Мимолетное время сирени
Своеобычное фото для всех, кто не пропустил май, время сирени, зашел в сады и перенюхал все гроздья, выбирая самые ароматные. Махровая-кудрявая сирень пахла знакомыми с детства духами, а поздняя, персидская — чем-то резким, неприятным, похожим на клопомор. Никогда раньше не замечала, что у персидской сирени такой жесткий, навязчивый запах.
По майской жаре залезла в по-прежнему пустующий фонтан у ГЗ, заглянула внутрь через решетку — нет, воды здесь не будет, по крайней мере в ближайшие десятилетия. Пусть студенты и дальше сочиняют про вход в подземный город, состоящий из лабораторий и населенный сумасшедшими учеными. Реальность куда печальней.
В июне, как всегда, отключили горячую воду — аккурат к похолоданию, зарядили дожди, пора сирени миновала. Давно осыпалась ранняя, махровая, покрылась ржавью персидская — что-то нехорошее с нею сделалось, не первый год болеет. Однако в мае удалось сфотографировать кисти пурпурной, белой, сиреневой, лиловой и совсем уж невероятной — розовой, цветом как щечки фарфоровой пастушки. Много ее растет у МГУ и у храма Христа Спасителя.
Тяжелый, дурманящий запах кудрявой сирени, так непохожей на резкий до неприятия запах персидской, плыл по аллеям в конце мая и начале июня. Опадали вишня и каштаны, засыпая землю белыми лепестками, словно хлопьями снега. "Снег" лежал на разморенной солнцем траве и не таял. Белки-сеголетки бегали по нему, выискивая шишек и орехов, которых здесь отродясь не водилось, разве что в кормушке и из рук гуляющих. При виде нас и фотоаппарата бельчонок спрятался за жиденький пучок травы и притворился листиком. Cеренько-рыженьким таким пушистым листиком.
Сейчас уж все на тех аллеях осыпалось и миновало. Короткое время — весна! Сколько ни жди его, сколько ни вспоминай, проходит оно мгновенно. Но помнить все равно помнишь, как эти сады в Университетском городке кипели сиренью.
На фоне сирени забавно смотрелся памятник стройотрядам — такая идиллическая сиреневая кипень и полные решимости, почти злобы, лица студентов, намеренных строить и строить светлое будущее, нах!
При всей героической пафосности памятника, не могу не задаться вопросом: почему у девы с правой стороны от парня, похожего на Высоцкого, есть лифчик, а у девы слева — нет?
Впрочем, это не о сирени, это о странностях творческого видения.
Сирень в центре много снимать не стала, обошлась могучим, помпезным и, чего уж тут, страшноватым в своей помпезности храмом Христа Спасителя. В свое время, в позапрошлом веке, москвичи прозвали его Утюгом-на-Болоте. Похож. Но в зарослях сирени даже он преобразился.
Сирень у храма Христа Спасителя и вокруг часовенки в храмовом дворике выглядела так, что хотелось поместить фото на обложку, скажем, стихов о весне и России. Написанных с любовью и печалью, на какую современные поэты не натянутся, сколь бы ни старались. Наверное, чтобы так писать, нужна настоящая печаль и ностальгия, а не похмельная грусть-тоска от не полученных премий и мизерных гонораров.