Пенница слюнявая, или слюнявица обыкновенная
Моя новая статья на "Альтерлите" вызвала своего рода бучу в перепосте Вадима Чекунова. Там очень смешная карикатура, где Галина Леонидовна с присущим ей и в реальности лицом Долорес Амбридж изображает доминатрикс в кэтсьюте. И не менее смешные комментарии:
- "писать не так мягко-пресно, бить по-настоящему",- "анализировать критику по науке, а не вотэтовотвсё с цитатами",- "не наезжать на критика, пишущего хорошо, а не так, как вы, с грязью и матами".
Ну чисто иллюстрация к "Слону-живописцу". Что за прекрасные люди эти комментаторы! А главное, разумные. Одному давай то, другому противоположное, третья и вовсе решила моей статье вменить то, чего в ней нет... Ну, словом, все эти комментаторы идут нафиг, а теперь - моя статья.
Кто не знает Галины Юзефович, высказывающейся о себе без ложной скромности? «В сегодняшнем литературном пространстве я — единственный человек, который пишет обзор каждую неделю, а летом — каждые две недели. Никто, кроме меня, не делает этого регулярно и в таких количествах. Отчего я и доминирую, прости господи, в этом пространстве». Друзья поддерживают: «Появились и звёзды критики, самая яркая из которых — Галина Юзефович, и звезда филологии — Олег Лекманов. Елена Шубина — наиболее крупная звезда среди издателей» — рассказывает О. Бугославская («Критика: последний призыв»).
Хотя не столь «дружбообязанные» куда скептичнее относятся к звездам вроде Юзефович (и прочим из перечисленных О. Бугославской). Они скорее согласятся с высказываниями Николая Анастасьева («Трель жаворонка»). Когда критикесса описала свой главный критерий оценки текста: «Не бывает незамеченных критикой великих романов! Вот разве что “Петровых в гриппе” мы чудом нашли!» — почтенный американист парировал: «…с успехом как-то не всё очевидно. Эдгар По умер в безвестности, Герман Мелвилл — тоже, на смерть автора эпохального, действительно великого, как впоследствии выяснилось, “Моби Дика” откликнулась всего одна нью-йоркская газета, да и то автор некролога умудрился перепутать имя, назвав усопшего Генри».
Истинно так. История знает множество шедевров, причем не только литературных, авторам которых не довелось узнать славы при жизни, а после смерти их ждало долгое, но, к счастью, не окончательное забвение. Собственно, заветная мечта всякого историка искусства — найти такое забытое произведение и открыть его миру. Время от времени она исполняется, эта мечта. Ну или кому-то кажется, будто исполняется.
Поэтому хотелось бы расмотреть некоторые чудесатые чудеса, кои нам обещает Галина Леонидовна. То и дело по Сети разносится: «Новый Гоголь родился!»
Примеры навскидку, обнаруженные практически в каждом посте Г. Юзефович на портале Meduza:
— «так плотно, странно, страшно, поэтично (позволим себе разок употребить это затертое слово) и при всем том обжигающе точно у нас сегодня не пишут»;— «настоящий писатель, способный каждый раз ловить и привораживать читателя по-разному»;— «определенно одна из главных книг, написанных по-русски за последние годы»;— «со всей определенностью позволяет назвать сборник “Конец света, моя любовь” одной из главных — если не главной — книгой нынешнего года»;— «даже в нынешнем виде “Чернокнижник” даст сто очков форы половине романов из шорт-листа премии “Русский Букер”— трудно представить себе лучшее — более теплое, плотное, материальное и вместе с тем столь воздушное — чтение для той долгой и темной зимы, которая нам предстоит»;— «настоящая большая литература — и даже если у вас есть вопросы к романам Прилепина, в данном случае все на удивление просто, понятно и однозначно: сама жизнь, отлитая в слова, и беспримесное читательское счастье»...
Так пишут у нас или не пишут у нас «для беспримесного читательского счастья»? Среди расхваленных есть и те, кого Галина Леонидовна явно собирается внести в число своих «креатур», и те, кто сам может взять ее (или не взять) в «креатуры», но от критики. Однако многие неумеренно расхваленные «новые Гоголи» давно уже стали предметом насмешки.
Взять хотя бы уральское «чудо по фамилии Сальников». Его произведений Г. Юзефович как только не хвалила: «пишет Сальников как, пожалуй, никто другой сегодня — а именно свежо, как первый день творенья... из всех щелей начинает переть и сочиться такая развеселая хтонь и инфернальная жуть, что Мамлеев с Горчевым дружно пускаются в пляс, а Гоголь с Булгаковым аплодируют». О чуде нам твердили год с лишним, из каждого утюга, сняли по пресловутым «Петровым» сериал — и что? А то. Все как есть неправда.
Открываем книгу А. Горбуновой, автора из тех, «кто пишет, как вообще не пишут». Галина Леонидовна вещает: «…природа дарования Аллы Горбуновой по-настоящему уникальна. И именно эта уникальность позволяет ей порождать тексты настолько отличные от всего прочего и вместе с тем безошибочно узнаваемые, укорененные в толстом культурном субстрате и в то же время написанные словно бы с чистого листа — так, словно всей предшествующей традиции не существует».
Помилуйте, текст, состоящий из рефлексий вроде: «Я поняла, зачем мне Бог, и он стал мне больше не нужен. А нужен он мне был потому, что хотелось быть частью сообщества, семьи, хотелось какой-то альтернативы, и еще я очень боялась, что после смерти ничего нет», — это написанное «с чистого листа»? А что тогда практически вся классика, вечно занятая то богоискательством, то богоборчеством?
Или взять роман А. Иванова «Тобол». Г. Юзефович неустанно понукала читателя к прочтению и восхищению оного. С упорством не критика, но продажника. Дескать, преодолейте и восчувствуйте: «Если вам удастся преодолеть разочарование и все же занырнуть в “Тобол”, то, поверьте, выныривать не захочется». Но зачем, скажите, читателю следует преодолевать себя и разочарование? Отчего нам постоянно попадается это самое требование «занырнуть» в какой-то подозрительный водоем, если не с болотницами, то уж с пиявками наверняка?
Всем памятен конфуз с эгобеллетристикой А. Старобинец. Книгу «Посмотри на него» Галина Леонидовна не просто вручала, а прямо-таки навязывала читателю, жёстко доминируя над ним: «И это делает “Посмотри на него” окончательно обязательным к прочтению». Но и здесь чудо-обязаловка обернулась пустышкой, а рекомендации — антирекомендациями.
Воля ваша, а ощущение такое, словно мы с книгоиздатом в казино играем: ставки на сирену-критика делает издатель, но деньги берет не столько из своего, сколько из читательского кармана.
Поговорим о критериях оценки, которыми руководствуется «доминатрисса критического пространства», заявляя: «После достижения определенной цифры продаж книга переходит в разряд социальных феноменов — и уже в этом качестве заслуживает самого пристального внимания и уважения, вне зависимости от эстетических недостатков или, напротив, совершенства». Получается, бог доминатриссы — это продажи. Ну, тогда Стивен Кинг (которого Галина Леонидовна всерьёз считает великим писателем) побивает русских классиков как младенцев. Но при чем здесь литература?
Неважно, при чем литература, зато критик при деньгах. «Бабло», похоже, рулит не только литературным, но и критическим процессом. И оттого критику такого рода не стоит называть критикой — она явно что-то иное. Недаром Н. Анастасьев замечал, что это «пена, и чем гуще она, чем пышнее, тем лучше. Ничего обидного тем самым в виду не имею: в конце концов, любая реклама — а ведь, убей бог, уговорам в духе “самый-самый” иного имени подобрать не могу — это взбивание пены».
Однако есть один нюанс: реклама не бывает независимой. Это попросту не в ее природе. Реклама может быть только оплачиваемой — и хорошо оплачиваемой, иначе и работать не будет, и музы дань не принесут. Ведь музы у нас тоже не бессребреницы…
Похвалы Галины Леонидовны не так уж независимы. Она и сама не раз советовала авторам «взбивать медийную пену вокруг своего имени, чтобы я вас заметила», намекая на критерии отбора — весьма далекие от литературных: «Идея того, что вообще книга должна кого-то чему-то учить, — это очень консервативная, очень архаичная идея. И мне кажется, что из жанра, говорящего, по крайней мере, отчасти говорящего о будущем, эта идея должна быть исключена». На сей раз принцип касался фантастики, но точно так же был легко применим и к произведениям других жанров.
Когда Галина Леонидовна откровенничает: «…я в самом деле вижу себя чем-то вроде проводника по миру чтения, который не столько анализирует, сколько показывает путь», нельзя не спросить: куда именно ведет сей поводырь?
Сама Юзефович иногда почти предупреждает читателя (хотя, возможно, ей самой кажется, будто она его завлекает): «Если вы чувствительны к магии и, в общем, не прочь прогуляться по волшебным топям вслед за болотным огоньком, берите этот роман, не раздумывая». Поневоле вспомнишь: «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот».
Ощущение такое, будто Крысолов из Гаммельна показывает вам свою дудочку. Вот и определяй после этого, читатель, кто ты для «проводника по миру чтения» — крыса или дитё несмышленое.
Замечу прямо: у нас образовалась прослойка критиков-рекламщиков, гордых навыками крысолова. А иные крысоловы в жестоких контрах с коллегами — конкуренция в бизнесе. Вот был бы у нас в современной критике не бизнес, а бескорыстный разбор книжных новинок, так и конкуренции бы не было, водили бы себе и водили читателей по миру литературы, благо и читателей, и книг у нас предостаточно. Правда, о качестве того же не скажу: хорошего, как водится, мало, а девять десятых полная чушь. Только кто будет искать эту десятую? Business oblige!
Оттого ли или по иным причинам, но в сфере критики всё действует и развивается по законам рекламы. Есть у нас и маркетинг, который за качество не отвечает, и пустые обещания неземного блаженства при употреблении продукта, и непримиримое отношение к марке, выпущенной конкурентом, и всяческие «опасайтесь подделок».
Так в чем проблема-то? — спросите вы. В том, что маркетинг, повторюсь, работает исключительно на себя. На поддержание существования самого маркетинга. Хвалишь товар, вызываешь рост продаж, берешь кредит доверия потребителей — и твой бизнес выигрывает. Однако кредит можно выбрать до дна. Обманутый читатель, получая одну за другой нечитабельные «обязательные к прочтению книги», которых главнее нет и каких сейчас не пишут, разочаровывается и устает от «разводок».
Когда Галина Леонидовна пишет: «Готовность следовать за писателем, безусловное доверие к нему и к выдуманному им герою с разгромным счетом берут верх над любыми изначальными предубеждениями», — поневоле спросишь: да неужели? Литературный критик должен оценивать книгу, а не продавать дрянной товарец с помощью НЛП-слоганов.