Кровью и потом
Герой нашей статьи родился в Российской Империи отнюдь не в самой бедной семье. Его родственники вычеркнули отца из своего круга за неподобающую ему жену. Он сызмальства научился внимательно слушать людей и запоминать, о чём они говорят, о чём они переживают. Побывал в разных гимназиях: и в Москве, и в Богучаре, и в Вёшенской. Закончил всего лишь 4 класса гимназического образования. Наш герой видел постоянные неудачи своего отца в устройстве дел, и лишь недолго пожил с семейной мельницей и новым домом. Ему приходилось постоянно переезжать сначала из-за смены работ отца, потом из-за гражданской войны. Наш герой горячо принял идеи революции, был готов без винтовки и пистолета участвовать в борьбе с бандитизмом в родных станицах и хуторах. Был сначала делопроизводителем в ревкоме, а потом и заведующим заготконторы в те времена, когда на Дону быть советским работником значило не бояться схватить пулю от недовольных казаков. Наш герой «шибко комиссарил», за что получил год условно. Содержал большую семью, не жалея заработанных денег на помощь станичникам. Он был крепко связан с окружавшими его людьми, не мог спокойно смотреть на их проблемы и трудности. Из-за этого постоянно колесил по округе, выясняя как живут люди, хватает ли им продовольствия, удачно ли идёт коллективизация, прилагая все усилия, чтобы исправить головотяпство местного руководства. Наш герой не раз бывал на линии фронта, побывал в бою и разбился на самолёте. Выбил для своих станичников школу, клуб, библиотеку, больницу, водопровод… Много хорошего ещё можно рассказать о Михаиле Александровиче Шолохове, а ведь он ещё и писатель!
«Поэт в России больше, чем поэт». Так и Шолохов был поэтом жизни казаков (и не только), и был больше, чем поэтом.
С детства Шолохов проявлял любовь к чтению. Уже в гимназии учитель зачитывала сверстникам его сочинения, выделявшиеся на общем фоне. Позже Шолохов участвовал в хуторской самодеятельности по постановке небольших спектаклей. Сначала по фельетонам Чехова, а после уже по своим. Скромный Михаил Александрович, если его спрашивали, откуда он взял новый материал, неизменно отвечал, что переписал из книги.
Шолохов был одним из самых активных в хуторе юношей, сочувствующих советской власти, но в комсомол его не брали. Ведь в его родословной были купцы второй гильдии, да и отец, хоть недолго, но владел своей мельницей, а затем всю оставшуюся жизнь был управляющим то у помещиков, то у купцов. Это не помешало Михаилу Александровичу активно помогать ЧОНовцам (Частям особого назначения - партийным боевым отрядам), а позже стать долопроизводителем в ревкоме. Вот что вспоминал С.Т. Вахнин, бывший продовольственным комиссаром Верхне-Донского округа: «Он был замечательный работник, умный, находчивый, работоспособный. Что ни поручишь ему — сделает. Обязательно будет сидеть до тех пор, пока не закончит работы.<...> Тогда часто собрания проводились, он выступал на них, страшно активный был. Парнишка – огонь, отчаянный, развитой не по годам. В Букановскую переехал и там опять показал себя. В его задачу входило собирать население в каждом хуторе и проводить собрания. Он вёл агитацию, был неплохим оратором. Умел подойти к населению. Он местный и его уважали...». В июне 1921 года Шолохов стал заведующим каргинской Заготконторы №32, и уже в следующем месяце банда Фомина пыталась взять контору, но была отогнана.
В феврале 1922 года Шолохов был зачислен на двухмесячные курсы продработников. В здании Донпродкома слушал лекции ростовских профессоров и ответственных работников. Успешно сдав экзамены, он получил диплом специалиста по продовольственной работе на селе — налогового инспектора. С 25 июля все продработники были объявлены военнослужащими. Шолохов получил военную форму. На работе Михаил познакомился с Марией Петровной Громославской, его будущей женой, закончившей 7 классов училища. Девушку исполком выделил ему в помощь – быть статистиком, чтобы записывать результаты обследования казачьих дворов.
А уже 31 августа 1922 года Шолохов был отстранён от должности. И это событие обросло легендами. Михаил Александрович любил и писать и рассказывать, как он «шибко комиссарил», за что был чуть не расстрелян. Но его жена Мария Петровна рассказывала следующее: «Напридумал это Михаил. Он же такой был выдумщик. Никогда и ничего он не превышал. Я же с ним ходила по дворам. И не раз. Зайдём в курень, а там ребятишек, как цыплят, мал мала меньше. Он, не раздумывая, говорил сразу же: «Тут брать нечего. Пойдём дальше. Пока прощевайте, казачата». Люди при встрече полушёпотом говорили уже тогда: “Миша, ты нас спас…”». Шолохову дали год условно.
Когда Шолохов вернулся к родителям в Каргинскую, он увидел печальную картину разрушающегося хозяйства. Его отец, Александр Михайлович, вместе с братом, Петром Михайловичем, по вечерам опустошали бутылки. Мать Анастасия Даниловна целыми днями трудилась на огороде. Михаил помогал матери не часто, всё больше «рыбаля» на Чиру, а рыбы было много.
В итоге Шолохов принял решение быть писателем. Несколько раз уезжал Шолохов в Москву, пытаясь устроить свои писательские дела. Подружился там с рапповцами. РАПП – Российская ассоциация пролетарских писателей, организация, объединявшая писателей в основном рабочего происхождения, создающих новую культуру, и резко отрицающую наследие культуры буржуазной. Михаил Александрович в целом идеологии РАППа не разделял, хотя и состоял в нём. Ведь как можно отбросить насовсем таких писателей, как Чехов, Толстой, Гончаров, Некрасов, Гоголь и многие другие? Разве не болела их душа из-за несправедливости на земле? Разве не бичевали они своим пером пороки российского общества: отсталость общественного устройства, самодовольство дворян, темноту простого люда? И каким языком они это делали… Шолохов, воспитанный на прекрасных образцах и русской, и мировой литературы понимал, что огромная часть рапповцев не идёт ни в какое сравнение с такими классиками. Дело не только в языке. Пусть в иное время нужны простенькие агитационные произведения, но они не станут основой новой культуры. Они не запечатлят жизнь во всей её сложности и противоречивости. А к такому изображению значительное число рапповцев не стремилось, как в силу своей малообразованности (речь притом не про формальное количество отсиженных классов), так и в силу определённого политического заказа сверху, что не учитывать глупо.
Михаил Шолохов же смог понять, что именно в противоречивости жизни и есть её истинность. Нет никакой общей для царя и для крестьян, для помещиков и для рабочих правды. Общественное положение обуславливает взгляд того или иного социального слоя на мир, устройство общества, его перспективы. Так, казаки, имеющие в среднем достаточно земли, умеренно встречали новости о Февральской революции. Конечно, расслоение хозяйств происходило и на Дону, но в более медленном темпе.
Дореволюционные порядки Шолохов показывает в «Тихом Доне». Так, глазами Григория Мелехова, мы видим вражду между казаками и иногородними, украинцами. Видим и диковатые порядки, сложившиеся в далёкие, негуманные времена. Видим вседозволенность помещика – младшего Листницкого, видим брезгливое пренебрежение офицеров к рядовым казакам, которых отбирают на военную службу. Так и казакам было что получить от революции. А в конкретно-исторических условиях 1917 года большинство казаков в действующей армии так или иначе хотят вернуться домой, к родным куреням, где их ждут жены и дети, ждёт хотя и тяжёлый, но нужный людям труд.
Выходит, что у каждого класса есть своя правда. Ведь странно было бы предположить, что помещик, руководствуясь соображениями о некой справедливости в пользу крестьян (или казаков), решит раздать им свои владения. Такой человек может быть, но абсолютное большинство помещиков будет считать справедливым владение землёй, которую получили их предки за служение царю. Не будем расписывать логику всех социальных слоёв. Лишь скажем, что Шолохов в своих произведениях старается чётко и ясно передать мысли, соображения, переживания людей, относящихся к тем или иным социальным группам, показывая их конфликт. Ну а если говорить коротко про «Тихий Дон», то ключевое место в нём занимает противостояние белых с красными, раскрываются причины поражения белых.
Невозможно не сказать об отношении Шолохова к источникам. Самым чутким образом он собирал газеты прошедших лет для написания «Тихого Дона», изучал ещё не закрытую информацию в архивах, читал мемуары белых деятелей, книги деятелей советских. И, конечно, постоянно общался с очевидцами событий. Мало того, что он сам был свидетелем эпохи которую описывал (и в «Тихом Доне», и в «Поднятой целине», и в «Они сражались за Родину»), Шолохов постоянно искал встречи с интересными ему личностями, как, например, с Александром Степановичем Сениным – прототипом есаула Половцева, пойманным ОГПУ, а потом и расстрелянным. Бывало, что люди сами шли к Шолохову, и бывало такое нередко. Особой темой раздумий Михаила Александровича была проблема использования документальной версии событий: можно ли копировать речи реальных людей и как сильно полотно художественного произведения может затянуть реальную историческую личность?
Поднятая целина
«Как побеждают, растут и строят» красные, Шолохов написал в романе «Поднятая целина», который изначально планировал назвать «Кровью и потом». Даже не вдаваясь в перипетии коллективизации, в разнице названий мы видим, что никакого шапкозакидательского настроения к проблемам построения коллективного хозяйства на селе Шолохов не предполагает. А название «Поднятая целина» с некоторой долей случайности стало рабочим, так как редакция «Нового мира» попросила дать другое название. С друзьями из местного руководства придумали «Поднятая целина». Думалось, что для отдельного издания придумает другое название, но так оно осталось.
Наверное, у многих в памяти освоение целины ассоциируется с временами Хрущёва, поэтому считаем не лишним сказать, что произведение Михаила Александровича относится к эпохе начала 1930-х годов. Собственно, действие в обеих книгах романа происходит с конца зимы 29-30-х годов до поздней осени 30-го года.
Двадцать пять тысяч передовых рабочих были направлены партией на хозяйственную работу в деревню. Один из них, двадцатипятитысячник Семён Давыдов, приезжает в село Гремячий Лог для проведения коллективизации. В этом ему должны помогать члены сельской коммунистической ячейки Андрей Размётнов и Макар Нагульнов. Эти герои имеют реальных прототипов (например, прототипом Давыдова можно считать Або Плоткина, слесаря киевского судоремонтного завода, в 1930-32-х годах бывшего председателем колхоза в Вёшенской). В то же время они являются более широкими типажами советских коммунистов того времени, которых Шолохов перевидал немало.
Михаил Александрович показывает сложность и необходимость дела коллективизации. Объединения маломощных казаков не могут вывести, во-первых, самих себя из нищеты, а, во-вторых, сельское хозяйство на новый уровень производственных мощностей. Для значительного повышения производительности труда необходимо, как минимум, обобществление рабочего инвентаря, тяглового скота, земли. Но тут и встречают герои книги проблемы и противоречия. Ведь после долгих лет единоличной жизни одним решением перевернуть всё бытие оказывается не просто. Шолохов показывает, что часть казаков, особенно бедных, проявляет интерес и инициативу в деле раскулачивания и обобществления инвентаря и скотины. Притом не какими-то абстрактными словами и схемами, ведь раскулачить — означает выгнать на мороз из дома не одного кулака, а вместе с детьми. И выдержать такое может не всякий.
Мало всё собрать под общую крышу, необходимо организовать новую работу – работу по-новому. А организовывать её приходиться при помощи Якова Лукича Островнова – в прошлом без пяти минут кулака, – держащего обиду на советскую власть в настоящем.
Откуда берутся проблемы в колхозном строительстве? Шолохов наглядно отвечает на этот вопрос. Да, есть тихие саботажники, есть притаившиеся вредители. А есть и советские работники, которые порой вредят побольше саботажников и вредителей. Ведь задача перед колхозом стоит такая: 100% коллективизация. Достичь же её без репрессивных мер часто не удастся. Вот и Макар Нагульнов заставляет Банника, обидевшего советскую власть, под дулом пистолета писать заявление о том, что он привезёт семенной хлеб. Да к тому же многие приехавшие рабочие двадцатипятитысячники не разбираются в сельском хозяйстве.
Нет чётких разъяснений от вышестоящих органов по поводу обобществления птицы. И вот уже обобществлена вся птица, у людей не остаётся даже по петуху «заместо» будильника. Герои Шолохова явно мужественней районного руководства, поэтому имеют силы раздать птиц обратно. При этом их политическая грамотность оставляет желать лучшего. Все трое воевали в гражданскую, отстаивая дело революции. Но о историческом и диалектическом материализме, о политической экономии имеют весьма отдалённые представления. А ведь это составные части марксизма и без них построения общества, основанного на научном методе, невозможно.
Важным моментом дилогии является эпизод волнений в Гремячем Логу. Колхозники и единоличники уже сдали на хранение в амбары семенной хлеб, скоро начнётся горячая пора работы и из соседнего села в Гремячий приезжают несколько подвод, чтобы с санкции сверху взять немного хлеба на посев. Ведь его там не достаёт, а гремяченцы вывезли не всё сданное по хлебозаготовке. Но частью случайно, частью с подачи единолично настроенных казаков начинается драка между соседями по хуторам. Толпой овладевает мысль, что весь семенной увезут и сеять будет нечем, поэтому надо срочно разобрать свой хлеб. Гремяченцы даже чуть не учиняют расправу над местными коммунистами. Но Шолохов и такие моменты не может писать без юмора – Давыдова колотят женщины, а он, не собираясь отдавать им ключи от амбаров с хлебом, водит их по всему селу, потихоньку избиваемый ими. Тем не менее заканчивается история хорошо: бригада колхозников на конях скачет в Гремячий, хуторяне расходятся.
Шолохов показывает моральную силу и правоту дела коммунизма, как он его видит, словами Давыдова на следующем собрании. Советская власть не намерена мстить заблудившимся. Ситуация благополучно разрешилась, поэтому арестованы всего несколько зачинщиков, а остальные только сидят и стоят на собрании, «очищаясь» стыдом.
Метод «выуживания» хлеба от молодого комсомольца из агитколонны бьёт в ту же цель. В первую очередь нужно действовать уменьем, хитростью, правильно подобранными словами и только в последнюю очередь применять силу, ведь насилье не самоцель. А добровольное движение к идеалам социализма будет гораздо полезнее для этого дела.
Конечно, действовать только словами возможно, к сожалению, не всегда. И Шолохов выводит образ другого двадцатипятитысячника – переродившегося Поляницу. С его согласия «колхозники» ночью увозят с Гремяченских полей сено. Ведь до этого при его попустительстве они же передвинули межевые столбы. Этот председатель колхоза и атмосферу в кулацком доме сохранил прежнюю. Михаил Александрович прямо и образно показывает, что управленец спокойно может сам стать «кулаком». И словами тут делу уже не поможешь, хотя развязка этого эпизода и остаётся за рамками произведения.
В трагикомическое положение попадает Яков Лукич Островнов, ведь именно к нему в дом наезжают белогвардейские офицеры, желающие устроить на Дону восстание. И тут Шолохов не изменяет себе, выводя образы живых людей, а не карикатуры. Атаман Половцев воевал вместе с Яковом Лукичом, знает его давно. Поэтому он к нему и приезжает. Но Половцев не просто бывший офицер, с холодной яростью желающий поквитаться с советской властью. Он может приласкать кота (которого Островнов легко оскорбляет действием), прочувственно рассказать, как в детстве расплакался, избив хворостиной щенка, может бесконечно препираться со своим «товарищем», польским дворянином Лятьевским.
А душа Якова Лукича буквально рвётся пополам. Ведь вписавшись в дело «офицерьёв», он не может найти покоя. С одной стороны, не хочется ему больше терпеть «ваше благородие». А с другой стороны, большевики не дают спокойной жизни. Чем лучше живёшь, тем больше плати продналога, а с недавних пор и вообще зажиточных хозяев высылают рубить лес. Конечно, идеология у Островнова буржуазная, но и он сам не чужд труду. И трудясь в колхозе, отдыхает душой, забывая думки о сложном будущем. В одном из самых страшных эпизодов книги ему даже приходится заморить голодом свою мать, ведь старуха начала трепаться с подругами о живущих у сына офицерах! Способен Шолохов показать трагедию и у человека, не кривя душой, скажем, заслужившего себе расстрел. И тем показательней близорукость председателя колхоза Давыдова, самостоятельно так и не разглядевшего этого «контрика».
Виктор Николаевич Земсков, наверное, самый авторитетный исследователь сталинских репрессий, пишет: «По нашему мнению, из всего комплекса выходившей в советское время научной, популярной, мемуарной, художественной литературы именно в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина» нарисована наиболее объективная картина коллективизации». И с ним невозможно не согласиться. Шолохов, как уже сказано выше, пишет именно объективно. Конечно, мы понимаем, что у Шолохова были свои взгляды на реальность, которые он отражал в своих произведениях. Но желание писать исторически правдиво приближает написанное им в романе к истине.
Да, можно сказать, что часть трагических событий переведена в комические сцены. Как, например, массовый убой скота. В романе сцены, посвящённые этому явлению, зачастую описываются через юмор – всевеселейший дедушка Щукарь зарезал корову и несколько дней сверкал своей лысиной между будыльев подсолнуха, просиживая часы на ветру. Но именно в этом и сила Шолохова. События уже прошли, казаки поняли, что были неправы. И им уже незачем мстить за это. Хватит лишь жёсткого юмора, которого Михаил Александрович не жалел и в жизни.
Есть люди, уверяющие, что «Поднятая целина» является политическим заказом (обсуждать тех, кто считает «Тихий Дон» произведением другого автора, мы отказываемся). Но чтобы думать и говорить такое, нужно совсем не знать, чем жил Шолохов, с какой тяжестью ему давались публикация третьего тома «Тихого Дона» и «Поднятой целины». Шолохов, как популярнейший «творец человеческих душ», имел выходы на Сталина. Поэтому рекомендуем прочитать одно единственное письмо Шолохова Сталину от 4 апреля 1933 года в подтверждение того, что «Поднятая целина» – это крик души, а не холодный политический заказ.
Кто-то может сказать, что Шолохов много пил, да и написал всего 8 томов в собрание сочинений. Куда ему до Толстого… Вполне вероятно, что среднестатистический человек закладывал бы за воротник похлеще Шолохова. Ведь увидеть, услышать и пережить, пропустив через себя столько, сколько довелось Михаилу Александровичу, суждено далеко не каждому. Почти все тридцатые годы он отбивал у НКВД своих товарищей, ставших прототипами героев «Поднятой целины». И если Харлампия Ермакова расстреляли, то Або Плоткин прожил долгую жизнь во многом благодаря писателю. Да, обидно, что в собрании сочинений Шолохова только 8 томов. Но многие ли написали хотя бы одну гениальную книгу? Вопрос риторический.
Поэтому читать произведения Михаила Александровича Шолохова мы однозначно рекомендуем. Читать, чтобы погрузиться в другую эпоху, благодаря невероятно реалистичному стилю автора. Читать, чтобы увидеть противоречивость жизни. Читать, чтобы увидеть, как прокладывалась дорога к социализму, чтобы в следующий раз на ней было меньше ненужных изгибов и потраченных жизней.