Родительский дом Лидии Булатовой
Рецензия: Инна Хмель и Дмитрий Кудря
Присланная подборка стала скорее поводом поразмышлять об удивительной любви русскоязычных хайдзинов к, выражаясь корректно, сельскому быту и деревенским жизнеописаниям. Весь этот «винтаж» существует не сам по себе, он лишь условное обрамление неких интенций авторов. Или, опираясь на кантианскую трактовку, скорее ноумены, в которых нет ничего живого. Сами же феномены авторам не так интересны или не так податливы.
Для полноты картины не хватает только Варьки с коромыслом и малого Демьяна с хворостиной. Строчки и образы можно перемешивать как угодно, ставить в любом порядке, это каждый раз будет некое «ноуменальное» сельское утро.
Для примера – чистая феноменальность:
Есть простенькое соотношение «сплетничающие соседки \ сорока». Плетень и рассада тут нужны для поддержки того самого конструкта «деревня». Условную «рассаду» и условную сороку можно менять на любой аналогичный «сельский» конструкт:
В любом случае, работа получается слишком бытовой, без выхода на что-то большее.
С этой хайку ситуация аналогичная. Яблони + первомай + мать = отсылка к даче\деревне и «милой ностальгии». Нет особого взгляда, нет поэтического вИдения. «Под цветение яблонь мама вспомнила то ещё первое мая». Какое чувство это должно вызвать у читателя? Вы все сказали. Здесь есть мысль: «Май не тот, но яблони все те же», но это наблюдение просит какую-то более изящную форму, не столь буколическую.
И снова отсылки к деревенскому домику (возможно, родители живут на даче). Вторая строка ничего не добавляет. Ключевое здесь – запах снега, так пахнет высохшее на морозе белье. Катерина Ерошина, тщательно вычитывающая наши отзывы, отметила игру смыслов: тепло/холодно в родительском доме – вроде и тепло, а холодком тянет, не так просты отношения с родителями. В такой трактовке хайку становится значительно интересней, но не факт, что средний читатель будет копать так же глубоко.
Минимум интриги или фактуры могли бы задержать внимание читателя. Ну, пусть не теплая постель – а протертая шкура. А для интриги – пахнет сеном. Впрочем, это была бы уже другая хайку.
Хорошо, что сохранилась сахарница пра-прабабушки. Мы точно так же порадуемся за автора, если сохранились дедушкины часы, мамина шаль и папино обручальное кольцо. Но в этом хайку больше ничего нет.
В обеих работах слишком простые соположения. Такое годится для записи в скетчбук, но это не про попытку достучаться до вечности. Вторая работа смотрится выигрышнее, есть намек на первое сентября, все на своих местах, но недостает фактуры, того, что зацепит внимание читателя.
Очень мило написано – и ладно, и складно. И по-прежнему без особого содержания, без чувства, которое хотелось бы разделить. Это – как разница между эстрадной болтушкой и, к примеру,
Образ твой, мучительный и зыбкий, Я не мог в тумане осязать…
Понятное дело – где мы, а где О.М., но даже эти две строки – вне всякого контекста – выворачивают что-то внутри…
Это – единственная работа, которая приглянулась, хотя с первой строкой можно было бы поработать. Но в ней есть настроение, сцена, хайковое ощущение.
Резюмируя: автор умеет в форму, а вот содержанию хорошо бы уделять больше внимания. Дать работе отлежаться, не торопиться сохранить первое, что легло, и так, как оно легло, попробовать другие варианты. Результат может приятно удивить.