Новый заказ. Новая работа.
Новый заказ. Новая работа. Сколько уже было таких заказов? 20? 50? 100? Я занимаюсь этим уже десять лет. Самый уважаемый. Самый известный в узких кругах. Самый лучший. Хотя, лучших в этом деле не бывает. Но я стараюсь им быть. Заказы ко мне поступают отовсюду — всегда все кому-то мешают. Правительству, мафии. Какая разница? Меня многие пытались убрать. Говорят мне, что я слишком много знаю. Всякий раз я избегал расправы. Одни называли меня «счастливчик». Вторые «везучий сукин сын». Впрочем, и те и те правы.
Устал ли я? Конечно, устал. Порой, ко мне приходили во сне те, кого я убил. Приходили и разговаривали. Спрашивали, как дела у их родственников, как дела у меня. Я отвечал. Всегда отвечал, что все хорошо. Потому что только после такого ответа они уходили.
Этот заказ — особенный. Я должен убить священника. Несмотря на все убийства, я верю в Бога. Только по-своему. Однако, заказ есть заказ, и его надо выполнить. Но сначала надо пойти в церковь. Исповедоваться. Я делаю это перед каждым заказом. Зачем? Потому что мне нужно кому-то выговориться. Я одинок, друзей у меня давно нет. Слишком опасно. А так — хоть какой-то собеседник.
Я подошел к церкви. Как обычно, новой. Нельзя ходить в одно и то же место — меня могут запомнить случайные посетители, а этого допускать нельзя. Конечно, у меня уникальная внешность «типичного обывателя» — на такого посмотришь, и глаз будто смотрит в стену, стекает, не оставляя никаких воспоминаний. Но и на старуху бывает проруха.
Кабинка. За шторкой — кто-то. Он не видит меня, я не вижу его. Удобно, черт возьми. Будто бы я на очередном задании. Только в этот раз у меня нет винтовки, а человек за шторкой — не моя жертва.
— Слушаю тебя, сын мой. Расскажи мне, что тебя тревожит, - говорит мне священник. Одна и та же фраза, что открывает любую исповедь.
— Я грешен, святой отец.
— Расскажи мне, не держи в себе, и я помолюсь за тебя Богу.
— Уже десять лет я работаю наемным убийцей. Мне платят — я убиваю. Веселая работа, да?
— Вы… Вы сейчас так глупо шутите?
— Нисколько, святой отец. Так вот, начнем…
Франция, 2005 год.
В руках винтовка, в голове пустота. В прицеле мужчина. Жузеф Себти. На вид ему 20-30 лет, но он гораздо старше. Рядом с ним сидит его семья — мама, и две дочки-красавицы. Улыбаются, смеются. Ведь папа наконец-то вывез их зоопарк. А то постоянно пропадает на работе, дурачок, нет бы смеяться и радоваться, как все остальные! Я-то знаю, почему мужчина пропадает. Зря, зря он залез туда, куда его не просили. Торговля наркотиками — дохлый бизнес, когда ты не делишься с крышей. Обычно крыша очень расстраивается.
Палец плавно ложиться на курок. Жузеф начинает ощутимо нервничать, и я его понимаю. В момент выстрела между жертвой и охотником создается ментальный контакт. Продолжается он всего мгновение, но его хватает, чтобы жертва что-то почувствовала. Выстрел. Кровавые ошметки по всему салону. Как жаль, что Жузеф не сводит свою семью в зоопарк.
Испания, 2007 год.
Новый заказ, новое дело. На этот раз интереснее. Не каждый день на связь ФБР выходит, знаете ли. Сегодняшняя жертва — нечто особенное. Я даже не знаю, за что он так провинился. Но заказ есть заказ, да и некрасиво правительству отказывать. Раймон Кабрера. Так его зовут. Какая-то шишка, которая всем надоела. В этот раз мне даже винтовка не понадобилась — в руке лежал надежный детонатор. Немного затекла спина, но это мелочи — главное не упустить момент. Кортеж Раймона уже совсем близко к мосту. 5. 4. 3. 2. 1. Подрыв. Был человек, и нет человека. Надо немного осесть на дно — ФБР любит заметать следы.
Германия, 2010 год.
Курт Фишер. Человек-недоразумение. Когда-то работал на русских, сейчас работает на итальянцев. Мой прямой конкурент, кстати. Сколько раз ему говорил — Курт, вляпаешься. И вот, вляпался. Взял тухлый заказ, который очень не понравился в верхах. Дурак ты, Курт.
Я подъехал к его резиденции — он никогда не прятался, а о том, что он наемник, как и я, знали немногие. Что же, сейчас об этом узнали не самые приятные для него люди.
Навстречу мне вышел невзрачного вида мужчина с грубыми чертами лица, прыгающей походкой и шрамом на всю щеку. Такие, с особой приметой, долго не живут.
— Оо, Счастливчик, привет! Давно не виделись! Как поживаешь, брат? - Курт обнял меня, не забыв прощупать карманы. Хренус два, меня так просто не взять.
— Привет, братишка. Замечательно, на жизнь не жалуюсь. Ты?
— И я тоже! Не поверишь — вот только недавно о тебе вспоминал! И тут ты! Зачем приехал, не томи!
— Может, сначала войдем? Холодно, - я усмехнулся про себя: зубы мне заговаривает, пытается узнать, какого черта я тут делаю.
— Да какие проблемы?! Заходи, чувствуй себя как дома!
Я зашел в дом и первым делом обратил внимание на антураж. Дааа, этот парень любил роскошь. Мы сели за стол, и Курт вопросительно уставился на меня. Хочешь подробностей? Получай!
— Тебя заказали, парень, - я произнес это, потягивая виски. Дряной напиток, скажу я вам, но у этого элитария другого не было.
— Кто? - зрачки Курта сузились, как это обычно бывает, когда этот чертяка кому-то не верит.
— Помнишь последний заказ? - Курт откинулся на спинку стула, закатив глаза к потолку, — Да, они самые. Я тебе говорил, братец, не бери тухляки.
— НО МНЕ НУЖНЫ БЫЛИ ДЕНЬГИ, СЧАСТЛИВЧИК, И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ! - он подался ко мне со всей силы, казалось, в его воображении рисуются картины моей смерти. Как же ты ошибаешься, Курт.
— Да, я знаю. Но это не повод брать тухляки, - я сказал это, глядя звереющему Курту в глаза.
— И… Кто исполнитель? - казалось, Курта сейчас разорвет на тысячу маленьких Куртов, что будут бегать по всей комнате и периодически кричать что-то однозначно злобное и аристократическое. Кажется, он о чем-то догадывается. Слишком поздно.
— Я.
Курт ничего не успел сделать — керамический нож, который не смогли распознать металлодетекторы на входе, глубоко зашел ему в глазницу. Я поднялся, смотря на своего неудачливого конкурента. Нужно замести следы: нож был вынут из тела, дергающегося в конвульсиях, тщательно вытерт об одежду Курта. Полиция, которая приедет чуть позже, не обнаружит никаких следов — даже записи на камерах куда-то исчезнут. Что будет дальше — мне не важно. Я выполнил свою работу.
— …и это лишь малая часть, святой отец. Я грешен, да. Но я верю в Бога. Я верю, что своими действиями я очищаю мир от плохих людей. Сегодня я получил еще один заказ. Мне нужно убить священника. Представляете? Я не знаю, что он сделал плохого. Но хороших же людей не заказывают. По крайней мере, мне такие не попадались. Даже описание дали, хотите расскажу? Ему 35 лет, совсем молодой для священника. Славянин, волосы русые, глаза карие. Прихрамывает на левую ногу, потому что в детстве был открытый перелом, который плохо сросся. Зовут Михаил Зубарев, взял церковное имя Кирилл. Женат, есть сын, что ходит в прицерковную школу. Не знаю, чем он не угодил кому-то. Не изменяет, поет в хоре. Прям образец для подражания. И мне нужно его убить, вот ирония-то! Я грешен святой отец. Вы отпустите мои грехи?
Священник молчал. Действительно — что можно ответить человеку, который должен тебя убить?