других классных музыкантов.

Про отсутствие жанровых клише и живой подход к музыке

Паша: Мы, конечно, скорее живые музыканты, нежели электронные, несмотря на то что присутствует и то и другое. Повестка в нашей музыке тоже крайне важна. В целом мы сейчас ещё сильно в процессе, и с каждой новой композицией наши стилистические рамки становятся шире. Но в сети пока мало треков, и по ним народ относит нас больше к краут-року. А новые вещи выходят совершенно иными. Ну и, конечно, мы стараемся быть аудиовизуальным проектом. Почти все синглы выпускаем с клипами. А вот альбома пока не видно даже на горизонте.

Текст: Валерия Рясина. Фото: Даша Почерк.