Интервью с высокооплачиваемым программистом
О работе
Интервьюер (И): Привет, Алексей. Расскажи, кто ты по жизни, чем занимаешься и каков твой ежемесячный доход?
Алексей (имя изменено): Мне 30 лет. Я разработчик, работаю в IT-секторе. Сейчас являюсь руководителем.
По деньгам выходит более 300 000 рублей.
И: Т. е. раньше ты был непосредственно программистом, а сейчас — руководишь ими?
Алексей: Да.
И: Ты — наёмный сотрудник?
Алексей: Да.
И: Как давно работаешь в этой сфере? И как программист, и как руководитель?
Алексей: Программистом — всю жизнь, с подросткового возраста. После института сразу же устроился на работу по этой специальности. Как руководитель — года три.
И: Какие условия труда условия труда в твоей конторе для тебя лично?
Алексей: Контора — иностранная. Условия отличные: бесплатные обеды в окружающих заведениях, компенсация релокации для жителей других городов, возможности для обучения, прекрасный офис.
И: Эти условия распространяются на всех сотрудников или только на представителей высшего звена?
Алексей: Для всех.
И: Как организован твой рабочий день? Какой график, должен ли ты ходить в офис каждый день?
Алексей: До карантина в офис ходить было обязательно каждый день. Сейчас все на удалёнке, и скорее всего после её отмены будет частичная удалёнка для всех.
Карантин вообще многое изменил в IT-секторе. Например, раньше наше высшее руководство было категорически против домашней работы, но практика показала, что производительность совершенно не падает.
Есть тайм-лог, по которому нужно отработать (а не провести на рабочем месте) 40 часов в неделю. Т. е. есть нужно зафиксировать, что ты выполнил задачу на 8 часов труда, на 16 и т. д.
И: Насколько рационально управляется твоя компания, на твой взгляд? Что бы ты хотел изменить?
Алексей: Очень сильно накладывается специфика российского управления. В России очень популярен микроменеджмент, т. е. попытки высшего руководства контролировать мелкие шаги каждого человека, ходить вокруг и всем раздавать приказы. Западная культура этого, наоборот, не допускает. В итоге получается нечто смешанное.
Хотелось бы, чтобы компания шла по западному образцу.
И: Есть ли у вас профсоюз на предприятии? Объединены ли программисты в какой-то союз по защите их прав?
Алексей: Профсоюза как такового нет. Его роль по защите сотрудников у нас выполняет отдел HR.
И: Но ведь этому отделу платит деньги работодатель, следовательно, он будет отстаивать интересы собственника.
Алексей: В целом да, но они пытаются найти компромисс — чтобы и люди не убегали с работы, и чтобы начальству не было невыгодно их держать.
И: Как ты относишься к самой идее профсоюзов?
Алексей: Сложно сказать. Я бы рассматривал профсоюзы как добровольные общественные организации типа «ОВД-Инфо». Т. е. организация, которая защищает права граждан, и сами граждане её финансируют.
Но я слабо представляю, как такая структура может работать для всех представителей конкретной профессии в стране.
Задачи, которые решала бы такая гигантская структура, по идее должно решать государство.
Мне кажется, профсоюзы должны быть чем-то более локальным. Например, сообщество сотрудников внутри крупной компании, вне зависимости от их профессии.
О политике, оппозиции, правах и возможностях граждан
И: Охарактеризуй в целом свои политические взгляды.
Алексей: Я думаю. ближе к тому, что называется «либеральные».
И: Ты говоришь об экономическом либерализме или просто об индивидуальных свободах?
Алексей: Я больше говорю об индивидуальных свободах. Государство должно давать механизмы для реализации прав и свобод граждан.
И: Как ты относишься к политикам, которые сейчасу власти, и к политикам, которые себя позиционируют, как несистемную оппозицию?
Алексей: К тем, что у власти — отношусь негативно. Насколько я могу судить, их единственной целью является лишь личное обогащение.
К несистемной оппозиции — по-разному. У некоторых из них тоже есть сомнительные цели, но при этом я вижу в них пользу для обеспечения сменяемости власти и смены текущей обстановки в целом.
И: Т.е. поддерживая условного Навального, ты подразумеваешь, что тебе не столько близки его тезисы, сколько то, что он может раскачать систему и дать дорогу другим?
Алексей: Да.
И: А что насчёт твоих коллег? Я имею в виду людей из твоего круга общения, приблизительно твоего уровня достатка и социального статуса. Они разделяют твои взгляды?
Алексей: Там в основном две позиции. Либо разделяют мои взгляды, либо «моя хата с краю, мне наплевать на политику, я сам по себе пытаюсь устроиться».
И: Можешь назвать несколько лидеров мнений, к которым люди в массе прислушиваются?
Алексей: Сейчас довольно много разных людей. Алексей Навальный, конечно. А так — у всех по-разному. Явлинский, Ройзман, Ходорковский. Некоторые даже Варламова приводят.
Из системных — люди часто вспоминают Собянина. Дескать, он навёл порядок в Москве.
Его как бы отделяют от остальных представителей власти, словно он отдельная фигура.
И: Обсуждаются ли в вашей среде трудовые и социальные права обычных граждан? Или политиков выбирают по принципу «что лучше для меня лично»?
Алексей: Да, конечно. Люди постоянно говорят, что «для меня это было бы лучше, но я понимаю, что я — не основная масса, и большинство россиян живёт совершенно не так, как я». Т. е. люди об этом думают и принимают в расчёт.
И: Много ли у простых людей возможностей хорошо устроиться в современной России, или эти возможности серьёзно ограничены?
Алексей: Возможности у них есть, но они серьёзно ограничены. Обычно это всё уходит куда-то в сторону индивидуального предпринимательства.
Например, люди, которые собирают шкафы или ставят окна, работают на заводах. Если они наёмные сотрудники, жизнь у них может сложиться совершенно по-разному, иногда — совсем плохо. А если он начинает двигаться к мелкому предпринимательству, там возможностей больше. Но не каждый в состоянии сделать такие усилия.
И: Ты всю жизнь проработал как наёмный сотрудник. Твой успех — это закономерный результат того, что ты всю жизнь усердно учился и трудолюбиво работал?
Может ли любой человек с соответствующими способностями повторить этот путь, или есть иные факторы, повлиявшие на результат?
Алексей: Ряд факторов, естественно, есть, но повторить мой путь может любой. Программистов много, но IT-сектор стоит несколько обособленно за счёт того, что он сильно глобализован. Очень много иностранных компаний, очень сильное влияние иностранного рынка.
Зарплата обусловлена не столько состоянием внутри России, сколько тем, что если в России столько не платить, то разработчик спокойно начинает работать на компании из США или переезжает в Германию.
О том, что и как нужно менять
И: Нужно ли кардинально менять положение в стране в целом? Не в плане отдельных законов, дополнительных свобод или, наоборот, запретов, а именно а корне.
Алексей: В первую очередь, необходимо полное изменение судебно-исполнительной власти. Её нужно сносить и строить с нуля.
Исполнительная власть у нас основана на системе ГУЛАГа. ФСИН — система для устранения неугодных.
Судебная власть не отвечает не то что представлениям о справедливости, но даже о существующей законности.
Как именно перестроить эти системы — сейчас детально ответить не могу.
Как я говорил выше, необходима сменяемость власти, чтобы обеспечить возможность для народа на что-то влиять.
Выборы — это основной инструмент человека на что-то повлиять при демократическом режиме. Если выборы не работают, всё моментально превращается в автократию.
Поэтомуя считаю первостепенной задачей обеспечить сменяемость власти и возможность граждан влиять на власть посредством выборов.
И: А что конкретно должен делать именно народ для этого? Ведь сверху этих изменений не предвидится.
Алексей: Если государство не выполняет свои задачи, то народ начинает сам выполнять его функции. Появляются общественные объединения. Например, «ОВД-Инфо» занимается адвокатами и защитой прав граждан. Какие-то объединения занимаются обеспечением детских домов. Т. е. вместо государства, которое должно тратить на это налоги, этим занимаются сами люди.
В итоге эти общественные объединения выстраивают своё «государство», замещают существующее, которое становится не нужно, т. к. уже есть альтернативные общественные институты, решающие необходимые задачи.
И: Но ведь государство будет противодействовать созданию таких организаций.
Алексей: Конечно, будет, и мы видим это. Например, разгром штабов Навального. Но это, наоборот, привлекает ещё больше людей туда.
Силовые структуры, типа полиции и армии, заместить, наверное, не получится. А все остальное — вполне.
Ситуация, когда власть будет держаться исключительно на силе, в то время как большое количество народа уже живёт «вне» государства, скорее всего, приведёт к тому, что каким-то образом власть сменится — либо поменяется общественный строй, либо просто сменятся люди наверху.
Добровольно, конечно, ничего не произойдёт. Должно быть давление, как внешнее, так и внутреннее. Людям нужно бороться за свои права, за своё будущее и за лучшую жизнь. Если не бороться, то ничего не произойдёт.
И: Стоит ли целенаправленно менять мир? Должен ли человек в целом стремиться двигаться в определённом направлении?
Алексей: Для всего мира, как всем сделать хорошо — у меня нет ответа.
И: Какой ты видишь наилучшую общественную формацию?
Алексей: На текущий момент в качестве идеальной структуры я вижу некую разновидность парламентской буржуазной демократии. Т. е. когда при наличии всех тех же институтов выстроена цепочка, которая позволяет людям снизу влиять и ограничивать людей сверху.
И: Эта система была бы лучше всего для тебя лично, или же она наиболее хороша для большинства граждан?
Ты рассматриваешь её как некий компромисс между представителями крупного капитала и наёмных рабочих?
Алексей: Мне лично и сейчас неплохо. И я мог бы устроиться гораздо лучше, если бы вообще наплевал на моральные законы и занялся бы иного рода деятельностью.
Я считаю, что такая система была бы лучше для всех, и каждый человек мог бы реализовать свои потребности и чувствовать себя защищенным.
И: Ты готов поступиться определённой частью своего благосостояния ради того, чтобы у всех людей в стране или в мире вырос уровень жизни?
Алексей: Да. Я уже это делаю — определённую часть своих денег я трачу на поддержку общественных фондов, спонсирую адвокатов для защиты людей, которых закрыли, и т. д.
О мировоззрении, эмиграции и патриотизме
И: Скажи, изменилось ли твоё мировоззрение кардинальным образом в зрелом возрасте? Что на это повлияло?
Алексей: Да. Переломный момент, который у многих происходит в подростковом возрасте, у меня произошёл лет в 25. Когда то, что заложено родителями, начинает расходиться с реальностью, и ты начинаешь полностью переосмысливать картину мира.
Меня воспитывали в патриотическом духе — «Россия, православие, третий Рим, свой путь». И это накладывает очень жёсткие рамки на мозги — сложно мыслить иными категориями.
Православие построено на вере, всё упирается в то, что ты должен просто верить. Поиск доказательств в православии не приветствуется.
В какой-то момент это всё дало трещину, я начал больше уделять внимания альтернативным источникам информации, стараться шире смотреть на вещи. В итоге я пришёл к своим настоящим взглядам.
И: Эмигрировал бы ты при случае в другую страну?
Алексей: Меня тут держит два фактора.
Во-первых, привычка. Когда ты живёшь 30 лет среди одних людей с определённым менталитетом — ты знаешь, как здесь жить. На любую ситуацию, которая может произойти, у меня есть готовый ответ.
Во-вторых, всё-таки у меня остаётся в некотором роде патриотическое воспитание. Я хочу поддержать свою страну и попытаться что-то для неё сделать.
И: А куда бы уехал, если бы всё-таки решился?
Алексей: Во-первых, я хочу в тепло, и на ум приходит Юго-Восточная Азия. Но там, мне кажется, всё устроено не очень хорошо с точки зрения государственного устройства. А так я бы рассматривал Европу — Германия, Ирландия, возможно, Испания или Греция.
И: Ты несколько раз упомянул слово «патриотизм». Что ты понимаешь под этим словом?
Алексей: Любовь к Родине, которую нельзя обосновать логически.
Зрелый патриотизм — это убеждение, что твоя страна достаточно хороша, вера в неё, любовь к ней, желание помочь.
И: У нас сейчас патриотизм насаждается государством — создаются всевозможные молодёжные организации, где ребятам в духе солидаризма объясняют, что у всех нас — и у правящего класса, и у работяг — одни и те же интересы, и они должны быть готовы в случае чего пойти воевать за условную «Россию».
Правильный ли это патриотизм или такого быть не должно?
Алексей: Я считаю любое насаждение «патриотизма» неприемлемым, так как он должен возникать сам от осознания того, что твоя страна тебя ценит, ты получаешь за свой труд по достоинству и чувствуешь себя в безопасности.
И: Вчера была новость с высказыванием чиновницы о том, что для молодых учёных достаточной является зарплата в 17–20 тысяч рублей. Ценит ли у нас правящий класс своих граждан? Может ли у них взяться чувство защищённости и доверия к стране?
Алексей: Конечно, нет. Если человек получает копейки, ему надо кормить детей, а его в любой момент могут выкинуть с работы, подкинуть наркотики, посадить в тюрьму — о каком чувстве защищённости может идти речь?
Об идеологии, истории и левизне
И: Нужна ли государству идеология? Или оно может функционировать чисто на экономических механизмах?
Алексей: Мне кажется, что какая-то идеология должна быть. Я слабо себе представляю государство без идеологии, это будет что-то вроде анархо-капитализма.
Думаю, задача государственной идеологии — унификация сознания, чтобы сделать граждан более предсказуемыми, задать общий для всех вектор направления сознания.
С одной стороны, это нормально и позволяет легче взаимодействовать и жить в одном обществе, невзирая на их способности и возможности к развитию.
С другой стороны, излишнее использование этого рычага приводит к тому, что у людей пропадает слишком много личной свободы.
И: Что ты думаешь об опыте СССР и других социалистических стран?
Алексей: Опыт СССР был как минимум крайне интересным для человечества.
Идея коммунизма достаточна понятна и близка многим людям, и если бы всё это не развилось в итоге в диктатуру партии, то могло бы получиться жизнеспособное государственное устройство, которое могло бы быть не хуже, чем парламентская буржуазная демократия, о которой я говорил выше.
И: Можешь назвать какие-нибудь конкретные вещи, которые, на твой взгляд, были лучше и хуже, чем в современной России?
Алексей: Переезд крестьян в города в связи с индустриализацией и превращением их в рабочих, появление доступного образования для всех.
Мне очень нравится, как в самом начале были организованы Советы — по принципу прямой демократии. Было бы здорово организовать прямую демократию сегодня — например, в электронном виде. Я думаю, это было бы значительно лучше, чем то, что мы имеем сегодня.
Вообще, история СССР и социализма мне в общем напоминает наши 90-е: благие порывы в организации выборных органов, а затем приватизация власти и выстраивание диктатуры.
И: Знаком ли ты общих чертах с марксистской теорией? Как ты к ней относишься?
Алексей: Очень в общих. Очень давно я пытался читать Маркса, но далеко не зашёл.
И: Можешь дать краткие определения слов, как ты их сам понимаешь: «левые», «капитализм», «социализм», «пролетариат» и «классовая борьба»?
Алексей: «Левые» — не знаю, никакого определения дать не могу.
«Капитализм» — государственный строй, при котором основой взаимоотношения является владение средствами производства и использование наемного труда.
«Социализм» — коммунизм, в котором главенствующим является государство.
«Пролетариат» — люди, не владеющие средствами производства, которые могут продавать только свой труд.
«Классовая борьба» — борьба, вызванная конфликтом различных экономических интересов разных классов по отношению к средствам производства.