Созависимость - токсичный миф в лечении аддикций

Бестселлер Мелоди Битти 1986 года «Спасать или спасаться? Как избавиться от желания постоянно опекать других и начать думать о себе», проданный тиражом более семи миллионов копий, считается классикой самопомощи и продолжает хорошо продаваться в новом издании 2022 года.

Книга популяризировала идею о том, что партнеры и родители людей с аддикцией имеют свою собственную болезнь: созависимость, которая заставляет их действовать как «посредников», подкрепляя дальнейшее употребление психоактивных веществ их близкими. Подобно наркотику, отношения и драма в них помогают созависимым отвлечься от собственных проблем, поэтому они сопротивляются переменам.

Эта концепция проникла в американскую культуру. Само слово часто появляется в средствах массовой информации и поп-культуре. Видео TikTok о созависимых отношениях имеют сотни миллионов просмотров. Терапевты и реабилитологи рассказывают об этом так, будто это настоящий психологический феномен.

Но влияние, которое концепция созависимости оказала на принципы и лечение  аддикции, было токсичным — и ее положения не подтверждаются данными.

Созависимость уже давно является частью доминирующей в США философии лечения аддикций, основанной на 12-шаговой программе Анонимных Алкоголиков. В рамках этого подхода людям с аддикцией объясняют, что у них есть заболевание и что выздоровление требует подчинения «высшим силам», моральной инвентаризации, возмещения ущерба за совершенные ошибки и посещения собраний. (Его влияние немного снизилось, однако примерно две трети учреждений по лечению наркозависимости по-прежнему ориентированы на 12-шаговую программу.)

Лоис Уилсон, бывшая замужем за одним из основателей АА Биллом Уилсоном, помогла основать Ал-Анон в 1951 году для поддержки жен и других членов семей АА. Здесь впервые прижилось представление о том, что у родственников людей с аддикциями есть своя болезнь. В 1976 году Мелоди Битти, в то время консультант по вопросам зависимости, создала новую терапевтическую группу для помощи этим людям. Вскоре члены семьи были обучены тому, что «жестокая любовь» — единственный способ справиться с аддикцией. Сострадание же подкрепляет ее, так что партнеры и родители вынуждены были отстраниться от зависимого, чтобы он мог восстановиться.

В период роста кокаиновой зависимости в 1980-х годах, концепция созависимости предложила путь к поддержке и лечению. К середине 1990-х годов лечение этого заболевания стало неотъемлемой частью терапии, появились специализированные на ней реабилитационные учреждения. Новая 12-шаговая группа Анонимные Созависимые была создана в 1986 году.

Вскоре слово «созависимость» вошло в обиход вместе с публикацией рассуждений о том, не стала ли созависимость Америки причиной сексуальной аддикции Билла Клинтона. Эта идеология, где жестокая любовь используется для борьбы с аддикцией, стала общепринятой.

Однако нет достаточных доказательств того, что созависимость действительно существует. Диагноз был отвергнут психиатрическим диагностическим руководством, Diagnostic and Statistical Manual of mental disorders или DSM. К сожалению, на самом деле эта концепция вредоносна.

Созависимость не считается психическим расстройством по многим причинам. Во-первых, не существует общепринятого способа ее определить. Другие диагнозы лучше интегрируют такие личностные черты, как склонность к контролю и чрезмерное самопожертвование, которые иногда приписывают созависимости. Феминистки уже давно отмечают, что эта идея сама по себе очерняет заботу — и, как следствие, женщин — возлагая на людей вину за аддикцию их партнеров и не признавая, что женщины могут «поощрять» своих партнеров, поскольку нуждаются в их экономической поддержке.

Родителей вообще могли объявить скверными только потому, что они отказывались оставить своих детей без крова или препятствовали их аресту, хотя обе ситуации могут усугубить аддикцию. Когда кто-то болеет иным расстройством, родственникам не стыдно за то, что они одержимо о нем заботятся или реорганизовывают свою жизнь так, чтобы ему помочь. Вместо этого стигматизации подвергаются люди, которые отказываются от своих страдающих близких. Однако когда дело доходит до аддикции, родителям говорят, что их любящая доброта патологична и каким-то образом они получают психологическую выгоду от зависимости своих детей. Считается, что выздоровление возможно, только если позволить им опуститься на самое дно.

Когда Сьюзан Оустерман пыталась утешить своего сына, отправляя ему посылки в реабилитационный центр, консультанты по вопросам наркозависимости сказали, что она «залюбит его до смерти». Отстранитесь и позвольте ему достичь дна, настаивали они. Ее сын Тайлер Кордейро умер в возрасте 24 лет от передозировки опиоидов.

«Нарратив жестокой любви, которому обучали родителей, безусловно был причиной его смерти», — сказала она, описав как отвержение семьи деморализовало сына и лишило его надежды. В настоящее время Сьюзан занимается тем, что призывает других родителей мыслить иначе.

Политики и профессионалы поступили бы правильно, если бы последовали ее примеру. Исследования не подтверждают представление, что семьи людей с аддикцией имеют уникальный синдром, содействующий ее развитию. Хуже того, опасения по поводу содействия часто становятся причиной контрпродуктивных тактик (арест и тюремное заключение) и препятствуют сострадательным, проверенным временем стратегиям снижения вреда.

Даже концепция «содействия» не имеет четкого определения. Уговоры бросить курить рассматриваются как стимул, поскольку они поддерживают дисфункциональный цикл: он ворчит, поэтому она пьет; она пьет, поэтому он ворчит. Но поддержка, особенно финансовая, также подозрительна, поскольку она может помешать кому-то «достичь дна». Сторонники концепции считают, что созависимый может быть уверен, что не поощряет аддикцию только в одном случае - если отстраняется.

«Это только патологизирует отношения, тогда как мы должны помогать людям увидеть силу наших взаимоотношений», — сказала Кэрри Уилкенс, психолог и соавтор готовящейся к выходу книги о том, как семьи могут способствовать выздоровлению с помощью сострадания. «Людям не обязательно достигать дна, чтобы измениться. Люди меняются на всех этапах, прежде чем доберутся до дна, а дно для многих означает смерть».

Сегодня психологи признают, что нуждаться в других – это нормально: человеческий мозг и тело полагаются на социальные связи, чтобы снять стресс, без теплых взаимоотношений мы становимся дисфункциональными. Фактически, каждый из нас созависим. И последнее, что нужно разобщенной Америке, — это культивирование идеи, что человек должен быть счастлив в одиночестве.

Основная проблема аддикции заключается не в том, что для функционирования нужен кто-то или какое-то вещество; многие люди полагаются на препараты и отношения, не испытывая при этом зависимости. Тогда как основе аддикции лежит компульсивное поведение, которое не зависит от причинения вреда, поэтому DSM больше не называет аддикцию «зависимостью».

Успех стратегий, которые обычно рассматриваются государством как поощрение к употреблению наркотиков (предоставление чистых игл, безопасные места для приема наркотиков, программы для бездомных, не требующие воздержания, и даже назначение героина), также опровергает этот основной тезис. Исследования показывают, что люди, которые участвуют в такого рода программах, с такой же или большей вероятностью стремятся к воздержанию или более традиционным лекарствам, или же более здоровы по сравнению с теми, кто этого не делает.

Исследования также показывают, что люди с ресурсами и социальными связями с большей вероятностью вылечатся от аддикции, чем те, кто находится на дне и не имеет ничего.

Ничто из этого не означает, что у людей с аддикцией не может быть деструктивных отношений или что чрезмерная зависимость не может быть проблематичной. Однако такие вопросы характерны не только для аддикции.

Семьи не должны мириться с воровством или другим оскорбительным поведением. Людям необходимо защищать себя и других детей, а это может означать прекращение контактов с близкими, страдающими от аддикций. Установление твердых границ может сохранить отношения здоровыми. Но это не следует делать этого только на основании того, что жестокость — единственный способ ускорить выздоровление.

Доктор Уилкенс и др., использующие научно обоснованные методы лечения, такие как Community Reinforcement and Family Therapy (CRAFT) и повышение мотивации, где используется более мягкая тактика и не патологизируются проявления заботы в отношениях, - хотят донести семьям, что надежда есть. «Снова и снова исследования показывают, что семья - это главная причина, по которой люди хотят измениться и в итоге - меняются», — говорит она.

Источник: Codependency Is a Toxic Myth in Addiction Recovery