ТРИ ГЛАВЫ О МОЛИТВЕ И ЧИСТОТЕ СЕРДЦА
Святый Григорие, моли Бога о нас!
1
Поскольку Божество – Абсолютная Благость и – поистине – милосердие и бездна доброты, а лучше [сказать] – То, что и эту бездну объемлет, как превосходящее всякое имя нарекаемое и [всякое] умопостигаемое явление, [то] лишь благодаря соединению с Ним возможно получить это милосердие.
А соединяется с Ним человек – насколько [это] возможно – путем приобщения к подобным добродетелям и через сообщение в молитве и единении, [достигаемое]при молитве Богу. Однако сообщение посредством добродетелей таково, что делает того, кто усерден, посредством уподобления [Божеству], способным к восприятию Божества, но [оно не в силах] объединить [его с Богом]; сила же молитвы его священнодействует и завершает восхождение человека к Божеству и единение [с Ним], будучи звеном, связующим разумные твари с Творцом ([это достигается тогда], когда [плоды] молитвы пылким сокрушением превзойдут страсти и помыслы).
Ибо охваченному страстями уму невозможно соединиться с Богом.
Так что ум, покуда будет, молясь, пребывать таковым, не получит милосердия; но насколько в силах [он] избавляться от помыслов, настолько и погружается в плач. И сообразно мере сего плача получает милость утешения; и если при этом укрепится в смирении, то полностью преобразит и страстную часть души.
2
Когда единство ума становится троичным, оставаясь единым, оно сочетается с единством Богоначальной Троицы, преградив доступ всякому заблуждению и став превыше плоти, мира и Миродержца.
И таким образом, полностью избавившись от их хваток, пребывает в самом себе и в Боге, наслаждаясь в полной мере до тех пор, пока пребывает таковым – источающим изнутри себя духовное ликование.
А троичным становится единство ума, пребывая единым, в его, (ума) обращении к себе и восхождении через себя к Богу.
Обращение же ума к себе есть блюдение [им] себя самого, а восхождение его к Богу вначале совершается через молитву – и причем через молитву, прилепившуюся [к нему], а иногда – случается – и через такую, которая стала более продолжительной, что невыносимо тяжелее.
Но если кто пребывает стойким в этом собирании ума и восхождении к Богу, решительным усилием стискивая удобопроходимость собственного рассудка [для дурных помыслов], то умственно приближается к Богу, обретает несказанные [блага], изведывает [блаженство] будущего века и духовным чувством познаёт, что благ Господь – точно так, как и Псалмопевец говорит: «Вкусите и увидите, яко благ Господь!».
Итак, с одной стороны, обрести единый ум – один и тот же – троичным: блюдущим [себя самого] и соблюдаемым, и молящимся при соблюдении, пожалуй, не столь тяжко, но, с другой – пребыть долгое время непреклонным в таком состоянии, порождающем неизреченные [блага], в высшей степени тягостно.
Ведь всякий труд [по стяжанию] иной добродетели мал и легчайшим образом переносим по сравнению с данным.
Вот почему многие, отступившись вследствие труднодоступности сей молитвенной добродетели, не достигают обилия дарований; но тех, кто претерпевает [все трудности], более могущественными делают дарования Божии – и, испытывая [таковых] и поддерживая, побуждают с радостию [двигаться] дальше, делая труднодостижимую [добродетель] более действенной, и влагая, так сказать, в естество наше ангельское умение, делают для сего [естества] возможным сообщаться с тем, что превыше естества, согласно реченному чрез пророка: «Надеющиеся поднимут крылья, обновятся в силе...».
3
Умом называется и деятельность ума, состоящая в помыслах и размышлениях; кроме того, ум – сила, причиняющая их, которую Писание называети сердцем.
В соответствии с этой [силой], важнейшей из наших внутренних сил, разумна душа наша – или, вернее, деятельность ума, [состоящая] в помыслах, [которая] у проводящих время в молитве, и преимущественно в односложной, легко успокаивается и очищается, тогда как порождающая ее сила (потенция) не может очиститься, если не [очистятся] и все прочие силы души.
Ибо душа – единое живое существо со многими силами.
Вот почему и оскверняется она целиком: [когда] зародится зло от какой бы то ни было из ее сил, [то] и все [остальные] сочетаются с этой одной [силой] ввиду единства души.
А поскольку каждой из сил сопутствует свое, особое действие, [то] возможно благодаря прилежанию очистить на время действие какой-либо одной [из сил]; но благодаря этому сама данная сила не станет чистой: ведь, сообщаясь со [всеми] остальными [силами], она скорее пребудет неочищенной, нежели чистой.
Стало быть, тот, кто очистил – благодаря усердию в молитве – деятельность ума, и просвещенным [становится] в меру [чистоты своей] – или светом знания, или же [сверх того] и умным озарением.
Но если из-за этого сочтет себя очищенным, [то] впадет в заблуждение, произнося ложь против самого себя, и, [движимый] самомнением, откроет [себе же], силящемуся впасть в [сие] заблуждение на веки вечные, широкую дверь, [уводящую] от себя самого.
Если же он ведает нечистоту собственного сердца, [то] пусть не кичится той – [весьма] умеренной – его чистотой; [и вот уже], пользуясь оной как помощником, [он] отчетливее видит нечистоту и других душевных сил, преуспевает в смирении, прибавляет в плаче и соответствующее отыскивает врачевание для каждой из сил души: для деятельной – деятельное, для знания – познавательное, а для молитвы – созерцательное, само себя очищающее.
И благодаря им вступает в совершенную, истинную и неколебимейшую чистоту сердца и ума, которая никогда не зародилась бы ни в ком, если бы не [стяжалась] совершенством в делах, стойким сокрушением, созерцанием и [творимой] в созерцании молитвой.