Еще раз к вопросу о преступлениях

Мы уже обращались к вопросу о понятии преступления: что это такое и с чем его, как говорится "едят". Кратко резюмируя, можно напомнить нашим читателям следующее:
во первых преступление это деяние (то есть или действие или бездействие);
во вторых преступление - это деяние обязательно виновное, тут спорить не с чем и не о чем, древний латинский принцип "нет вины - нет преступления" (nullum crimen sine culpa) для нас неопровержим и все тут;
и в третьих мы увидели что преступление это деяние общественно опасное.
Здесь конечно тоже можно что то обсуждать, и стало быть основным моментом в определении преступности деяния должен быть именно принцип вины.
Но так ли?
Сегодня мы видим, что действующий УК РФ устанавливает еще такую норму:
деяние должно быть "запрещенным", и не просто "запрещенным", а запрещенным именно этим Кодексом, и "под угрозой наказания".
Итак:
запретность деяния;
запретность деяния этим кодексом;
запретность деяния под угрозой наказания.
Это очень важно.
Не станем сейчас останавливаться на вопросе запретности. Это, как говорится "отдельная большая тема".
А вот запретность этим кодексом - это уже интересней.
Статья 3 российской Конституции достаточно общо трактует понятие народовластия. Я не знаю, принимались ли по этому вопросу решения КС, но все же, что интересно, эта статья фактически рассматривает в частности вопросы узурпации власти.
С одной стороны совершенно понятно, почему преступность устанавливается "только этим кодексом". С другой же, возникает вопрос - а не происходит ли тут узурпация именно народных полномочий на реализацию права на власть?
В чем, собственно вопрос? Понятно, что "преступником может назвать только суд". Но если суды "узурпаторские", и законы - точно такие же, не возникает ли у народа и его представителей права явочным порядком эти "правила игры" поменять?
И вот еще что.
Мы уже рассмотрели страх в контексте того, является ли он низменным чувством, побуждением. И пришли к некоторым выводам. Не получается ли так, что "запрещая" какие то действия под угрозой наказания, уголовный кодекс апеллирует к именно низменным чувствам? Не получается ли так, что апеллируя посредством угрозы к страху, уголовный закон фактически подталкивает лицо к деянию, выражающемуся в бездействии, мотивированном низменными побуждениями?