Покидая гнездо кукушки

Любопытно было бы мысленно запереть в психбольнице любимую девушку своего друга, за которой он просил надёжно приглядеть? Приглядеть ещё пристальнее...

В мире такие эксперименты, практиковавшиеся во времена советских хорроров, известны под именем учёного Дэвида Розенхана. Он в 70-х проводил в США такой смелый эксперимент помещения нормальных людей в "дурку", что привело лишь к их насильному лечению с полным курсом психоделики, электричества и прочих издевательств.

Актёры эксперимента Розенхана добровольно симулировали сумасшествие и ложились в больницу, после чего уже вели себя абсолютно адекватно, но лечащий персонал, не видя разницы, обещал выписку по прошествии полного курса лечения. Забудь надежду всяк сюда входящий...

Мрачные мысли мне навеял недавний кинопрокат культового фильма тех же 70-х "Пролетая над гнездом кукушки", под который вспоминается кое-что личное. Мне доводилось попадать в этот загробный мир, чтобы достать оттуда близких до того момента, пока было бы уже поздно, пока их не сломали окончательно там, где по идее должны лечить потерянную душу. Переступить черту. Как это было в кино и как в реальности?

Фильм Милоша Формана с неподражаемым Джеком Николсоном в главной роли вышел в 1975 году и имел такой успех, что собрал пять Оскаров и до сих пор популярен в наших кинотеатрах. Возможно он был снят на волне американской свободы слова и обнародования эксперимента Розенхана. Ведь одноименный бестселлер Кена Кизи, по которому была снята кинолента "Пролетая над гнездом кукушки", вышел в 1962 и имел своевременный успех. Широко тиражировать ужасы и безнадёгу дурдомов даже в Америки стало возможно только спустя почти 15 лет! И это была невыдуманная история. Своего рода инсайд, только с более жизнеспособным финалом для главного героя.

Популярнейший писатель-битник и хиппарь эпохи Гинзбурга Кен Кизи в 1959 году пошёл подработать ночным санитаром в госпитале для ветеранов Менло-Парк. В основном там содержались люди уже выжившие из ума. Хиппи, баловавшийся увеселительными средствами, проводил с больными ночные беседы и пришёл к выводы, что содержатся там нормальные, но отвергнутые обществом люди и зачастую против их воли. Воля была сломлена психотропными веществами, вроде мескалина и ЛСД, в преступном применении которого примерно в то же время обвинялась одна австралийская секта. Впрочем, у писателя Кизи впереди было ещё много опыта по их применению к себе и лихой свободы, потому что больницу он вовремя покинул, в отличие от своего книжного героя.

По сюжету этот парень по фамилии Макмерфи не ладит с законом. На этапе он начинает симулировать шизофрению, чтобы избежать тюрьмы. Пока проводиться психиатрическая экспертиза героя фильма "Пролетая над гнездом кукушки", помещают в психушку закрытого типа. Свои жёсткие порядки там устанавливает старшая медсестра. Именно эта тиранша закрывает героя на полный курс пристрастного лечения, несмотря на вывод консилиума тюремных врачей о симуляции абсолютно адекватного героя. Макмерфи быстро понимает, что многие из пациентов также вовсе не больные, а затравленные люди, неспособные на своё право вето и побег. Он предпринимает пару безуспешных попыток и даже поднимает бунт. Но поистине драматичен и безнадёжен финал, в котором к бунтарю применяют лоботомию, делающую его на всю жизнь безвольным "овощем" и узником психбольницы. Один из его друзей по койке, немногословный Вождь, наконец-то решается на свободу, "чувствуя себя горой", но обнаруживает бунтаря Макмерфи в стадии глубокого слабоумия и апатии со шрамами на голове. Он душит того подушкой со словами "пошли" и выбирается на свободу сам через проломленной окно с решёткой.

Я даже в детстве не смотрела полностью этот старый фильм по причине его сложности. Но также увековечила в своей первой книге кошмарный образ такой же медсестры одного из питерских психиатрических отделений. Из этических соображений - без подробностей, но всё это было в реальности с одним из близких мне людей, а не с потерянным персонажем книги "Память призраков".

Она везла по больничному коридору полную тележку с бидонами, наполненными желтоватой жидкостью. И сладострастно роняла слюну и пот со лба довольно лица человека влюблённого в свою работу. Огромных размеров старшая медсестра в белом халате, хищное и абсолютно маниакальное лицо которой я хорошо помню и сейчас. Постоянно перекошенное от нервной злобы, оно оглашало на всё отделение душевнобольных её тиранскую волю. Заведующий там был будто пустым звуком. Она одна орала про то, что все подведомственные ей психи - "уроды", которых бесконца проклинала и наказывала, за то что смели курить без разрешения и ходить под себя, не рассматривалось их порою обездвиженное ремнями положение. В бидонах это чудовище везло в отделение искомое "душевное здоровье".

Внутри наверняка была тяжёлая психотропная бурда, на подобие описанной у Кена Кизи. Потому что своего близкого, найденного здесь к нашему шоку и с большим трудом, я не узнала. Прошли лишь сутки принудительного "лечения", а вчерашний работящий мужчина с устойчивой психикой и живым острым умом овощевато хлопал глазами, силясь вспомнить нас, обстоятельства своего нахождения в дурке и вообще русскую речь. Помню, что расплакалась и не только я. Стремителый результат разрушения личности показался необратимым, а эта тяжеловесная машина смерти с жёлтыми бидонами за спиной уже орала нам, что она нам его обратно ни за что не отдаст. Больной так больной, попал однажды - не рыпайся, лежи пристёгнутым к койке и глотай её "оздоровляющую" дурь.

Конечно, это было ошибкой, непостижимой до сих пор. За два дня до этого, он вернулся бледный и в самых подавленных чувствах с работы, с которой его подло выгнали. Всем коллективов заставили новенького "проставиться" и принести бутылочку на работу, на конец рабочего дня. А после они же сдали его начальству вместе с этой бутылкой. Он с вечера до самого утра просидел у телевизора, молча, не смыкая глаз и сдерживая в себе горькие чувства. К утру с сердцем стало плохо. Пульс и давление упало. Вызвал скорую и его срочно госпитализировали в кардиологическое отделение Александровской больницы.

Сердце отпустило и все заснули, но утром телефон перестал отвечать. Дальше, как в остросюжетной драме или триллере. Заходим с содроганием в палату сердечников - его койка пуста и прибрана. Холодный ужас - не может быть, что...

Медперсонал обрадовал и шокировал одновременно - перевели в психиатрию. Будто бы под воздействием сердечных препаратов или переживаний мужчина вёл себя ненормально, буянил. Мы ручались, что никогда в своей жизни этот интеллигентный человек в трезвом состоянии так себя не вёл, не с чужими, не со своими. Но факт оставался фактом - его нужно было найти среди джунглей шизанутого отделения. Там этой атмосферой было пропитано всё. Мир наизнанку, где спорога невозможно было отличить больных от нормальных и персонал от пациентов.

Запуганные люди тенями шмыгали по коридорам мимо бой-бабы во врачебном халате с психоделикой в бидонах. А она упивалась своей хтонической властью над угнетёнными душами. Мелькали в туалет, те, кто умел такое дозволение. Потому что его мы нашли прикованным к койке крепкими ремнями. Предварительно она велела снять одежду. На соседней койке светил своими синюшными волосатыми ножками жертва её прошлых девиаций в женском ситцевом халатике. Палата была мужской, несмотря на то что отделение смешанное. И тот трансвестит показался от рождения полоумным, но "панацею" хозяйки принимал исправно. Кричали, свистели и на рефрене повторяли свою чушь все вокруг.

Да, там вмиг чувствуешь себя Джеком Николсоном и рвешь когти, пока не засосала трясина этого кошмара живых людей, лишённых разума, как заброшенных заводных игрушек, громко и жутко выходящих из строя. В коридоре кто-то из жертв всё же тиснул сигаретку или нарушил неукоснительные правила хозяйки с полным букетом профильных заболеваний или, кажется "обоср@лся" кто-то из её обезвиженных и медсестра с громогласными проклятиями пошла на них с войной.

Можно было скорее его отвязывать. Помню, что помог кто-то из более-менее разумных людей в палате - нищий безропотный старичок. А потом пришлось ещё быстрее доставать заведующего отделением буквально с того света - с консилиума. На счастье, им оказался человек крайне редко бывающий в собственной дурке, поэтому безупречно здоровый, слышащий и понимающий. Он признал, что преждевременно было приковывать сердечника к палате в психиатрии без выяснения причин. И по воле близких, берущих на себя ответственность за его выздоровление, врач освободил человека. Вернули одежду с личными предметами, подписали нужные бумажки и поспешили прочь по коридору, где попросила прикурить простой карандаш женщина с чёрными огромными от вечного ужаса глазами и вздыбленными волосами. Ещё быстрее к спасительному выходу, на свободу.

Прошло приличное количество времени, как эта атмосфера затягивающей в себя ямы мнимого и реального сумасшествия вернулась на время. Здесь могу раскрыть то, что не является секретом в моём первичном блоге ЖЖ. Пару лет назад мою сестру, потерявшуюся без вести, по скорой помощи отправили в НИИ Джанелидзе. По дороге жестокий медперсонал непонятного происхождения ограбил её, как мог, и в ответ на грубую самозащиту отправил в психиатрическое отделение. Из дамской сумки пропали золотые украшения, немного наличности, паспорт и банковские карты с телефонами. Всё ценное. И безвозвратно.

Но это уже не представляло ценности, когда на кону встал вопрос её дальнейшей судьбы. Полный курс лечения в дурке или сохранение остатков памяти и личности. По традиции социопатичного типа заведующий дуротделением , резко контрастирующий на фоны других врачей, тихим голосом безапелляционно поставил её диагноз - психоз на фоне эмоциональных переживаний. Рекомендовал основательно подлечиться. И больше всего меня потрясло, как он внушил эту мысль моей сестре с довольно специфическим характером. Мягко выражаясь, я не припомню темы и дня, чтобы она со мной или ещё с кем-то не поругалась или просто кого-то не обругивала. Если сделает, как ей рекомендуют или просят - значит наступил конец света. Она была не рада видеть меня на краю своей койки, со сдержанным удивлением рассматривающую её изменённое состояние, но обхаивала всех виновных в своём казусе и скорее хотела домой. А тут один тихий разговор с психиатром и его секретными методами, как ограбленная на скоряке бунтарка захотела добровольно остаться в психушке на лечение.

Я, не веря, посмотрела в её глаза - моментальная и полная апатия, послушание и безмятежность.

- Да, останусь наверно. Нет, точно останусь.

- Она в своём уме?! - шепнула я отцу на ухо, перед тем выдвинув врачу кучу своих аргументов с законами о добровольной госпитализации в ПНД.

- Разве здесь бывает в своём уме? - грустно улыбнулся наш папа. И в этот момент выдал ту же пассивную мысль сдаться, раз она так хочет. Зная свою сестру раньше и страшась принудительных госпитализаций в духе "Полёта над гнездом кукушки", когда воля больного просто не учитывается и уничтожается, я её спасла. Вытащила всеми силами, разборками с руководством отделения, считая что спасаю её судьбу, которую так окончательно доломают. А потом долго думала... Действительно, не нужно бросать спасательный круг тому, кто предпочитает дно...

Спустя год она уже рассказывала мне о том, как также самоутверждалась на душевнобольных старшая медсестра убогого отделения уже в другом регионе, обстоятельства пребывания её в котором были никому не известны. Не видны, как на дне болота. Безумно злая и страшная тетка отнимала у несчастных даже конфетки, которые кто-то берёг под подушкой, кричала, обязывала и наказывала, вымещая на лишённых воли свои комплексы неполноценности. Сплошной полёт над гнездом птицы, никогда не вьющей гнёзда.

Журналистика когда-то пересекала меня с человеком глубоко больным и уродливым внутренне, который обзавёлся дипломом врача-психиатра, только для того чтобы методично сводить с ума своих избранных жертв. Полный курс мучений по инструкции. Ковыряние всех болевых точек подопытных (как дистанционно, так и уже в собственной дурке), профессионально их выявляя. Конечно, это был не доктор, а его чудовищный антоним. А друзьям и друзьям друзей, как в популярной соцсети, хочу пожелать не придумывать такие извращённые способы сближения, которые сломают тонкую соломинку здравого смысла внутри каждого из нас.

Друзья могут только дружить, если они действительно надёжные друзья.