«Блеск и нищета русской литературы» Сергея Довлатова и другой нон-фикшн июля
В первой части июльского обзора поговорим о высоком искусстве художественного перевода вместе с книгой Корнея Чуковского, обсудим судьбу советской литературы на примере книги «Блеск и нищета русской литературы» Сергея Довлатова, поразмышляем все ли потерянные слова нужно находить на примере книги «Слова потерянные и найденные» Елены Первушиной и немного посидим в лекционном зале, чтобы послушать лекции Владимира Набокова о зарубежной литературе.
«Высокое искусство» Корней Чуковский (Азбука-Аттикус, 2015)
Изначально данная книга не предназначалась для широкой печати. Чуковский выпустил небольшую брошюру для внутреннего пользования в издательстве «Иностранная литература», основанного Максимом Горьким — очень распространённая практика во многих издательствах до сих пор. В данной брошюре Чуковский пытался собрать некое руководство для начинающих или уже практикующих переводчиков, что же всё-таки такое хороший перевод. Брошюру несколько раз переиздавали, Чуковский частично переработал и добавил ещё несколько глав, и книга, которую мы видим сейчас, дошла до простого читателя. Последнее следует подчеркнуть.
Как объяснил сам автор, когда он начинал свой путь в переводе, каких-то теоретических норм «Что такое хороший литературный перевод?» ещё не существовало — все переводили как бог на душу положит в уездный город, часто добавляли много отсебятины, а некоторые доходили до такой дерзости, что и вовсе смели дописывать за автором, то, чего в оригинале никогда не было. И это был не просто какой-то автор, переводчика не устроил оригинал Диккенса. Читаешь и только диву даёшься — неужели когда-то на самом деле ТАКОЕ могло происходить в серьёзных и уважаемых издательствах?
В своей книге Чуковский пытался изложить свои соображения о том, к чему нужно стремиться настоящему переводчику, а главное — каких ошибок лучше не допускать. Получилось, честно говоря, так себе. Если взять за скобки, что эту книгу нельзя считать полноценной теорией перевода, но она мало полезна даже в плане практики перевода. Если книга Нора Галь (к которой тоже были вопросы по поводу предвзятости) освещает те вопросы, которые актуальны в переводе и просто редактуре текста до сих пор, то «Высокое искусство» интересно только в плане коллекции переводческих ляпсусов, собранных автором, например, когда переводчик не узнал военный корабль в словосочетании «man of War».
Практически все строки оригинала даны в «правильном переводе» Чуковского, что делает книгу понятнее для читателя, но бесполезной для переводчика. Также смущает большой субъективизм автора, когда «я дружу с Маршаком» «все его переводы детской литературы прекрасны», а другие не особо любимые автором переводчики препарируются с детальной чёткостью. Также удивила странная логика построения самой книги. С одной стороны — в самом начале книги автор говорит невозможности равнозначного без каких-либо потерь перевода поэзии — даже самым талантливым переводчиком, — а из чего состоит данная книга, и за что он больше всего ругает других переводчиков? Правильно, за перевод поэзии. 3/5
«Блеск и нищета русской литературы» Сергей Довлатов (Азбука-Аттикус, 2012)
Довлатов учился на факультете журналистики СПбГУ 2 года, а потом был отчислен за неуспеваемость, чему особо не расстроился, поскольку признавал это решение справедливым. Однако филологом он был если не по диплому, то по призванию, он мог резко перестать общаться с человеком, который говорил звОнить вместо звонИть, катАлог вместо каталОг, употреблял слова «на минуточку», «вкуснятина», «ладненько», «кушать», «пара дней», «звякни мне утром», «подскочу тебе вечером» и проч. Такие люди сразу переставали для него существовать.
В данном сборнике, как можно догадаться по названию, собрана филологическая проза писателя: несколько книжных рецензий, рассказов, литературных эпитафий, собственно, лекция «Блеск и нищета русской литературы», с которой выступал Довлатов. Сборник очень пёстрый и мозаичный, производящий отчасти впечатление вырванных страниц личного дневника, — тем интереснее он для читателя, потому что в такой прозе всегда отчётливо виден портрет самого автора.
Но за каждым неожиданным поворотом страницы всё равно нет-нет, да и проскользнёт какая-нибудь гениальная фраза, очень интересная мысль, глубокое авторское наблюдение, из-за чего ты понимаешь, что прочёл эту книгу не зря.
Помимо размышлений на тему литературы книга полна сокровенных признаний, например, о том, что всё что он делал, — он делал для своей бывшей жены, чтобы она поняла, «какое сокровище она потеряла». Некоторые вещи вызывают очень большой интерес, например, каким всё-таки не очень порядочным человеком был Катаев, автор «Белеет парус одинокий», или же размышления о Чехове, особенно Гоголе, Толстом (и куда их привели их духовные изыскания), о Тургеневе и о том, что «тургеневская женщина» вызывает в душе всё что угодно, кроме желания с ней познакомиться».
Другие же приобщённые к сборнику статьи скорее относятся (как сам автор охарактеризовал их) к литературной халтуре, своего рода «литературной паденщине». Но за каждым неожиданным поворотом страницы всё равно нет-нет, да и проскользнёт какая-нибудь гениальная фраза, очень интересная мысль, глубокое авторское наблюдение, из-за чего ты понимаешь, что прочёл эту книгу не зря. 3,5/5
«Слова потерянные и найденные» Елена Первушина (ЭКСМО, 2019)
Моё первой знакомство с книгами Елены Первушиной. «Слова потерянные и найденные» — милый пустячок, который при желании можно прочитать буквально за один вечер.
В самом начале автор признаётся, что она не филолог и не лингвист, а просто писатель, которого интересуют слова с профессиональной точки зрения, чтобы писать новые книги. Однако отсутствие лингвистического образования не мешает Первушиной вести свою колонку в издании «Наука и жизнь».
Книга состоит из 8 многообещающих глав: «Поймём ли мы человек из XVIII века?» (правильный ответ ± маловероятно), «От пословицы к поговорке. Как происходят изменения на макроуровне», Имя друга, или Как рождаются слова», «Уродился я несчастлив, бесталантлив», или Трудная и сладкая жизнь слова», «Езда в незнаемое. Как меняется состав языка, и как этот процесс влияет на правописание?», «Во что бы поиграть, или «Жаргонизмы» и «диалективизмы»: мусор или сокровища?», «Искусство сокращать. Как аббревиатуры становятся частью речи», «Этот ужасный интернет! Гибель языка или его новое качество?».
На первый взгляд список освещаемых в книге тем кажется очень заманчивым, но всегда есть своё «но». А в данном конкретном случае — это авторская подача текста. Книга кажется сборником взятых из словаря словарных определений того или иного термина или слова и пространные размышления автора на эту тему. На первый взгляд интересная глава про интернет начинается с… очень длинного и не совсем понятно для чего упомянутого в данном контексте детства автора, когда та вспоминает, как тяжело было достать… книги, и автору очень повезло, потому что её отец был книжным спекулянтом. Дальше вспоминается уже канувший в лету FidoNet, а также ЖЖ и первые шаги пользователей в интернете, когда такие понятия, как «модератор», «плюсометр», «банхаммер», «банить» были ещё в новинку. Потом слегка затрагивается такое интересное явление, вызванное интернетом, как письменная устная речь и в этом контексте вспоминается некогда популярный «олбанский язык», который даже на момент книги кажется архаизмом. Разочаровала и откровенно скучная глава про жаргонизмы, где всё просто свелось к спортивным играм, которые автор играла в детстве.
Из того, что понравилось — глава, где автор анализирует различные виды транспортных средств, которыми пользовались герои в различных литературных произведениях. Она носит наиболее целостный и логичный характер и здесь автор явно проделал немало работы с источниками.
Если же говорить в целом, то своё мнение о книге составить было достаточно сложно. С одной стороны — автор тоже любит собирать слова и делится своими находками с читателями, но странная структура книги, будто просто собранная из надёрганных постов автора в издании «Наука и жизнь» носит какой-то поверхностный и хаотичный характер. 2/5
«Лекции по зарубежной литературе» Владимир Набоков (Азбука-Аттикус, 2014)
В книге «Блеск и нищета русской литературы» Довлатов упоминает лекции Набокова для студентов Корнеллского университета (как и упоминает книгу Лотмана, которая у меня тоже есть, но о ней уже в следующий раз) и в этот момент у меня даже продержались мурашки по коже. «Ну ничего себе гипертекст!» — подумала я.
Я давно очень хотела прочитать набоковские лекции по зарубежной литературе, ведь о таком преподавателе литературы можно только мечтать. Более одиозную фигуру как в русской, так и зарубежной словесности отыскать сложно. Сборник лекций, которые Набоков читал для студентов Корнеллского университета в 1940-1950 хх годах, выпущенный издательством «Азбука-Аттикус» — это очень добротное издание с биографической справкой об авторе, и, что немаловажно, с примечаниями редактора, который проделал очень большую работу, чтобы собрать лекционные материалы Набокова в стройный текст книги.
Читая биографию Набокова узнаёшь, что он вырос в богатой семье и получил очень хорошее образование, и уже с детства кичился своими познаниями в иностранных языках (за что получал замечания от твоих учителей за свои кривляния), ну и конечно же своей начитанностью. Очень понравились его размышления о роли писателя, где Набоков говорит о трёх ипостасях писателя — рассказчика, ментора, волшебника. Средний писатель предстаёт в своих книгах в двух первых ипостасях, и только гениальный писатель бывает ещё и волшебником. Чуть дальше ещё несколько гениальных наблюдений о писательское мастерстве, а потом... какой-то провал.
Оказалось, что читать Набокова достаточно... неприятно. Во-первых, он махровый шовинист, который презирает всех женщин (сцена с экзаменационными работами, когда он придержал одну работу, выложив ещё из общей пачки, и когда к нему подошла студентка, автор этой работы, он смерил её с ног до головы холодным взглядом, бросив «Хотел посмотреть как выглядит гений»), также он не хотел брать для своего разбора Джейн Остен, потому что «ну что интересного может написать какая-то старая дева». Во-вторых, он слишком навязывает свою точку зрения как единственно правильную. Например, о том, что должен или НЕ должен делать хороший читатель.
В своих лекциях Набоков разбирает «Мэнсфилд-парк» Джейн Остен, «Холодный дом» Чарльза Диккенса, «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера, «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Луиса Стивенсона, «Превращение» Франца Кафки, «В сторону Свана» Марселя Пруста и «Улисс» Джеймса Джойса.
Более-менее менее подробно разбираются с фирменным методом аналитического чтения Набокова только «Холодный дом» и «Госпожа Бовари», всё остальное в основном идёт просто в кратком пересказе (ну как кратко… одна заключительная глава про Джойса более 100 страниц), что, в принципе, не так уж плохо, поскольку я навряд ли после этих лекций буду читать Кафку, Пруста и Джойса (как говорится, мнение уже сформировано).
Чем хорош Набоков, так это в его авторском внимании к деталям, которые менее тренированным глазом в известных произведениях литературы сам не разглядишь. Например, после лекции про Пруста, где он активно обсуждается гомосексуальный подтекст автора, где тот детально описывает только мужчин, сравнивая их внешность с известными произведениями искусства, а внешность женщин описывает очень равнодушно, мне прямо физически захотелось подбежать к своей книжной полке и открыть XIX главу «Анны Карениной», где Вронский обедает в полковой столовой, чтобы найти там гомосексуальный подтекст.
И в конце данной лекции помните, как завещал нам товарищ Набоков: «Литература родилась не в тот день, когда из неандертальской долины с криком: „Волк, волк!“ — выбежал мальчик, а следом и сам серый волк, дышащий ему в затылок; литература родилась в тот день, когда мальчик прибежал с криком: „Волк, волк!“, а волка за ним и не было. В конце концов бедняжку из-за его любви к вранью сожрала-таки реальная бестия, но для нас это дело второстепенное». © 4/5
Статьи по теме
«Я исповедуюсь» Жауме Кабре и другие прочитанные книги июня
«Разреши себе скучать» Мануш Зомороди и другой нон-фикшн июня
«People We Meet on Vacation» Эмили Генри и другие прочитанные книги мая
«С широко открытыми глазами» Роба Уолкера и другой нон-фикшн мая
«Namesake» Эдриенн Янг и другие прочитанные книги апреля
«Пиши в блог как бог» Елены Сахаровой и другой нон-фикшн апреля
Как я решила провести эксперимент и читать целый месяц только бумажные книги. Итоги
«Словарь лжеца» Эли Уильямс и другие прочитанные книги февраля
«Ясно, понятно» Максима Ильяхова и другой нон-фикшн февраля
«Троя» Стивена Фрая, «Полночная библиотека» Хейга и ещё 6 прочитанных книг января
Стивен Хайден об эпохальном альбоме Radiohead, Виктория Турк об этикете цифрового общения и ещё 3 прочитанных книги декабря