На сто умеющих читать приходится едва ли один умеющий думать. Джон Рескин

Вспомнились опять смутные девяностые с их безработицей и бескормицей. Как все мы метались в поисках прокорма, регулярно натыкаясь на людей, предлагавших нам работу. А потом эти добрые, добрые люди методично нас обкрадывали, даже если деньги у них имелись. Ведь деньги предназначены не для того, чтобы платить нам, нуждающимся в прокорме. Добрые люди думали о высоком - о собственных печатных органах, телеканалах, финансовых империях, о благе страны, о воспитании подрастающих поколений... Состояние наших подведенных животов и наши подрастающие поколения были им до лампочки.

Сейчас подобного дерьма по-прежнему хватает. Зато в девяностые оно было в новинку. Особенно в кругах русской - советской - интеллигенции. Мы не знали, что родимая интеллигенция, десятилетиями говорившая о себе, как о чести, совести и уме эпохи, в массе своей состоит из мелкого ворья.

Меня потрясло тогда, помню, именно это - массовость морального падения. Не сказать, чтобы я обожествляла интеллигенцию, какое там. Но я отчего-то полагала, что эта категория населения скорее начнет попрошайничать, чем воровать. И я, признаться, не ожидала, что воровать она будет грубо, а будучи поймана за руку, делать ясные глазки: ка-ак? вы что, не разрешаете мне тырить ваше бабло? но мне очень надо! Разочарование оказалось сокрушительным. Идеалы детства как шмякнулись с пьедесталов в грязь, так больше и не выплыли.

Для нас, родившихся в шестидесятые и семидесятые, интеллигенция была тем, что в социологии называется референтной группой. То есть это была социальная категория, к которой хочется принадлежать и на которую хочется походить. Я - девочка из рабоче-крестьянской-служащей семьи, на двоих моих родителей приходилось двенадцать классов образования. И мне хотелось быть другой - умной, образованной и даже аристократичной, пусть и не по праву рождения. Чтоб понятия "честь" и "этикет" были в моей жизни не пустыми словами и не вызывали у моей семьи (моей воображаемой интеллигентной семьи) шоферских шуточек в папенькином вкусе. Папенька мой водила были. И очень любили пошутить. Многие его шутки юмора я и сегодня вспоминаю, кривясь от омерзения. Хотя папенька, слава Богу, давно померши и уже никогда ни над кем пошутить не смогут.

Одного я в своем чинопочитании не понимала: отнюдь не социальное положение и не образование заставляют человека быть воспитанным и честным. Или, наоборот, тупым и грубым.

Сегодня это утверждение уже не кажется таким парадоксальным, как четверть века назад. А тогда мы жили в традиционном обществе, хоть и считали его индустриальным. В традиционном обществе человек является - или представляется - производным от своей семьи и профессии. Филологи ведут себя так, грузчики эдак, профессора сяк, а слесаря всяк. Соцреализм утрамбовывал в головы совграждан набор архетипов "из реальной жизни": невежественные, но сметливые деревенские хитрованы; вороватый, сметливый, но невежественный рабочий класс; вороватая, сметливая, невежественная, но амбициозная торговая прослойка; вороватая, сметливая, невежественная, амбициозная, но наделенная властью чиновничья орда. А вот интеллигенция стояла особняком, причем вся в белом стояла.

Ну, в детстве же хочется, чтоб где-то находилась страна или хотя бы социальная группа, в которой к тебе будут относиться по-человечески - просто потому, что здесь так принято. Где не надо доказывать, что ты - человек, методом разбития носов несогласным. Потому что мирный, неконфликтный человек - он ведь тоже человек, не так ли?

Долгое время оказывалось, что не так. Да и сейчас нередко оказывается.

Хотя в начале девяностых все было по-другому - если не в жизни, то в головах. Устойчивая идиома "милый интеллигентный мальчик" означала не прыщавого нерда в байковой рубашечке и уродливых очках, а образованного, воспитанного молчела с хорошими перспективами в жизни. И хорошими тылами в виде состоятельной, влиятельной семьи. Благодаря перспективам и тылам молчел из интеллигентной семьи мог позволить себе быть хорошим и воспитанным, ему эту возможность приносили на блюдечке. Но мы, девочки из сомнительных семей, не знали, что у интеллигентского сословия свои скелеты в шкафу, свой мусор на кухне и свой бардак на заднем дворе. Мы знали только сословный фасад. И нам казалось, что сословие это лучшего качества, чем вся наша совково-пролетарская родня с ее дикими, пещерными установками.

Мы не замечали, что подобные вещи от сословия не зависят. Мы надеялись на существование терра проспера, где всем хорошо и всего вдосталь.

А потом грянула перестройка и множество интеллигентных контор накрылось медным тазом. Обитатели тех контор помаялись-помаялись, да и пошли в народ.

Сперва возникло ощущение, что произойдет нечто в духе первой волны русской эмиграции: интеллигенты, эти честные, образованные и воспитанные люди, сурово сжав губы, поступят по образу и подобию предков: сядут за руль такси, двинут с метлами на улицы, примутся шить шляпки и печь хлеба. То есть займутся тем, чем поныне занимались всякие необразованные, нечестные и глупо шутящие хапуги. И в конечном итоге интеллигенция облагородит неблагородные сословия.

Так они и поступили. Процентов десять от всей массы обезработившейся и обанкротившейся интеллигенции занялось честным зарабатыванием денег. Остальные, даже не заходя ни в какие шляпные мастерские, пошли в продавцы воздуха. Склубились в печатные органы, издательства, лит-худ-и-проч-агентства. Развили бурную деятельность по отлову спонсоров и отсосу бабла. Причем не только у спонсоров. Вдруг обнаружилось, что людей еще менее обеспеченных, чем ловцы спонсоров, тоже можно чувствительно пощипать.

В этих целях мальчик (или девочка, тетенька, дяденька) из самой что ни есть приличной семьи нанимал на работу таких же, как он сам, интеллигентов, которые создавали продукт. Отпрыск интеллигентов его продавал и... сообщал коллективу, что деньги пошли на развитие бизнеса. А вам, господа, придется маленько потерпеть, потому что это же не только мой бизнес, это же наш общий бизнес! Как правило, интеллигент ушлый (а это оказался стойкий, жизнеспособный подвид) получал понурое согласие и, может, действительно пускал деньги не на покупку тачки, а на бизнес. Вопрос не в том, куда он вкладывал полученное бабло. Вопрос в том, что исполнителям интеллигент ушлый платить не собирался. Он просто ждал, когда этим лохам надоест выпрашивать заработанные деньги и они свалят, так ничего и не получив. После чего можно будет назвать сваливших предателями и нанять следующую команду лохов.

Постепенно у меня прошло желание работать (да и общаться) с подобными энтузиастами своего дела, интеллигентами в каком-то там колене, тонкими и образованными людьми, не брезгующих профессией карманника. Наступило тяжелое, словно могильная плита, разочарование. Причем не только в интеллигенции, не выдержавшей испытания смутными временами. Я изрядно разочаровалась в себе, легковерной идиотке. Впрочем, времени на рефлексии не хватало, пришлось сделать вывод и не верить больше работодателю на слово, будь он хоть кумиром моего детства (кстати, со мной и такое бывало).

Разумеется, рисковать временами приходится, даже сейчас. Как все фрилансеры, я имею только одно средство выбить деньги из заказчика: пообещав ему хорррошую, грязную тяжбу с участием отличного специалиста по авторскому праву, который не брезгует никакими приемами и не боится оскорбить ничьих чувств. А уж мне-то заявить во всеуслышанье, что некоторые опусы "модной писательницы-галеристки-телеведущей" написаны мной, потому как бабенка русского языка не знает - сами-знаете-что вопрос. И будешь оформлять соавторство, гламурная моя. Потому что начиная с написания трети текста участие в проекте именуется соавторством, а не литобработкой. Ну что, ты готова к скандалу, милочка?

И никаких покупок типа "Ну мы же интеллигентные люди, как так можно?" Я больше не вижу смысла в слове "интеллигентный". Для меня это не понятие, а мыльный пузырь.

Если передо мной человек порядочный, я так и скажу. Если образованный - скажу, что образованный. Если честный - скажу, что честный. А интеллигентный - это какой? Рожденный от мамы-зубного техника и дедушки-историка? И что, подобное рождение характеризует какую-то из сторон его личности? Конечно, характеризует, если вы живете по заветам традиционного общества. В нем рожденный зубным техником по определению отличается от рожденного простым фермером. Обладание дипломом автоматически делает человека молодым специалистом, а обладание трудовым стажем - мастером и наставником. А в наши дни в индустриальном обществе все возможно - и фермер с дипломом Оксфорда, закинутым за печку, и лауреат Букера, не обученный грамоте.

Картинка к посту, кстати, называется Esclavo del deseo ("Рабыня перед вожделением") - но это больше похоже на научный совет.