Весь опус можно описать фразой

Весь опус можно описать фразой - почему за пизду базар не тянут.
Начну немного издалека. Слабый пол у нас зачастую позиционирует себя как товар или среду для вклада. Не так, скажете? А почему тогда в порыве очередного нервного срыва из-за неудачного брака женщины кричат одну и ту же избитую фразочку - "да я на тебя, мудака, лучшие годы жизни потратила!1!, кококок", словно они лежалый овощ или остывший на плите борщ. Уже как несколько поколений бабья у нас, ровно как и мальчики, воспитаны женщиной, и воспитаны пиздец как неудачно. В некоторых особо запущенных случаях, девочкам настолько сильно с детства моют моск, что для них эта всаживаемая линия партии под названием "нужно семью, детей, импотеку, и чтоб муш как груш" становится акупунктурной.
Евгений, просидевший со мной за школьной скамьей, никогда не отличался широким умом. Он был того типажа человек, что интеллект вкачивал максимум на троечку, а в силу и харизму положил аж по десятке. Всю сознательную жизнь он страшно фанател по местной школьной "звезде", Наташке Мрачновой, эффектной блодниночке небольшого роста с аккуратными титечками и мощным крупом, который она не стеснялась подчеркивать тугими виниловыми джинсами. Годы шли, школьная скамья прошла, прошли университеты. С Евгеном мы как то потерялись, тем паче что после армейки я переехал из родительского дома в другой район.
Однажды мы пересеклись все таки, по старой душевной лавочке попили пива, обменялись контактами, жизненными бедами и притязаниями на судьбу. Своей школьной зазнобы Евген добился после армии, счастливо повстречался, а потом устроился на 2 работы, снял квартиру, и стал жить с Наташей отдельно. Какое то время все было заебись, а потом розовые очки влюбленности стерлись, и вскрылся мрачный нежданчик - то, что казалось Жеке сочным караваем, на деле обернулось беспонтовым пирожком, да еще и с говном. Помните что я говорил в начале? Наташка оказалась в быту именно такой. Без этой эфемерной "успешности" жизнь была ей совсем не мила, и посему, пытаясь быстрее реализовать себя как "достойную успешную женщину", она вскрывала Жендосу моск как заправский патологоанатом уже как несколько лет. В итоге Евген не ел, не пил, не спал, не наслаждался отношениями, а хуячил как вол. Купил машину, дачу в кредит, крутился как мог. Чего тут плохого, спросите вы? А то, что Наташке этого было стоически мало, и она продолжала ебать бедному Евгену межушный нервный ганглий, в попытках не потратить "товарные" годы жизни на "неудачника".
Как водится, то была преамбула. А теперь фабула.
Выбрались мы как то на шашлыки в деревню. Всю дорогу до места Наташа колыхала и без того истраханный в каждую извилину моск Женьки о том, что ему надо взять еще кредит, что она хочет шубу, и чтоб слово "Она" писалось строго с большой буквы. Евгеша вел машину с каменным лицом вождя Апачей, а я только и удивлялся, как он это все терпит. Примерно под такой же эгидой мы разводили костер, накрывали поляну и ели жареное мясо. Наташа, чтоб её под хвост и в гриву, ни на секунду, сука, не утыкалась. Я не бью женщин принципиально, но Богом клянусь, хотелось выписать ей настолько томного лещидзе, чтоб она потерялась снаружи всех измерений, и дала нам спокойно посидеть на природе. Тут Жека встает с каменным лицом, и начинает медленно идти к мосту над небольшой речушкой Дёмой. Я с интересом последовал за ними, потому что уже видел подобное лицо Жеки однажды в школе. Тогда досаждавший ему дебик отделался всего лишь сломанными руками и потерей всего переднего ряда зубов. Я не садист, но в душе все равно радовался, ибо Евген ну очень долго копит все в себе, и потом выливает все разом. Краем разума я понимал - щас буит мясо. На всякий случай даже вытащил мобильник и начал снимать.
Дошли они уже до моста, а Наташа продолжает петушиться. При этом ее дико злит непоколебимость лица Евгена, и за тем, что она говорит, Наташа следит все меньше. В ход идет уже максимально тупая аргументация и совсем уж бредовые обвинения, ор стоит на весь лес.
—"Ты сраный нищеброд не можешь мне даже платья купить, нахуй я вообще с таким козлом живу!! Мне носить нечего!!"
Евген сосредоточенно молчит.
—"Я на тебя, пидораса, трачу лучшие годы жизни, лучше бы к любовнику переехала!!"
Евген все еще молчит.
—"Да ответь мне уже, неудачник ссученый, иначе я тебе глаза выцарапаю!!!"
Ни одна мышца на лице Евгена не стронулась с места. Девушка, тем временем, все-таки начала выцарапывать ему глаза. И на этой ноте Наташа, наверное впервые в жизни, получила сочного такого, и крепкого леща от Евгена. Видать настолько неожиданного и настолько крепкого, что аж резко замолчала и встала как вкопанная. Евген буквально за одно движение срывает с нее сарафан, потом так же за пару движений рвет на ней нижнее белье, подхватывает это охуевшее во всех смыслах тело и бросает с моста в речку. И потом так же молчаливо, сука, как товарищ Берия, возвращается назад к костру и кидает туда сорванные тряпки. После чего коротко кидает мне "Пошли", садиться со мной в машину и уезжает из лесу.
Дорога до дачного участка прошла молчаливо, так же, как и потом весь вечер. После того, как последний пузырь арманьяка был беспощадно уничтожен, Евген упал спать, а я ушел к одной интересной особе, что проживала в той же деревне, с намерением прогреть писюхастого в мокрой бухте, но это совсем другая история.
Вернувшись назад вечером следующего дня, я обнаружил, что по табулатуре Евгения словно рота солдат прошлась. Лицо его было синим, и вовсе не из-за алкоголя. В дачном доме были выбиты стекла, машина расхуячена вхламидию, а сам Евген примерял осколок зуба, что был беспощадно выбит. Зная силу и крепость Евгеши в бою, нетрудно догадаться, что пиздили его толпой, и пиздили долго, мрачно и упорно. Евген поведал, что завтра пиздильщики придут снова, во главе с братом Наташки - Михаилом. Миша был специфичным челиком. Оттарабанив годик в ВДВ, то ли десантурой себя неебической чувствовал, то ли ЧСВ у него распухло от удара табуретом. Неприкрытых конфликтов раньше у нас не было, но я пятой точкой чувствовал что сейчас дело пахло писюнами - его сестрёнку же обидели, и теперь он намерен мстить по черному. За этими грустными измышлениями нас застал Максимыч - бодрый старичок, местный самогонщик, новостное бюро и просто веселый человек.
— Чаго-й то вы, мужички, невеселые какие то! Случилось чаво?
И тут он видит лицо Евгена.
— Ох мля! Кто ж тебя так уделал то, хлопчик?
Я коротко изложил деду события последних двух дней.
— Это из-за Мрачновской то профурсетки? Тьху! - дед язвительно сплюнул под ноги - Мамашу ее еще знал, та еще дрянная курва была. Это у них, видать то, по материнской линии и косоголовка, и пизда поперек! Ничаго, хлопчики, щас я до избы то сбегаю, подлечиться принесу. Повоюем еще!
— Куда ты воевать собрался, отец, на старые то дрожжи, погодь...
Но старичок бодро скрылся в сторону лесного проселка. Вернулся с двумя пузырями самогона и нехитрой закусью. Разлили, ебнули, деда понесло рассказывать всякие охуительные истории, в которые я не особо вникал. Мои мысли были заняты предстоящим завтра весельем. Из всего оружия, что было на даче у Евгена - два колуна, грабли и ржавая тяпка. Сильно не разгуляешься. И тут, то ли от стресса, то ли от ядрености дедовского шмурдяка, меня начало клонить в сон. Посему я ушел в дом кемарить в кресло, оставив Евгена с дедом под ночным небом допивать сэмыч.
Утро началось под всратую русскую репчину, наваливаемую из нескольких подъехавших тазов. Могуч был самогон Максимыча, но голову он мне на утро оставил ясную. Убедившись, что Евген без задних ног дрыхнет в спальне, я накинул балахон, схватил подготовленный с вечера колун, и украткой глянул че во дворе. Под говномузыку неспешно выползло около десятка жлобов, с ними Наташа и Миша, а поодаль за каким то хреном маячил новенький Range Rover. Ну думаю все, пиздец котенку, погибать так с музыкой. Приоткрываю дверь так, чтоб самому стоять еще наполовину в доме, наполовину за дверью, и кричу в эту толпу:
— Здарова, блатняк! Че забыли?
— Беспредельщики где? - слышу я с другой стороны из толпы. Выглядываю, и вижу - ну точно с десяток, уже достали стволы. Один из них достал Осу, и я на тот момент разве что Кришне не взмолился, чтоб у них всех были просто травматы. Но издалека сказать нельзя, травмат это или пороховая игрушка. Пытаясь сделать голос как можно уверенней (у самого поджилки канкан плясали), из-за двери выдаю:
— Передо мной вон толпа стоит таких, еблом торгуют!! Че хотели, спрашиваю!!
Тут уже в дискус впихнулся Миша:
— Слышь, а ты че так уверенно базаришь! Выйти раз на раз пообщаться не хочешь?
— Неа, мне и тут заебись! - отвечаю ему я, выставив вперед топорище - Заходи без толпы, перетрем, если хочешь!
Уж не знаю, сколько тянулся бы этот марлезонский балет, и как плохо он закончился бы, если бы вдруг в воздухе не прогремел раскат чего то тяжелого, то ли Сайги, то ли Мурки. Выглядываю, а с другой стороны несколько мужиков с ружьями стоят.
— Слышь, мальчишки! Пукалки свои побросали, и воооон там в кружок тихо присели!
Невидимо подкативший УАЗ перегородил поперек дороги отъезд и тазам и Рэнжу, из него вышло еще несколько мужиков, по виду охотники, все с ружьями наперевес. А с ними веселый дед Максимыч с нагайкой:
— Уууух, щяглы! Девяностые тут устроили, ишь ты бля! Ну ка гуськом в кружок присели!
Оторопевшие пацаны и вправду побросали пистолеты и собрались в круг, где им указали. Оказалось, что Максимыч вчера не только за самогоном ходил, а еще и успел связаться с одним местным охот-клубом, который за какие то коврижки нехило так торчал деду услугу. Вот они и приехали с утреца Мишину бригаду мариновать. Выдохнув, наконец, я вышел на улицу, со мной вышел и проснувшийся от ружейных раскатов Евген. Такой же охуевший и напуганный, как я сам. В ровере тем временем кто то некисло шевелится. Да и лицо притом знакомое. Кричу ему:
— Игорек, выползай!
Бригадира этих отморозков я знал лично. Это был пасынок одного солидного дяди из 90-х, крестного отца моего батька. Частенько заезжал к нему раньше на фазенду, мы были весьма дружны. Игорь вылез из тачки, словно призрака увидел:
— Кошич, даров! Ты тут каким попутным ветром?
— Да вот, выползли на шашлыки с давним приятелем. Твои архаровцы?
— Мои. К нам вон тот кучерявый (кивает в сторону Миши) обратился. Сказал что сестру его ни за что отходили, просил помочь наказать. Мне за него знакомый поручился.
И тут голос со стороны сидящих в круге:
— Мужики, мля, вы вообще в курсе за кого впрягаетесь? Ниче что пацаны девку по беспределу кругом пускали?
И тут Наташа, словно очнувшись от оцепенения, стала истерично визжать:
— Эти уроды меня завезли в лес, после чего раздели и насиловали пьяные в ушат! Поэтому не помнят ничего! Еще и избивали при этом!! Я столько часов страда...
Максимыч на этой ноте щелкнул Наташе нагайкой прям по груди.
— Цыц, лярва, сучье слово будет позже. Побои то твои хде, ежели они тебя охаживали, шляпа с ушами?
Охотники и сидевшие в круге уставились на Мишу, тот стоял пунцовый как рак, словно воды в рот набрал. И тут на этой ноте меня прям в настолько истеричный смех бросило, что чуть живот не надорвал. Картина сошлась. Наташа, будучи недалекой и злобной бабенкой, как выбралась с лесу - отмаяковала Мише, что мы ей в лесу устроили гэнгбэнг во все гражданские дупла, избивали, тушили бычки, и еще кило десять отборной лапши на уши навесила. Тот в свою очередь, пылая праведным гневом, обратился к знакомым, те его свели с бригадой Игоря, и, толком не провентилировав что к чему (ибо нахуя, все ж свои, никто пиздеть не станет), погнали наказывать гадов. Тут, на этой ноте, я вспомнил, что снимал эту великую порно-сцену на мобильник, и побежал за ним в дом. После просмотра записи, где Наташа грязно обкладывает Жеку хуями, а после чего в кои то веке законно опиздюливается, ржали уже все остальные. Кроме Наташи, до блондинистого мозга которой дошло, что не везде пизда и истерики решают, и Миши, который мало того что сильно подставился из-за сестры, так еще и чуть пацанов не вляпал в дерьмо.
В общем, все остались живы. Потом дружной толпой погнали на фазенду к Игорю, где под шашлычок и коньячок все неспешно разобрали. Игорь и бригада спросили с Миши и здоровьем, и деньгами, которые пошли уже на поправку машины и дачи Евгена.
Мораль проста. Быть Виконтом де Бражелоном сегодня вредно, ибо уже и дамы пошли не те. Всегда разбирайтесь в ситуации, прежде чем очертя голову лететь отстаивать честь какой нибудь женщины, и помните эту нехитрую поговорку - за пизду базар не тянут.