Homo canis latrans
Аздак: "Как дела, собаки? Как поживает собачий мир? Хорошо ли воняет? Нашли ли вы сапог, чтобы было что лизать? Успели ли вы уже перегрызть друг другу горло, собаки?"Б.Брехт. Кавказский меловой круг
*голосом Н. Дроздова* Итак, посмотрим на некоторые видовые особенности поведения обитателей собачьего мира современной литературы. Того самого, который нам, в частности, пытаются продать критические Жучки. Кстати, мой френд недавно поискал Жучку в "Журнальном Зале" (поразительная дотошность), проглядел, можно сказать, лабораторный журнал и сделал вывод: "Она обслуживает всех блатных, от Рубанова до Козловых. Условие одно: это не русские писатели, а советские". Что же такое "совпис" в сегодняшней литтусовке, и чем он так ценен для Жучек?
В первую очередь это тот, кто "идет по родственной линии". Если ты не Аствацатуров-Жирмуноид по рождению и не потомок Вильяма Козлова, уничтожителя архивов своих коллег, то можно удачно "вложить писечку", женившись на "деписах и дежеписах" ("дети писателей и дети жен писателей"). И всегда, всегда найдется либо какая-нибудь Жучка, либо родня, хвалящая тебя и твою писанину буквально на пустом месте.
Так, однажды г-жа Набатникова, протащившая своего зятя Андрея Рубанова на премию ("Нацбес" это был, что ли... нет, не помню уже — вот она, вечная слава героев тусовки!) с его "Финистом-алиментщиком праславянским" — словом, золотая теща раскокетничалась, рассказывая о муже своей дочери: "...он докапывается до таких психологических тонкостей, он находит для их описания такие слова, что у меня захватывает дух". Я бы посоветовала проверить давление, коли дух захватывает. Потому как зять-то у вас дурак и бездарь, г-жа Набатникова. И мало того, что дурак, так еще и безграмотный дурак. Не токмо великое переселение народов на семь веков передвинул, но в интервью глупость свою перед всеми обнаружил. Оказывается, он еще и литературные слова русского языка делит на "маё" и "нимаё". (Нет, я понимаю, когда автор выбирает, использовать ему обсценную лексику или не использовать — но литературные слова?)
Зятёк ляпает свое веское "фэ" в адрес языка, на котором пишет: "Никогда не употребляю слово "плясать", оно ужасное. Пишу всегда "танцевать". Тёща суетится, пытаясь прикрыть породнившегося с семьей имбецила: "Слово ни в чём не виновато. Плясать — это одно, а танцевать — совсем другое. Я эту разницу сильно чувствую". И тут же пускается в безудержную рекламу: "Андрей, у тебя безупречные отношения с языком. Он у тебя естественный, точный и выразительный". Зятёк меж тем кобенится: "Ну есть же ансамбли песни и пляски. Но слово кажется мне неблагозвучным. Это дело вкуса".
Невольно вспоминается реплика князя Котэ Пантиашвили из спектакля "Ханума": "Но позвольте, у вас нет талии! Талии-то у вас и нет!" У вас нет вкуса, Поднабатников. Ваш язык не таков, как щебечет вам "золотая теща". Ваша книга попадает в триплет и даже в фавориты только там, где ваша родственница имеет влияние на голосующих. Ибо родственная защита — это "окончательная бумажка, броня!".
Неудивительно, если какой-нито, кхм, лауреат не понимает разницы между "плясать" и "танцевать". Если слова великого русского языка он, словно окостеневший от тупости и важности камердинер литтусовки, не употребляет за "простонародность"... Вот это всё, по мнению родственной клаки, есть психологическая тонкость и безупречные отношения с языком. Правда, позволю себе без всякого нежничанья предположить: когда золотая тещенька помрет, зять ее снова станет тем, кто он есть, а не "лауреатом, состоящим в безупречных отношениях с языком".
Есть и второй вариант — беззаконная, даже в чем-то запретная литературная связь. Тут могут быть и любовные, и случайные, и ублюдочные связи, мало ли кто кому по чьей постели родственник. Но крепче всего — связи через идеологию. Вот, например, все та же Набатникова как бы невзначай укрепляет позиции зятя: "Андрей Рубанов сознался, что он "красный". Для меня это оказалось новостью, хотя он отец моей внучки и муж моей дочери". Явная попытка продать своего зятька еще и лицам соответствующей политориентации.
В низах (которые "интеллигенцией" традиционно презираются — что не мешает с теми низами заигрывать) — такие признания помогают сойтись (идеологически, чисто идеологически) с какой-нибудь верной рабыней "Красного светлого чего-то там". Вспоминается мне Скади-ролевичка с реноме и прозванием "ебнутая омская ворона". Страшной ригидности существо. Десять лет при мне сталкером ошивается. По сию пору таскает мои посты и комменты по Сети с воплем: "Все посмотрели на Цыпу!" Будь я жаждущей славы графоманкой, давно бы использовала ЭТО как ресурс инфоподдержки. А представьте эдакое вот при писателе, да еще настроенное позитивненько? Это же пиз... апокалипсис, пошедший по "Красному пути".
Старые, разваливающиеся под грузом лет (лет с пятидесяти разваливающиеся) истерические коммуниздки — замечательный ресурс для раскрутки совписов и совписок. Они, как воронье, на крыло встанут за любую бездарность подходящей ориентации. Однако наивные трололо с мечтой о стране Депутатии, вечные обитатели жопы мира — это вам не столичные критеги, четко знающие, что, а главное, кто почем. С сумашедшими старухами кашу запросто сваришь, но как ею кормить задирающее нос "небыдло"? А для такого есть хвалитики. В частности, Жучки.
Прямо сейчас любимица собачьего мира, будучи крепко пнута обществом "вагиноцентричных" (это ее собственная характеристика бывших заклятых подруг-радфемок), судорожно ищет сапог, чтобы лизать. А для демонстрации своей "внутренней свободы" врет и гадит. Вместе с такими же, как она, обитателями собачьего мира, находящимися в поиске. Тут главное окружить себя чем-нибудь эдаким, пишущим слащавые панегирики, словно на иллюстрации к посту, с подтекстом, как верно заметил френд, "живая собака лучше мертвого льва". Хорошо ли воняет собачий мир, маленькие?
Итак, какой-то новосибирский хвилософ со знаменитой фамилией, но неизвестный сам собою, жаждет, аж помирает от желания влиться в стаю. Для этого можно, например, приникнуть к опчественному настроению — и не столько расхвалить недавно раскритикованного Кузьменковым Елизарова, сколько оболгать Кузьменкова за то, что тот вообще есть.
ФилосОф на собачьем корме дошел уже расстройства оперативного мышления: "Замечу, что в шквальном огне есть особенности. Так, оказался обойдённым вниманием критика Д.Л. Быков, читать которого можно и нужно иметь под рукой пачку красных карандашей, отвлекаясь лишь на работу с точилкой и обзвоны карандашных фабрик. Досадный пробел объясняется просто: Дмитрий Львович однажды похвалил прозаика Александра Кузьменкова. Увы, образ «старого солдата, не знающего слов любви» несколько тускнеет..."
Да ну? А "Июнь" кто два года назад критиковал? Философ этот собачий, надворный советник?
Кузьменков в ответ снасмешничал: "Вот ведь странное дело: адвокат дьявола не тронул ни Жучку, ни Упырицу Одинокую, которые мешали М.Е. с говном на "Нацбесте". Видимо, я, в отличие от них, наступил на какую-то любимую мозоль. И насчет Быкова: я, по-моему, единственный, кто топтался на "Июне". А вообще, оппоненты мои на редкость однообразны: критик К. за деревьями не видит леса — ни поэтики, куды не на фиг, ни Эвереста. Гегеля бы вспомнили: единичное есть одностороннее проявление всеобщего".
Вот и я за Гегеля. Оттого и юзаю Жучку, что она есть стандартнейшее, сферическое в вакууме мысли проявление далеко не нового, давным-давно зародившегося подвида Homo — Homo canis latrans. Те же проявления, что смешнее всего, демонстрировали не к.ф.н. и не преподы литературы неграм-азиатам, тьфу, дружественным народам, но существа откровенно малограмотные и даже совсем неграмотные. Например, малярши из ПТУ, заочники-хвилолухи, юристки, уволенные по статье, биомасса с холиварок, фтопок, махровых форумов графоманов и прочие рупоры "гласа народа", ходившие ко мне толпами. Те же вопли про "а вот мне Цыпа неинтересна!" — и... втихаря заведенные ресурсы, посвященные "неинтересной Цыпе". И не только темы на форумах — блоги на каком-нибудь тумблере (нередко закрытые) и проч. Вот и Жучка врет то же и то же делает.
Жучка: "А мне совсем неинтересно читать Кузьменкова, вот правда. Я же знаю, что там будет, в какой стилистике и проч. Он про любую книгу напишет то же самое, лишь бы книга была на слуху. Потому что когда СанСаныч пробовал писать в своей манере про никому не известную книгу, выходило очень скучно..." Скууучно... А по постам, в которых Кузьменков упоминается, Жученько бегает, высуня язык и капая слюнями. И общество не то борьбы за свободу критики, не то борьбы за свободную критику, не то борьбы за свободу от критики тож завела. Закрытое. Для таких же, как она, сторонниц диспута со всем и вся, но... втихую. И там со своими неземной красоты и ума подружками, похожими на постиранную моль или/и на волосатую табуретку, планирует завести несуществующую "тяжелую авиацию". Надо понимать, в рамках той самой свободной критики, про которую врет как дышит...
Как будто и не Жученька недавно бесновалась, свободолюбка: "Как думаете, зачмырить Лорченкова? Нужен нам Лорченков?Он прикольный, конечно, но в то же время вчерашний день. Свинцовые гири на лапках новой литературы.Вот и думаю, чмырить или пусть "поживет? Что скажете?P. S. Решение принято! Не очень скоро, думаю, к концу лета, но займусь этим хлопотливым шершнем литпроцесса". Теперь у нее целый "уголок позора" имеется. "Они позорят нашу литературу!" Стенгазета, урна позора и рядом звеньевая. С собакой у ноги. Ну красота же!
А до того свободолюбка надеялась, что она "убила Кузьменкова" своим тявканьем. Однако ненавистный зоил воскрес, и наша борцунья фшоки. Вот и несет пафосную чушь мутного содержания. Психиатры называют это патологическим резонерством. Аннушка-чума стандартна в своем "критическом брачном зове": "Только хвалить или только ругать — это и есть периферия по отношению к настоящей живой критике. И, предупреждая возможные вопросы, — нет, я не стремлюсь стать "лицом фирмы". Я абсолютно убеждена, что живая критика возможна при... — и яп-яп-яп про диалог критиков, про то, что всякий, кто не хвалит, не имеет права и ругать.
А-а-ага. И кто, как не Жучка уже с визгом и лаем пообещала разодрать в клочки практически единственную писательницу, которую Кузьменков похвалил? А впрочем, наша надворная критичка начала на нее тякать, даже не читая книг "негодяйки", когда ту самую писательницу обхамил жучкин дружок, лумумбарыш Анкудинов ("первый стилист Майкопа" — среди чабанов, очевидно). Дюлей майкопскому дураку, правда, отвесила я (знать не зная, чей он дружок), а отнюдь не та, кого он обхамил... Но мстя все равно пала на нее — таковы уж нравы этих "интеллигентных людей". А может, потому, что мне-то стилисты чабаньи и их верные сучки одно...лумумбраственны. Что они могут мне сделать из того, чем хвалится Анкудинов: "У писателя Имярек нет книги и не будет, пока он не разрешит случившееся между нами недоразумение"? (Такое чувство, что Имярек критику Анкудинову в интиме отказал.)
Это к вопросу: "А кого Кузьменков хвалит? он никого не хвалит! а если и похвалит — ужо я ее!" Вот вам и третий путь вписаться в тусу: вместе погавкать на кого-то, ВНЕ зависимости от качества текста, который этот кто-то производит.
Ну, скажем, верной жучкиной подружке-писалке Пустоганиевой можно всё: и кременькие диванчики в тугое декольте совать, и сливать сетевые постики в стиле "маяжызньговно" в "оду себе", и прочая, и прочая. А если ты пишешь не на СРЯ, а на великом могучем русском, капец тебе. Жучка с Пустоганиевыми будут вопить про заумный язык, "асилив" рассказ о простой и страшной судьбе простой девушки, написанный как раз вполне простым языком. Она же "враг"! Надо найти в ее творчестве и то, чего в нем нету...
Удивительно, но сама Жучка регулярно воет: у-у-у, меня там и сям считают врагом, мне не дают слова, меня к столу не зовут, по отчеству не величат! Недавно бедная псинка в очередной раз убедилась, если вякнуть поперек компашке "своих" (гарантированно своих, давно и крепенько дружащих против "членомразей"): "Нуачо, разве вотэтовот "Все кругом моя пизда" — стехи?" — вылетишь из стаи быстрее, чем дворняжка из заповедника бойцовых псов! Если, конечно, на корм не пойдешь... Не смей тявкать на своих, сучка! Но сама Жучка любимой собачьей тактики облаивания чужих просто за то, что они чужие, не оставила. А как иначе демонстрировать верность стае?
Так что помните, ищущие покровительства критиков литераторы и ищущие стаю собаки: сапог надо лизать тщательнее! И клясться, что ничего вкуснее отродясь не пробовал. См. иллюстрацию к посту. Философия — сила! Особенно жЫзненная философия.