«Белые одежды»: наука или идеология?

Как бороться с политизацией науки? Как сохранить честь и совесть ученого, когда приказы партии противоречат тому, что видят твои глаза в пробирке? Как палачу вершить приказанное правосудие, если он сочувствует жертве? Эти вопросы в своем романе затрагивает Владимир Дудинцев.

Роман Владимира Дудинцева «Белые одежды» посвящён темной странице советской науки – «лысенковщине»*, которая окончательно победила в 1948 году на сессии ВАСХНИЛа (Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина).

Роман обладает весьма интересным и закрученным сюжетом. Главный герой – Фёдор Дёжкин – ученик академика Рядно, прототипами которого являются Трофим Лысенко и Исаак Презент. Частично черты Презента и Лысенко заложены и в «хорошем собаке» Академика Рядно – Сауле. Дёжкин приезжает в институт, где раньше был студентом, с задачей проверить перестройку бывших генетиков. Щекотливая ситуация – честному и последовательному «Торквемаде»** необходимо разоблачить своих бывших руководителей и товарищей, попутно раскрыв местное «кубло»

Первая часть романа читается чуть сложнее второй, потому что наполнена разговорами и размышлениями о правде, истине, отношениям добра и зла. В процессе этих бесед с бывшими генетиками Дёжкин понимает, что морально-этические установки тех, кого следует разоблачить, ему гораздо ближе тех, кому нужно быть «хорошим собакой». Сами эти рассуждения точно не превосходят эпилога Войны и мира (а если не лучше, зачем платить больше) Толстого, но ценны своим отображением мыслей советской интеллигенции, частью которой являлся автор.

Весьма интересна мысль об освобождении человека от всех препятствий к освобождению совести: на примере Гамлета, получившего смертельную рану. В романе же таким «Гамлетом» сначала выступает профессор Стригалёв. Мы постепенно, одновременно с главный героем, узнаем историю учёного и становимся ближе к нему. Мы обнаруживаем, что Стригалёв откупился от зловещего академика Рядно новым «полусортом» картофеля, купив для себя несколько лет спокойной работы. Теперь же он понимает, что пара лет относительно спокойной работы истекли и конец научной деятельности близок. Значит работа по выведению нового сорта картофеля должна стать единственным смыслом жизни. Эту роль после его ареста занимает и Фёдор Дежкин, становясь «двойником» Стригалёва. Тут с Дудинцевым можно согласиться – человек, понимающий, что его жизнь скоро оборвётся, будет менее тяготиться житейскими проблемами.

Есть в романе и такая фраза: «Добродетель не должна путаться в ногах судьбы, когда судьба вершит великий закон справедливости», – которую произносит человек из органов госбезопасности, сочувствующий генетикам. И тут хочется рассказать об интересном противоречии в философских установках автора. Если все размышления положительных главных героев воспринимать как мысли автора, то выходит примечательная картина: в споре генетиков и «лысенковцев», по автору, конечно, правы генетики, ведь наследственность не может передаваться иначе, как посредством материального вещества. С чем мы, материалисты, спорить не в силах. Но фразы о добре, которое тихо существует, и зле, которое изо всех сил кричит, что оно добро, преподносимые как невероятная истина… Но ведь нет абсолютного добра и зла! Этому учат даже в современных буржуазных школах. Что добро для капиталиста (условный новый станок), то зло для пролетария (его и ещё девятерых товарищей выбросят за ворота завода) – с одной стороны. С другой – это же зло может быть развитием производительных сил, приближающим возможность социализма, сокращающим необходимый рабочий день. Вопрос об относительности, диалектичности добра и зла Дудинцев понимает совсем не в марксистском смысле. «Кулак - это качество личности. Это паразит, надевший самую выгодную для своего времени маску». И в этом частью «виноваты» общественные отношения, в которых жил Дудинцев, ведь в Советском Союзе не было антагонистических классов. Но трактовать явных партаппаратчиков как «парашютистов», прилетевших из капиталистической страны, не видя мотивации конкретного человека и социальных предпосылок этой мотивации, уже вполне идеализм.

В произведении прослеживается интересный параллелизм. Существует треугольник последовательных и честных людей: Дёжкин, Стригалёв, Свешников. И Дёжкин, не уверенный в своём знакомом сотруднике органов Свешникове, периодически слышит идентичные своим мысли от Стригалёва, которые высказывал Свешникову ранее и наоборот. Но окончательно Свешников нам раскрывается, когда он одновременно с Дёжкиным пытается спасти Стригалёва от ареста, что приводит к обратному результату. В связи с периодическими разговорами идентично мыслящих героев возникает проблема – с определённого момента в их диалогах начинаешь путаться, кто сказал данную фразу, потому что имена героев в таких местах упоминаются редко.

Фёдор Дёжкин, пройдя путь от сторонника Рядно до его противника, получает «укол отравленной шпагой»: сначала арестовывают его жену, а потом и Ивана Ильича Стригалёва. И все свои усилия он направляет на сохранение результатов научной деятельности по выведению нового сорта картофеля уже арестованного товарища. Дёжкин тренирует бег, потом тренирует бег на лыжах, что помогает ему скрыться с выросшим урожаем нового картофеля. Во время побега он получает травму, что его и спасает: по приезде в Москву его госпитализируют и ни органы, ни Рядно не знают, где его искать.

Заканчивается роман на положительной ноте – сбором выживших генетиков за одним столом. В эпилоге появляется и сам автор в виде героя, имея возможность вести повествование уже от своего лица. Тут мы понимаем через кого автор узнал всю историю Дёжкина.

В произведении заложено много интересных тем: от раскрытия методов работы следователей МГБ, до особенностей выращивания картофеля. Не удивительно и то, что оно могло считаться в конце 80-х и 90-х годах антисоветским. Ведь кроме материального генетического вещества от философии марксизма в произведении ничего нет, но есть явная критика системы (с которой сложно не согласиться). К прочтению рекомендуем.