О «любви» к абстракциям: что способно «получать» общество?

Многие любят «тяжелые» слова лишенные на самом деле какого-нибудь реального смысла: «народ», «родина», «враги». Слова – абстракции, слова симулякры. Еще у нас любят оперировать эмоциями – «любишь родину», или наоборот «продашь» ее. То есть проще говоря сводить весь разговор вообще к какой-то абстракции: вроде говорят, а про что – не понять. Вроде и идет о чем-то речь, но предмет или ускользает, или непонятен или вообще не существует. С другой же стороны, как это не покажется странным слова от частого употребления не только «в привычку входят», но еще и становятся «проекциями самих себя», и их изначальная «тяжесть» начинает играть свою «роль». Так скажем «измена», абстракции «государства» для какого-то человека может превратиться в «полновесный срок», а допустим наличие агентуры иных в форму репрессии. Хотя, казалось бы: изменение вообще суть всего сущего, а каждый агент по меньшей мере себя самого. Но нет. И в этом контексте конечно целая группа понятий во многом становится классическими операторами для, например, юридической системы. Там, где они имеют узконаправленный смысл там они приобретают роль настоящего маркера. Что это значит? Ну скажем «источником власти» по российской конституции является как ни крути, а «ее многонациональный народ». Является ли эта формулировка достаточно абстрактной? С утверждением подобного, наверное, поспорили бы и мы. Да можно задавать что называется уточняющие и наводящие вопросы по каждому из «членов» данной дефиниции, но смыл обретен, и он вполне передаваем обычными языковыми средствами. И вот еще одна конституция, нередко в последнее время нами упоминаемая шведская. Там есть один класс системных юридических взглядов где одно весьма любопытное понятие тоже рассматривается «в юридическом смысле». Поводом вернуться к этому опросу стало утверждение вашего давнего поднадзорного Анлацца о том что «созданные всем обществом "продукты" используются так, как видится нужным частным лицам в их частных интересах. И при этом, разумеется, общество в целом мало чего получает отсюда.». Любопытное утверждение, согласитесь. И простите при этом сразу возникает вопрос может ли «общество» вообще что-нибудь «создавать»? Не кажется ли вам что для данного класса отношений это чересчур абстрактное понятие? В самом деле: шведская конституция ставит одной из своих ключевых целей «защиту человека от общества» и это насколько нам известно единственный документ в своем роде ни одна из стран пока до подобного уровня развития еще не дошла. А тут коммунист, социалист Анлацц предлагает нам поверить, что это самое «общество», которое «запрещено» самой прогрессивной среди пары сотен стран шведской конституцией может что-нибудь «производить,» и даже если читать более расширенно «получать». Ну и давайте разберем на простой ситуации которую как раз приводит в своем материале Анлацц. И если разобрать, глядя что называется «в корень» получится, что на самом деле не существует никакого «общества», которое могло бы что-нибудь «получать», в то время как капиталист как раз-таки есть. Итак: человек есть общество абстракция в лучшем случае. Общество не производит, общество не получает. Производят и получают люди. Капиталист? Ну да, безусловно: и капиталист. И тут дело в чем? Конкретного капиталиста мы можем указать, если совсем припрет – даже и наказать. И у капиталиста есть фамилия, имя отчество род службы и место жительства. А что есть «общество»? «Арестант секретный, фигуры не имеет». Но чего от Анлацца было бы ожидать? Его закидоны про достижимость коммунизма критикуются даже его аудиторией в комментариях, однако мы понимаем, что по их классикам первая его «стадия» социализм. То есть это строй от слова «социум», общество. И в этом смысле все выглядит логично. Но по Анлаццу отменяется капиталист. Вполне конкретный человек отменяется ради абстрактного понятия. Социум, коммуна, сами по себе не плохи, понятное дело и не хороши – но при этом далее определенной смысловой границы они условность, именно что абстракция. Они не способны «ничего»: ни производить ни «потреблять». Но почему-то Швеция защищает человека от общества. Как это может быть? Не должны ли мы понимать, что как раз шведская конституция защищает от «социализма» конкретного человека. Потому что из построений Анлацца видно – если сегодня они отменяют человека «капиталиста», то что им способно помешать завтра отменить человека «вообще любого»?
Подскажите.
Поддержать наш блог,

imed3, вы можете в любое время переводом по актуальным динамически изменяемым реквизитам опубликованным в конце этого текста.