Слегка более депрессивный мир

Визит третий

Странная публика собралась в этот раз возле Лаборатории: цветастые переливчатые формы Эфемерных соседствовали со строгими Механоидами, но эти ребята хотя бы с виду сохраняли спокойствие. Несколько групп принципиально разных Биологических форм сбились в большую беспокойную толпу, пространство вокруг которой полнилось обрывками эмоциональной мыслеречи.

Специально стараясь не подслушивать, я присела на входе в здание, приняв упрощенную форму уставшей от тягот жизни молоденькой девушки. Не уверена, что многие из гостей были способны распознать намёк, слишком уж заметно они молодились, скорее всего, нарочито отгораживаясь от памяти о прошлом ради эмоциональной накачки. Собственно, выразительность их форм неплохо это показывала.

Не то чтобы я как-то презрительно относилась к Фракции Развития, но они уже столько раз прошли цикл от готовности совершить "революцию" в обществе до разочарования в очередном своём начинании, что чисто статистически было сложновато поверить в значительный успех их очередной затеи. Участие в их деятельности всегда, понятно, было модным, выглядело чем-то позитивным, и, более того, рекомендовалось каждому члену цивилизации (время от времени) для уменьшения шансов перманентной Эрозии.
Но сам подход общества, который привёл к практически абсолютной безопасности жизни для всех его членов, уничтожил смысл совершения настоящих переворотов, с действительным воздействием на любые устои. Мало кому что-то подобное вообще могло придти в голову. Впрочем, некоторые из тех, кому придти-таки могло, как раз собрались здесь...

Один из них (в своём стандартном мужском человеческом облике, который он, похоже, носил в пику Интегратору) относительно неожиданно возник на примерно равном расстоянии от всех групп и слегка поднял руку ладонью вверх. Он явно обратился ко всем присутствующим, после чего они, наконец, по большей части замолкли и переключили внимание... на меня. В ответ я довольно приветливо закатила глаза. Похоже, в этот раз предстоял более бессмысленный разговор, чем обычно.

— Приветствую Вас, Эхо Конструктора! — Как всегда напыщенно обратился Хранитель Материальных Сил... не уверена, что именно ко мне, это скорее походило на публичную речь (ну, как и обычно).
— Привет, Ленни, — жизнерадостно ответила я, отбросив кучку слоёв этики, которая, впрочем, формально ко мне и не относилась, так как я по своей сути не могла принадлежать к Единой Цивилизации.

Мой собеседник, естественно, никак на это не отреагировал. Несчётные годы он маневрировал в верхних эшелонах политической жизни, держа в руках ключи к ресурсам материальной защиты на тот редкий случай, если возникшие проблемы выйдут за пределы общества и потребуют старомодных решений. Ощущение от его присутствия должно было быть почти осязаемым, после Слияния с миллионами личностей, которые по той или иной причине предпочли совместное существование в рамках его суперсознания Эрозии поодиночке. Почти что несуществующий след Конструктора ничем не угрожал ему.

— Из бесконечного уважения к прошлым заслугам Конструктора я постараюсь быть максимально краток...
Фраза без какого-либо моего участия отозвалась в памяти. Почти точно так же тот, кем Хранитель был оборот назад, начал тогда свою долгую речь перед Единением...

Конструктор сидел и наблюдал, как всё более глубоко пролегает разделение между ним и остальным обществом, как выстроенные в том числе им самим защитные системы отторгают его идеи. Сидел в одиночестве, так как даже высшая структура контроля опасалась, каким может стать его влияние, имея хоть какое-то минимальное отражение в других.

— В общем и целом наше расследование деятельности одного из столпов Цивилизации, Конструктора, приводит нас к мнению о том, что потенциальная польза от текущей и будущей планируемой его деятельности не перевешивает потенциальной несомой опасности. — Хранитель на секунду прервался и соучастливо обратился к оппоненту. — Скажите, а Вы сами полагаете, что ваша деятельность может представлять угрозу для структуры общества?

Конструктор дал ответ, который скорее всего определил дальнейшую судьбу всего разбирательства:
— Да, я полагаю, что нам всем потребуется рискнуть.

Моё псевдосознание вернулось к настоящему примерно тогда же, когда Хранитель подошёл к сути вопроса:
— Наши технологии, похоже, наконец, позволяют безопасно совершать задуманные Конструктором эксперименты с обнаружением и потенциальным формированием альтернативных миров. Но так как значительная часть знаний имелась только у него и его ближайших соратников, которые встретили... разную судьбу, нам бы хотелось сконтактировать с его первичной личностью, обсудить незадачливую ситуацию, к которой мы пришли из-за различий в подходах, и вернуться к тому продуктивному сосуществованию, которое мы вели с незапамятных времён. — Он ненадолго прервался и продолжил доверительным тоном. — В конце концов, Конструктор должен понимать, что ситуация возникла не из-за собственно знаний и планов, а из-за избыточно поспешных его стремлений и неосторожных выражений, которые в нашей цивилизации несут слишком большое влияние, особенно от фигуры такой величины.

Теперь я действительно поняла предупреждение Первого. Движение происходило не со стороны Интегратора, а шло от тех, кто заинтересовался открывающимися возможностями. В таком случае, смысл был в том, что...
Я расширила своё восприятие, которое обычно не касалось ничего, кроме пятачка вокруг Лаборатории, обложенного вечным туманом. Планета-гигант, вокруг которой вращался мой планетоид, как обычно, давала мягкий голубоватый отсвет. Над планетоидом висел довольно солидный флот. Собственно, единственный флот, который требовался цивилизации, предназначенный для решения проблем... с тем, что в её рамки не входит!

Например, со странноватым авантюристом, которого долгие годы терпели за его полезность, но который в итоге не смог вписаться в систему, самим же им и придуманную. Присмотревшись, я определила, что они и правда довольно близко подошли к тому, о чём говорил Хранитель — корабли были полноценно гибридизированны и могли использовать материализованную волю своих операторов, объединяя и усиливая её. Когда-то это было бы запрещено и вызывало бы инстинктивный страх у любого, но теперешнее общество, избалованное механизмами защиты, скорее всего ничего особенного по этому поводу и не думало.
А Интегратору лично... было бы, пожалуй немного странно начинать разговор об этом.

— Дело в том, — продолжал, ничуть не сбиваясь, Хранитель, — что мы в деталях восстановили экспериментальную технологию смещения в рамках метавселенной, которая тогда уже была готова к применению, но при попытке воспользоваться ею, не получили никакого результата, хотя и увидели ожидаемые отклики на всех этапах, кроме последнего. Нам бы очень пригодилось независимое мнение от настоящего эксперта. — Тут он перевёл взгляд на меня. — В принципе, мы можем, конечно, и не беспокоить основную личность Конструктора, если Вы вдруг имеете какое-то представление о том, что не связано с Вашей основной деятельностью, Эхо.

Я на некоторое время откинулась на спину. Обстановка располагала к некоторому обдумыванию. Громадный флагман флота лениво полз по тёмному небу в окружении построения из более мелких кораблей. Кажется, Хранитель тоже покосился вверх.
Он, безусловно, был прав. В трансгалактическом обществе влияние слов и представлений слитых воедино сознаний было сильнее какой-либо военной мощи. Конструктор, правда, никогда не стремился к умножению, и не был особо успешен в слияниях, в очень сильной степени из-за того, что на одной волне с ним были скорее независимые энтузиасты, которым, из-за своих старомодных принципов, он практически никогда и не предлагал слияния. Так что лишь только самые сознательные и готовые к вечному служению идеям в итоге остались с ним навсегда.

— Подумайте над моим предложением, Эхо, — неспешно проговорил Хранитель. — Мы проводим подготовку общества, гораздо более вдумчивую и глубокую, чем получилась у вас тогда. Техническая сторона вполне может подождать некоторое время.
Он направился обратно к группам своих разнообразных соратников. По его сигналу часть их транспортировалась на корабли, а другие прислушались к его комментариям. Я, конечно, знала, что у них не получается, но для действия мне не хватало одного маленького кусочка данных... И тут он, наконец, был получен.

— Ленни... — с некоторым сожалением обратилась я ко всем присутствующим.
Хранитель повернулся ко мне, готовясь выслушать.
— Я знаю, в чём ваша проблема с технологической точки зрения. Но решение её будет бессмысленным. Цивилизация уже совершенна. Но не в том смысле, в котором это принято говорить.
Он слегка улыбнулся, готовясь по привычке возразить что-нибудь в своём стиле, но что-то в выражении моего лица остановило его на несколько секунд.

По туману прошла почти незаметная рябь. На пятачок вокруг Лаборатории вступила новая фигура. Вызывающая ассоциации с биологическим материнством из древних времён; внимательно и с готовностью помочь наблюдающая за всем вокруг, как робот-служитель; заполняющая пространство эфемерным отсветом энергетических созданий... Интегратор наконец завершила свой бесконечный шаг от Центральной и оказалась здесь.

...

Сопроводительные спецэффекты исчезли почти сразу по завершению перехода, и теперь слегка в отдалении от группы, представлявшей Развитие, стояли две фигуры — одна, более высокая с солидным сложением, принадлежала Интегратору, а вторая — более тонкая и лишь общим видом напоминавшая пародию на человеческую — моему Первому Оператору, которая, похоже, стремилась лично убедиться, что никто ничего случайно не упустил из виду.
Интегратор как обычно придавала большое значение символике, и поэтому носила свой официальный головной убор, аккуратно закрывавший весь верх головы и лицо, включая глаза. С давних времён ходило множество слухов, что под этой шапкой у неё находятся подвижные уши, напоминавшие органы древних выходцев из более звероподобных цивилизаций, а под плотно закрывающим практически всё тело одеянием таится чуть ли не хвост. Но бесконечные толки о демонстрации символики уважения и неуважения к разным расам в своё время сильно шатали протокольную часть правил поведения на официальных сборах, так что в итоге стало проще не говорить о том, чего не видно. Я, конечно, знала кое-что о разнообразных частях тела Интегратора, но, пока моего мнения никто не спрашивал, предпочла бы держать эту информацию при себе.

Оператор осматривалась вокруг, оценивая контингент и собранные флотские силы. Пожалуй, она была самой настороженной из всех присутствующих. Как и всегда, она раздражалась на любые помехи нашей работе гораздо сильнее, чем я.
Хранитель совершенно не растерялся и почти сразу обратился к вновь прибывшим:
— Высокая честь для нас находиться в Вашем присутствии, Единая! — он церемониально поклонился, как будто во время официального события. Короткий дружелюбный взгляд предназначался и Оператору, которая от этого вся взъерошилась.
Часть изначально собравшейся группы неожиданно переместилась на корабли, пара существ направилась сквозь туман к трансляционной станции, большая часть остальных присоединилась к приветствию Хранителя, хоть и гораздо более скромно.

Непередаваемо ровная и обезличенная мыслеречь появилась, как всегда, словно ниоткуда:
— Убери свои корабли, Хранитель — это, очевидно, не твоя идея, а инициатива кого-то из горячих Обновлённых, но я нахожу этот намёк на силовое решение омерзительным по своей сути.
— Конечно, Интегратор! Теперь я понимаю, что выглядит это несколько неудачно, но просто выпал удачный случай увести флот на учения на дальние рубежи, при этом не нагружая трансляционную сеть, и создав особую атмосферу путешествия. Всем нужно когда-то менять обстановку. — Тем не менее, он, видимо, сразу отдал команду пилотам, там как мелочёвка уже ушла в свёртку пространства, и только флагман слегка задержался, проводя подстройку. Через мгновение пропал и он.
— Твое нежелание признать ошибку и взять ответственность на себя так никуда и не делось... — медленно произнесла его собеседница, и я вспомнила, о чём она говорила.

По какой-то причине никто из объединённого общества, которое теперь так опасалось сойти с гарантированно безопасной тропки даже на ангстрем, не спешил лично объявить мне об усреднённом решении. Видимо, такие масштабные события окончательно закрепились за образом Интегратора, и отдуваться ей теперь за всех до конца веков. Моё отношение к этому факту могло бы кого-нибудь и удивить, но меня по ещё одной более свежей традиции никто не спрашивал.

— Конструктор, Единение вынесло своё решение...
(Как всегда, она перешла прямо к делу.)
— Так как Вы категорически отвергли возможность смены ближайших планов на другие, более упорядоченные и безопасные исследования, Единение приняло решение формально исключить Вас из резервов общественной взаимоподдержки и стабилизирования. В соответствии с Вашими пожеланиями и из уважения к бесконечному ряду прошлых заслуг, Ваше решение удалиться на покой и погрузиться в виртуальные исследования новых возможностей перестройки личностей в специализированных средах принято к исполнению. Место согласовано, и Вы можете приступить к работе в любой момент.
Я задал вопрос, ответ на который знал и так:
— Что будет с моими ближайшими коллегами, которые следовали за мной многие эры и были согласны развернуть эксперимент в полном объёме?
Ответ был ожидаем.
— Так как Ваша Личность уже давно имеет значительные отклонения от нормы для объединённого общества, и практически не поддаётся усредняющему влиянию, игнорируя многие защитные механизмы цивилизации, мы будем вынуждены исследовать их поведение после разрыва связей с Вами, и разобраться в том, чего они на самом деле хотят. Это может быть тяжело, но таково решение общественной сети...

Я провёл некоторое время в молчании. К общению со мной практически никого из них не допускали прямо с тех пор, как цивилизация решила применить защитные меры. Наверное, это станет самой тяжёлой потерей из всех... Но, в конце концов, это именно я призывал рисковать. Даже если мой план провалится на каком-то этапе, о них будет кому позаботиться.
Я перевёл взгляд на Интегратора, по закутанной фигуре которой никогда нельзя было ничего сказать.
— Принято. Я немедленно приступаю к исполнению воли Единения, — прокомментировал я, и отринул причастность к грандиозной социальной структуре, которую мы так долго строили.
Некоторое время я смотрел на её фигуру, а затем произнёс вслух слово полузабытого звукового языка:
— Прощай.

Конечно, было несколько смешно обвинять лично Хранителя в эскалации того конфликта, особенно учитывая, что общество реагировало почти в точности так, как было должно. Да, его личность тогда приложила много усилий для вынесения максимально резкого и бескомпромиссного решения, но дело было, похоже, не совсем в этом. Интегратор скорее проецировала своё внутреннее раздражение ситуацией, так как у неё по самой природе вообще никогда не было никакого выбора, кроме как следовать тому, что цивилизация считает своим мнением.
Да уж, иногда она умела быть особенно милой... Я скрыла лёгкий намёк на улыбку.
— Ну уж нет, простите, конечно, но в то время подобная затея и правда была слишком поспешна, — ожидаемо возразил Хранитель. — Как бы то ни было, и решение Единения, и усреднённое стремление цивилизации тогда совпали, да и Вы полностью провели необходимую процедуру как гарант стабильности. Сложно было бы назвать это всё банальной ошибкой... Даже сам Конструктор не стал особо спорить, рискуя скомпрометировать системы контроля, и спокойно удалился в свои грёзы.
Его собеседница даже не пошевелилась, пока он ходил туда-сюда, бросая взгляды то на неё, то на своих товарищей.
— Ты так легко говоришь о спокойствии и уходе, что я даже сама впечатляюсь, насколько гибкими мы сделали сознания, стараясь избежать возникновения внутренних конфликтов... Ты сам можешь представить, с какой стороны начать, чтобы оторваться от коллективного разума цивилизации? Это ведь явное центробежное движение — тебе мало того, что нужно убедить себя в том, что это абсолютно необходимо, так ещё и цивилизация должна принять возможность своего фрагментирования, и, следовательно, в экстремальном случае, распада.
— Вы правы, более того, это одна из настоящих причин, по котором мы хотели посоветоваться с Конструктором. Ведь для совершения экспериментов с возможным перемещением между мирами нам _потребуется_ отделить часть общества от единой структуры, и не навредить ни тому, ни другому. — Хранитель слегка кивнул в сторону Интегратора. — Вам должна быть особенно тяжела подобная мысль — ведь Вы посвятили всё своё существо соединению и установлению гармонии.
Он остановился на месте и продолжил:
— Тем не менее — Конструктор всегда выглядел Личностью не от этого мира. Его планы, его устремление вперёд не знали равных. Иногда мне лично казалось, что мы всего лишь пигмеи в тени настоящего титана. Я думаю, именно поэтому мы в итоге смогли без особых сомнений принять решение о временной его изоляции. Подозреваю, что и он именно поэтому смог уединиться здесь. Цивилизация не могла полноценно принять настолько отличное от среднего обывателя существо в своё лоно. Могу лишь мечтать о том, что мы немного приблизились к его уровню за последний оборот.
Первый Оператор, которая невидящим взглядом преследовала его всё время, пока он говорил, теперь неожиданно переключила внимание на меня.
— Размышления в общем-то правильные, Хранитель, — почти вкрадчиво заметила Интегратор. — Но вам мешает соединить точки то самое, о чём вы говорили — отрицание возможности распада и ощущение неполноценности. Цивилизация действительно заботится о сохранении себя. Мы можем ещё долго вести диалог намёками, но тут, честно говоря, проще произвести небольшую демонстрацию...
Внезапно полоса, прикрывавшая верх её лица, расступилась в стороны. Прямо мне в глаза уставились насыщенные холодными голубоватыми всполохами бесконечные провалы. Нематериальная их внутренняя структура слегка напоминала зрачки с радужкой при взгляде спереди, но сходство было лишь данью уважения прошлому. Я знала, что она смотрела на меня всё время с момента своего появления. Я вполне мог понять её жажду установить справедливость после бесконечного молчания. Мне оставалось только криво улыбнуться и развести руками.

Интегратор моргнула и сразу перевела внимание с меня на окружающую действительность.

Странный туман, вечно закрывавший здание Лаборатории на поверхности безвоздушного планетоида, брызнул в стороны. Пыль, лежавшую тут, возможно, миллионы или миллиарды лет, мгновенно сдуло в пространство. Контуры скал, казавшиеся неколебимыми, слегка поплыли и задрожали, как в мираже. Здание Лаборатории частично распалось на набор поверхностей и граней, сочетавшихся невозможным образом.
Всё существа, стоявшие рядом, на мгновение потеряли собственную идентичность, растворяясь в общности ядра Единения. Оператор очнулась почти мгновенно и направила мне понятный без слов вопрос. Я покачала головой, вставая.
— Интегратор! Что вы творите?! — воскликнул пришедший в себя Хранитель.
В соответствии с потребностью совершения физического действия, Интегратор теперь отвела правую руку в сторону, и её тело стало видоизменяться, подстраиваясь под поставленную задачу. Взгляд не мог проследить за формами, плавно перетекавшими друг в друга, сворачивавшимися в неразличимой близости друг к другу и уходящими в бесконечность.
В ответ на эти изменения само пространство над планетоидом породило набор сложно связанных, бесконечно повторяющихся и изменяющихся искажений видимости. Сложно было сказать, было это изменением свойств вакуума, или же материальными объектами с другими свойствами преломления. Только я, пожалуй, могла в полной степени насладиться прекрасными формами Интегратора, поглощенной собственным Действием.
Окружающий мир продолжал уступать её вниманию. По поверхности планетоида теперь, казалось, бегут волны, а Лаборатория окончательно развалилась на отдельные куски, казалось, объединенные только мягким светом, отражавшимся (?) от тонкой колонны, которая теперь была полностью видима и, казалось, слегка стеснялась того, что даже теперь стоит немного наискосок.
Интегратор оставила от своей обычной формы только призрак руки, всё ещё отведённый в сторону. Она медленно направила её на меня и колонну и распрямила пальцы.
Действие завершилось, и посередине колонны, деля её строго на две половинки по вертикали, намерился появиться пространственный разрыв.
В следующий момент сразу произошло много событий. Все массивные объекты (включая все структуры в звёздной системе), находившиеся в проекции области квантовой непосредственности в рамках метавселенной, мгновенно получили произвольные гравитационные удары. Планетоид просто перестал существовать как значимый объект. Его газовый гигант раскололся на несколько частей, которые раскинулись яростными вихрями вещества в космос. Остальные планеты разделили его участь в той или иной степени. Солнце системы стало похоже на абстрактное произведение искусства. Все присутствовавшие жизненные формы немедленно лишились материальной оболочки.
Мгновение закончилось.
Везде, где вселенная не успела за сдвигами, возникли аномалии, породившие то, что могло стать веществом или излучением, если бы у кого-то хватило времени разобраться. Чудовищные зарницы прочертили пространство по всей системе, распухая уже, правда, всего лишь со скоростью света. Шар, насыщенный невообразимым количеством энергии, поглотил колонну и всё, что её окружало, продолжая стремительно распространяться.
Действие Интегратора закончилось.
Катаклизм продолжался... Но через несколько бесконечно долгих секунд что-то стало вырисовываться в восприятии Интегратора посреди потоков сотворённой из ничего энергии. Колонна, за поверхностью которой скрывались бесконечные миры, спокойно плыла посреди бури, всё ещё слегка перекошенная.
Мир, обращённый в море бущующей плазмы, стал слегка тускнеть, словно что-то отбрасывало на него свою тень. Теперь из ниоткуда стали проступать контуры поверхности планетоида, сверху повисло блёклое пятно планеты-гиганта, Лаборатория постепенно собиралась из множества несвязанных между собой кусочков.
Пространство вздохнуло с облегчением, и проснулось ото сна о всеразрушающей стихии. Последними стали видны россыпи искорок звёзд, через некоторое время, правда, частично скрывшиеся в том самом странном тумане.
Интегратор вернула всем пострадавшим физические тела и опустила руку. Её лицо было снова закрыто плотной маской.