Сап. Я кун
Сап. Я кун, живу в обоссаной совковой хате и иногда могу обоссаться во время сна. У меня есть тяночка, она с ебнутыми причудами, которые со временем и мне начинают нравится. Её любимое увлечение это - говно. Мы часто пиздим в шутку о том, как срали и ссали бы друг другу в рты, если бы жили в одной квартире, но иногда мне кажется, что это вполне реально. Может она заставит меня сожрать ее дерьмо? От этих мыслей у меня начинает привставать. Я представляю ее дерьмо: коричневатое, блестящее, как будто маслом намазали, с торчащими изнутри кусочками соленого арахиса. Когда-то я противился двачам, история с говном, я и не думал что меня начнёт возбуждать запретное. После знакомства с этой милой девочкой, я стал самым настоящим говноедом.
Я люблю когда мать готовит на ужин суп из горошка, её подлива в туалете чудесна, жаль удовольствие раз в неделю. Но суть не в этом. Анон, я хочу поведать тебе историю о том, как в 12 лет испортил футбольный мяч одному из моих знакомых. Дело было летом, у нас был шалаш: внушающих размеров заросли из кустов и деревьев, часть которых мы расчистили ради постройки нашего места обитания. Мы построили что-то вроде старой, разъебанной и разваливающейся избушки, крыша которой состояла исключительно из досок с торчащими вниз гвоздями, которые при любом неудачном движении врезались бы в наши молодые, не успевшие повидать жизни черепа, но нам было похуй. В один из дней, когда мы беззаботно сидели внутри нашего строения, изредка выглядывая наружу, я почувствовал, что утренний завтрак из маминого горохового супа дает о себе знать в виде сильных, тянущих вниз и давящих на анус болей. Я резко повернул голову в сторону своего друга, с которым мы сидели в нашем укрытии.
-Рома, я срать хочу. Бля, я обосрусь щас нахуй.
-Так что ты сидишь? Беги домой.
-Нет, чел, я просто не успею.
Меня бросило в холодный пот, так как жил я хоть и рядом, но по пути до дома нужно было подниматься в горку. Анон, я бы не выдержал, я бы обосрался от натуги и побежал отмываться под ледяной водой к ближайшей колонке около одного из частных домов. Я очень сильно разозлился на мать за то что она заставляла жрать ее хрючево, хоть временами мне и нравилось, но гнев быстро перебила гениальная мысль, возникшая у меня в голове во время сильнейшего приступа паники и страха обосраться. Я резко расслабил все тело, кроме одной его части - очка, слегка ухмыльнулся, смотря в глаза Роману. Судя по его недоумевающему взгляду, он нихуя не понял, но через несколько секунд взгляд стал говорящим, и он, не отрывая от меня глаз, жалобно процедил:
-Только не на стол.
-Бля, не, нам за этим столом еще сидеть.
Я медленно встал не расслабляя анус, направился в сторону выхода из шалаша и развернулся к Роме.
Рома сделал недовольное лицо, и, встав с небольшой лавки, пошел в мою сторону, обошел меня и зашел за шалаш. Я вышел вслед за ним, посмотрел по сторонам, ища нежелательных гостей в виде жителей частный домов, находящихся неподалеку, или же жителей многоэтажки, так же находящейся недалеко от нашего места. После того как боль в районе живота стала невыносимой и я убедился, что никто за нами не наблюдает и не пытается забраться к нам и дать пиздюлей, я развернулся и пошел в шалаш, остановился между входом в него и выходом, приспустил свои джинсы с трусами вместе и медленно сел на корточки. Мой анус приятно расслабился и расширился в ожидании того, когда я начну срать. И я начал. Первые несколько десятков секунд боль в животе не утихала, и из меня с редким припердыванием и типичным чавканьем вываливалась светло-желтая твердая масса, напоминающая глину или песок.
Когда боль утихла, я с облегчением выдохнул и еле как поднялся с корточек. Я обернулся, и увидел их. Нет, даже не их, я увидел его. Огромный кусок дерьма, который развалился в процессе своего высвобождения на волю трудно было отличить от кусков глины, которой там было очень много. Я, наверное, смотрел на них минуты две, они выглядели такими мягкими, как куски вареной сгущенки, только желтые. Но, все же я смог
оторвать глаза от дерьма, и лениво потянулся за листами какого-то непонятного куста, каких там было предостаточно, чтобы вытереть мой маленький анус дочиста. Я нарвал пару листков, в голове стоял еле уловимый шум, немного кружилась голова. В общем, я был в экстазе, будто избежал мучительной смерти. Я начал вытирать свой зад самым большим листом, до какого только смог дотянуться.
-Блядь, опять порвался!
-Че там у тебя? Ты все?
-Нет, жди. Опять средний палец листок пробил.
Я думаю, вы знаете это ощущение, когда ты случайно пробиваешь своим средним пальцем кусок туалетной бумаги и он врезается прямо в твой говняный анус. Меня передернуло, я начал трясти рукой и поднес ее к носу. Фу блять. Хотя, в этом что-то есть, подумал я. Быстро прогнав эти мысли из головы, я вытер палец листком и продолжил процесс очищения своего шоколадного глаза дарами природы. Когда я закончил, я быстро натянул сначала трусы, а потом и джинсы. Дерьмо, кстати, я закидал теми же самыми листками, и это выглядело просто как куча листьев, не более. Это сыграет важную роль.
-Ром, я все.
-Мне Антон позвонил пока ты срал, сказал что скоро подгонит к нам.
-О, круто! У него мяч с собой?
-Да, он с поля.
Мы с Романом зашли в шалаш, я заботливо провел его мимо кучи дерьма, на которое уже стали слетаться мухи. Мы сидели где то 15 минут, просто всматриваясь в стол и странное белое пятно на нем, как вдруг услышали хруст
веток в десятке метров от нашего строения. Это был Антон. Он неуклюже спускался сквозь ветки и листья, держа подмышкой новый, белый футбольный мяч. Мы с Романом уставились на мяч, и ждали пока Антон приблизится к нам. Когда он подошел, он стал горделиво играться с мячом.
-Видели какой? Новый, дорогой.
-Блин, прикольно.
-Смотри как умею!
Антон отошел на несколько метров от нас и стал аккуратно подпинывать мяч, двигаясь за ним. Он загнал его сквозь вход внутрь шалаша, раскатав мое дерьмо как блядский бульдозер и сам забежал внутрь. Поначалу он не заметил ничего странного, ловким финтом подкинул мяч ногой вверх и поймал его, после чего уставился на него и стал двигаться с ним в руках к выходу, на свет.
-Пацаны, я мяч похоже в грязи измазал.
-Да по-любому говно, ха.
Роман не знал, насколько его глупая шутка была истинна ровно до того момента, как Антон не ковырнул пальцем "грязь" и не понюхал ее.
-Блядь, это говно! Сука, кто здесь насрал, уебки?
Я сидел и еле сдерживал смех потому что боялся, что если он узнает что насрал я, он заставит меня слизать мое же говно с мяча. Могу сказать, что я был не особо против, но вся репутация бы мгновенно ушла в пизду, поэтому я просто сидел и смотрел на него с кривой улыбкой. Антон отчаянно отрывал говняные листочки которые я выбросил около 20 минут назад на дерьмо от мяча, срывал чистые листы, улыбался, делал вид что ему смешно с неловкости ситуации, но по его мимике можно было увидеть весь стыд и боль, что он ощущал, все больше и больше мазавшись в моем говне. Мы переглянулись с Романом, и заржали как долбоебы. Мы ржали минут пять, пока Антон неловко хихикал, делая вид, что ему тоже смешно. Я не смог сдержать гордости.
-Антох, это я насрал, извини.
-Ну заебись.
Странно, я ожидал удара в ебало или оскорблений моей поварихи-матери в порыве ярости, но он просто сказал два слова, слегка усмехнувшись. Мне стало немного жалко его, но я не мог остановиться смеяться.
Вскоре мы разошлись по домам. Когда я вернулся домой, моя мать встретила меня своей любимой гороховой похлебкой на ужин.