Офелия

Ах, Офелия... вероятно, самая поэтичная смерть в истории литературы.

Она старалась по ветвям развесить
Свои венки; коварный сук сломался,
И травы и она сама упали
В рыдающий поток. Ее одежды,
Раскинувшись, несли ее, как нимфу;
Она меж тем обрывки песен пела,
Как если бы не чуяла беды
Или была созданием, рожденным
В стихии вод; так длиться не могло,
И одеянья, тяжело упившись,
Несчастную от звуков увлекли
В трясину смерти.

У. Шекспир – "Гамлет", Акт 4, сцена 7

Картину писал из любви к Шекспиру, да. Хотя именно "Гамлета" не очень люблю: читал в школе, читал плохо и невнимательно, помню только избитые цитаты, поэтому, может, стоит и перечитать.

С другой стороны, такой фундаментальный романтический образ, сложившийся в истории живописи, не прошел мимо. И сегодня то здесь, то там встречаются акты художественного диалога современных авторов с классиками, причем не только художники: фотографы любят этот образ, и даже музыканты. Нет-нет, а найдется у какого-нибудь инди-исполнителя песня Ophelia. Как-то и отпечаталось у меня в голове, что и я этот образ бесконечно люблю. Но ведь и правда люблю, особенно теперь после написания картины.

Сам образ был излюбленным у прерафаэлитов, и на сегодняшний день самая популярная версия Джона Эверетта Милле, написанная в 1852 г. У картины интересная история, здесь неплохая статья, где автором кратко перечислены занимательные факты.

Я и сам люблю эту картину в первую очередь за то, что Джон Милле написал ее не характерно для эпохи прерафаэлитов, а скорее в реалистской концепции, — ты смотришь на картину и видишь утопленницу. Поэтому викторианской публике эта картина не очень нравилось, так как они уже привыкли к нарочито пафосным и сверхромантизированным изображениям дев в возрожденческих позах, обнимающихся с цветами, в роскошных платьях, с развивающимися волосами и прочее. А тут утопленница, ничего себе, гадость какая. А учитывая колоссальный взлет произведений живописи на тему смерти в это время, сам факт изображения сцены смерти их как будто не смущал, главное было, как эту смерть показать.

На мой взгляд, картина от этого реалистского решения Джона Милле не потеряла в романтизме, скорее наоборот, он усилился: добавился трагизм, драматургия. Нечто сокрушительное передает Джон Милле. Да и вообще: смерть в цветах. Тут сами предлагаемые обстоятельства за себя говорят.

Я, когда писал картину, особо не думал, чего бы мне такого передать хотелось. Люблю осмыслять полученный результат уже после проделанной работы, а не во время. Равно как и терпеть не могу эскизы, этюды и прочее. Не переношу я всю эту длительную подготовку, все настроение пропадает!

Ну вот и смотрю я на свою Офелию и думаю: так, романтизированные возрожденческие Офелии уже есть, что непонятно, это Офелия или Венера, рождающаяся из морской пены; Офелия-утопленница есть...

Видимо, у меня Офелия будет Офелия эротичная. Что ж...

Шутки шутками, но создать нечто отличающееся от того, что сделано, для меня не самоцель. Но работа, как мне кажется, действительно слегка, а, может, и не слега, сексуальна.