CHUGUNPUNK: КИБЕРСАНТЕХНИК. ГЛАВА 5.
ВРЕМЯ: 21:44
————————————————————
"Идиот. Идиот. Идиот. Совершенный идиот! Больше ничего для тебя нет, Роман... Нет, блять, я мог сказать по-другому! Мог сказать лучше... Но и он, по сути говоря, мудак бессердечный. Зачем, сука, ломать людям удовольствие от самореализации?"
Евпатий сидел на неизвестной ему остановке, уткнувшись в экран телефона, ничего и никого не замечая. В открытых контактах надпись – "Роман Орлов. Звонок завершён." На лице Детектива, совершенно неподвижном, застыло самое что ни на есть обессмысленное и безучастное выражение. Мятая шляпа сиротливо валялась рядом, впитывая в протертую материю воду со скамьи.
"Нет, ну даже если я действительно больше не нужен... Неужели нельзя было сказать, мол, так и так, поищи ещё зацепок... тем более, он ведь не знает об этом. Поэтому и отверг помощь. И говорить об этом ещё рано. Надо сообщить ему, когда что-то узнаю, и работа обязательно продолжится..."
Душа Евпатия, на мгновение наполнившаяся воодушевлением, вдруг снова оплелась сдавливающей грудь сетью тревоги.
"А если я сделаю только хуже? Он не одобрит. Не одобрит..."
Экран телефона, почти погасший, в этот момент вновь вспыхнул. Пришёл звонок – цифры номера Евпатий вспомнил сразу.
"Галсанов. Нет, нет, я это сделаю. Это – мой козырь."
Детектив снял трубку. В эфир ворвался громовой, но отчего-то хриплый голос Баира.
— Ну что, обдумал моё предложение?
— Да, я согласен, но... почему именно я? Ты ведь меня даже не знаешь.
— На то есть причины. Объясню, когда придёшь. Журавлёва 12, во дворе красная железная дверь в подвал. Три удара, пауза, два удара. Понял меня?
Евпатий, оторопевший от командирского тона собеседника, на полном автомате выпалил:
Галсанов сбросил, вновь оставив Евпатия наедине с собой.
"Так. Успокойся. Ты придёшь, сделаешь, что ему нужно, и что-нибудь выведаешь. Будет страшно, но не смертельно. Просто играй свою роль."
Звонок Галсанова, неожиданно давший ему передышку от переживаний, уже закончился, как и мысли касательно этого звонка. Евпатий вдруг ощутил внутри самого себя очередной болезненный толчок. В висках гулко застучало. Не находя себе места, Детектив суетливо завертелся на скамье, пытаясь нащупать некую чудесную вещь, способную усмирить его расшалившиеся нервы. Под руку попалась лишь потяжелевшая от влаги шляпа, которую он тут же машинально надел. Мысли, весомо потеряв в контрасте, мгновенно прибавили в драматичном пафосе, и ритмично двинулись по этой колее вперёд.
Слякоть. Тонкие потоки воды текут по моему лицу, заливаются в уши, каплями застывают на бровях, застилают взор мутной пеленой. Я ощущаю холод. Это холод предательства. Я чувствую, как он сковывает душу, как вытягивает из неё все живое, как пенится гной в омертвевших её тканях.
Представьте, что ваше призвание, ваше дело жизни, ваше всё, – в один момент! – сминают паровым катком. Что вы будете чувствовать? Ярость. Грязь на душе, подобная грязи, текущей в истинных венах этого города. Нет, кровь его не данные, не дешевые тайны и не лживые слухи. Кровь его – дерьмо, скатывающееся в подземные реки по канализационным трубам.
Моя жизнь – череда увечий. Мой родной Харбин, погрязший в вечной войне, родители, пытавшиеся заткнуть дыру внимания деньгами, безысходность, толкнувшая меня на получение высшего образования за триста тысяч мунгу в семестр... но я чувствую, что дело далеко не в этих людях, не в этих неудачах - они лишь следствие. Некое событие, случившееся в далёком прошлом, грозной пятой оставило отпечаток на всём мире, первопричина вопиющей несправедливости, загнавшей меня в воронку страданий. Кто в ответе? Кто в ответе?
Вынырнув из своих обреченных мыслей, Евпатий вдруг обнаружил себя в незнакомом дворе. Глянул на адрес – Журавлева 12. Кажется, он забил его в навигатор и пришёл на место. Рядом с входом в один из подъездов, чуть в стороне, виднелась кирпично-красная железная дверь.
Оказавшись рядом с ней, Евпатий постучал – три удара, пауза, два удара.
Открыли незамедлительно. Перед Детективом предстал Галсанов – одной рукой он держался за облезшую ручку двери, другую держал на пистолете, готовом выпрыгнуть из кобуры.
— Здравствуйте. — Евпатий попробовал пошутить. — У вас тут подработка для студентов?
Повисла неловкая пауза. Убрав руку от кобуры, Баир быстрым, и, по-видимому, привычным жестом почесал лоснящийся раздражением подбородок. Свою бородку, ранее излучавшую некое коварное изящество, Галсанов отчего-то сбрил.
— Заходи. — Он освободил проход и с явной иронией добавил: — У тебя собеседование.
Тесный закуток в глубине домового подвала вмещал в себя лишь несколько стенных полок, небольшой железный столик и два раскладных стула. В воздухе медленно плавали клубы пыли – пахло затхлостью и ржавым металлом. Галсанов, снявши фуражку и расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, устало сел напротив Евпатия.
— Так... — Баир напряжённо задумался. — Тебе, наверное, интересно, зачем мне нужен именно ты. Всё просто – у тебя нет акселератора. Твои же слова, помнишь?
— Как делу поможет то, что у меня нет акселератора?
— Тебя хуй отследишь. Шифроваться накладно, а у счастливого обладателя акселератора всё на виду: покупки, история поисковых запросов... в отдельных случаях даже мысли. А те вещи, с которыми тебе предстоит работать, ищут другие люди. Серьёзные люди.
Евпатия, при всём обуявшем его страхе, разобрало жгучее любопытство.
"Что это за работа такая... Какие такие вещи?"
— В общем, твоё участие – залог спокойствия всех заинтересованных лиц. Ты ведь до сих пор не вшил себе имплант, — Баир постучал пальцем по своему виску, отмеченному следом вживления, — потому что не хочешь быть, как на ладони? Или денег нет?
— Это вопрос принципов. — Впервые за долгое время к Детективу вернулась его привычная заносчивость, вылившаяся в пафосно отчеканенное: — Я не хочу быть рабом железа.
От гремящего пафоса последних слов лицо Галсанова изменилось кардинально: его хмурый прищур дополнился странной улыбкой, очевидно, предвещающей издевательский хохот.
— "Раб железа"! Тебе чё, пятнадцать? Ладно... идейный, значит. Понятно, откуда уши растут. Из жопы. — Галсанов успокоился и глянул на Евпатия исподлобья. — Из университета тебя тоже поэтому отчислили?
"Откуда он знает?" – Сердце тяжело забилось в груди. Стараясь не подавать виду, Евпатий ответил сообразно сочинённой им с Витко легенде:
— Как меня могли отчислить, если я только поступил?
Баир раздражённо дернул бровью.
— Долго будешь хуйню свою нести? Хватит. Я про вас с Витко всё уже понял.
Евпатий, сделав вид, что не замечает очевидного, упорствовал:
— Как это – всё понял? О чём вы?
— Я похож на идиота? — Галсанов сдавленно засмеялся. — Ладно, в участке вы вели себя настолько правдоподобно, что я даже сначала поверил...
— Конечно, блять, нет. Уши у меня родные и растут не из жопы, как у тебя. Тем более, мне совсем несложно пробить родственников Витко, и я занялся этим сразу после того, как вышел из кабинета.
Оторопевший Евпатий, совершенно не понимая, как ему теперь действовать, безучастно промямлил:
— Ничего, господин Евпатий Джонсон, частный детектив, учредитель индивидуального предприятия "Джонсон. Е."
— Вот так. — Галсанов нетерпеливо поёрзал на стуле, и продолжил: — Короче, мне плевать, что ты там вынюхиваешь. На БелТэк, небось, работаешь, да хоть на какого-нибудь хрыча из Правления... мне на это похуй.
В голове Детектива замельтешили зловещие мысли, похожие на маленькие острые иглы.
"БелТэк? Правление? С чего он вообще это взял? И... как это вообще? Всё? Я раскрыт? Как это понимать?"
Баир встал из-за стола и с силой похлопал по небольшому контейнеру, покоившемуся на находящейся рядом полке.
— Дело не пыльное – берешь посылку, доставляешь по адресу. Кладёшь, молча уходишь. Всё. Без глупостей. Без палева. Мне сообщают о доставке, я плачу тебе. Понял?
— Понял, но... Как ты можешь мне доверять?
— Никак. Я вообще никому не доверяю. Мои дела делаются исправно только через обязательства и гарантии. Меня не сильно беспокоит, кто ты, что ты и зачем ты – просто выполняй работу. Что касается... тех самых гарантий, — Галсанов стал мрачен, а в его голосе появились угрожающие нотки: — Помни о своём собственном здоровье, и здоровье своего милого "дядюшки" – если тебе есть до него дело, конечно.
Совершенно ошеломлённый, Евпатий продолжал сидеть недвижимо, всеми силами унимая дрожь в коленях. Галсанов рявкнул:
— Хули расселся? Контейнер в рюкзак, рюкзак на плечи. Твой адрес – Ленина 8.
Детектив тут же вскочил, сбивши дыхание, схватил контейнер, впихнул его в сумку, суетливо надел шляпу, и был таков.
Ненависть. Пылкая ненависть свербит во мне. Этот ублюдок волчьей хваткой вцепился в меня, пытался сломать. Но я не сломался. Я сильнее его, сильнее всей этой проклятой кодлы, сильнее тех, кто ещё скрывается в тени. Мною движет Идея, ими – жажда наживы. Они лишь гниль, побочный продукт смерти этого мира. За ними нет ничего, что имело бы ценность. И я делаю то, чего они хотят, лишь потому что я этого хочу... потоки автомобилей, шум двигателей. Три квартала. Всего три квартала до цели. Они всё продумали. Наверняка перемещают свой "товар" короткими перебежками, незаметно для Системы. Загнанная волчья стая, окруженная сетью капканов. Мечется, откладывает неизбежный конец. Безжизненные лица вокруг.
Ночь сменяется днём, дождь начинается, перестает и начинается снова. Так и они. Мелкие жизни, мелкие стремления. Рабы, закованные в невесомые цепи. И ключ в руках у иных рабов – они тихо смеются, не понимая, кем являются на самом деле, им неведома истина. Вокруг – загаженные осевшей пылью, давно уже невостребованные рекламные баннеры доживают свой бесполезный век. Я положу козням этих ублюдков конец, не как груда железа, похищающего свободу, но как стихия. Как немилосердный рок, сотру ухмылки с их наглых морд, уничтожу...
Из-за поворота внезапно появился полицейский. Евпатий застыл. Его истощённая нервная система ритмично окатывала тело разноцветными волнами страха. Он был готов молнией броситься в ближайшую подворотню, или до конца жизни стоять на месте.
Вот он, момент истины. Один из многих таких моментов, бесчисленных и бесконечных по длительности. Всего пара шагов отделяет меня от провала. Грязные высотки нависают над головой. Редкие прохожие бродят по улицам, погружённые в виртуальную топь. Я в чужой игре, играю по чужим правилам... Королева уже встаёт на позицию. Король беспечен, он расслаблен, он в неведении. Дни его сочтены. Но королева и думать забыла про пешку – все они считают, что она лишь пешка, но это не так. Когда ломаются правила, партия принимает неожиданный исход. Но что случится с этой пешкой, если привычный уклад ещё не сломан, если она слаба? Я... провалюсь?
Бегло обежав взглядом улицу, полицейский... просто прошёл мимо. Кажется, ему не было дела до чудика, разгуливающего по городу в компании несуразного рюкзака и дурацкой шляпы. Детектив неровным, дёрганым шагом двинулся дальше. Через десять минут последний отрезок пути был преодолён.
Евпатия встретили у ворот двора – верзила в рваной кожаной жилетке, из-за практически полностью металлического лица похожий на терминатора, так долго и неотрывно смотрел на рюкзак, что невозможно было сомневаться: он знает. Приблизившись к нему, Джонсон услышал:
— Заходи. Твой клиент в табачке. Давай без суеты.
Как в тумане, Детектив миновал поросший мхом проём, увидел нужный магазин. Череда вспышек в памяти – полоска вялой травы, парапет, едва не ставший причиной бесславного падения, стеклянная дверь, шум кондиционера. Евпатий оказался внутри.
В магазине было тихо и прохладно, в воздухе витал густой табачный дух. На полках лежали курительные приспособления – резные графитовые трубки, стеклянные бонги, рядом покоились ряды всевозможных табакерок, шкатулок, пепельниц. Длинные стеллажи витрин вмещали в себя бесчисленные табачные изделия – электронные испарители, почти вышедшие из моды, картриджи для никотиновых имплантов "Айдикс", даже старые-добрые сигареты, представленные множеством марок: от местных папирос "Дурулгуй", ласково прозванных в народе "Дурулгуйками", до европейских "С.Т.А.Л.Ь.", запомнившихся обывателю звучным постмодернистским слоганом – "Как гвоздь гроба".
В уголке, у двери в подсобное помещение, расположившись в покосившемся бордовом кресле, дремал старик. Покатый, покрытый глубокими морщинами лоб, густые брови щёткой, исполинский нос, чьи размеры едва поддавались описанию и компенсировались лишь кудрявой седой бородой, что облаком окутывала нижнюю часть его лица. Услышав, что-кто то вошёл, он приоткрыл один глаз и с ярким кавказским акцентом произнёс:
Сухой баритон старика создавал яркий контраст с грозным басом Галсанова. Облокотившись о ручку кресла, пожилой жестом пригласил Евпатия подойти ближе, что тот и сделал. Старик открыл второй глаз, и, указав рукой на небольшую полку рядом с кассой, добавил:
Евпатий, ощущая его вселенское спокойствие, незаметно для себя и сам пришёл в уравновешенное состояние. Понемногу к нему вернулась привычная смелость, вооружившись которой, Детектив даже решил отклониться от инструкции. Водрузив посылку на положенное место, он спросил:
Старик, слегка удивившись, почти пропел по-восточному:
— Тебе что, инструкцию не давали?
Его несерьезный тон подействовал на Евпатия особенно сильно – Детектив почувствовал в нём какую-то особенную уверенность. В смятении переступив с ноги на ногу, он осевшим голосом сказал:
Старик медленно поднялся с кресла. Внутри Евпатия всё замерло.
— Не положено это, да. — Он прошаркал к кассе, на сей раз облокотившись уже на неё. — Но раз табак уважаешь, так тому и быть. Мало вас таких осталось, да... какие?
Евпатий вновь расслабился – настроение старика, менявшееся столь незначительно, то и дело перемещало состояние самого Детектива в прямо противоположные стороны.
— Ого, "Нуар". Ну поди, возьми. Третья полка, второй ряд, вторые слева.
Джонсон, быстро сориентировавшись, взял сигареты и вернулся к кассе, решив добавить в беседу контекста.
— С самого Харбина "Нуар" курил. Курил, ещё когда от отца по углам прятался.
— О-о-о, с Харбина ты. — Пожилой сощурился. — Вся молодость у меня в Харбине прошла. Вроде из горного народа, а в сердце – степь...
— У меня тоже. Только я не из горного народа.
Оба улыбнулись. Детектив – от неловкости, горец – из вежливости. Оплачивая покупку, Евпатий заметил, что у старика нет среднего пальца на правой руке.
— А ты отчего имплант не поставишь?
— Мне это не нужно, — убирая карту в карман, сказал Евпатий, — а у вас необходимость...
— Ну... мне это не нужно. — С усмешкою проскрипел старик. — Стар я для этого.
Евпатий, решивший сделать ставку на то, что у пожилых людей обычно имеется потребность в собеседнике, натолкнулся на предельную краткость его ответов.
— Ну... ладно. — Детектив не обнаружив более способа поддержать беседу, сконфузился, и неловко закончил: — Спасибо, до свидания.
— За никотин не благодарят. Ступай, ступай...
Евпатий развернулся, и с лёгким сердцем двинулся к выходу. Пусть ему не удалось ничего выяснить, за это время он заметно успокоился. Уже перед дверью Детектив вновь услышал певучий голос:
Евпатий посмотрел на старика вопросительно:
— А-а-а, так ты из нового набора... как я сразу не понял.
Хозяин магазина неожиданно проворно приковылял к Евпатию и заглянул ему в глаза:
— Дам совет – не задерживайся на должности. Раз уж занялся этим, путь-дорога тебе наверх. — Он улыбнулся. — Повышай дан, понял?
— По крайней мере узнаешь, кто такой Цэнпо.
— Уж постарайся, да. Меня... — Старик протянул Евпатию сухую четырёхпалую руку. — Зазой звать. Заходи как-нибудь за сигаретами.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: https://teletype.in/@gtnkt/bdvnTYjepZ
Telegram-канал автора: https://t.me/getnekt