Рецензия Дмитрия Кудри (Petrovich_dk)

Первое — беглое — впечатление от присланных автором работ получилось скорее сдержанным:

Нет бы что поизящнее — чашечку с блюдечком (как в кино), или там ложечку с вензельком… И тут вспомнилось из давнишнего:

«вот горький дождь наполнил мой стакан — хмельная облаковая вода» (Александр Павлов)

Стакан встал на место. И место это обозначилось простым и японским словом ваби. Но не тем, что в суете прошлого века закорешилось со своим антиподом саби, и даже не с тем, среднесредневековым, озарённым непознаваемой мглой югэн, а с тем, которое ещё в эпоху Манъёсю выказывало «приобщение к простым человеческим чувствам, к красоте чистоты и обыденности» (по Т.П.Григорьевой).

Разумеется, «пустынный брег с печальной хижиной рыбака» для нас нынче скорее экзотика. Зато вот, извольте:

– и ведь обитает, бытийствует в этом зиянии нечто почти мистическое…

Обыденность не отменяет праздников, но не они главное:

Сквозь эстетику ваби здесь отчетливо проступает мироощущение моно-но аварэ, растущее из тех же древних времён: принятие мира, каким он видится в своей непосредственности, имманентности человеческому бытию.

А вот уже личное — устроить маленький праздник, сконфигурировав возможное и действительное, оставаясь в пределах той же сдержанной палитры ваби, того же нешумного восторга аварэ. Попутно — зацепив как минимум два сезона (так и Басё себе в этом порой не отказывал):

Да, возможно, кому-то тут не достанет «чая», но стоит ли упоминать очевидное? Отметим кстати, что автор лаконичен в словах, а в хайку это не может не радовать. Хотя иной раз покажется, что и эта малость — не вполне на месте:

Но именно «столпились бесхозные» бедолаги ухитряются привлечь наше внимание ко вполне знакомой и банальной картинке, предлагая окинуть её свежим взглядом, ничуть не добавляя при этом ни толики умиления или пафоса. Опять же — грубая простота ваби.

Ничего особенного: ночь — бессонница, соната — лунная, разве что квартира — «нижняя», что создаёт вполне нетривиальную пару с музыкой, имеющей, как известно доподлинно, происхождение небесное.

Музыка «играет» и здесь, к тому же двояко — в мелодии свиста и в мизансцене, которая сама воспринимается как некая цитата.

И этой игры — игры слов — у автора встречается изрядно и порой наглядно (последнее, впрочем — на усмотрение читателя), обнаруживая признаки родства иных трехстиший с дзаппай или сэнрю:

– вполне амбивалентная квалификация непоседливого любимца.

– редкий горный цветок, а вот поди ж ты… У меня такое приключилось с баданом — насладившись вабийной его красотой (а также чаем из сухих, трехлетней выдержки под открытым небом, листьев), обнаружил его на типовой подмосковной даче…

Не все догадаются, да и игра слов — на грани инвективной риторики, но — такая вот завитушка «авторского почерка».

– а тут автор явно не удержался от соблазна симультации воды внутренней и воды внешней. Знакомый артефакт блуждания недреманного ока хайдзина.

– паучок-то прекрасно знает, что именно, а вот страждущий ум не желающего (или не имеющего возможности) спать мученика ищет надёжный повод для инсайта…

– зачин кажется как бы не из той оперы — в «избранные хайку» помещать такое, возможно, и не следовало бы, но уж больно душевно...

А вот и наглядные результаты сна — человека ли, самой природы, а может, они там мультик смотрят:

Игра слов, если дать ей волю, может завести и в закоулки едва ли не философические:

Буквально — всё ясно: я и другой (другая), не-я; а «метафизика»: что есть я? — та, что на снимке — она ведь такая… другая...

Другое дело — открытие ли это?

Но случается, что степень лаконизма, сиречь герметичности, зашкаливает:

Как там у БГ: «сны о чём-то большем»… Что тут скажешь — звездопад и сам по себе хорош, почти как то хайку — TUNDRA.

Все мы знаем или слышали «песни о главном», хотя назвать это главное, как правило (и это правильно), затруднительно и даже невозможно. А вот перепоручить такую заботу, особенно в рамках упомянутого выше жизнеобразующего концепта моно-но аварэ, всегда найдётся кому:

Только не всуе.

© Petrovich_dk