Муромаса: Живое и мёртвое
Муромаса: Большой Осенний Кукай «Кинцуги осени»
Так и хочется начать: это был сложный год, но скажу менее масштабно – это была сложная тема, требующая не просто понимания базовых принципов японской культуры – это именно про чувство, хрупкость и ускользающую красоту. Не обращаясь к нынешнему конкурсу, я в принципе видела очень мало интересных работ на такую тему и с таким чувством.
ТОП
В этом конкурсе, со всего списка, даже после первого прочтения, у меня сразу был один безоговорочный фаворит, работа, которую я считаю очень удачной именно в рамках заданной темы.
Очень простое, но совершенно нетривиальное наблюдение: мы привыкли, что «зеленеет» – значит про юность и новизну, и тут выстраивается контраст «молодого», но при этом «не живого» подсвечника и, подспудно, живых, но умирающих листьев. А потом ты понимаешь, что и подсвечник-то не молод, и позеленевшая бронза куда старше листьев. Эта перекличка и игра зеленого и желтого, живого и мертвого, создает то самое настроение – хрупкости, любования, чуда.
Второй мой фаворит зацепил меня со второго прочтения, и здесь я вижу те же мотивы живого и мертвого, на этот раз объединенного не цветом, а светом и блеском. Это тоже очень простая работа, в ней нет ничего от ума, это быстрый, легкий взгляд, но это очень особенный взгляд. Так же могли бы блестеть самурайский меч и хаги после дождя. Кинцуги здесь – хрупкость бытия, балансирующая на грани жизни и смерти. В конечном итоге и живое, и мертвое, и субъект, и объект – все уйдет во тьму. Был лишь блеск, их объединяющий.
А вот это – совершенно противоположная работа, именно поэтому она привлекла внимание. Вот здесь – жизнь, невероятно много жизни для «осенних хайку». И вроде как видится намек на обреченность и бессмысленность любой работы, которая будет уничтожена одним порывом, но это не делает её скорбной. Вся картинка полна динамики, ожидания, игривости. Тема пса и его отношений с кучей листьев раскрыта. Тема хозяина и его отношений и с псом, и с работой – тоже. Разве возможно ожидать от хайку большего?
А эта работа поразила меня не только масштабом, но какой-то невероятной поэтичностью. То самое, когда в деталях не очень понятно, но в целом – все именно так, как должно быть. Только вернувшись к этому хайку и покрутив его, я подумала, что, скорее всего, имелось в виду облако в виде библейского чудовища на фоне яркого неба. Но это было уже вторично, от ума. А первое – про то, что вся осень – это Левиафан в небе, который…. поддерживает ее? пожирает?... украшает?.... скрепляет?
И отдельно, отметить:
Необычайно яркая, фактурная работа. Зацепившиеся намертво листья, держащие осень – это то самое, тема кукая. И это хайку вообще о другом, только на губах металлический привкус.
Почти физическое ощущение влаги и промозглости, и тут же указание, зачем все это – ну брусника же! Последняя. Как бросить? Вот она и держит – и эту тропу, и человека на ней.
Совершенно дзенская работа и напоминает классическое коаны. Почему ставни ничего не скрывают? Потому что есть только ставни? Или потому что уже нечего скрывать, сколько их не закрывай. И уже не важно, есть ли здесь кинцуги. Зато здесь совершенно точно есть хайку.