Блайнд?
Я молча протягиваю преподу зачетку. Тут все серьезно. Иван Анатольевич сидит в темных очках — опытный, значит будет трудновато…
— Чек, — отвечаю я, и он, ухмыляясь, открывает первый билет.
Да. Если вы задумаетесь, то сдача зачетов чертовски похожа на покер. Даже слишком — возможно, эту игру как раз придумали ехидные профессора. Вот и я сейчас по ощущениям должен был отыграть куш (зачет), имея на руках только минимальную ставку (ничего не знаю, но вчера запомнил имя препода). И конечно, должен крупную сумму денег (долгов) остальной учительской мафии.
Первый билет я, слава богу, знал. Но, конечно, не показал ни одной чертой лица суровой правды — тут собрались профессионалы, которых не так легко раскусить. Все же уже третий курс. Поэтому пошел на уловку.
— Чек, — прошу открыть еще один билет. Анатольич ухмыляется.
— Не знаешь, Иванов?
— Как это не знаю, Иван Анатольевич? Конечно, знаю, — нарочито фальшиво тяну я. — Просто тема такая… Не лежит моя научная душа к такой теме!
— Зато зачетка лежит — он в предвкушении подергивает усами. — Разыгрывай карту, или сольешь, молодой!
Так я и поднял ставку. А он не раскусил — попался на мой блеф. Обратный блеф, точнее, ведь билет я знал. Я отвечаю на все вопросы и с лицом победителя забираю выигрыш — первый плюс в отчетности.
— Ну хорошо, Иванов. А второй билет?
Мы снова делаем минимальные ставки: я — репутацию человека, который готовился, он же — потерю возможности донимать меня все лето. Билет медленно открывается. На моем лице — спокойствие скалы, хоть я и вижу, что мой конец близок.
Надо уметь разыгрывать ту карту, что есть.
Он донимает меня вопросами. Я отбиваюсь, как могу, но позиции явно сдаю. Кажется, скоро все мои фишки будут у него в кармане — но я так просто не сдаюсь.
Тройка финальных вопросов летит мне в лоб. И я, потомок индейского вождя Болтун Хитрожопый Язык, разыгрываю свою комбинацию. Невероятным образом связываю вопросы этого билета с прошлым, и получается фулл хаус. Который в щепки бьет тройку противника.
Анатольич смотрит на меня с открытой ненавистью. Скрипя зубами, он ставит мне зачет, как вдруг…
— Да ты же не допущен к сдаче, Иванов! — ухмыляется наглая проигравшая рожа преподавателя. — Зимний-то ты так и не закрыл.
— Иван Анатольевич, ну я же все сдам…
Но мы с ним оба знаем, что такой блеф не пройдет. Он качает головой. Я тихонько крою его трехэтажным матом. Понуро отхожу к двери, как вдруг…
— Эу, Иванов. А не хочешь ва-банк?
— Чего?
— Все или ничего, малец. Отчислишься — или сдашь на следующий год…
Взвешиваю шансы. И знаете? Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
Он раздает билеты. Я кидаю на стол зачеты и документы вуза, он — свежий журнал на следующий учебный год. На его лице не читается ни одна эмоция. Я беру два билета — он берет два. На руках пара. Вопросов по физике, но это не важно. Сегодня я чертовски везуч.
— Чек, — говорю я, и он поддерживает. На стол летит еще один билет — биология. Черт возьми. Главное — не показывать разочарования, держаться…
— Чек, — повторяю я.
— Так говоришь, будто тебе есть что ставить, — мой оппонент смеется надо мной. Не важно. Еще не все потеряно.
Он открывает еще два билета. Химия и информатика. Какого черта — не знаю, но понимаю, что проиграл. Однако мы, студенты, не лыком шиты… Всем своим лицом показываю сладкое предвкушение победы, ровно на секунду, так, чтобы он увидел.
— Хм, — Сработало! — Знаешь что, Иванов, я вспомнил, что не могу проставить тебе автоматы на следующий год. Руководство будет против… Но поскольку я сам облажался со ставкой — черт с ним. Предлагаю разойтись мирно. Ставлю тебе зачеты, и с богом. А?
Делаю вид, что разочарован. И соглашаюсь.
Мы жмем друг другу руки, вставая из-за стола. В зачетке красуется подпись, которую я выиграл своими невероятными навыками блефа. Анатольич, хоть и проиграл, улыбается в усы.
— Вы что тут устроили, дауны? — Вежливо интересуется декан, который весь матч стоял, как оказалось, в глубине аудитории.
— Э-э-э… — мычу я.
— Ну, мы, это... — Анатольич подхватывает.
Декан таращится на нас, как на двух отбитых. Вздыхает:
— Идиоты. Какого фига у вас на экзамене по английскому вообще лежат какие-то билеты по физике, биологии? Информатики у нас вообще в корпусе нет! Что за детский сад, в конце концов? Вы, — кивает на Анатольича. — можете лишиться работы. А вы, молодой человек, так вообще…
Декан ругается. Мы бледнеем. Он вдруг подходит к двери и запирает ее. Резким движением подталкивает третий стул к экзаменационной парте.
— У вас теперь, господа, есть только один шанс, — Широкая улыбка вдруг озаряет его лицо. — отыграться…
И билеты летят на стол, вместе с пониманием того, что мир — вовсе не театр, а большая партия в старый-добрый техасский холдем.