ПРО ПЕТРУЧУ. ФИНАЛ

Вот удивительно, как переменчива жизнь… Совсем недавно, буквально вчера, тебя окружали добрые улыбающиеся лица. Звенели бокалы, рюмки, стаканы, звучал искренний смех, напутствия, обещания. И атмосфера была по душе, этакая ресторанно-застольно-кутежная, доверительная, добрая. А ты еще знаешь, что это еще не конец, нет-нет, совсем не конец. Сейчас закроется бар, но кто отменял квартирное афтерпати, после этого, м? А уютные аллейки с лавочками, с такими широкими, прекрасными лавочками, на которых можно разместиться огромной компанией, а те, кто не поместится, встанут в полукруг? А шесть утра, золотые шесть утра, самое подходящее время поорать во всю глотку, на весь спящий город в обнимку с самыми закадычными, самыми дорогими тебе людьми? Эх… Так все и было. Это были проводы в армию Баласа, дорогого нашего Баласа, глыбищи, а не человека, самого искреннего и доброго человека из нашей тусовки.
Мы в тот вечер как будто бы ей-богу, жопой чуяли, что это наш последний раз. Последний раз сидим вот так душевно, пьем, хохочем, веселимся. И вокруг не малознакомый люд со вписок и тусовок, а твои универские и общажные близкие, по настоящему близкие, которым и ты, и они тебе когда то пришли на помощь и теперь между вами связь. Прочная такая, хорошая душевная связь. Девчонки, которых ты не просто тупо хочешь выебать, а с которыми просто приятно поговорить, пошутить, чем-то поделиться. Парни, не такие конечно близкие по духу и сердцу сорвиголовы и ебанаты как наша компания, но все равно, хорошие, душевные и надежные пацаны. Тогда в душе у каждого мне кажется, мелькнула такая мысль, что как раньше уже не будет все, баста. Конечно останется в городе большинство знакомого люда, будем видеться, но не так, как раньше. Как вечер 31-го августа, вроде и зелено вокруг и солнышко пригревает, но чет как-то холодит уже по-осеннему неприкрытые шортами колени и в воздухе висит что-то такое непонятное, неосязаемое, неуловимое. От чего вдруг становится грустно и тревожно.
Аки помнится, сказал мне об этом. Когда мы, забравшись с ногами на лавочку напротив районного отдела полиции, курили последнюю сигаретку на двоих и ждали, ночь напролет ждали хоть кого-нибудь, кто выйдет из дверей участка и прольет свет на судьбу нашего друга.
-Знаешь, я почему-то, когда мы Баласа провожали, так с ним захотел в какой-то момент… Как будто знаешь, все. Проугарали и хватит. Все такой хуйней показалось без него, резко так сразу…
Аки помолчал и сплюнул. Я тоже хотел что-то сказать, но промолчал. Потому что так паскудно стало на душе в тот момент, что аж реветь захотелось.
Мы посадили на автобус до призывного пункта полупьяного Баласа, насовали ему предварительно полную сумку пива, закуси, сигарет. Уделанные я и Петруча все норовили ему бабки карман сунуть, но Балас, святой человек, все отказывался. Отпихивал их и говорил ;
- Притормози нахуй дурак, но вот зачем они мне там? Оставь блять ящер! Опохмелитесь с пацанами завтра! Не надо, оденут-обуют бесплатно там, чуваки, не моросите блять.
А нам пьяным все казалось - да как не надо, брат? Как не надо то? Такие мысли тоскливые в голову лезли, что пиздос. Да как ты вообще там без нас жить то собрался, друг? Только-только жизнь почуяли, да возьми братка, все возьми, только не уходи, останься…
Сидели потом на остановке, автобус взглядом провожали. И вроде выжрали немерено, а сидим молча как трезвые, не шелохнемся, смотрим. Вот едет автобус, Баласа не видно, а он там. Знаем тупо что он там. В своих «найках», которые мы, было дело, по братски даже брали погонять, в футболочке белой своей, на штанах пятно от Сгухиного пива. Спит наверно, утомили мы его за ночь основательно. Рюкзак в ноги кинул и топит, рыло. Родное. Перегаром наверное на всю маршрутку воняет.
Я вот щас вспоминаю и думаю: как все таки хорошо, что не втянулся. Спокойный, добродушный, прямой и честный, как алебарда – видеть его за позорной работой закладчика, это все равно что, ну не знаю, какого-нибудь доброго мультипликационного персонажа долги отправить выбивать. Ну а мы посидели тогда еще с децл, покурили и побрели домой тихонько. Отсыпаться и готовиться к работе.
Работа блять. Язык не поворачивается это гнилое ремесло таким хорошим словом как работа называть. Гасились первое время, как мыши полевые, от каждого шороха вздрагивали. Во двор заходишь, первым делом на лавки и балконы смотришь, не палит ли кто? Пусты ли лавки перед падиками? Не стрижет ли нас какой нибудь сумасшедший упорыш? Разок я чуть было не попался на одном из глухих отдаленных районов, застроенном мрачными серыми девятиэтажками. Тогда я краем глаза успел спалить, что за мной уже на протяжении трех дворов неотрывно плетется какая то парочка. Хули делать, делаю вид? что обхожу дом, пропадаю на какое то время за углом из их поля зрения, и бегу нахуй что есть сил. Понимаю, что хуй оторвусь, увидят что убегаю и пиздец, в любом случае. Первое что мне пришло в голову, это втиснуться в узенький проем между двумя гаражами, их там дохуя за домом стояло, пока преследователи не вышли из-за угла. Успел, тут слышу, выходят. Базар даже их расслышал, вспоминаю и до сих пор не по себе становится. «Куда говорит он пошел, спрашивает кто-то из них». «Пошли пока к падику, отвечает второй, щас пацанам в том дворе отзвонимся, пусть встречают». И уходят вроде. Я сижу, слышу это все и чувствую, как руки блять холодеют. Сердце нахуй из грудины рвется, трясет. Еле как дождался пока свалят, достал телефон, благо номер дома запомнил, вызвал такси с обратной стороны дома, к гаражам. Мне тогда с перепугу такси показалось каким то спасительным телепортом, добрым дядей волшебником, что вытащит мою задницу из этого места.
А еще порой идешь по улице, видишь дворника и думаешь про себя: какая все таки хорошая и нужная у него профессия, не то что у меня. Вот прямо как в «Джентльменах удачи» Василий Алибабаевич говорил: «Шакал я паршивый… Все ворую и ворую». Что нибудь наподобие хотелось сказать.
Тогда еще помню, ютуб просто заполонили ролики с уделанными спайсовыми животными по всей России и репортажами про людей, выходящими под этим делом с 9-го этажа, что тоже нихуя не добавляло оптимизма. На фоне этого даже деньги уже особо удовольствия не приносили. Тратить не хотелось, а самое главное, некогда было. У кур выходных не бывает, поэтому все свободное от работы время мы тупо отсыпались, либо заливали стрессняк алкоголем и снова же отсыпались. Хуярить приходилось адово, попутно постоянно держать связь с операторами, давать пояснения, выслушивать угрозы и нотации. Пиздец. Мы тогда боялись наших работодателей не меньше чем легавых, хуй его знает, на что способны такие люди. Тем более, у них находились фото наших паспортов, это было условие приема на работу. Так что ебашили, ебашили и еще раз ебашили. Мутка у нас была, подкопить стартовый капитал, а как накопим - послать нахуй наркобизнес и открыть какое-нибудь свое, легальное дельце.
Отписывались поначалу в скайп. После перешли на джаббер, для безопасности. В день приходилось разбрасывать от 50 до 70 порций отравы, помню как сука неудобно было одновременно палить по сторонам, писать адрес и уходить с нычки. А записывать надо было сразу, чтобы потом не объебаться, потому что хуй ты вспомнишь на следующем адресе, где конкретно ты запрятал пайку, за батареей или под косяком дверным. Тогда я еще помню, какой то пидарас-оператор кинул идею и вовсе фотографировать место заклада. Ну ебать ты гений конечно! Сделал по быстрому и отвалил, хули там тусоваться и лишнее внимание привлекать своим телефоном? Да и плюс мобильная связь местами могла подъебать, не всегда фотки отправятся, короче дохуя нюансов было. Сейчас то говорят, даже геоточку отбивают, координаты подробные дают современные куры, ну а нам тогда похуй было и никто на такие вещи сильно не заморачивался. Главное находят и хуй с ними.
Пока мы занимались всей этой байдой на улицах, наш тогда еще общий друг Сгуха, о котором я упоминал в предыдущих частях, постепенно переполнял чашу нашего терпения. Во первых, брать с собой этот кусок дерьма на вылазки было совершенно невозможно, поскольку либо он упорно сопротивлялся, либо вел себя на улице как потерпевшая куропатка, если пинками и увещеваниями его все-таки удавалось выманить с нами. Поэтому пришлось посадить уебка на фасовку, хотя даже этим гандон занимался спустя рукава.
Во вторых, ленивый и ахуевший Саша в тот момент плотно подсел на распространяемую нами отраву. Хуже того, он повадился собирать в наше отсутствие на квартире кучу таких же туебней, охочих до халявной наркоты и бухла и когда мы приходили с работы, заебавшиеся и злые, нас как правило встречала либо шумная толпа, либо два-три обжабанных тела, растекшихся по дивану. И засранная в умат просто хата. Мы не потерпели такой хуйни, нет. После третьей такой выходки, когда он и его ахуевшие псы выжрали пару из заготовленных нами нычек на завтра, мы пообещали разнести ему ебальник и выпнуть нахуй из хаты, если подобное повторится. Удивительно, но эта гнида еще и попыталась встать в позу оскорбленного достоинства, когда мы раскачивали ему за его многочисленные косяки. Ух блять. Вспоминаю сейчас, и «огресия какая-то аж зубы скрипят».(с) Хуй знает почему, но с того раза затаил он на нас с Аки какую то обиду. Общался только с Петручей, с нами лишь дежурными фразами. Ну а нам по сути похуй было.
И вот, одним холодным октябрьским днем, пагубное пристрастие Сгухи завершило трагическую роковую цепочку. В тот день, самый сука неподходящий день, он упоролся новым видом продукции, «ромашкой», опрысканной живиком, заблевал пол-кухни и там же за столом, где фасовал дурь, отрубился спать. Этот ебучий чертила, в виду нашей тотальной занятости просто обязан был содержать квартиру в чистоте, таково было негласное соглашение, раз уж большую часть работы выполняем мы. Обязан был, да и хуй там плавал по итогу.
Короче, звонит мне сначала Аки. И говорит: «Все пиздец. Взяли Петручу мусора». Никуда не двигайся – щас подъеду». А я в это время как раз уже отписался операторам, зайду думаю, покушаю пока. Аки тогда должен был с Петручей забрать крупный заклад, мы всегда крупняки вдвоем забирали, для подстраховки. Но тогда он малость припозднился со своими закладками и подъехал чуть позже. Это его и спасло. Первое что он увидел, подъезжая к месту закладки и где его должен был ждать Петруч – это хуеву тучу мигалок и ментов. Мигалок было столько, что двор блять на дискотеку какую то походил, из-за этих мусорских сполохов.
Не растерялся, попросил высадить его у крайнего подъезда, присел на лавочку и стал наблюдать. Лазили, лазили эти менты че то за гаражами, потом расселись по тачкам и разъехались. Петрика так не увидел, но знал, что он там.
Еле как дождался Аки, сидючи в этой кафешке, жрать расхотелось абсолютно после таких известий. Сидим, думаем, что делать дальше. У нас - принятый за нихуевое количество дряни товарищ, проебанный заклад и злые работодатели на том конце мессенджера. Решили сначала ними разобраться – мол так и так, кента взяли, мы не при делах. Те гандоны даже слушать поначалу ничего не хотели, давай грубить, ахуевать, да вот вы мол, такие-сякие, да вы пиздите по-любому, съели пайку крупную, а нам тут по ушам ездите, с понтом типа менты вас взяли. Знаем-плавали, много вас таких наебщиков было. Ну тут уже нас прорвало – слышьте вы, пишем, ахуевшие вы ребятки. Если блять предъявы какие, то давай-ка встретимся и с глазу на глаз потолкуем. Хули нам терять, рожи наши все равно у вас есть. А мы вам по факту говорим – вашу нычку менты забрали, вместе с другом нашим. Остатки этой параши на квартире у нас, хотите – забирайте, нам этот яд нахуй не нужен, лучше помогите блять, как кента вытащить.
Те вроде подуспокоились. Велели нам выбросить нахуй телефоны с аккаунтами, а остаток продукции где-нибудь спрятать, его заберут другие куры. Дали нам номер какого-то городского адвоката и предупредили, что ценник у этого товарища конский. Зато дело знает. Ффух блять, с этим разобрались, никто нас убивать вроде в ближайшее время не приедет, так что поехали быстрее на квартиру, избавляться от наркоты. Заодно забрать общую кубышку, там мы порядка двух соток с копейками, почти триста успели накопить, совместными усилиями. Не фонтан конечно, но на адвоката думали хватит, на первое время.
Приезжаем домой – а там блять картина маслом. Вещи наши, все подряд, какого то хуя сложены на лестничной площадке. У дверей какие-то бабы, уже уходят. Мы в непонятках – что за хуйня? Сгуха не абонент, не на связи ни один из его номеров. Подкатываем интересоваться у женщин, мол типа, тут наши друзья жили, то да се, куда девались и вы вообще кто?
Первая баба вообще из клининговой компании оказалась, я говорит, ничего знаю, чисто по работе приехала, у хозяев интересуйтесь. Мы естественно с расспросами ко второй бабе. А та нам так надменно отвечает, сквозь зубы: «Я вам ничего объяснять не обязана, узнавайте, говорит у Саши. А раз вы говорит их друзья, то уберите весь этот мусор с площадки, а то скоро жильцы новые въедут». Садится нахуй в лифт и уезжает.
Ну заебись. Денег нет, кроме карманных, где-то из Петручи злые мусора выбивают признания, Сгуха пропал и не отвечает, а мы мало того что без крыши над головой остались, так еще и чемоданы девать некуда. Еле как распихали кучу всего этого барахла по друзьям и знакомым, наняли на последние бабки грузовую ГАЗель, а сами вернулись ночевать на ту самую общую «гномятню», откуда совсем вроде недавно с такой помпой съезжали. Сидим на полу, на каком-то протертом паласе, молчим, одупляем. Эмоций никаких, выжаты просто насухо. Сгухе уже не звоним, знаем, что без толку.
Тут Аки и говорит: « Знаю я, в какой отдел его скорее всего увезли. Здесь сидеть не могу, поехали туда, может, пробьем чего».
Я сижу и думаю: «Ну хули уж тут, поехали». Взяли немного пива, вызвали такси и поехали к отделу. Протусовались там всю ночь, нихуя толком не узнали и поехали уже засветло обратно. Тем же утром спрятали остатки наркоты, скинули адрес тайника и отключили телефоны. Хотели напоследок их нахуй отправить, да не стали. Нахуй надо, вдруг и правда отморозков наймут и пиздец тогда нам вовсе.
Потом мы с Аки разъехались по домам. Он к себе в Алтайский край, я – обратно в Красноярск. Устроились на нормальную работу, миллионов не сшибали, но зато хоть совесть чиста была. Так и жили.
А потом, спустя целых два года, на связь с нами вышел Балас. Балас бедолага оказывается угодил на середине службы на дизель, где протусил полгода, поэтому так долго не выходил на связь. Отпиздил какого-то ахуевшего шакала, вроде несильно, но его тем не менее, упаковали на дисбат. Он то и пролил свет на тогдашнюю невнятную историю со Сгухой. Ему Сгуха об этом вконтакте написал, с левого акка. Оказывается, пока он спал в луже собственной блевотины, в квартиру за каким-то хуем пришла хозяйка. Открыла своим ключом дверь, вошла и увидела, во что мы превратили хату. Саша даже не проснулся. Пока он спал, она вызвала то ли мужа, то ли сына, который лещами разбудил Сгуху и с бесчеловечной улыбкой сообщил, что ему, Саше, пришел пиздец. Взяли они его короче на понт, что вызовут мусоров и уедет он далеко и надолго. Пересравшийся Сгуха сначала долго пытался дозвониться до Петручи, которого к тому моменту уже приняли менты. Телефон не отвечал и он нашел ничего лучше, кроме как слить хозяевам все имеющиеся на квартире деньги, всю нашу общую кубышку, а потом тупо съебался. Просто взял и съебался с концами, словно мы с Аки для него и не существовали. Поначалу мы думали, что он прихватил с собой и дурь, но ее мы позже обнаружили в одной из сумок, здорово похудевшую в объемах. Хоть на этом спасибо.

А Петруча попался ментам из-за уебана оптового курьера, который мало того, что топорно спрятал клад в жилом месте, так еще и спалился какой-то бдительной тетке с третьего этажа. Та вызвала участкового, ну а тот в свою очередь, сложил дважды два. Если кто-то что-то прячет, значит кто-то должен за этим спрятанным прийти. Вот так его и приняли.
Петруча кстати знал, что мы тусуемся у отдела. Об этом ему сказали менты в отделе, пытались запугать, мол не скажешь, на кого работаешь, вон тех двух пареньков щас закроем, по любому тебя ждут сидят. Петруча нихуя им не сказал. Вообще нихуя. Взял все на себя. Был один, никто не помогал. На контакт с барыгами вышел сам. Пацаны на улице у отдела не при делах. Так и загрузился наш братец на семь лет общего. Не помню, сколько там при нем было, но достаточно. Об этом тоже Балас сказал, он каким то чудом номер домашний Петручи сохранил. От родителей и узнал.
Такая вот хуйня.
Сейчас я сижу на вокзале и жду рейсовый автобус из Барнаула. На нем должен приехать Аки, который взял на работе небольшой отгул. Потом мы вместе двинем до Новосибирска, где нас ждет вернувшийся из армейки Балас, у которого, в свою очередь, есть контакты Петручи из колонии. Через родителей Петрухиных нашел. Сначала поедем на свиданку, а потом наш путь лежит в город Кемерово, куда, по последним нашим данным, съебалась наша беглая Сгущенка. Мы даже его бить не будем. Поначалу. Просто хочется этому человеку в глаза посмотреть и услышать, что он нам скажет. Да и не даст нам Балас сильно его бить, он же добряк.