Если увидишь снег — Глава 5: Пожалуйста, зовите меня женой Сана
Су Жухуэй прильнул к Сан Чиюю, его тёплое тело заставило Сан Чиюя замереть. Рука, сжимавшая деревянную трость, напряглась до побеления костяшек. Сжав губы, Сан Чиюй оттянул Су Жухуэя за спину, прикрыв его собой, а затем поднял взгляд на Хань Е. Его глаза, словно пропитанные ледяным ветром, источали пронизывающий холод.
— Чем бы Вы ни руководствовались, явившись сюда ночью, Ваши намерения останутся неисполненными.
— Не забывай, что ты теперь никчёмный калека. Чем ты помешаешь мне оприходовать твою бабу*?
Прим.: 老婆 (lǎopo) - Хан Е тут использует грубую форму слова “жена”.
Лицо Сан Чиюя оставалось бесстрастным. Одной рукой он достал из-за пазухи тёмно-красную трубку, сорвал крышку, и алая вспышка с пронзительным свистом взметнулась в небо, рассыпавшись в вышине дождём искр. Увидев это, Хань Е побледнел.
— Даже калека может иметь друзей. В Тайной Школе Куньлунь есть десять мастеров, владеющих пространственными техниками. Стоит сигнальной стреле взлететь — они направляются сюда. Десятеро против одного — у тебя нет шансов. Для активации техники им нужно пять вдохов. По самым скромным подсчётам, у тебя осталось десять вдохов*, чтобы сгинуть.
Прим.: Десять вдохов - примерно 10-15 секунд.
Усмешка Хань Е растаяла, словно тучи перед грозой. Сан Чиюй, выросший в Тайной Школе Куньлунь, даже будучи изгнанником, наверняка сохранил связи. Хань Е не рискнул испытывать удачу. Его взгляд скользнул к Су Жухуэю, который выглядывал из-за спины Сан Чиюя. Доставая из поясного мешочка письмо, он язвительно протянул:
— Сан Чиюй, твоя «драгоценная супруга» обвиняет меня в грязных намерениях. Какая несправедливость! Это он слал мне послания, звал под луну на свидание. Я пришёл по его приглашению, а он вдруг передумал. Вот доказательство: «Жду тебя у западных покоев, где ветер распахнул двери. Цзян Цюэсе смиренно ожидает господина». Убедись сам.
Он бросил письмо. Позолоченный лист, подобно бабочке, плавно опустился к ногам Сан Чиюя.
Хань Е, этот мелкий подонок, видимо, так взбесился, что забыл, что задача А-Ци — собирать разведданные. Как теперь ему выведывать секреты, если он намеренно стравил его с Сан Чиюем? Доказательства измены лежали перед глазами, и Су Жухуэю казалось, что на голове Сан Чиюя красуется огромная зелёная шляпа. Грехи прежнего хозяина тела теперь висели на нём, и Су Жухуэй готов был истечь кровью от ярости.
Сан Чиюй сохранял ледяное спокойствие:
— Если моя супруга нашёл другого, я не в праве его упрекать. Но и вы, господин, не должны принуждать тех, кто не желает вас.
То есть: «Пусть Су Жухуэй изменяет, если хочет — это моя неудача как мужа. Но ты, Хань Е, пытаешься взять его силой. Это уже твоя вина».
Даже Хань Е, не говоря уже о Су Жухуэе, не ожидал, что Сан Чиюй проявит такую широту души. Его зелёная шляпа сидела на нём прочно, без тени стыда или гнева.
— … — Хань Е язвительно усмехнулся, бросив последний взгляд на Су Жухуэя. — До встречи, господин Цзян.
Су Жухуэй сложил ладони рупором у рта и крикнул вслед удаляющемуся Хань Е:
Хань Е и Сан Чиюй застыли ошеломлённые.
Не теряя темпа, Су Жухуэй добавил:
Хань Е, кажется, на мгновение потерял дар речи, после чего резко развернулся и исчез в темноте, яростно взмахнув рукавом.
Наконец этот тип ушёл. Су Жухуэй облегчённо выдохнул. Хань Е, овладевший тайными техниками и повысивший свой уровень, был слишком силён. В открытом бою у них с Сан Чиюем не было ни шанса. Похлопав Сан Чиюя по плечу, Су Жухуэй процедил:
— Хорошо, что у тебя была сигнальная стрела. Иначе мы бы точно погибли.
Он отсчитал про себя и фыркнул:
— Десять вдохов прошло, а твои друзья всё ещё не здесь. Успели бы нас в гроб уложить, пока плетутся.
Сан Чиюй молча развернулся и, опираясь на деревянную трость, медленно зашагал прочь.
— У меня нет друзей, — произнёс он ровным, безэмоциональным тоном.
— А?.. — Су Жухуэй застыл на мгновение, затем до него дошло: Сан Чиюй обманул Хань Е. Тайная Школа Куньлунь и не думала присылать помощь. Подняв пустую трубку от «сигнальной стрелы», Су Жухуэй наконец разглядел, что это вовсе не аварийный маяк Школы, а обычная хлопушка — вероятно, оставшаяся со дня их свадьбы.
«Вот чёрт…» — мысленно выругался Су Жухуэй. Ещё при его прошлой жизни Сан Чиюй славился невероятным талантом отталкивать людей, но даже спустя пять лет после смерти Су Жухуэя ничего не изменилось.
Сан Чиюй стоял слишком долго, и колени горели так, что он едва мог сделать пару шагов без остановки. Су Жухуэй знал его: под холодной маской скрывалась гордыня, не позволявшая принимать помощь. Иначе зачем бы Сан Чиюй так рьяно пытался избавиться от него? Су Жухуэй не стал предлагать руку, а просто шёл рядом, продолжая подкалывать:
— Муженёк, правда не обижаешься, что я тебе шляпу подарил?
— Мы расторгли брак, — ответил Сан Чиюй, не оборачиваясь. — Твои дела меня не касаются.
Снова эта отталкивающая холодность, словно всем видом говорящая: «Держись подальше». Су Жухуэй вздохнул. Неудивительно, что у Сан Чиюя нет друзей — только он, Су Жухуэй, готов терпеть этот скверный характер.
Сан Чиюй внезапно прервал молчание:
— Ты... знал того человека раньше?
— Нет, — полуправдиво ответил Су Жухуэй. — Но Су Жухуэй, наверное, знал. Помнишь его? Гения из Хэйдзэ, создателя Шэньцзи Гуйцзань? Вы же вечно дрались. Похоже, тот тип ищет людей, похожих на него. Хватает первого попавшегося и… «использует». Говорят, многие красавчики вроде меня кончили на его постели.
Он не просто рассказывал — упивался собой. Достав из кармана зеркальце, Су Жухуэй самодовольно оглядел своё отражение:
— Всё из-за этой проклятой привлекательности.
Его глупые выходки всегда раздражали окружающих. Многие боготворили его, но ещё больше ненавидели — некоторые мечтали врезать ему в лицо. Сан Чиюй же молчал, будто давно привык к его странностям, и продолжал слушать этот поток ерунды.
— Дела плохи. Вряд ли тот подонок не оставит меня в покое.
Они наконец добрались до порога комнаты. Су Жухуэй драматично закатил глаза к небу.
Сан Чиюй переступил порог и произнёс:
— М-м?.. — Су Жухуэй хотел спросить: «Если даже Тайная Школа не желает тебе помогать, что ты сможешь сделать?» Но, подняв глаза, он встретил спокойный взгляд Сан Чиюя — и слова застряли в горле. Глаза Сан Чиюя, глубокие и неподвижные, словно поглотили его. Этот человек всегда был воплощением надёжности: он не разбрасывался обещаниями, но если давал слово — от него не отказывался.
«Сам еле на ногах стоит, а всё хочет спасать других», — мысленно вздохнул Су Жухуэй. Ещё до того, как они стали врагами, он тревожился за Сан Чиюя. Тот слепо следовал наставлениям Тантай Цзина, стараясь быть «безупречным благородным мужем*», и Су Жухуэй боялся, что жёсткие принципы сломают его. Сан Чиюй доверял людям без остатка — а Су Жухуэй видел, как этим пользуются.
Прим.: 光风霁月 (Guāng fēng jì yuè) - тут употребляется выражение “Ясное небо и Чистая луна”, что означает безукоризненную честность.
Скрыв досаду, Су Жухуэй сладко улыбнулся:
— Тогда я полагаюсь на защиту моего муженька.
На самом деле он и не думал всерьёз рассчитывать на Сан Чиюя — просто привык дразнить его.
Сан Чиюй, как и ожидалось, замер. Лёгкий румянец выступил на его бледных щеках. «Муженёк», «жена Сан Чиюя» — всё это пустые слова, брошенные для провокации, но от них кровь всё равно приливала к лицу. Сжав губы, он отвернулся и начал закрывать дверь, голос стал ещё холоднее:
— Уже поздно. Пожалуйста, уходите.
— Эй! — Су Жухуэй упёрся в дверь. — Муженёк, мою комнату разнесли в щепки. Мне негде спать. Пустишь переночевать у тебя?
— Свободных комнат много, — ответил Сан Чиюй, на этот раз не оставив ни капли надежды, и щёлкнул засовом.
«Сердце его — камень», — меланхолично подумал Су Жухуэй и, заложив руки за спину, удалился.
Сан Чиюй вернулся к кровати, вытащил из-под одеяла маленькую круглую шкатулку. Открыв замок, он откинул крышку, обнажив чёрное ядро, испачканное запёкшейся кровью. Никто не знал его происхождения. Последователи Храма Великой Скорби получали силу через наркотики, распространяемые на чёрном рынке, и Тайная Школа Куньлунь жестоко преследовала их. Некоторые считали, что это ядро — творение Храма. Его прежним хозяином был Су Жухуэй. Оно давало ему силу, но и наполняло тело смертельным наркотическим ядом. К двадцати пяти годам яд начал разрушать его: за два года Су Жухуэй превратился в овощь, а к концу и вовсе стал безнадёжным.
Это ядро — то самое, что Тайная Школа вырезала из тела Су Жухуэя.
Никто не знал, какие дары оно ему принесло. Ходили слухи о сверхъестественном интеллекте, который был недостижим для простых смертных. Ведь до ухода из Школы Су Жухуэй был лишь распущенным бездельником, но в Хэйдзэ он создал Шэньцзи Гуйцзань, потрясший весь мир.
Хотя Сан Чиюй знал правду: Су Жухуэй всегда был гением. Просто предпочитал скрывать это.
И всё же… Возможно, это ядро стоит испытать.
Сан Чиюй снял одежду и размотал бинты на груди. Рана, ещё вчера выглядевшая ужасающе, теперь, присыпанная лекарством, казалась менее отталкивающей. Он взял ядро и вставил его в раскрытую плоть. Свежий струп оторвался, кровь хлынула ручьём, заливая чёрную поверхность артефакта.
Когда ядро погрузилось наполовину, оно засветилось тусклым голубым светом и само начало продвигаться вглубь по каналам меридиан. Сан Чиюй отпустил его — ядро исчезло в теле. Кем он станет? Сам не знал. Наверное, таким же, каким был Су Жухуэй.
На самом деле, когда тот заговорил о «снах из прошлой жизни», Сан Чиюй сразу понял: Су Жухуэй вернулся. Эти дешёвые сказки он использовал и раньше — правда, не обращая их к нему. Сан Чиюй ненавидел Су Жухуэя. Сильнее, чем кто-либо в мире. Люди, думал он, могут не узнать того, кого когда-то любили, но врага узнают сразу.
Шли годы. Всё изменилось: некогда уважаемые наставники стали отвратительны, Тайная Школа Куньлунь превратилась в гнездо порока. Внешне — благородство, внутри — жестокость и коррупция. А он, Сан Чиюй, из первого мечника при дворе стал бесполезным калекой.
Лишь Су Жухуэй остался прежним — надоедливым, беспечным, сеющим хаос и любовные интрижки повсюду.
Рана горела так, будто грудь сковывал лёд. Тело стремительно теряло тепло, и Сан Чиюй, скрючившись на кровати, задыхался от боли. В полубреду ему вспомнился вопрос Великого Мастера в Храме Северной Звезды в пограничной столице:
— Ученик Чиюй, признаёшь ли ты свою вину?
— Признаю, — ответил он тогда.
Великий Мастер кивнул с одобрением:
— Наконец-то ты прозрел. В чём же твоя ошибка?
Сан Чиюй поднял глаза и произнёс медленно, вкладывая в каждое слово горечь:
— В том… что не спас Су Жухуэя.
Тогда Великий Мастер в гневе лишил его тайных техник, сломал правую ногу и изгнал из Тайной Школы Куньлунь навеки.
Сан Чиюй опустил голову. Капли пота упали на тыльную сторону ладони, а пряди волос, свисавшие с кровати, уже изменили цвет. Медленно повернувшись, он увидел в зеркале своё отражение: седина, будто снег, покрыла виски, волосы стали белыми, а глаза — холодно-голубыми, как океанский лёд. Зрение изменилось — свет и тени теперь разделялись резко, а за окном он слышал шелест листьев, будто ветер перешёптывался с землёй.
Зрение, слух — всё обострилось до сверхчеловеческого уровня. Это тело больше не принадлежало смертному. Превращение оказалось куда глубже, чем у Су Жухуэя в прошлом. Сан Чиюй пошевелил руками и ногами — раны на груди затянулись, правая нога слушалась. Он чувствовал, как по жилам течёт забытая сила тайных техник.
Су Жухуэй защищал Хэйдзэ, но Хэйдзэ предал его Тайной Школе. Он доверял Школе, а та украла его Шэньцзи Гуйцзань.
Если весь мир погряз в лицемерии, зачем Сан Чиюю цепляться за иллюзию даосизма? Лучше быть уродливым монстром, чем святым притворщиком.
— Господин Сан, я вернулся! — Старый Пёс влез через окно, не заметив перемен в человеке на кровати, и заворчал: — Этот Цзян Цюэсе — настоящий змеюшник! Отдал меня в мясную лавку, где продают собачье мясо. Хорошо, я смылся, превратившись в человека. Но пока бежал голым, меня увидели! Завтра в юньчжоуских газетах напишут: «На улицах замечен голый чудак». Я доложу Хэй Гуаньинь, что он вселился в чужое тело. Ему наверняка интересны его тайные техники — разрежет того на части, чтобы изучить.
Старый Пёс устроился у подножия кровати, поднял голову и остолбенел:
— Ты… почему ты такой?.. Погоди, ты принял Порошок Всесилия? Чёрт, мутация слишком сильная! Как себя чувствуешь? Хотя… я же ещё не давал тебе лекарства!
Сан Чиюй смотрел на него ледяными голубыми глазами, глухими и безэмоциональными, как океанские глубины. Его нечеловеческий облик заставил Старого Пса содрогнуться. Тот подумал: наверное, Сан Чиюй сам нашёл спрятанный порошок. Иначе как он стал таким?
— Говорят, в вашем Храме Великой Скорби есть правило: «Съевший одного становится бодхисаттвой первой ступени, съевший десятерых — бодхисаттвой десятой ступени.На какой же ты?
Старый Пёс горделиво выпятил грудь:
— Скромняга я — всего лишь третьей ступени. — Он хихикнул. — Двое мужчин да один ребёнок. Малыш нежный, вкусный.
— Ты уже сообщил о Цзян Цюэсе?
— Ещё нет, — Старый Пёс достал из-под кровати свой коммуникационный диск. — Сейчас доложу Хэй Гуаньинь!
Сан Чиюй внезапно поднял руку и схватил Старого Пса за макушку. Из его ладони вырвались сине-ледяные жилы, вонзившиеся в глаза, уши, рот и нос существа. Старый Пёс затрепыхался, из всех отверстий хлынула кровь, а его тело, приняв человеческий облик, обнажилось. Мужчина даже не успел вскрикнуть — плоть мгновенно сморщилась, оставив после себя лишь пустую кожаную оболочку.
Сан Чиюй опустил руку, равнодушно глядя на ладонь. Светящиеся меридианы исчезли, не оставив и следа.
Он поглощал — и получал тайные техники жертв.
Мало кто знал об этом его даре. Он ненавидел его с рождения и почти не использовал.
Поглотив старого пса, он обрёл его способность «Трансформация». Сосредоточившись, он активировал технику. Волосы постепенно вернули угольно-чёрный цвет, а в глазах заструились чернильные тени, скрыв ледяную синеву зрачков. Затем он поднял коммуникационный диск, повернул триграммы на его поверхности. Печати на диске засветились тусклым светом, соединив его с кем-то по ту сторону. На том конце молчали, ожидая первого слова.
— Я убил твоего пса. Достаточно ли этого для доказательства моей верности? — спросил Сан Чиюй.
Из диска донесся хриплый смех:
— Господин Сан, старый пёс служил вам верой и правдой. Такое беспощадное убийство не терзает Вашу совесть?
Сан Чиюй опустил взгляд на ладонь. Его глаза оставались пустыми. Он только что убил того, кого, возможно, не должен был убивать, но в душе не шевельнулось ни чувства — будто раздавил муравья у ног. Все считали его добродетельным, даже Су Жухуэй. Они не знали: когда он убивал, это не вызывало в нём ничего. Для него не было разницы между человеком и свиньёй. Он просто следовал заповедям Тантай Цзина: быть праведным, милосердным, справедливым.
Притворная праведность — разве это праведность?
— Слухи оказались полной чепухой, господин Сан. Завтра собрание адептов. Ваше место будет подготовлено.